Группа обеспечения (поддержки) старта, оцепив район неподалеку от центрального входа на ВДНХ по проспекту Мира, готова к действию.
Ничто не должно помешать выпускному на Луне.
Крутые градусы изгиба монумента уже готовы к старту на Земле.
Они должны запустить Тимура Витальевича в космос.
Его ждет город Циолковский, ждет космодром «Восточный».
А на нем – космический челнок «Посвящение», с его многочисленным экипажем, на стартовом столе.
Нам бы хотелось, дорогой читатель, увидеть привычную для нас ракету-транспорт с космонавтом на борту.
Не прочь бы мы увидеть и стартовый стол для ее запуска.
Хотелось бы услышать и традиционные команды: «Ключ на старт! Зажигание!»
Нет здесь, в месте старта, ни стартовых столов, ни космических ракет.
Все гораздо проще, но и сложнее.
Итак, открыв чемодан и включив насос, Тимур активирует код доступа (инициализации) капсулы-корабля.
Причудливых форм и очертаний капсула-ватрушка у постамента монумента, ждет его небольшим трапом, распахнув входной люк.
Разгонный блок мини-ракеты начинает нагреваться, заставив вибрировать постамент Монумента покорителям космоса.
Крутой изгиб его титанового корпуса, почти стометровой высоты, ждет старта судна.
Из уст Веслова звучит фраза-сигнал интеллекту корабля: «Поборов бесправие и тьму, мы отковали пламенные крылья!»
Лишь прозвучали последние слова из стихов – посвящения Николая Грибачёва, по монументу пробежала небольшая искорка электрического разряда.
Взведенная пружина бесшумно распрямилась.
В лучах восхода солнца исчезла тьма над городом.
Растаяла в них вспышка начала полета, прыжка Тимура в капсуле-ракете почти на шесть с половиной тысяч километров.
Пройдет немногим больше часа, и след работы тормозных двигателей московского челнока растает в лучах послеполуденного солнца в Амурской области.
Небольшая группа людей в военной форме у трапа капсулы – ракеты встречать будет гостя из Москвы.
Глава вторая
Подувший робкий ветерок нежно ласкает Петьку.
Он, словно ласковый зверек, своими лапками прошелся по бронзе его тела.
Ласковым зверьком Петро называл свою Маришку.
И она, в минуты сладкого экстаза, лишь добавляла градусов вертикали его метафор.
Нежные ее ладошки, гуляя по рельефу мышц молодого мужчины, напоминали ему лапки.
Лапки его котенка, оставленного дома на Земле.
В сладкой истоме предвосхищения слиянья тел, Петька приоткрыл глаза.
Сквозь щелочку в них, его слегка удивил цвет лучей света.
Свет этот был не привычным, прозрачно-белым.
Он был небесно-голубым!
И вот, в обрамлении нимба головки юной дамы, он вдруг становится розовым, желтым.
Еще секунда, и он зальет пространство тревожным красным цветом.
А этого допустить никак нельзя.
Титан настежь распахнул глаза: «Я здесь, любимая! Я жду минуты сладостных объятий, страстных лобзаний, нег!»
Любимая не заставляет себя долго ждать.
Его Маришка, улыбаясь, наклоняется к нему: все ближе, ближе, ближе.
Он уже слышит ее сердцебиенье, захлебываясь запахом ее молодого тела.
Петька протягивает руки к вожделенному существу, нетерпеливо приоткрыв губы.
Вот-вот, еще мгновение, и два земных существа сольются в неземном поцелуе.
Петька дрожит всем телом, чувствуя прилив крови внизу живота.
Марина, вдруг, озорно прищурившись, ему громко шепчет: «Приготовиться к подъему!»
Петька, протягивая к ней руки, упирается в крышку.
В крышку постели-саркофага.
«Ну, вот! Опять на самом интересном месте!» – вздыхает он, окончательно просыпаясь.
Мысли его в голове еще пока не нашли нужной дороги, плутая в темноте сна.
Но тело, его руки, ноги, как будто «живут» без него.
Ноги его, словно взведенные пружины, велосипед «катают», разогревая кровь.
