Силучи долго стоял на белокаменной брусчатке, в десятке метров от небольшого, аккуратного домика. Подобно единственному зрителю, явившемуся на сеанс, он вглядывался в два радостных глаза слюдяных окон, в которых, за пышными васильковыми цветами, мельтешила жизнь. Этот театр играл только для него. Силуэты метались из стороны в сторону, как ходит маятник в часах. Вот, кто-то кого-то поднял, радостно перекрутился, и словно бы танцуя исчез, чтобы угадаться в другом окне.
Почему-то сейчас, в голове Силучи прозвучала угрожающая фраза отца Саи: – Ты снова здесь?!.. что я тебе говорил, если ещё раз тут увижу?..
Мальчишкой, он часто стоял у её окна, так же, как и сейчас, а она танцевала для него. Да, тогда он был совсем ещё юнцом, за плечами у которого не было почти ничего. А она – дочь самого уважаемого, и искусного кулинара. В общем-то, с того момента мало что изменилось. Разве что не предложи он ей сбежать, она бы, наверное, была бы мертва. Вместе со всеми жителями Артирия.
Но сейчас он улыбался, как улыбался и тогда, стоя на своём месте до последнего, полностью давая себе отчёт в том, что если он не убежит, то бить будут очень больно, и никто не станет его жалеть.
В какой-то момент, в паре метрах за его спиной, крепко прозвучали слова:
– Красивый дом, да?
Силучи не слышал, что бы кто-то подходил. Скорее всего, этот человек стоял там уже какое-то время. Кратко пробежавшись глазами по красивому заборчику, крохотной лужайке в цветах, и пройдясь взглядом по лозе хмеля, снизу тянущемуся к крыше, Силучи хмыкнул, и чистосердечно признался:
– Да.
Мужчина подошел к нему. Стал на ровне с ним, и затянул руки за спину, сцепив их так, как Силучи делал это постоянно.
Нет, это был не Вальгон. Очевидность этого подкрашивал грубоватый голос мужчины. Да и когда он подходил, не пытаясь подкрасться, со ступом его сапог на пространство накатывалась определённая тяжесть, подобная той, к которой Силучи когда-то уже успел привыкнуть, часто проходя мимо больших и сильных офицеров Артирия.
Они стояли и разглядывали этот дом вместе. Минуту, может две. Трудно ощущать время радом с чем-то большим и грозным, поэтому, быть может, времени прошло куда меньше, а возможно и намного больше.
– Видишь – сказал мужчина, боком наклонившись к старику, – вон там. Это моя жена.
– Оу, – не слишком удивлённо получилось у Силучи, – я за вас очень рад. Вижу она отличная мать.
– Да. – соглашаясь ответил воин.
У Силучи было много подобных друзей. Большинство из которых слыли сильными воинами. Но какими бы разными все они не казались, почти всех их связывала одна отличительная черта.
Они были исключительно простыми людьми.
Силучи часто становился невольным слушателем их разговоров, и всё сложное, о чём такие люди рассуждали, в их устах было до гениальности простым. После смерти отца, и потери всего что у него было, Силучи очень часто слышал что он идиот. От многих людей. Поэтому у него не было иллюзий на счёт своей гениальности, и именно поэтому, он не стал юлить.
Нужно было видеть лицо офицера, когда старик качнулся к нему, и с усмешкой сказал, что два месяца назад купил этот дом. Это было не просто удивление. Его как будто кто-то укусил. Да, примерно такую же физиономию Силучи видел на лице Дисона, когда Сая укусила его в ответ на беспардонное покусительство на её сладкое печенье, которое она уже держала у себя в руке. Конечно, тогда она просто приложила зубки к его предплечью… но за сладкое печенье Клои, она вполне могла и покусать. Силучи это знал наверняка.
Старик вовремя окликнул сказанное, и не дал безумию в лице воина дозреть. Он сказал всё так как есть. Про Вальгона Шарлатана, на что воин ответил примерно тем же вопросом, что задал парнишка в повозке. Про две сотни золотых, и что всё это оказалось подлым обманом.
Офицер очень осторожно отнёсся к словам про деньги и обман, уверяя, что ничего об этом не знает. Да и если бы он продавал дом, сумма была бы позначительнее.
– Дорогой?..
Их разговор прервала женщина, стоящая у двери с ребёнком на руках.
– Всё в порядке?
Она с волнением смотрела то на своего мужа, то на незнакомого старика.
– Да. – ответил ей мужчина, – я сейчас.
Женщина кивнула, и придержавшись взглядом на старике, зашла за дверь.
Силучи поверил ему. Те эмоции, которые показал этот человек… они были не поддельны. Он действительно был огорошен. Хотя какая в этом разница?.. Незнакомый город, незнакомые люди… Вероятность того, что Силучи смог бы с этим что-то поделать уверенно стремилась к нулю. Даже если бы этот человек ему признался. Знание этого подавляло Силучи немного меньше, чем стыд перед Саей, за то, что он такое допустил. Но тут уже ничего не попишешь. В голову не приходило ни единой мысли, как можно улучшить ситуацию. За то было много догадок, как её можно ухудшить.
Когда Силучи развернулся что бы уйти, он придержался спиной к мужчине, и мимолётом промолвил:
– Мой вам совет, не стоит тянуть со сменой замков. У вас в спальне висит потрясающая картина. Будет жалко если её кто-нибудь заберёт.
Ступая прочь, Силучи ощущал на своей спине взгляд. Тяжёлый, и непонимающий. Проживи несколько веков в Артирии, и ты в идеале научишься это определять. Эстос, который остался в граде воинов, когда-то говорил, что по тому, как долго ты чувствуешь на себе чьи-то глаза, можно определить, преследуют ли тебя. И вывод был очевиден. Мужчина шел за ним. Он отставал, но продолжал идти.
Силучи не боялся. Всё-таки они хорошо поговорили. По-честному. Он – рассказал ему всё об этой покупке дома, описал человека и обстоятельства, при которых он его встретил. Ну а мужчина, на вопрос Силучи, поделился тайной, почему же вокруг так много воинов. Офицер, а как увидел Силучи, он был именно офицером, внимательно разглядывал свою часть лица старика, ведая ему о том, что предположительно вчера вечером, двое неизвестных пробрались в один из городских гарнизонов, и угробили местного капитана. Говорил он про это медленно, ловя глазами каждое сокращение мышц лица незнакомца.
Но Силучи был слишком отвлечён, чтобы на это как-то реагировать.
Офицер не стал дожимать старика в этом вопросе. Да и вообще, он был даже немножечко доволен произошедшим. В конце концов, тот капитан был отвратительным человеком. Он бы даже не удивился, если бы сам Риоли, который рвался взяться за это дело, нанял убийц из старого города, в месть за отравленную собаку. Вот это был бы номер.
Когда спина незнакомца затерялась в толпе торгового квартала, мужчина неторопливо подоспел к стражникам у врат.
– Э-эй. – протянул он без особого энтузиазма, остановившись у ссутулившихся стражей. Те, услышав знакомый голос, струнко вытянулись.
– Капитан.
– Капитан! – вскрикнули они одновременно, даже не оборачиваясь.
Офицер положил руку на плечо одного из них, пригнулся ко второму плечу, и указал в толпу.
– Тот человек в чёрных одёжах. Кто он?
Паренёк сразу понял, о ком идёт речь, – э… н-Не могу знать!.. Товари-..
– Ну Нико. Ну ты что? – устало промолвил мужчина, – я тебя за чем сюда поставил?.. Ты сегодня тут – самый главный, понял?..
– д-Да!.. – радостно ответил паренёк, да так что шлем на его голове даже подпрыгнул.
– Ты должен знать всех, кто проходит через эти ворота. Не смотри на одежду. Никого не бойся. А этот человек…
Офицер указал в толпу, – не пускай его больше сюда. Хорошо?
– хорошо…
Капитан уже намеревался уйти, но вдруг придержался, будто что-то вспомнил, и спросил:
– Как твои руки?
Парнишка тут же, без всяких раздумий, словно восприняв эту фразу не через уши, а прямо как команду у себя в голове, снял с себя перчатки. Его ладони… их будто окунули в раскалённые угли, и хорошенько там придержали. Было похоже, что они дымились, но нет. Хотя свет вокруг них преломлялся и смазывался.
– Не больно. – ярко, но немного надтреснуто ответил парнишка, – Сегодня совсем не болит!
Капитан многозначительно посмотрел на ладони паренька, за тем отвёл взгляд куда-то в сторону, на толпы ратников. Рука его задралась, и опустилась на русую башку мальчишки. Милиш, второй стражник, успел снять с него шлем, и сейчас держал его на весу, чтобы после того как Капитан закончит, положить его обратно. Тогда, мужчина посмотрел на другого стражника, и указал ему, как словно бы просто напомнил:
