Поле боя, на котором варгкунг планировал держать оборону, представляло собой узкую высушенную равнину, с севера заблокированную Акутнийскими горами, а на юге испещренную песчаными холмами различных форм и размеров. Белфард расположил армию так, чтобы один из отрогов прикрывал воинов от прямого обстрела артиллерии, и одновременно его войско блокировало единственную дорогу на восток. Чтобы атаковать позиции ульверов, Ордену пришлось бы идти на приступ слева, передвигаясь по труднопроходимому рельефу пешком, и выходить прямо на подготовленные огневые точки. За ночь солдаты варгкунга выкопали глубокие траншеи и окопы для полевой артиллерии. Всего оборона предполагала три рубежа, на последнем из которых, у подножия гор, Белфард расположил последний аргумент в противостоянии с храмовниками.
В полдень из лагеря Ордена выдвинулась группа людей, подтверждая свои намерения широким белым стягом. Тучная фигура Превосходительства угадывалась даже с такого дальнего расстояния. Варгкунг в сопровождении Хельды, Морана и Элерода двинулся им навстречу. По серо-голубому небу неспешно плыл огромный бледный диск луны, неожиданно проступивший ранним утром. Редкие хищные птицы, кружащие обычно высоко под солнцем, сегодня по какой-то неведанной причине решили не покидать своих гнезд в горах. В воздухе стояло раскаленное марево, а от потрескавшейся почвы шел жар, словно прямо под ней кипела бездна преисподней. Время, так стремительно убегавшее от Белфарда два с лишним месяца, неожиданно застыло на месте в ожидании какого-то поистине грандиозного события.
Варгкунг с тревогой посмотрел на безжизненный спутник планеты, излучавший едва заметное призрачное свечение. В природе опять что-то незаметно изменилось, и Белфарда это раздражало и беспокоило.
«Сколько можно выкидывать эти сюрпризы, подруга? Неужели люди спокойно, как и в прежние времена, не могут заняться привычным истреблением друг друга без твоего незримого надоедливого присутствия?».
Моран неожиданно ахнул. Он неотрывно смотрел на девушку в плотном голубом платье, ехавшую справа от Его Святейшества. Ее рыжеватые волосы успели спутаться и забиться мелким песком, а худое треугольное лицо казалось болезненным от перенесенных за последнее время переживаний. Во взгляде ее фиалковых глаз Белфард прочитал мимолетный порыв рвануть им на встречу, но уже через секунду она заглушила в себе это желание.
– Мара… – с болью в голосе выдохнул Моран.
– Мара? – удивленно переспросил Белфард. – Марана? Твоя дочь?
– Да, это она, – на глазах бывшего храмовника выступили едва заметные слезы.
– Ублюдок… – с ненавистью в голосе процедил Белфард. – Сколько лет знаю Логрена, но не перестаю удивляться пределам его низости. Спокойно, Моран, мы что-нибудь придумаем.
По лицу Морана было ясно, что он ему не поверил. Переговорщики тем временем сошлись примерно на середине мертвой низины.
– Хреново выглядишь, подонок, – поприветствовал Его Святейшество Белфард. – Ты забыл, что когда-то был солдатом, долг которого призывает его вести войну с честью?
– Честных войн не бывает, Розалий, – безмятежно ответил Превосходительство, поглаживая рукоятку секиры. – Что до девушки, она сама, по доброй воле, согласилась меня сопровождать в этом походе. Ее отец стал отступником, но у Мараны еще есть шанс вернуть его на Истинный Путь.
– Перестань нести это дерьмо, Логрен, – со злобой прошипел Белфард. – Она здесь потому, что боится костра, к которому ты бы ее приговорил в случае отказа. И ту же самую участь ты приготовил для Морана, не важно, что скажет ему его дочь. Давай отбросим эти формальные любезности, в которых ты представляешь Орден храмовников зайками и котиками. Мы оба прекрасно знаем, что вы пришли сюда убивать, неся огонь Очищения по указанию моей безумной матери.
– Как угодно, мой господин, – стальным голосом ответил Его Святейшество. – Сдавайтесь, и я гарантирую, что Марана отправится жить в мире, назад, в Храм Матери. Если вы этого не сделаете, я убью ее на глазах отца, а затем и всех варваров, что ты привел за собой.
– У меня есть предложение получше, Логрен, – с усмешкой ответил Белфард. – Ты отпускаешь девушку, и я не даю приказ снайперу на холме дырявить твою башку. Будь уверен, Торм отличный стрелок, а в твою тушу не промахнется даже полуслепая старуха.
– Вижу, и ты не побрезговал грязными методами, – улыбнувшись, сказал Превосходительство. – Марана, хочешь пойти вместе с варварами в Восточные Пустоши и до конца своей бессмертной жизни предаваться порокам и грехам старого мира?
Моран протянул руку, подзывая к себе свою дочь, однако та не двинулась с места, испуганно озираясь по сторонам.
– Мара, идем с нами, – ласковым голосом попросил Моран. – Эти люде не те, за кого себя выдают.
– Я не могу, папа, – дрожащим голосом ответила девушка. – Я не сверну с Истинного Пути, как это сделал ты. Ты предал все, что было так дорого мне и маме, и я не смогу ее оставить.
– Мара… – начал Моран.
– Ты мне больше не отец, – рыдая, бросила девушка, и скрыла лицо в ладонях.
– Вот видишь, Розалий, – довольно произнес Превосходительство. – Есть те, кого тебе никогда не удастся склонить на свою сторону. Мы преданы Матери и Пути Очищения, на котором сгорят все еретики, в том числе и те, что рискнули пойти за собой.
– Посмотрим, ублюдок, – мрачно ответил Белфард. – Где цепной пес моей матери? Я хочу взглянуть в его глаза, так же как в твои, перед тем как выбью из тела остатки души, извращенной заповедями Лиллит.
– Капеллан Калавий был отлучен от Ордена и подвергнут Очищению за ересь, – с широкой улыбкой сказал Его Святейшество. – Его преступления больше не лягут тенью на Обитель.
Белфард с удивлением вскинул бровь и бросил на него взгляд, полный подозрения. Сначала ему показалось, что Логрен просто над ним издевается или в очередной раз затевает какую-то подлую, хитроумную игру, но быстро понял, что ошибается – на лице Превосходительства отражались только восторг и удовольствие от упоминания о смерти его давнего соперника.
– Да ты не шутишь! – удивленно воскликнул Белфард. – Ты не боишься гнева моей матери, когда она восстанет из мертвых?
– Все дела Ордена так или иначе пронизаны ее волей… – повторил вчерашние слова Белфарда Логрен. – Но скоро тебе откроется весь замысел Лиллит.
– Смотри, как бы и ты не вошел в ее замысел, став очередной глупой овечкой, добровольно идущей на заклание, – раздраженно процедил варгкунг, – Впрочем, это не важно. Скоро ты умрешь, и исполнится уже моя воля.
Белфард развернул лошадь и отправился назад в лагерь. Хельда плюнула под ноги Его Святейшества и последовала за ним. Всю дорогу назад Элерод пытался ободрить Морана, но тот полностью окунулся в свои мысли и подозрительно молчал. Варгкунг еще раз взглянул на луну, медленно ползущую навстречу солнцу, и понял, что ничем хорошим сегодняшний день не закончится.
****
– Дурной знак, – сказал Бранд, махнув рукой на небо. – Вечно тебя преследует какая-нибудь дрянь.
– А ты смотри не вверх, а вперед, – съязвил Белфард. – Скоро к нам пожалует легион премилых людей, а ты даже не смог подобающим образом одеться для встречи столь важных гостей.
– Очень смешно… – огрызнулся Бранд. – Где Моран?
Белфард оглянулся. Действительно, он не видел бывшего храмовника с того момента, как они вернулись в лагерь. Варгкунг решил, что Морану лучше побыть наедине, но видимо тот воспринял такой жест слишком буквально.
– Не хватало мне еще, чтобы ряды золотых доспехов начали убывать перед самой резней, – вздохнув, произнес Белфард. – Если он не появится до начала битвы, возьми на себя резервы.
– Хорошо, – кивнул Бранд. – Все равно я буду на последнем рубеже в окружении своих деток.
– Обязательно их так называть? – засмеялся варгкунг. – Хотя лучше пусть будет так. Видит Бог, мир падет, как только у тебя появится потомство.
– Еще раз – очень смешно. Почему бы тебе просто не спалить задницы церковников, как ты это сделал тогда в Хогтенере? Зрелище было впечатляющее… Тошнотворное, но впечатляющее.
– Ты не понимаешь, о чем просишь, – устало ответил Белфард, – Если я не смогу контролировать эту силу, то первой же опаленной задницей станет твоя.
Бранд скорчил неприятную рожу и, продемонстрировав откровенно неприличный жест, отправился на свою позицию.
Тишину пустыни нарушил протяжный зов храмовничьего горна. Логрен повел легион в атаку, и земля завибрировала под напором кованных сапог братьев.
«Началось. Пора снова показать Ордену и Логрену – нет ничего в этом мире, что может называть себя всемогущим».
– Хельда, Элерод! – крикнул варгкунг, – Всех солдат на позиции! Орудия и ружья на изготовку! Убьем ублюдков раньше, чем они успеют понять, что случилось!
Воины поддержали слова Белфарда дружным воем. Они спешно начали занимать свои позиции, а в их глазах пробудилась жажда азарта и крови.
– Бранд, готовь орудия! – гаркнул Белфард в микрофон разбитой рации, плотно перемотанной черной изолентой. – Эта хреновина работает?
– Работает, чего ты так орешь? – недовольно отозвался Бранд. – У меня хоть раз что-то не сработало, приятель? Уже навожусь на цель…
Первый рубеж представлял из себя развернутую тупым острием в тыл букву «V». На длинных сторонах расположились две широких траншеи, укрепленных мешками с песком и камнями, а на остром крае, имея полный круговой обзор, был возведен большой редут с высоким земляным валом. Двумя тысячами воинов в левой траншее командовала Хельда со своим корпусом, правую занял Элерод с чуть меньшим числом ульверов. С тех пор, как он впитал в себя Первую Кровь, ему стала доступна часть знаний Белфарда, и язык восточного народа он понимал как родной. Это позволяло Элероду эффективно руководить солдатами. Те же знания достались Морану и Вивьене, и иноземные гости не чувствовали в Ульвирвиги дискомфорта при общении с местным населением.
Варгкунг с авангардом отборных воинов занял редут, в центре которого развевался огромный белый стяг с Черной Звездой. Отсюда он мог видеть, что происходит по обеим сторонам укреплений во время битвы и перебрасывать силы в случае необходимости. Траншеи врезались в редут и, таким образом, укрепления представляли собой единую коммуникацию.
Сначала Белфарду показалось, что наступает ночь, но потом он осознал, что до заката оставалось еще минимум три часа. Он взглянул на небо и понял причину внезапно наступивших сумерек. Огромная луна, наполнившись с одной стороны ярко-белым фосфоресцирующим светом, лениво приближалась к огненной короне палящего солнца. Воины в изумлении разинули рты, уставившись на редкое астрономическое явление, которое постядерный мир встречал впервые. А следом за этим рядом с позициями начали под острым углом ложиться снаряды.
– Все на землю! – взревел Белфард. – Считать ворон будете на том свете!
