Лорна углядела глянцевитый белый катер, стоящий на якоре у одного из островков. Наконец-то. Когда вертолет начал снижаться к нему, она увидела старый рыболовецкий траулер, врезавшийся в берег. Он завяз достаточно плотно, чтобы сбить несколько деревьев и до половины выехать на остров. Очевидно, его выбросило туда штормовым нагоном.
Вертолет стремительно опускался. Лорна ухватилась за подлокотники еще крепче. Она где-то читала, что большинство воздушных катастроф происходит при взлете и посадке, но предпочла бы не вспоминать подобную статистику именно сейчас.
В паре ярдов от воды их снижение замедлилось. Поток воздуха от винтов разгладил воду, а затем поплавки вертушки мягко коснулись ее, будто ноги гусыни, опускающейся на гладь пруда. Несколько щелчков тумблеров – и вой турбин начал затихать.
– Посидите, пожалуйста, – сказал пилот. – За вами выслали «зодиак».
Он кивнул в сторону окна, чем привлек внимание Лорны к надувной резиновой лодчонке, отвалившей от острова и устремившейся к ним. Не прошло и минуты, как пограничник в такой же зеленой форме помог ей выбраться из вертолета в «зодиак».
Она опустилась на банку надувной лодки, испытывая облегчение, но все еще чувствуя резь в желудке. Когда «зодиак» устремился к берегу, Лорна приставила ладонь козырьком ко лбу, пытаясь высмотреть причину столь загадочного и внезапного вызова.
Поднявшееся солнце разогнало облака, открыв голубизну небес и согрев воздух. День сулил превратиться в луизианскую парную, и Лорну это вполне устраивало. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, обоняя тошнотворный смрад гниющей зелени, мокрого мха и илистой соленой воды.
Для нее эти запахи были родными.
Ее род живет в Луизиане с девятнадцатого столетия. Его история отпечаталась в памяти Лорны четче, чем морщины на ладонях, как заведено у всех старожилов Нового Орлеана. Она помнит имена и биографии предков так, словно они умерли только вчера.
Во время войны 1812 года[10 - Речь идет об англо-американской войне.] ее прапрадед – тогда еще семнадцатилетний юноша – дезертировал из британской армии во время битвы за Новый Орлеан и обосновался в новом расцветающем пограничном городе. Здесь он познакомился с дочерью семейства де Трепанье, женился на ней и быстро сколотил скромное состояние выращиванием сахарного тростника и индиго на стоакровой плантации, полученной в приданое. С годами состояние все разрасталось, и род Полков был одним из первых, выстроивших особняк в осененной дубами долине Гарден-Дистрикта Нового Орлеана. Продав плантацию, семейство осело в этом районе окончательно. Много поколений подряд особняк Полков пользовался почетом и славился как место встреч генералов, юристов и бесчисленных деятелей науки и литературы.
Особняк в итальянском стиле стоит по сей день, но, как и весь город, в XX веке род Полков начал мало-помалу приходить в упадок. Родовую фамилию сохранили лишь Лорна да ее брат. Отец умер от рака легких, когда Лорна была еще ребенком; мать скончалась год назад, оставив детям особняк, отчаянно нуждающийся в ремонте, и уйму долгов.
Но традиционное почтение к образованию в семье сохранилось. Лорна подалась в медицину и науку, а брат, годом ее моложе, стал инженером-нефтяником на государственной службе. Пока что брат и сестра, еще не успевшие обзавестись семьями, обитают вдвоем в родовом поместье.
Шорох резины по мокрому песку вернул ее к настоящему.
Островок – один из множества образующих цепочку, тянущуюся к самому заболоченному побережью, – порос кипарисами, спутанными испанским бородатым мхом в единую массу, напрочь перекрывшую путь от пляжа в глубь острова.
Но ее путь лежал вовсе не туда.
– Сюда, – сообщил рулевой «зодиака», протягивая руку, чтобы помочь ей вылезти из лодки. Проигнорировав ее, Лорна выбралась на берег самостоятельно. – НОО ждет вас.
– Какой еще Ноо?
– Начальник оперативного отдела.
Хоть Лорна и не разбиралась в иерархической структуре пограничной службы, но по должности заключила, что этот субъект командует расследованием. Может быть, как раз он и вызывал ее из ОЦИИВ. Желая наконец услышать ответы на донимающие ее вопросы, Лорна направилась вслед за рулевым к сидящему на мели траулеру. С самого рождения живя у реки, в судах она разбираться научилась. Траулер оказался не из крупных – всего сорок футов от носа до кормы. Краны по штирборту при столкновении переломало, но бакборт косо целил в небо стрелами, к которым по-прежнему были привязаны сети для промысла креветок.
Горстка людей – все в полевой пограничной форме – собралась на берегу у борта траулера. У одних головы покрывали рыжевато-коричневые стетсоновские шляпы, у других – зеленые бейсболки. Не ускользнуло от внимания Лорны и ручное оружие в кобурах. А у одного пограничника на плече висел ремингтоновский дробовик.
Да что ж тут творится?
При ее приближении все замолкли. Несколько пар глаз смерили ее взглядами с головы до пят, не выразив особого восхищения. Лорна старалась сохранять на лице подобие сурового выражения, но чувствовала, что щеки зарделись от негодования, и с трудом удержалась от того, чтобы показать им средний палец.
Прямо сборище сексуально озабоченных юнцов какое-то.
Агенты расступились, давая дорогу высокому мужчине, одетому в такие же, как у них, темно-зеленые брюки и рубашку под цвет с длинными рукавами, небрежно закатанными до локтей. Пятерней прочесав свои черные волосы, слипшиеся от пота, он снова натянул черную бейсболку. Но лишь после того, как тоже смерил ее взглядом серо-голубых глаз с головы до пят. В его взгляде, в отличие от остальных, она не ощутила ни намека на вожделение, только желание оценить ее.
И все же обрадовалась, когда козырек фуражки накрыл эти глаза тенью.
Мужчина двинулся ей навстречу. Заметно выше шести футов ростом, широкоплечий и мускулистый, но вовсе не массивный. Держится с уверенностью человека, умеющего командовать, но не испытывающего нужды подавлять. От него прямо-таки исходит решительность с оттенком свирепости.
Подойдя, он протянул широкую ладонь.
– Доктор Полк, спасибо, что приехали.
Обмениваясь с ним рукопожатием, Лорна обратила внимание на длинный шрам вдоль предплечья, от локтя до запястья. Подняв взгляд, встретилась с ним глазами. Кожа, загорелая до оливкового цвета, кажется еще темнее от черной щетины на подбородке. Слух Лорны сразу же уловил в его речи легкий каджунский[11 - Каджунский диалект французского языка распространен среди франкоязычного населения Луизианы. Следует отметить, что французские выражения, встречающиеся ниже по тексту, произнесены именно на каджунском диалекте.] акцент. Значит, он из местных. Правду говоря, было в нем что-то мучительно знакомое – и тут до Лорны дошло, когда она уже собиралась спросить, с какой стати ее сюда притащили.
А вместо того выпалила совсем другой вопрос:
– Джек?
Сурово поджав губы – полные, но определенно мужественные, – он едва заметно кивнул. Внезапная перемена восприятия сказалась и на сложившемся у нее образе. Гнев улетучился, сменившись неуютной прохладцей. Минуло уже десять лет с тех пор, как Лорна видела его в последний раз. Она тогда только-только перешла в старшие классы, он же был уже без пяти минут выпускником.
Хоть она тогда его толком и не знала, ведь два года в старших классах – непреодолимая социальная пропасть, их двоих связывали темные узы, которые ей хотелось оставить в прошлом навсегда.
Судя по выражению, мрачной тучей набежавшему на лицо Джека, ему, наверное, хотелось того же. Как бы там ни было, сейчас не время бередить старые раны.
– Доктор Полк, – натянуто выговорил он. Гортанный акцент проступил отчетливее. – Я вызвал вас сюда, потому что… потому что не знал, кто еще располагает квалификацией, необходимой, чтобы помочь разобраться с тем, что мы обнаружили.
Лорна распрямила спину, тоже перестроившись на профессиональный лад. Может, оно и к лучшему. Сглотнув, она устремила взгляд на траулер, радуясь поводу отвести глаза.
– И что же вы нашли?
– Вам лучше увидеть это собственными глазами.
Повернувшись, он первым направился к траулеру. С палубы свисала веревочная лестница. Джек легко вскарабкался по ней первым. Лорна же до сих пор чувствовала, как онемели ноги и спина. Как только Джек скрылся за планширом, один из членов его команды придержал нижний конец лестницы, облегчив Лорне восхождение.
Наверху Джек подал ей руку, втянув на палубу. У двери, ведущей в трюм, на часах стояли еще два пограничника. Один из них вручил ему фонарик.
– Сэр, мы наладили в трюме переноску, но там все едино чертовски темно.
Включив фонарик, Джек взмахом руки пригласил Лорну следовать за собой.
– Поосторожней на треклятой лестнице.
Луч его фонаря упал на темный мазок сбоку от лестницы – будто здесь что-то тащили в трюм волоком.
Внезапно Лорне расхотелось туда спускаться.
– Трупов мы не нашли, – сообщил Джек, словно ощутив ее тревогу. А может, просто посвящая в обстоятельства дела.
Лорна двинулась за ним по лестнице и дальше, в тесный коридор.
– Их держали в клетках в главном трюме.
Она не потрудилась спрашивать, кого именно держали в клетках, уже учуяв знакомое мускусное зловоние затхлой конуры. До слуха донеслось шарканье лап, шорохи тел, хнычущее мяуканье, резкий крик птицы.
Лорна начала понимать, почему ее вызвали. Контрабанда экзотических животных – бизнес с многомиллиардным оборотом, уступающий лишь наркотикам и оружию. И, к сожалению, Соединенные Штаты – одна из ведущих стран – потребителей подобного контрабандного товара, рыночная доля которой составляет тридцать процентов.
