– Ой не спрашивай даже, далеко! Так далеко, что потом переживают дошёл, не дошёл. Тут проникнуться надо, Харитонычу-таки проще было – взял и сжёг у пейзан местный самогонный заводик, где они втихаря от общества трезвости первач гнали. Ой, что было, что было мама моя! Пейзане заборы на дреколье разобрали, на святое руку подняли, на таможню, как есть всю таможню разнесли, богатырю Илье люлей навешали, фингал под оба глаза и зуб выбили. Хотя, я тебе скажу-таки, между нами, Илья подраться не дурак, выломал кол осиновый и гонял пейзан из конца села в конец, пока они всем селом на него не напали и побили, меня не догнали, я КМС по бегу. А Харитоныч летал на всем этим безобразием и записывал. Кстати, кот, бросай курить вставай на лыжи.
– Я не курю, – сказал кот.
– Все равно, ГТО сдай, не то поймают и за хвост повесят.
– Так мне что, деревню спалить чтоли?
– Кот, ты что, дурак? С кем мы торговать-то будем и пошлину со взятками где ещё найдёшь? Думай, кот, думай.
Авоська
У Пелагеи Гавриловны была хандра в самой её пиковой точке. Да и то сказать, избушку, унаследованную, конфисковали под предлогом самостроя. Вместо неё дали квартиру в малосемейке. А сегодня ушёл кот Маркуша. «Не могу, – говорит, – здесь жить, проворонила, старая, избушку, а у меня там заначка между прочим осталась под плинтусом». Вот представьте себе, каково это – бабке, да без кота. И, наплевав на гордость, пошла к соседке раскинуть карты, на предмет того, надолго ли горе-злосчастье.
– Кончилось твоё горе-несчастье. Счастье твоё на помойке лежит. Орёт. Озябшее и голодное. Ежели найдёшь его, кончатся твои мучения.
На помойке, завёрнутый в авоську, лежал рыжий котёнок.
– Вот оно какое, счастье. Жаль, что не чёрный.
– Эй, бабка, я щас умру от семи причин, да вытащи ты меня отсюда!
– Ох, что же я стою! Ты же, наверное, замёрз, бедненький.
– Ага, а ещё я умираю от голода, хочу сосисок и сметаны. А ещё студня хочу, прям щас хочу! Ищи где хошь, не то помру тебе на зло, где ты, старая, найдёшь ещё такого хорошего кота.
– Ух! Ну и кот, наглый, пробы ставить негде, почище Маркуши будет. Вот свезло-то так свезло, назову-ка я его Авоськой.
Бердяевский район, Администрация, правление общества борьбы за трезвость. Председатель Д. Никитич
Кот поскреб дверь, за дверью раздался начальственный рык, дверь приоткрылась, и из-за неё вылетел сапог, угодивший коту в лоб.
– Получил, – сказал Д. Никитич, – а вот нефиг под дверью скрестись и гадить в тихую.
– Я по делу, – сказал кот.
– По делу так не скребутся, брысь отсюда, морда рыжая.
– Все понял, мы пойдём другим путём.
Кот со всей дури ударил по двери ногой. Из-за двери раздалось:
– Входи, добрый человек, общество трезвости открыто для тебя в любое время дня и ночи.
– Зачем ночью-то? Мне щас надо, – сказал кот открывая дверь.
С порога не дав опомниться Д. Никитичу взял быка за рога.
– Хочу вступить, выдай бумагу с печатью, наведу порядок на районе, не люблю пьянь, даёшь трезвый район, пьянству бой!
Обалдевший от потока сознания Д. Никитич на автомате выдал бумагу.
«Податель сего является инспектором общества трезвости и имеет право арестовывать, конфисковать, проверять винно-водочную продукцию. Ибо нефиг».
Получив бумагу с печатью, и корявой подписью Д. Никитича, кот приступил к выполнению плана по изучению русского сленга. На все три деревни был только один магазин, торговавший спиртным, что значительно упрощало коварный план кота. Частным образом наняв бумер и прилепив на крышу мигалку с сиреной подъехал к магазину. Зайдя внутрь, обозрел убогий ассортимент. На полке за спиной продавца стояла бутылка водки «Богатырская», и бутылка с лаконичным названием «От Егорыча». Из закуски сиротливо стояла одинокая банка кильки в томате.
– А че так бедно-то?
– А так что покупают, тем и торгуем.
– Магазин закрывается на ревизию, –заявил кот.
А че тут ревизировать? На складе бутылка «Богатырской», да банка консервы.
– Во! Видала? Имею право, – помахал бумагой от Д. Никитича кот. – Иди вешай объявление на дверь. Вся водка конфискуется.
– А это видал? – рявкнула продавщица, сунув кукиш под нос коту, – один конфискует, другой за недостачу вычитает из зарплаты, так что пошёл ты, кот, пи пи пи и даже не думай.
– А я уже передумал, лучше дай мне в долг до завтра сто рублев.
– Ха! Нашёл дуру. Тебе и рупь не доверю, а он сотню заломил! Ну ты и хам, кот.
– Да погоди ты ругаться-то, лучше послушай, что я придумал как у пейзан денежки стырить. Если мне поможешь, то десять процентов твои.
– Двадцать мне больше нравятся.
– Не забивай голову ерундой. Пятнадцать, или я ищу другого.
– Излагай.
– Значит так… Твоя роль выиграть раз несколько, создав при этом много шуму и ажиотаж.
Село «В Последний Путь», центральная площадь, ярмарка
Кот с комфортом расположился в торговых рядах на ярмарке, поставив два ящика, застеленных газетой, и усевшись на один из них. На другой положил колоду карт и начал зазывать желающих сыграть на деньги.
– Ага, попался! Отдавай рупь. Граждане, я честно выиграла, а он не отдаёт, – кричала на всю ярмарку продавщица.
– Во Люська зажигает, из-за рубля… Хотя кот и в самом деле вылитый жулик, – судачил народ на ярмарке.
– Я тебе, тётка, два отдам, если выиграешь, – сказал кот. – Правило игры простое: выбираешь цвет красное или черное и вытаскиваешь карту. Если угадал, то получай рубль, не угадал – рупь на ящик, в мою пользу выигрыш.
– Красное, – сказала, как отрезала Люська.
– Теперь тащи карту, – сказал кот.
– Красное, красное! – Гони два рубля, кот.
Со столба упала контуженная ворона, пейзане заинтересованно повернули головы в сторону кота, игра пошла…
