Он отнёс сторгованное в поклажу горбунка, а сам поспешил на праздник.
Флаю не заметить было трудно, жреческие девицы имели право на символы Солнца и Луны в несколько раз большие, чем обычные медальоны, и обе её груди прикрывали две полусферы – золотая и серебряная. Но в хоровод не встал, ходил, присматривался. После танцев и песен, девицы будут разводить костры, заводить тесто и печь блины. А парни будут выбирать – чьи вкуснее и славить Сильное Солнце и Сильные законы (Ма – Солонечко, Ма – СкайввйакС). Барс подошёл к небольшой группе парней, примерно такого же развития – уже не детей, но ещё и слишком нерешительных для женихов. Поболтали, обо всём и ни о чём. Посмеялись над голубыми лентами Барса. Поспорили о спортивных состязаниях, которые начнутся через три дня, и на которых можно будет показать настоящую мужскую удаль. В это время невесты потянулись к большой куче камней, из которых, объединившись по трое- четверо, они должны соорудить очаг и разжечь огонь. Парни переключились на них, в полголоса критикуя и посмеиваясь, но девицы работали слаженно и качественно, и все критические замечания падали в пустоту. Выложив две стенки очага, они клали сверху каменную плиту, выбирая потоньше, и под ней разжигали кострище. Им помогали молодёжь из родни. Барс приблизился к Флаиному очагу, поприветствовал как старый знакомый, но прочёл в глазах обычный дружеский интерес, не более. Флая подарила первый блин Солнцу, скатав его в колобок, и положив с краю плиты подсыхать. То же самое сделали две её подружки. Он хотел посмотреть её родословную, но косы она спрятала от огня за спину. А праздничные ТэйллйэТ (вышитую на одежде родословную) наполовину были закрыты передником. Зато на Летке (венечная полумаска) увидел несколько незнакомых родов, скорее всего южных, видимо и обусловивших её тёмные волосы и зелёные глаза. Барс надеялся, что следующий блин достанется ему, но его перехватил стоящий рядом парень. Дожидаться другого он не стал, отошёл. Но Флая вскоре нашла его, раскрыла рушник.
– Я тебе три блина принесла. Что ж ты за невесту бороться не захотел.
– Наверное не время ещё.
– Время – не время, а бороться всегда надо. Опыт – дело наживное. Или помоложе ищешь? Иль степень меньше, волосы светлее?
– Не старик ещё, чтоб молодых искать. А Род твой, видимо, с краёв южнее будет, но не уверен я, что цвет волос так важен.
– Да, моя Маа с южной Ма – скевии, осталась здесь случайно, придя зачать меня в Священных землях.
– Которая Киявией зовётся?
– Можно и так назвать, но уж привычным стало, что так зовётся земля на западе, от Донпер до Дануви.
– И почему все земли зовутся одинаково? Ведь, разные названья удобней были бы.
– Да они есть среди простого люда, но чтить законы СкайакС всем хочется. И Ма вставлять, чтоб показать их силу. В обычной речи часто упрщают – Ская, Акса, Маскеви, Маски, Киява, КэйввйэК, Сками, Масса и Скеми, СкеммекС, а по сути СкхэйммйэхкС. А Мати ми из рода СтэйппйэтС, СтхэйппйэхтС, ЧэйппйэЧ, в котором перемешались все народы, идущи по Парному Кресту.
– А вам, жрецам, известно кто придумал законы СкайакС?
– Да я ещё не жрица, и многого не знаю. Как опечь говорят – лишь внутренним чутьём понять законы можно, которое с питеньем материнским, воспитаньем, приходят в кровь ребёнка помимо разума. Лишь знаю, что первым было СайаС- утвержденье СлогголС, и ЗайаЗ – писанье знаков СиггиС, где знамений лунных учёт ведётся. Но нет того, кто первым мог какой – то закон придумать, потому что эти законы у всех зверей имеются.
– Да с этим и я встречался не однажды, и ведаю звериное чутьё к законам естества. Но, говорят, есть высшие законы, а чем они отличны – мне непонятно.
– Ха – ха, спроси попроще что – нибудь, об этом мне отче рассказывал так часто и подолгу – но мне спалось так хорошо под них!
– Давай попроще, как вернее названье наших мест – Биарма или Парма?
– Так, Бог один, в двух лицах- постах, женском иль мужском, и имя тоже в паре. РайббйаР, РайппиаР – Иберия, Иперия, Биарма или Парма.
– И снова все схожи имена.
– Да, потому, что азбука едина, для всей Земли. Да только кроме неё у каждого народа своя имеется, а так же свой язык.
– А тебе какие традиции больше нравятся, по Солнцу, иль по Луне?
– Баа говорит, что хороши соллос- традитсы, но и чиниться от природы не надо бы. Не делает ошибок СроккорС Великий, а разум их часто вторит, противясь Сути.
– Но длань свою прострёт ТайннйаТ над Родом, его читающим.
– Конечно. Кто ж против этого? Но меру надо знать – в себе, природе и божьих промыслах, и промыслы свои сверять по Сути.
В это время на Празднике что – то случилось. Стало тихо. Все смотрели в небо на востоке. Флая взглянула в ту сторону, со смешанным испугом и удивлением схватила Барса за руку.
– Этого не может быть!
– Ты думаешь это…
Зрение у Барса было более чем отличное, и он с первого взгляда понял что это такое, но разум отказывался понимать.
– Их же не было двести лет.
– Двести тридцать. Но они не могут нарушить закон Бога!
– Спокойно, Флая, мы ещё не знаем, зачем они летят.
Он огляделся. Молодёжь быстро расходилась с поля. Страха заметно не было, но инстинкты требовали быть осторожным при всём непонятном. Потянулись по домам и люди с торговых рядов – всё непонятное требовало быть ближе к дому и оружию.
– Флая уходи.
– Нет, я тебя не оставлю.
– Ты теряешь время. Уходим вместе.
Но время они уже потеряли. Чтобы уйти в селение, надо было пересечь поле, но три дракона уже плавно планировали к Священному дереву, растущему посредине. На переднем выпрямилась фигура человека. А последний дракон, заметив недалеко двух домашних оленей, оглушил их мощным ударом ультразвука, спланировал туда, и послышался хруст костей. Второй тоже поспешил к нему, и только третий лежал не шевелясь, хотя и наблюдал за своим отродьем. Человек не торопясь слез с него, подошёл к Священному дереву и повесил на видное место две чёрные метки, потом подумал, огляделся, и добавил две ораньжевые.
– Не шевелись, они нас не видят.
– Может присядем.
– Не знаю какое у них зрение, могут движение заметить.
– Глазами видят они плохо, но ультразвук и тепловое не обманешь.
– Может мы их не интересуем?
– Может быть.
Человек вернулся к дракону, потрепал по шее, что – то сказал, и дракон заторопился на пиршество. Ещё раз оглядевшись, чужак прошёл к печам, взял несколько ещё не сгоревших блинов, крынку с квасом и присел на камень трапезничать. Вдруг он заметил нашу парочку, поперхнулся от неожиданности, закашлялся, некоторое время глазел удивлённо, поднялся, продолжая жевать направился к ним. На одном глазу у него была повязка («значит из народа циклопов, или аримасков» – отметил Барс), на груди вышит череп и кости (знак памяти о предках), из оружия только лук и колчан со стрелами, да средних размеров нож на поясе, но вся спина сплошной щит, скорее всего плетёный из птичьих перьев.
– Привет. А вы чего не убежали, такие смелые?
– Просто не успели, поздно заметили.
– Да и интересно стало – что за гости к нам такие неожиданные. К тому же, что нам через медальоны общаться, скажите, что вам надо, а мы передадим старейшинам.
Гость оценивающе осмотрел Флаю, взглянул в глаза Барса.
– Давно вместе?
– Да, – Флая спешила опередить друга. – Уже спим вместе, и ребёночка ношу.
– А чего одета по – праздничному?
– Так это, вроде бы, не запрещается.
