– Ты не боишься, что я отравлю тебя?
– Зачем тебе травить чужестранца, которого ты видишь первый раз в жизни? Но, возможно, ты травишь всех чужестранцев?– Мне вдруг стало чрезвычайно весело.– А что ты делаешь с трупами? Отдаешь на съедение диким зверям?– Я погрозил ей пальцем.– Ну, тогда прощай. Я согласен умереть от твоей прелестной ручки.– Я схватил ее руку, и попытался поцеловать. Натэлла со смехом отдернула ее, задев мой укушенный палец.
Я вскрикнул, инстинктивно убрав руку за спину.
– Что это с тобой?– Натэлла взяла мою ладонь в свою.
– Ах, это!– Я продолжал сотрясаться от смеха.– Маленький зеленый монстр укусил меня, когда я поймал его, вылезавшим из моего кармана. Сущий дьявол! Кто это был? Или я сошел с ума? Ха–ха–ха!
– Ах, это!– Натэлла махнула рукой.– Травяной гном. Их здесь полно. Они безобидны, но очень настырны. Любят кусочки фруктов, крошки печенья, даже небольшие прозрачные камушки. Глупышки принимают их за драгоценности, и прячут в свои сундучки. Стоит кому–то уснуть, они облепляют его, и рыщут по всему телу. Не обращай внимания, от них нет ни толку, ни проку.
– Ах, травяные гномы! Ха–ха–ха!– Я определенно не мог остановиться. – У нас таких нет! Очень славные человечки! Чуть не отгрызли мне палец!
Натэлла засмеялась вместе со мной. Мы не на шутку закатились, я обнял ее за талию, и мы упали на кровать, продолжая сотрясаться от смеха.
– А на чем ты замесила вино?
– Вино? – Натэлла отхлебнула порядочный глоток из своего бокала.– А на мухоморах! Прелестные грибы!
– На мухоморах? Чудесный вкус! Обожаю мухоморы!– Я поймал Натэллу за волосы, и притянул к себе для поцелуя. Она не сопротивлялась.
Потом я вдруг почувствовал, что мы лежим совершенно голыми в высокой густой траве, и она щекочет мое тело, ставшее вдруг чрезвычайно гибким и подвижным. Натэлла вывернулась из моих рук, ее обнаженная грудь коснулась моего разгоряченного лица, и мне даже показалось, что сзади у нее мелькнул хвост. Мы убегали и догоняли друг друга, нежно покусывали, целовались, сплетались, опять расплетались, наши тела стали такими гуттаперчевыми, что иногда я не понимал, где она, а где я. Мы залазили на деревья, спускались с них, пока я, наконец, не настиг Натэллу, и не прижал ее к земле, а она выгнулась и обхватила меня ногами. Я ощутил, как вздымается ее живот, и хотел взять ее здесь же, но вдруг что–то привлекло мое внимание, я ослабил хватку и повернул голову. Я увидел Клару и Маргариту, неподвижно стоявших поодаль, и скорбно взирающих на наши игры. Я оттолкнул Натэллу, и направился к ним, но остановился на полпути – мне стало чрезвычайно неловко, что я совсем голый. Натэлла попыталась удержать меня, побежав следом, и хватая меня за руки, но я вырывался. Тогда она ударила меня из всех сил по лицу, и я провалился в пустоту.
Когда я очнулся, уже светало. Голова ужасно болела, и я еле смог подняться с кровати. Натэллы рядом не было, и мне захотелось поискать ее. Я нисколько не сомневался, что она напоила меня зельем. Но она и сама пила его, возможно, так у них принято расслабляться? Все это вызвало во мне противоречивые чувства. Я вспомнил про Маргариту, и мне стало стыдно. Она там чахнет с каждым часом, а я развлекаюсь в объятиях ветреной красотки. Ведьмы, укравшей у сестры ожерелье, чтобы свести ее в могилу. Я осторожно вышел из–за двери и поплелся по коридору в направлении гостиной. На подходе к ней я услышал, что оттуда доносятся звуки голосов, и решил для начала посмотреть, кто это там? Я замедлил шаг, подкрался к проему, и осторожно выглянул. Натэлла стояла ко мне спиной, и я инстинктивно убрал голову. На плече у нее сидела небольшая ярко–зеленая ящерица, похожая на карликового геккона. Она что–то стрекотала Натэлле на ухо, а та увлеченно внимала ее стрекоту. Я не знал, что делать, но решил постоять немного здесь, в надежде услышать что–нибудь интересное для себя. И я не ошибся. Натэлла покивала головой, потом заговорила сама.
– Так ты уверен, что он просто заблудился, а не шел туда специально?
Мне показалось, что ящерица энергично закивала головой.
– А как ты это понял?
Ящерица опять застрекотала, и мне даже послышались звуки человеческой речи.
– Ну, хорошо, Гектор, я тебе верю, ты молодец. Ты думаешь, что достаточно напугал его?
Ящерица закивала. Натэлла вздохнула.
– Надеюсь, он больше не сунется туда. А ты уверен, что он не шпион? Может, его послала Маргарита?
На сей раз ящерица закрутила головой в разные стороны, что, очевидно, должно было означать отрицание. Я усмехнулся. Этот Гектор весьма наивен. Что поделаешь, земноводное. Они никогда не отличались особой сообразительностью. Удивительно, что Натэлла поручила именно ему присматривать за мной. Натэлла почесала ящерицу за ушком, если таковое имелось, и вытянула губы для поцелуя. Гектор потерся о них безобразной мордой. Я чуть не сплюнул от отвращения.
– Не спускай с него глаз, милый. Я надеюсь на тебя. А сейчас, иди, дорогой, ты заслужил. – И тут прямо на моих глазах Натэлла приподняла ворот блузки, расстегнула пару верхних пуговиц, и отвратительное земноводное нырнуло туда, чавкая от удовольствия. Я не видел, что они делали, и не видел лица Натэллы, но мне почудилось, что она получает от этого действа не меньше удовольствия, чем зеленый монстр. Все это продолжалось не более пары минут, потом Натэлла застонала, выгнулась, ящерица выпрыгнула из блузки в районе ее шеи, и уселась на плечо.
