– Что это за чары? – пораженно выдохнула я. Во дворце было наложено табу на несанкционированное пользование магией. В каждой комнате лежало по пауниту, отлавливающему каждое проявление чар еще на подлете. Не знаю, к чему были подобные меры предосторожности, но факт оставался фактом – мне очень редко удавалось подглядеть, как эти чары творятся. А многочисленным гувернерам дозволили обучать меня только теории – оставив практику для академии.
– Э-э-э… – Натан недоверчиво на меня глянул. – А ты так не можешь?
– Не могу, – я мотнула головой, не отрывая взгляда от голубоватой пленки.
– Ого, – парень выдохнул. – Сложно тебе тут придется. Это же элементарные чары.
– Мне родители говорили, что любые практические чары необученный человек может применять только в академии.
– Почему-то твою сестру это не останавливало, – Натан хмыкнул.
– Ты с ней знаком? – удивленно вскинув брови, поинтересовалась я. В этот момент мы как раз шли по лестнице.
– Я… – протянул юноша, почему-то отводя взгляд.
– Осторожнее! – Чемодан едва не вылетел за пределы лестницы, повторяя движения Натана.
– Да-да. Пожалуйста, – невпопад пробормотал он.
Путь до седьмого этажа оказался не таким долгим и страшным, каким я его навоображала.
До четвертого мы добрались с остановками, мило обсуждая интерьер небольших рекреаций. Потом зашли в подъемник: деревянная коробка в два человеческих роста, покрытая точно такой же голубоватой поблескивающей пленкой, как и мой чемодан. Видимо, замешан тот же вид магии. Едва мы с Натаном встали на отмеченные краской места, коробка дернулась и лениво поползла вверх. Во дворце не было подъемников, хотя Софина все уши прожужжала, насколько это здоровское изобретение. Все пыталась убедить отца установить парочку во дворце, но тот был непреклонен: магии в замке не будет.
Мои подозрения подтвердились, Софина и правда проживала в той комнате, что мне выделили. На двери был выжжен герб нашего рода с характерными для сестры завитушками и кокетливыми сердечками по бокам. Отца всегда раздражало, как сестра «уродует» одного из самых таинственных и одновременно величественных животных – верпа.
Натан присвистнул, едва мы вошли в предоставленные мне для проживания покои. Просторная комната с высокой постелью, спрятанной под балдахином, огромный стол, диванчики, креслица, шкафчики – ничего интересного. Но вот цветовая гамма, выбранная для комнаты, заставила скривиться словно от зубной боли.
Золотисто-желтый.
Любимый цвет сестры.
– Даже лучше, чем преподавательские покои, – хмыкнул Натан.
– Готова не глядя махнуться с любым преподавателем, – не удержалась от недовольного стона.
– Почему? – удивился парень, снимая чары с чемодана.
– Не люблю этот цвет, – буркнула в ответ, подходя к столу и кидая туда вещи, который несла. На нем лежал белоснежный конверт с чернильной завитушкой.
– Оу, ты когда успела выговор от ректора получить? – поинтересовался Натан.
Я вопросительно вскинула брови, толком не понимая, о чем он говорит.
– Запомни, белый конверт – выговор, приглашение на беседу в кабинет ректора. Голубоватый – похвала за учебные успехи. Красный – исключение. Зеленый – распределение на практику… Нет, так я тебе не перечислю, смотри, – парень пересек комнату и открыл первый выдвижной ящик. Достал пухлую кожаную папку. – Это устав. Чтоб не нарваться на новые белые конверты, подробно изучи. И запомни, три письменных выговора – тебя приглашают в кабинет ректора. Три приглашения к ректору – получаешь красный конверт. В данном случае даже для тебя исключения не сделают.
Я испуганно притихла. Если мне дали выговор за такую, казалось бы, ерунду, то что будет дальше? А если я вылечу? Вот смеха-то будет. А сколько у сестрицы поводов меня задеть появится…
– Но не бойся, – Натан окинул меня внимательным взглядом. Один голубой конверт все перебивает, если судить по практике. У нас очень жесткое отношение к дисциплине, но к образованию – многим жестче. Потому любые достижения высоко ценятся.
– Спасибо, – я кивнула. – Сможешь помочь со вторым чемоданом? – настроение резко поползло вниз. Судя по тому, как Натан удивился, что я не знаю элементарных чар переноса, получить хотя б один «хороший» конверт мне будет очень сложно.
– Прости, но мне пора. Он поменьше этого. Если хочешь, могу объяснить, как работают чары, – предложил парень, отводя взгляд в сторону и стягивая с тумбы стопку книг. На его глаза упала челка, которую тут же захотелось отстричь.
– Нет, не надо, но спасибо. Дотащу так, – я выдавила улыбку. Представляю, как он удивится, когда узнает, что я совсем ничего не умею. И почему я только раньше об этом не подумала? Мне казалось, что в академии начинают с азов. Так, до начала учебного года осталась неделя. За это время мне надо все выучить…
Мысли путались, а руки опускались только от того, что не знали, за что именно браться.
– Удачи, – бросил Натан и выскользнул в коридор.
Ладно, Евалия, соберись. Тебе нужен второй чемодан, затем найти библиотеку, поискать нужную литературу, чтобы не попасть впросак в первые же дни учебы, а потом можно и поесть. Или сперва поесть? Так.
Чемодан. Поесть. Библиотека.
* * *
По шее табуном прошлись мурашки. Как так? Ведь я оставляла его тут!
Растерянно заглядывая за гардины и под столы, я искала чемодан. Его и след простыл.
Я отважилась даже заглянуть к ключнице! Та равнодушно пожала плечами и, закрыв за собой дверь, куда-то заспешила.
Кому мог понадобиться мой чемодан?! Там же только вещи – украшения и праздничные платья занимали половину второго кожаного монстра, уже разместившегося в моих покоях.
И Натан, как назло, уже куда-то ушел. Может, чьи-нибудь служанки посчитали, что чемодан забыт, и утащили в каморку потерянных вещей?
Желудок отвлек от размышлений, протяжно сообщив о том, что был бы не прочь подкрепиться. С сомнением замерев на месте, я глянула в сторону левого коридора. Натан говорил, что где-то там, в конце, первая столовая. Ладно, с чемоданом можно разобраться позже.
По бокам длинного коридора расположились деревянные дверцы. Какие-то были украшены цветами, резьбой, другие – девственно чистые, словно там никто не жил. Картины, развешанные в простенках, отражали жизнь академии. Вот девушка-студентка с кипой бумаг сидит в просторной, но темной библиотеке. А вот два парня, тренирующиеся во дворе в битве на мечах. Художники видели студенческие будни именно такими.
Дверь в столовую больше напоминала дворовые ворота – витиеватые узоры, соединяющиеся лучами в самом центре. Сквозь просветы было хорошо видно огромное количество небольших столиков, размещенных в хаотичном порядке. Никаких тебе огромных дубовых махин на широких ножках-лапах, красота! Не придется ждать, пока каждый сидящий закончит трапезу. Не придется следить за правилами этикета! Сел где-нибудь в сторонке, быстро перекусил и побежал дальше.
Я уверенно нажала на ворота, ожидая, что те распахнутся сами собой. Глухой щелк – створки лишь вздрогнули.
Закрыто?
– Вообще-то на себя, – позади раздался суховатый женский голос.
Я обернулась.
Высокая, почти на две головы выше меня, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в четыре косы. Раскосые желтоватые глаза и пухлые губы, измазанные яркой фиолетовой помадой. Именно измазанные – контура там и в помине не было. Платье, вопреки довольно теплой погоде, шерстяное. Еще и коричневое. М-да, безвкусица!
Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что девушка нервно дернулась и, задрав нос (вероятно, чтобы меня не видеть), подошла к воротам и потянула на себя. Те послушно отворились, чуть задевая меня створками.
Я мгновенно отвлеклась от девушки и посетовала на неудобную планировку. Через мгновение забыла и о ней – передо мной открылось огромное помещение с высокими, но узкими витражными окнами, вытянутыми к потолку симметричным пике. Широкий мраморный стол, расположившийся вдоль противоположной стены, был заставлен едой. Не сказать, что деликатесами, но жить можно.
Овощи, фрукты, горячее и выпечка – ешь, сколько хочешь. Но если твои сокурсники приметят, что все котлетки пропали именно в твоем желудке, – жди беды.
Столовая была почти пустая. Та девушка, встретившаяся мне при входе, небольшая компания, тихо переговаривающаяся в углу, и женщина в возрасте, засевшая сбоку с каким-то томиком.
