– Ах, Алексей, когда мы разговариваем по-дружески, называйте меня Ольгой.
– А меня Марией.
– Хорошо, ваши высочества.
«Ваше высочество, так нельзя. Вы – великие княгини, а они всего лишь рядовые офицеры», – вступила в разговор мадемуазель Софи.
– Мадемуазель Софи, это мои друзья. Нам можно.
«Да, мадемуазель Софи, – поддакнул я, – мы друзья с Ольгой и Марией, нам можно».
– Ох, уж эти солдафоны.
Тут снова вступила в разговор Ольга и попросила рассказать, что у нас за награды и за какие дела они были получены. Я и ребята, дополняя друг друга, пустились в воспоминания. Панин рассказывал о наших мотопланерах, Бушмен о радиосвязи, Джек об оружии, Блондин о борьбе с ниндзя, Таган и остальные парни о походах к Порт-Артуру, в Корею и бегству из Мукдена.
– Так что, ваше высочество, у вашего папы и вас под рукой есть боевой отряд, который может решить очень многие задачи.
Даже фрейлина заслушалась рассказом. Потом мы проговорили о книгах, в том числе и моих.
– Алекс, там много сражений, но очень маленькая роль у героинь. Может быть, надо добавить им подвигов?
– Тогда это будет книга о белой адмиральше, а я все-таки пишу роман про «Чёрного адмирала».
– Хорошо, пишите, как вам хочется. Я все равно его читаю с удовольствием.
– Так это вы автор «Чёрного адмирала», господин Семёнов?
– Я, мадемуазель Софи, а офицеры, стоящие вокруг меня, являются прототипами героев.
– Надо же, стою рядом с героями книжек.
Все засмеялись.
– А что с футболом, господа? Я читала в газетах о ваших играх в победном турне, вы молодцы.
– Ольга, в таком возрасте ты действительно интересуешься футболом?
– Алекс, ты осуждаешь? Я смотрела футбол на матчах первенства с участием «Зенита» ещё в 1903 году. Мне нравится ваша игра.
– Я просто не ожидал от столь юной леди такого увлечения, хотя, именно ваш приезд к пароходу в 1903 году дал нам заряд бодрости победно провести турне.
– Вот-вот, должны же быть у меня какие-то увлечения, кроме вышивания и учёбы.
К нам подошла императорская чета.
– Девочки, вот вы где пропали, больше часа беседуя с господами офицерами.
– Папа, это же футболисты "Зенита", учёные, лётчики и ди-вер-сан-ты. Они так воевали на фронте, что если бы у тебя было больше таких солдат, мы бы точно выиграли войну.
– Конечно, дочка. Господа, благодарю, что развлекли моих дочерей. А сейчас я похищу их у вас.
Мы откланялись: «До свидания, ваши высочества!».
– До встречи, господа офицеры.
Чета с детьми и фрейлиной отошли, а мы принялись доедать то, что пришлось отложить, пока разговаривали. Императрица строго спросила у Софи: «Софи, о чем эти офицеры разговаривали с моими дочерями? Надеюсь, что не об ужасах войны?».
– Ваше величество, они рассказали о военных подвигах, футболе и о романе, который читает ваша дочь. Даже я заслушалась. Всё было очень в меру.
– Это хорошо, мадемуазель Софи, незачем девочкам в столь раннем возрасте слушать солдатские разговоры.
Во время банкета к нашей компании подходили Ерофеев, и даже сам шеф корпуса. Затем мы немного разбрелись по залу, высматривая возможных знакомцев среди офицеров.
Я забрёл в компанию, где центром внимания был только что назначенный председателем реформированного Совета министров Сергей Юльевич Витте – умный, деятельный и внешне очень представительный человек, истинный руководитель, если бы не одно «но». Все его поступки были направлены для достижения своей, а не государственной выгоды. Сегодня за вклад в заключение мира ему было пожаловано графское достоинство, так что он весь светился радостью и уверенностью в будущем. Он был явно в фаворе, отчего купался в лучах славы, распинаясь о своих подвигах.
– Господа, прелестные дамы, увы, Роман Романович совершенно не выказывал инициативы. Всем пришлось заниматься лично мне, отстаивая интересы государства Российского. Да-с, господа! Розен лишь поставил свою подпись на итоговом документе. Вы не поверите, чего мне стоило отбить все претензии японцев. Я безмерно благодарен его императорскому величеству за то, что он по-царски оценил мой вклад в заключение мира.
– Если бы вы отказались от заключения этого мира, а продолжили войну, то Сахалин, Маньчжурия, Квантун и Корея остались бы за нами, господин председатель.
Все посмотрели на молодого офицера, отчеканившего такие слова, и с вызовом смотрящего на новоиспечённого графа.
– Не понял, господин ротмистр!
– Любой солдат на фронте знает, что генерал Куропаткин предал Россию, проиграв войну. Вы заключили такой мир, который лишил Россию всех завоеваний на Дальнем Востоке. Это такое же предательство в политике, как сделал Куропаткин на военном поприще.
– Вы, юноша, слишком молоды, и не вам судить о государственных делах. Мы поступали так, как могли в данных обстоятельствах, и сделали все, что могли.
– За всё придётся платить, господин Витте, за всё. Он наверху всё видит, и наградит по истинным заслугам.
Я отошёл, а Витте выругался: «Забавный малый с горящим взором, но голова бестолковая. Только настроение испортил!»
Не знаю, зачем я поддался искушению высказаться, лишь подставив себя под удар, просто накипело в душе. Радовало, не все лидеры уважали Витте, а многие были его политическими противниками. Этот прецедент не забылся, народ стал шушукаться, а в утренних газетах в описании бала был абзац о том, что молодой офицер обвинил Витте и Куропаткина в предательстве России.
Поздно вечером приём закончился, и мы разошлись по домам. Рядом со мной, вдыхая сырой прохладный воздух, шёл Серж, живущий недалеко от меня. Мы болтали.
– Вот и сбылась мечта идиота – я стал дворянином.
– Да уж, Сэм, если бы ты сейчас сватался к Юле, то, однозначно, был бы встречен благосклонно.
– Не сыпь мне соль на рану, она ещё болит. Все произошло так, как должно. Зато я встретил Оксану. Значит, это для чего-то нужно нам, потому что так решили наверху.
– Здорово ты на Витте наехал.
– Толку от этого никакого, только себя подставил.
Мы разошлись по домам, я пришёл в свою квартиру, где меня встретила моя женщина, уселся в кресло-качалку, налил в бокал грамм сто коньячку и пустился размышления: «Мы взрослеем, и вместе с нами взрослеют наши планы. Если первоначально я планировал просто жить, зарабатывая мирным трудом, то происходящие события круто изменили их. Мне пришлось вступить, пусть и с благими целями, на криминальную дорогу. Затем поступил на госслужбу, где для достижения результата также потребовались мои специальные умения. Чтобы реализовывать новые планы, потребовались деньги, и я снова встал на путь грабежа и убийств, пусть и отбросов общества. Потом пришла война, где в очередной раз произошла переоценка ценностей, и мои школьные друзья стали боевыми товарищами, повязанными кровью врагов. Теперь я офицер самой крутой спецслужбы России – жандармерии, дворянин – человек более высокого статуса. Увольняться из органов нельзя, они дают защиту от другой власти. Вот только как теперь, в мирное время, будет служиться мне и моему отряду? Ничего, утро вечера мудреннее». Затем я искупался, покувыркался с Оксаной в кровати, после чего мы завалились спать.
После яркого и запоминающегося события в императорском дворце наша жизнь снова перешла в довоенное русло. На работе наш батальон, который находился в стадии формирования, особо не трогали, давая возможность набрать людей и провести с ними первичную подготовку. Если оперативники Особого отдела находили какого-нибудь анархиста или бомбиста, засевшего с пистолетом в квартире, тогда привлекали наших ветеранов в качестве штурмовых групп. На неделе такое случалось один – два раза, а участвовало в операции по аресту такого кекса не более отделения бойцов. Студенты восстановились в институтах и ходили на учёбу, а после занятий проводили тренировки.
