Наутро осмотр показал, что хищник действительно крался по пятам за людьми, таясь за кустами, а затем долго кружил вокруг дома, где скрылись охотники.
Еще не раз матерый зверь избегал самых хитроумных ловушек и сам, в свою очередь, пытался застать врасплох охотившихся на него следопытов.
Можно сказать, что первый раунд остался за людоедом.
Корбетт находился в состоянии нервного напряжения двадцать четыре часа в сутки на протяжении многих недель. Снова и снова после бессонницы ночных засад он проходил несчетное количество миль, посещая отдаленные деревушки, откуда приходили новые сообщения о нападениях людоеда. Долгие часы подряд охотник проводил в засадах, просиживая в крайне неудобных позах. Он уже не мог держать глаза открытыми, его физические силы были исчерпаны, и людоед мог бы без труда расправиться с охотником.
Поздней осенью Корбетт покинул Гарвал.
Возвращение состоялось ранней весной 1926 года. В течение трехмесячного отсутствия Корбетта людоед пополнил трагический список еще десятью жертвами.
И снова начались бесконечные походы по деревням, выслеживания и засады. Дело осложнялось тем, что в большом количестве поступала и ложная информация, проверка которой отнимала впустую массу сил и времени. Однако теперь Корбетт был твердо настроен на победу.
В последние дни марта приехал Ибботсон.
Известие об очередном нападении леопарда не заставило себя ждать. Убитым оказался мужчина, обитавший с матерью, женой и тремя детьми в уединенной хижине. Этот человек, как показал осмотр, сидел во дворе, когда подкравшийся хищник вонзил ему в горло клыки (оттого-то несчастный не мог издать ни звука). Леопард оттащил труп в поле, но попировать вволю опять не получилось, очевидно, зверя вспугнули крики, доносившиеся из дома.
Вечером охотники положили в труп яд в трех местах и вернулись в свое бунгало. Утром оказалось, что за ночь леопард успел оттащить тело далеко в кусты, где плотно поужинал, не коснувшись, однако, при этом ни одного из тех органов, где находился яд.
Охотники решили рискнуть еще раз. Буквально нашпиговав останки ядом, они устроились в засаде среди ветвей рододендрона.
Леопард появился бесшумно среди ночи и провел возле трупа два часа. У людей затеплилась надежда, что теперь-то хищник получил смертельную дозу отравы.
Уже на рассвете патвари организовал около двухсот местных жителей для поисков предполагаемого трупа леопарда. Следы привели к пещере с узким лазом. Судя по всему, подземная полость тянулась далеко вглубь горы. На камнях перед лазом были найдены клочки шерсти леопарда. Здесь же хищник изрыгнул пальцы своей жертвы. Сомнений не было ни малейших: отравившийся ядом людоед находится в пещере!
Лаз заделали железными кольями и проволочной сеткой. Здесь постоянно дежурили вооруженные люди.
Постепенно в районе снова возобладала беспечность. День проходил за днем: всё было спокойно.
А на десятое утро пришло трагическое известие: в одной миле от дороги паломников леопардом убита женщина. Поистине, дьявол вырвался из заточения!
Сам Корбетт считал, что из пещеры существовал второй выход, а яд не оказал должного эффекта из-за слишком большой дозы, которая вызвала у хищника рвоту.
Еще не раз казалось, что леопард угодил в надежную ловушку, но непостижимым образом этот дьявол во плоти снова и снова уходил от возмездия. Казалось, были испытаны все мыслимые способы охоты и приманки, но людоед, словно насмехаясь, уходил от опасности и нередко сам шел по следу охотника.
Однако теперь Корбетт имел ясное представление об основных маршрутах хищника. Охотник предположил, что в течение ближайших десяти дней зверь пройдет по дороге паломников между двумя деревушками. Здесь следопыт и решил устроить засаду.
В ста ярдах от убежища паломников росло одинокое манговое дерево. Под этим деревом Корбетт вбил в землю крепкий кол, привязав к нему козу с небольшим колокольчиком. Сам же устроился на ночь в ветвях дерева, надеясь, что леопард явится на рандеву.
Так прошло десять ночей. Леопард бродил где-то поблизости. Из одного дома он утащил овцу, из другого – козу. Он словно выжидал чего-то…
Наступил одиннадцатый день. Неужели снова придется уезжать, не выполнив своей миссии?
Днем к убежищу подошла группа из пятидесяти паломников. Из разговоров следовало, что эти люди пришли из дальних мест. Их предупредили, конечно, об опасности, но все ли отнеслись к этому серьезно?
Корбетт понял, что не может оставить этих людей без защиты, и решил провести в засаде еще одну ночь, последнюю.
Когда совсем уже стемнело, он увидел со своего места человека с фонарем, что шел к убежищу. Подойдя к двери, тот погасил фонарь. Тотчас раздался бешеный лай собак. Сомнений не оставалось, собаки учуяли леопарда. А хищник, скорее всего, собирался подстеречь одного из неосторожных паломников.
Было так темно, что нельзя было рассмотреть даже мушки ружья. Однако, наученный горьким опытом, охотник прикрепил к стволу маленький электрический фонарик.
Внезапно до его слуха донесся шорох у подножья дерева. Жалобно заблеяла коза, отчаянно задергался колокольчик.
Корбетт нажал кнопку фонарика и прямо под собой увидел леопарда. Без раздумий нажал на курок и… В тот же миг фонарик погас.
Выстрел прозвучал в десять часов вечера. Колокольчик козы продолжал позвякивать. Следовательно, коза осталась невредимой. Но где же леопард?
Лишь в шестом часу утра, когда начало светать, обессиленный охотник спустился с дерева. Коза встретила его дружеским блеянием. Кровавый след вел к скальному выступу. Там, раскинув лапы, лежал леопард. Он был мертв.
Несомненно, это был он, ужас Гарвала. Старый, матерый зверюга с седой мордой и безусыми губами. Язык и пасть у него были черные – очевидно, результат действия цианида. Его старые зарубцевавшиеся раны полностью соответствовали информации о предыдущих схватках и выстрелах.
Утром тело хищника обмеряли. Его длина от морды до кончика хвоста составляла 7 футов 10 дюймов (т.е. почти 2м 40см).
Коза, отделавшаяся незначительным ранением, была возвращена хозяину, начав приносить ему баснословные доходы. Ведь взглянуть на нее – за плату – приходили многие тысячи людей, даже из дальних мест. Хозяин купил ей красивый медный ошейник, на который повесил тот самый колокольчик.
Джим Корбетт родился в 1875 году в Индии, в предгорьях Гималаев. С детства проводил много времени в джунглях, изучая повадки зверей и птиц, их язык. Став профессиональным следопытом, занимался охотой на крупных хищников-людоедов. В период Второй мировой войны обучал союзные войска действиям в условиях джунглей. В 1947 году отставной полковник Корбетт поселился в Кении, где скончался в 1955 году.
Джим Корбетт написал несколько увлекательных книг, в которых рассказал о своих невыдуманных приключениях при выслеживании свирепых зверей-людоедов, а также дал красочную картину природы и быта населения Северной Индии.
Еще в середине 30-х он стал инициатором создания в Индии первого национального парка, который и поныне носит его имя.
История кошки-домоседки и кота-гуляки
Городской кошке совсем непросто реализовать свое природное право гулять где вздумается. Для этого требуется характер…
Был период, когда в нашей квартире, расположенной на верхнем этаже четырехэтажки, обитали два домашних любимца – кошка Буля и кот Борис, брат и сестра.
Очень быстро Борис определил своим кошачьим нюхом входную дверь и начал проявлять к ней повышенный интерес. Он внимательно наблюдал, как она открывается, впуская или выпуская людей, а затем, став чуть взрослее, принялся настойчиво скрестись в дверь, принюхиваясь и попискивая, явно просясь на прогулку.
Но беда в том, что Борис – очень подвижный, крупный и сильный котенок – родился слепым. Правда, этот дефект компенсировался в нем тончайшим осязанием. Изучив в квартире каждый угол, Борис вскоре носился по комнатам как угорелый, играя со своей сестрицей. Нам оставалось лишь следить, чтобы на его пути случайно не оказался какой-либо посторонний предмет.
По мере взросления, кот всё настойчивее просился на улицу.
В конце концов, пришлось ему уступить.
Поначалу мы старались держать его прогулки под контролем, но затем, видя, что он вполне освоился во дворе, стали выпускать его одного.
Порой наблюдая из окна, с какой уверенностью и важностью Борис пересекает двор, мы склонялись к заключению, что он отвоевал у других котов некую территорию, на которой чувствует себя полным хозяином. Теперь он пропадал ночи напролет. Иногда являлся со свежими ранками на мордочке и покусанным ухом. Но даже в этих случаях в нем чувствовался победитель. Отоспавшись на своей подстилке, он снова подходил к двери и призывно требовал выпустить его на волю.
Другой характер – кошка Буля. К входной двери она даже не приближалась, словно та наводила на нее ужас. Несколько раз мы пытались устроить Буле прогулки на свежем воздухе, держа ее на руках. Кошку била нервная дрожь, она выпускала когти, цепляясь за одежду, и жалобно мяукала. Это была прирожденная домоседка.
В отсутствии брата она тосковала. Но стоило Борису войти в прихожую, как Буля стремглав подбегала к нему. Усевшись нос к носу, они какое-то время обнюхивали друг дружку. Возникало ощущение, что Борис рассказывает ей о своих уличных похождениях и амурных подвигах, о тайнах того огромного мира, который раскинулся за пределами квартиры, Буля же жадно внимает его рассказам. Когда Борис засыпал, она садилась рядом, сторожа его сон и осторожно вылизывая его шерстку.
Однажды Борис легкомысленно решил завести с Булей любовную интрижку. Вот тут-то наша тихая скромница преобразилась вдруг в разъяренную пантеру. Выпустив когти и оскалив клыки, она задала братцу такую трепку, что тот навсегда зарекся от подобных попыток, удовлетворившись, видимо, уличными «романами».
Но едва Борис в очередной раз вышел на прогулку, как Буля тут же вскочила на подоконник, наблюдая с высоты за братцем, который хозяйской походкой вышагивал через двор.
Слепота всё же погубила Бориса.
