– Демоны Подземного мира, неужели тебе это сейчас так важно? – нахмурился мужчина.
Женщина кивнула и потупилась, как будто впервые встретилась на кухне с этим красивым молодым мужчиной. Мышонок терпеливо ждал, хотя голод щипал изнутри всё сильнее.
– Ладно, расскажу, хотя об этой истории не знает только глухой, – вздохнув, произнес лорд Смель Чак.
Куайда высвободилась из его рук и налила вино в бокал. Мужчина отпил, притянул женщину к себе и начал рассказывать:
– У короля и королевы долгое время не было детей. Поговаривали, что наше королевство и вовсе может остаться без наследника. Что это проклятие драконов ударило по королеве. Сонм Богов трех материков уже начали предъявлять претензии на Великий остров, но его пока удавалось отстоять. Король уже почти отчаялся покачать на руках сына, когда к нему привели древнюю старуху и главного конюха. Нищенка прижимала к груди небольшой мешочек так крепко, словно внутри хранился дух, поддерживающий её существование.
Конечно же Куайда знала эту историю. И мышонок слышал её раньше, но слушал в очередной раз и удивлялся – почему они не занимаются любимым делом и не слепнут в порыве страсти?
Куайда же не хотела отпускать лорда от себя, хотела удержать мужчину. Она сама не знала – почему, но какое-то тоскливое сосущее чувство заставляло её спрашивать и слушать лорда.
И гладить его по волосам.
И любоваться блеском глаз…
Да поцелуй же ты его наконец!
– «Настой жизни». Именно так нищенка назвала зеленую россыпь высушенной травы. И по её уверениям этот настой поможет королеве забеременеть. Взамен лишь одно желание – король должен позволить ей перерезать пуповину… Странное желание, странный настой, странная старуха. Сначала король хотел прогнать её прочь, да ещё и всыпать десяток плетей, чтобы напрочь отбить охоту издеваться над его горем, но за старуху вступился главный конюх. Грум рассказал, что этот настой позволил ни разу не родившей кобылице Ветрунице понести… Да и другие люди говорили хорошее о ведьме Лунного Леса…
Куайда провела рукой по щеке лорда. Стало почему-то ещё тоскливее, как бывает, когда расстаешься с родным человеком навсегда.
– Ты же знаешь, что если у короля не родится наследник, то Великий остров должен будет преклониться перед Сонмом Богов и отдать им себя в полное владение. Истинные Боги покинули наш мир вместе с уходом Фениксов, так что приходится считаться с Высшими, Средними и Низшими Богами, которые преклонялись перед драконами… Но как же гнусно находиться под их властью…
Мышонок решил, что сейчас самое время, чтобы подбежать к небольшому кусочку хлеба под столом. И надо же такому случиться, что именно в этот миг взгляд Куайды упал на пол. Женщина не стала визжать, всё-таки мыши не такая уж большая редкость для старого замка. Нет, она схватила черпак и без замаха швырнула в маленькую тень.
Промахнулась…
Чуть не убила, дрянь такая!
Громкий звон заставил мышонка подсочить на месте и дать деру к спасительной щели. Сердечко стучало в бешенном ритме, когда он мчался по черному проходу куда глаза глядят. Ему казалось, что кухарка гонится за ним, чтобы влупить по загривку огромной блестящей штукой. И после этого мама-мышь грустно вздохнет, что ещё один сын не вернулся после вечерней пробежки.
Нет!
Мышонок должен выжить!
Он должен бежать!
Как раз за поворотом был закоулок, где можно спрятаться, а страшная кухарка пробежит мимо!
Дурачок, он уже выбрался из кухни, но всё ещё боялся остановиться. Я только вздохнул и приготовился смотреть дальше.
Мышонок грациозно вынырнул под очередной гобелен огромной комнаты и затаился, пытаясь заставить сердечко стучать не так оглушительно громко. Лишь бы пронесло, лишь бы…
– Ваше величество, ваш сын родился, – негромко проговорила старушка возле огромной кровати, на белой простыне которой расцветали алые пятна.
– Мой сын? – слабо донеслось с кровати.
– Да, ваш сын, – кивнула старуха и бросила помощнице. – Позови короля. Скажи, что родился наследник.
Всклокоченная девушка кивнула и опрометью бросилась прочь. Через несколько секунд раздался её истошный крик:
– У короля родился сын! У короля родился сын!
Мышонок притаился, оглядывая большую комнату, фигуры грозных воинов у стен, гобелены и свечи… Везде горели ароматные свечи и терпкий запах заставил мышонка чихнуть. Легкий чих совпал с первым криком ребенка.
Комнату заполнил громкий и требовательный ор младенца, который победно приветствовал этот жестокий мир, покинув мягкую и теплую утробу.
Мышонок удивился – как у такого маленького создания хватает силы кричать так отчаянно и громогласно? Вот бы ему такие голосовые связки, а то кроме жалкого попискивания и не вырывается ничего.
А я…
Мне этот крик показался знакомым. И королева на кровати, и даже старуха… Где-то я всё это видел… Неужели мне показывается видение из прошлого? Из моего прошлого?
– Король очень сильно хотел сына… Хотел и получил, – бормотала старуха, покачивая на руках истошно орущий комочек. – Какой же он тяжелый… сразу чувствуется внутри огромный запас энергии Ци.
– Мальчик, мой мальчик, – прошептала женщина на постели. – Какой же он красивый…
Мышонок спрятался чуть дальше, когда за дверью послышался лязг, затем деревянный створ распахнулся и в комнату ворвался запыхавшийся король. Он замер на пороге. Его глаза оказались прикованы к кричащему младенцу.
Осторожно, словно шагая по тонкому льду, король подошел к старухе. Он суровой горой завис над ребенком, и мальчик смолк – почувствовал рядом присутствие отца.
Кон Унг посмотрел на свою жену, которая слабо улыбалась с кровати. Да Ма родила ему сына. Самое красивое в мире дитя.
Наследника!
Продолжение рода…
Какой же бледной любимая показалась ему при свете свечей…
– Король, я выполнила своё обещание. Пора тебе выполнить свою часть договора, – еле слышно произнесла старуха.
– Ты хотела перерезать пуповину, – произнес король. – Перерезай же и получи награду у казначея…
– Меч Тысячи Воплощений, ваше величество, мне нужен королевский меч-цзянь, – прошелестела старуха.
Мышонок видел, как сверкнули глаза Кон Унга, как вспухли желваки на небритых щеках. Потом король кивнул и с легким шелестом меч Тысячи Воплощений покинул ножны.
Серая, почти черная полоса вороненной стали отразила свет многих свечей, на миг мышонку показалось, что в мужской руке загорелся длинный язык пламени. Алый рубин придавал ещё большее сходство с пылающим факелом.
Как только король не обжигался?
– Будь осторожнее, – сказал король.
– Да, ваше величество, – кивнула старуха.
Она сказала помощнице зажать пуповину в двух местах и коротким взмахом перерезала нить, связующую мать с ребенком. Несколькими ловкими движениями оба конца пуповины оказались перевязанными.
