Жизнь замечательных людей
Сергей Владимирович Виноградов
Пути господни неисповедимы. Перед вами сборник рассказов и новел юмористического и мистического жанров. Есть такое выражение: что наверху, то и внизу. Тут всё сплетается воедино и вырисовывается совершенно фантастическая картина мира. Иногда даже невольно хочется зажмуриться от яркости красок и бешенных скоростей. Приятного чтения.
Сергей Виноградов
Жизнь замечательных людей
Человек с солнечными усами
Денис Витальевич Стародубов и его усы – явление в своём роде уникальное! Два – в одном, можно сказать. «Пху-пху-пху» – когда Денис Витальевич смеётся, то его практически из-за усов-то и не видно. Вы можете заметить только ямочки, которые должны бы находиться на щеках – а они просто висят в воздухе над усами! Ему где-то под пятьдесят или чуть больше, точно определить невозможно – из-за усов. А усы у него, надо сказать, знатные. Густые, соломенные и тяжёлые. Они выстреливают из-под носа и замирают на некотором расстоянии. Почти параллельно полу. Подобно радуге. Как литые! Да если бы Денис Витальевич хотел, он мог бы запросто снимать ржавчину с металла, просто поводив усами по поверхности, тронутой коррозией. Зачистил бы до чистого металла! Всё блестело бы! Но это уже дело не царское. Есть специально обученные люди с инструментом, и всё такое. У нас – не об этом.
Каждое утро он… Да что мы будем опускаться до банального описания будней Дениса Витальевича! Давайте лучше посмотрим на мир его глазами. Увидим реальность такой, какой видит её он сам. Это гораздо увлекательней, уж поверьте. Итак, едва продрав глаза, он удивлённо смотрит по сторонам и мычит. Мир ещё не обрёл резкость и выглядит мутным пятном перед глазами. Не важно, следствие это вчерашнего фуршета, или же он просто не выспался. Главное – резкость никак не наводится. Тогда Денис Витальевич шевелит усами, смывая сонную муть, как дворниками с лобового стекла пока ещё недружелюбной действительности. Всё проясняется. Далее следует ряд стандартных утренних процедур, и Денис Витальевич оказывается с портфелем на улице. Потом скорость происходящего резко возрастает – как в ускоренной кинохронике: какие-то яркие огни, спуск, снимок внутреннего убранства вагона с сонными пассажирами, холод и моросящий дождь, турникет, хлопок двери…
А далее – как в компьютерной игре. Знаете, когда сам герой остаётся за кадром, а видны лишь его руки с пистолетом или ружьём. Только в нашем случае никакого ружья, упаси бог, нет. Движутся – кончики усов! Они стремительно, но плавно, без резких движений, как на быстрой вагонетке в шахте, натягивают на себя коридор за коридором, лестницы и холлы, лифты и переходы. Двигаясь по лабиринту здания, он поворачивает то правым, то левым усом в нужном направлении, они же выполняют и роль поворотников для тех, кто следует за ним. Ему навстречу попадаются люди и слышится шипящее и хлёсткое «сссьте». Денис Витальевич только и успевает отстреливаться низкочастотным и трубным «доутр», при этом кончики усов то и дело опускаются в пол, а шипящие люди, проплывают мимо и исчезают за спиной.
Наконец перед усами распахиваются двери, и Денис Витальевич оказывается в просторном и светлом помещении. Усы задерживаются возле вешалки, потом огибают стол с компьютером и опускаясь чуть ниже, замирают. Перед усами загорается экран.
– УУУ-ОХХО! – раздаётся громоподобный раскатистый гул из-под усов. Именно так Денис Витальевич воспринимает собственную речь. Но для окружающих всё звучит вполне себе членораздельно. Данный же набор звуков означал:
– Ну-с, что у нас случилось плохого?
– Да всё в порядке, Денис Витальевич, пока всё спокойно. Рано же ещё, – отвечает ему коллега, чей стол располагается напротив, по левую руку. Это Николай, менеджер по закупкам, человек лет тридцати.
– ОЫАО! – гудит пароходом Денис Витальевич, – «вот и славно», – при этом усы колышутся, как от настоящего трубного рёва.
Так кем же трудится человек и пароход Денис Витальевич? Бизнесмен? Не-ет, не похож. Может быть чиновник? Упаси боже! А может, он вообще следователь по особо важным делам? – Ну вы уж совсем… Честно говоря, мы и сами-то толком ничего сказать не можем. Знаем только, что это довольно крупная контора, связанная с перевозками, таможенными делами. Похоже на транспортную компанию. Логистика -одним словом. А Денис Витальевич там не самый последний человек. Может быть даже, начальник отдела. Его телефон не умолкает ни на секунду, к нему постоянно приходят с какими-то бумагами, которые он скрупулёзно просматривает и подписывает. Или не подписывает. Он смотрит на происходящее из рубки большого парохода и гудит, когда требуется.
В кабинете появляется дама, она подплывает к пароходу и подаёт ему какие-то документы. Денис Витальевич принимает из рук дамы бумаги. Дама начинает говорить и останавливаться, видимо, не собирается. Денис Витальевич не любит, когда посторонние раздражители отвлекают его от изучения важных документов. Он прижимает верхнюю губу к носу, и дама исчезает в зарослях, а звуковые волны, издаваемые ею, гасятся плотной стеной усов, частично отражаются, и наконец наступает долгожданная тишина. Капитан парохода достаёт большой морской бинокль и вглядывается в предоставленные документы, как в бескрайние морские просторы. Он переворачивает страницу за страницей. Потом откладывает бинокль и опускает верхнюю губу. Дама вновь появляется в поле зрения, а вместе с ней и непрерывный звуковой поток. Денис Витальевич ставит резолюцию на документе и протягивает шумной посетительнице. Та, улыбается в ответ, убирает бумаги в папку и удаляется из кабинета.
Долго ли коротко ли, но время неизбежно подходит к обеду. Денис Витальевич не ходит в столовую, а обедает прямо на месте. Всё носит с собой – для этого, собственно, и портфель. Там ни какие-нибудь-то там бумаги… – Тьфу! Мы не из таких! Там – баранки, кефир, булочка и конфеты! Ну, и много ещё чего интересного – о чём мы вам не скажем. Он трубным зовом оповещает коллег, что время обеда настало и идёт ставить чайник. Коллеги же имеют склонность иногда ходить в столовую, но в этот раз остались в кабинете – много работы навалилось. Молодёжь – она такая: сбегают между делом и перекусят. А Денис Витальевич относится к этому делу очень серьёзно. Как к документам. С многоуровневым подходом. А любит он очень крепкий и сладкий чай вприкуску с чем-нибудь. Сегодня вот – с баранками.
– УУАЙС БААМЫ…ЫЫЫХ-ХА! – Гудит Денис Витальевич. Что буквально означает: «Люблю, знаете ли, чайку с баранками выпить. Не дурно ведь, милостивые государи, не правда ли?!». Коллега, что сидит напротив по правую руку на мгновение пропадает – это Денис Витальевич весело подмигивает сослуживцу правым глазом. Перед кончиками усов начинает подниматься пар, и в поле зрения ненадолго появляется стакан в подстаканнике с почти чёрной жидкостью, потом опускается под усы, и они начинают колыхаться. Это Денис Витальевич дует на горячий чай. Раздаётся характерный хруст, и сидящие перед ним по обе руки коллеги начинают попеременно то исчезать из вида, то вновь появляться. Денис Витальевич активно работает челюстями, громко перемалывая баранки.
После обеда краски тускнеют, мир становится чёрно-белым, и время замедляет ход. Ничего уже не радует глаз, и бинокль уже доставать не хочется. Всё и так видно. Сплошная рутина. Денис Витальевич ходит по кабинетам и медленно беседует с сослуживцами, растягивая время.
Наконец рабочий день естественным образом заканчивается. Перед усами гаснет экран компьютера, вешалка, двери кабинета… Площадка перед лифтом… несколько дам, не дожидаясь, спускаются по лестнице. Кстати, в учреждении среди дам ходят слухи, что своими усищами Денис Витальевич способен защекотать женщину до беспамятства. Поэтому дамы не рискуют ездить с ним в тесном лифте, а предпочитают дождаться следующего или воспользоваться лестницей. Естественно, кому ж охота попасть в столь щекотливое положение посреди или даже после рабочего дня! До него доходят подобные слухи, но он этому только рад – есть ещё порох в пороховницах. Он просто улыбается под усами, глядя, как дамы, едва завидя его возле лифта, ускоряются и, делая вид, что спешат по делам, направляются к лестнице.
Далее опять следует компьютерная игра с вагонетками, коридорами и поворотами – только гораздо медленнее. И вот тут-то Денис Витальевич жалеет, что у него в руках нет ружья. На такой малой скорости он бы наверняка попал! Тут он уже не отстреливается как утром, а просто, встречая людей, поджимает губы. Хлопок двери, яркое вечернее солнце, турникет…Свобода.
Денис Витальевич никуда не спешит, он направляется к парку. В портфеле остался кефир и булочка. Усы ориентируются по звуку: обычно в это время в парке играет духовой оркестр. Вот и сейчас он слышит попурри из старых советских комедий в исполнении престарелых музыкантов, стариков-разбойников, как он их называет. Под усами расцветает улыбка. Денис Витальевич садится на скамейку, достаёт кефир и с наслаждением насыщается. Потом встаёт, достаёт булочку и кормит птиц. В лучах предзакатного солнца усы становятся полупрозрачными и насыщаются золотом. Да тут к тому же ещё и золотая осенняя листва красок добавляет.
Метрах в десяти от Дениса Витальевича останавливается молодой человек в длинном сером плаще. Он пристально всматривается в Дениса Витальевича, недолго о чём-то размышляет и достаёт блокнот с ручкой.
– Солнце капает с усов прямо на ботинки… – записывает он в блокноте, тихонько проговаривая вслух, – да, надо бы ещё и про молоко на золотых усах, млечный путь в отдельно взятом индивиде возле метро… Это я удачно зашёл. Начало положено, день прожит не зря…
А Денис Витальевич даже и не подозревает, что стал источником вдохновения для молодого поэта. Ему невдомёк, что, возможно, где-то на просторах интернета, а, может быть даже, и в печатном издании, он появится в виде некого образа, и люди будут думать о нём, не зная его имени и отчества.
Далее следует медленный спуск, тусклый снимок вагона с усталыми лицами, долгая дорога домой.
Вечерний чай. Неспешная суета перед сном. Стены перетекают в потолок, ноги задираются на спинку дивана. Из-за усов торчат кончики больших пальцев ног и верхний край экрана телевизора. Вечерние новости. Потом всё гаснет, и Денис Витальевич с его выдающимися усами престаёт существовать как вид до следующего утра.
19 ноября 2022 г.
ТРИ Х
Алексей Григорьевич Стаханов рано утром 1 сентября собирался на работу, как вдруг что-то его стукнуло, и он полез в шкаф.
– Ба! Да у меня тут плащ висит! В прошлом году купил. Ни разу не одёванный, ещё с биркой. Вот в нём-то и пойду. Отличный чёрный плащ! Стильный и с карманами, – пробубнил Алексей и посмотрел на болтающегося под ногами кота. Кот многозначительно мяфкнул.
– Ну вот и славненько! И котишко согласен. Значит, быть по сему!
Алексей побрился, позавтракал и вышел на улицу. Было пасмурно и плащ был как нельзя к месту. Он шёл и как ему казалось, шуршал на всю улицу. Но что такое? – Все на него пялились! Да-да, он ловил на себе сначала удивлённые, а потом и восхищённые взгляды прохожих. Барышни провожали его долгим заинтересованным взглядом. Он это чувствовал! Что за невидаль! «Ну да ладно, – успокаивал он себя, просто ещё не проснулся толком, вот и мерещится всякое. Желаемое за действительное».
Алексей спустился в метро, зашёл в вагон и взялся за поручень. Девочка, сидевшая напротив, тут же поднялась и тронула его за руку:
– Садитесь, пожалуйста, – с невыносимой искренностью заглянула она ему в глаза. Алексей поначалу замешкался, но послушно сел. «С чего бы это? Я вроде бы ещё не старый и отнюдь не беременный… Какого лешего мне девочки места уступают? – недоумевал он».
– Ну надо же, какой вы замечательный человек, – прошептал сидящий рядом мужчина, – мне, право, даже не ловко с вами сидеть, какая честь! – он встал, демонстративно откланялся Алексею и вышел на станции.
«Что за чёрт?! Вот и эта тётка глаз с меня не сводит, так и зыркает… И остальные поглядывают в мою сторону. Может я побрился неаккуратно, или плащ испачкан? – оглядел себя Алексей, – нет, всё в порядке, надо книжку достать». И он углубился в чтение до самого выхода.
Алексей прошёл через проходную завода и побрёл к своему цеху. Он шёл и невольно ловил на себе любопытные взгляды сослуживцев, поёживаясь от них как от моросящего дождя.
«Подумаешь, эффектный чёрный плащ. Мне что, до дрожи не терпится показаться на публике? Вовсе нет! Но как скрыть от любопытных глаз его вопиющую новизну и не показать обуревающую меня радость обновки? Да ничего меня не обуревает! Внести некоторую небрежность в отношении к вещам? Надо как-то неброско, но эффектно повесить его на плечико и закрыть дверцу шкафа. Как будто ничего и не было! Само собой разумеющееся действие и ничего больше! Да что это за ребячество на меня нашло?! Веду себя как школьник в первый день после долгих каникул. Ерунда какая! Так дело не пойдёт! Да что за мысли у меня сегодня? Может не с той ноги? Вот уже и пришли. Сейчас поднимусь по лестнице, быстро проскользну в гардеробную, переоденусь – и всё кончится!».
Но не тут-то было! Оказалось, что и в своей рабочей униформе он не утратил внезапно свалившегося на него обаяния. В конструкторском бюро, где он работал, вдруг все стали обращать на него внимание, чего раньше не наблюдалось, или же он этого просто не замечал. «Неотразим», «восхитителен», «мне очень нравится», «как мы раньше не разглядели», – выхватывал он из разговоров фразы сослуживцев, невольно записывая их на свой счёт. Алексей прекрасно понимал, что эти эпитеты могут вовсе не иметь к нему никакого отношения, но они предательски прилипали к нему, и отлепиться никак не получалось. «А, может, так было всегда, а я просто не замечал? Был серой мышью, голову не поднимал, а на самом деле… Да…дела, – напряжённо думал Алексей, – чудны дела твои, господи».
– Лёха, у тебя что сегодня – юбилей?! – развёл руками коллега.
– Да-нет, с чего ты взял-то? – удивился Стаханов.
– Да ты просто светишься сегодня, впрочем, как и всегда, но сегодня – особенно!
– Нет, всё в порядке, обычный день… – устало улыбнулся Алексей, – уж я бы предупредил.
И так – весь день!
После обеда Стаханов мыл руки в туалете и услышал за приоткрытой дверью женский голос:
– Таня, ты просто не представляешь, как он великолепен! Он просто душка! Я в изумлении!
Надо ли говорить, что в свете сегодняшних событий, Стаханов, естественно всё принял на свой счёт. Он вытер руки бумажным полотенцем и вышел за дверь. В коридоре щебетала по телефону Мария Ивановна из соседнего кабинета.
– Я просто изумлена! Всё, Таня, пока-пока. – убрала она телефон в карман куртки и, встретившись взглядом со Стахановым, игриво спросила:
– А вы, Алексей, были когда-нибудь в изумлении?
Стаханов откашлялся и растерянно стал себя осматривать: свитер, брюки, туфли – всё вроде чистое, ничего не торчит.
