– В нём всё по-другому?
– Не совсем. Как же тебе объяснить… – Крендель дёрнул себя за кисточку на ухе. – Например, в твоём мире в детском доме живёт обычный мальчик… пусть будет Степан. А в другом, параллельном, мире живёт такой же Степан, но в особняке вместе с родителями, а в третьем – он родился не в России, а в Индии и живёт в джунглях. Просто в иной параллели жизнь каждого человека складывается иначе. Один мир только покоряет космос, а другой – уже летает на далёкие планеты или, наоборот, так и живёт в первобытном состоянии. Даже небольшое происшествие может повлиять на развитие мира, и вся его будущая история развернётся по-другому.
– Мама называла это «эффектом бабочки».
– Как-как? – уточнил Крендель.
– «Эффект бабочки». Взмах крыла бабочки на одном конце земного шара может вызвать ураган на другом, – объяснил Тимур.
– Интересно, никогда от неё такого не слышал, – немного обиженно протянул Крендель. – Но Агата права: если всё упростить, то, наверное, так оно и выглядит. У тебя в мире раскапывают остатки Атлантиды, а в другой параллели атланты не только выжили, но и процветают.
– Ты сказал, что в другом мире мы можем быть совсем другими, то есть у каждого есть двойник. – Помолчав, Тимур задал осторожный вопрос: – Значит, в одном из этих миров моя мама жива? – Его сердце тревожно забилось.
– К сожалению, нет. Ты странник, Тимур, как и твоя мама. А у странников нет двойников, – вздохнув, покачал головой Крендель.
На протяжении всего разговора из зеркал появлялись люди. В основном это были мужчины разных возрастов, одетые как привычно для Тимура, так и очень странно. Они выпрыгивали из рам, молча кивали друг другу и шли к лестнице.
– Погода сегодня нелётная. – Стараясь перевести разговор на другую тему, Крендель посмотрел на затянутое тучами небо. – Гостей нынче будет немного.
Но, вопреки его предположению, людей из зеркал появлялось всё больше, и вскоре они посыпались как горох.
– Нам пора, дел ещё много. – Крендель спрыгнул с зубца и, потянувшись, громко зевнул, продемонстрировав острые белые клыки.
– Я хотел спросить…
– По дороге спросишь, – не оборачиваясь, важно ответил Крендель и, помахивая пушистым хвостиком, влился в поток гостей, направляющихся к лестнице. Тимуру ничего не оставалось, как последовать за ним.
Расширяющаяся книзу башня состояла из ярусов, соединённых внутри спиралью винтовой лестницы. Тусклого света из маленьких окошек-бойниц было недостаточно, чтобы осветить сумрак. И если бы не странная светящаяся плесень на старой кирпичной кладке, увидеть ступени было бы невозможно. Тимур не удержался и провёл ладонью по стене. Плесень оказалась холодной, густой и скользкой, словно кисель, а на пальцах остался светящийся след. Отдёрнув руку, Тим быстро вытер ладонь о джинсы. Перегнувшись через перила, он попытался разглядеть площадку первого этажа, но в густом сумраке увидеть что-либо внизу не получилось.
– Ты, Тимур, потомственный странник. Все они могут перемещаться из одного мира в другой. Вместе со мной, конечно. Как говорят ваши учёные, я образую пространственную дыру для перемещения, – рассказывал полный важности Крендель, неслышно касаясь лапами ступеней. – Я принадлежал вашей семье четыре поколения.
– А до тебя кто был проводником?
– Не знаю. – Крендель неожиданно остановился. Тимур налетел на него и едва не упал. – Я об этом думал… История вашей семьи намного длиннее. Твоя прабабушка утверждает, что вашей родословной несколько тысяч лет, но обо мне упоминается лишь последние четыреста. – Крендель повернул голову и задумчиво посмотрел на Тимура. – Я интересовался у Аглаи Спиридоновны, но она так и не дала мне внятного ответа. Загадка…
– А люди из зеркал – они тоже странники?
– Ты там хоть одного такого, как я, видел? – дёрнув плечом, фыркнул Крендель, под кожей перекатились мощные мускулы. – Нет, мой друг, это гости Амальгамы. В каждом мире существуют люди, обладающие способностью перемещаться сюда. Их называют двуликими, в честь древнеримского бога Януса, покровителя входов и выходов, а по-простому дверей, – с учительской интонацией продолжил Крендель. – Из своих миров двуликие могут попасть только в Вечный город. А ты можешь бывать в любом из миров, которых известно сто пятьдесят три, но, возможно, их намного больше. Кто знает, что там ещё во Вселенной имеется. Кстати, под каждым зеркалом указан номер мира, твоя параллель значится как Сорок седьмая. Странников, к сожалению, всегда было немного, а теперь стало ещё меньше, – глубокомысленно закончил Крендель.
– А мама? – дрогнувшим голосом спросил Тимур.
– Агата была удивительной женщиной! Из всех моих хозяев с ней было легче всего. – Крендель остановился и посмотрел на мальчика. Янтарные глаза подёрнулись влагой. – Мне очень жаль, что так получилось. Я очень по ней скучаю… Пойдём, – смутился Крендель, увидев, как Тимур изо всех сил пытается сохранить самообладание. – Что-то я последнее время очень чувствительный стал. Неужели старость?
Остальную часть пути они проделали в молчании. Лестница закончилась в круглом полутёмном зале с несколькими рядами каменных скамеек.
На противоположной стороне комнаты светилась арка. В неё, мимо двух стражей в каменных латах, и проходили люди из зеркал. Внимание Тимура привлёк суетливый человечек в ярком восточном халате и в вышитой золотом тюбетейке. Он, видимо, уже который раз пытался пройти мимо стражей, но все попытки заканчивались неудачей. Как только человечек приближался к арке, пространство в ней становилось мутно-серым, превращаясь в невидимую стену, которая, как пружина, отталкивала его назад.
– Ай, шайтан! – вполголоса выругался он и, склонив голову, словно боясь, что его узнают, быстро пересёк зал и засеменил вверх по лестнице.
– Запрещённый товар, – прокомментировал происходящее Крендель. – Не пропускают.
– Кто? – спросил Тимур, с интересом разглядывая светящуюся арку.
– Стражи башни, – пояснил Крендель. – Сам виноват, знал же, что их не обманешь. Пошли, нам это не грозит.
* * *
Тёплый предрассветный воздух был пронизан незнакомым нежным ароматом. В чёрном небе, окружённая россыпью звёзд, мерцала серебристым светом обычная земная луна. Тимур глубоко вдохнул и улыбнулся. Он пригляделся в поисках знакомого с детства ковша Большой Медведицы. Рисунок созвездий казался знакомым, но в то же время каким-то чужим, что-то в нём было не так, а что именно, Тимур не понял и решил потом спросить у Кренделя.
Снизу доносился плеск воды, бьющейся о каменные стены. Тимур перегнулся через перила – широкая тёмная река неспешно текла вдаль. Пройдя над арками мраморного моста, друзья оказались на длинной улице, которую освещали причудливые перламутровые фонари в виде лилий. Вокруг полураскрытых, чуть мерцающих бутонов роились зелёные светлячки. Тимур остановился рядом с фонарём: ему показалось, будто тот свернул лепестки и снова раскрылся.
– Мне кажется или он действительно движется? – Задрав голову, мальчик с любопытством рассматривал странный фонарь.
– Шевелится, шевелится, – улыбаясь, подтвердил Крендель. – Почему бы нет, не железный же он.
– Ты хочешь сказать…
– Это цветок мерцелия, их в Амальгаме используют как фонари и специально высаживают вдоль улиц и дорог.
– Ничего себе цветочек, да в нём метра три-четыре! – Тимур обошёл вокруг толстый столб-стебель.
– Бывают и карликовые сорта, – объяснял Крендель, наблюдая, как Тимур увлечённо разглядывает фонарь. – Мерцелия – самый востребованный цветок в Амальгаме: неприхотливый, быстро растёт и польза налицо.
– А эти зелёные светлячки?
– Обычные светлячки, мерцелия ими питается. Про росянку слышал? Вот и мерцелия такой же хищник. Пойдём, рассвет скоро.
Тимур коснулся толстого тёмно-зелёного стебля. На ощупь тот был гладким и холодным. Мальчику хотелось ещё узнать, как ухаживают за цветами, но Крендель, посчитав, что вопрос исчерпан, бодро прошествовал дальше.
– А где все жители? – Тимур догнал рысь и зашагал рядом по пустынной улице.
– Странный вопрос. Спят, чем ещё должны заниматься добропорядочные граждане в такое время?
Вдоль брусчатой мостовой стояли здания разных форм и стилей – это был настоящий архитектурный хаос. Между строениями с вычурными колоннами, увитыми зелёным плющом, неожиданно обнаруживались деревянные коттеджики с крошечными палисадниками. И тут же возвышался несуразный дом, похожий на гигантский корабль, но без мачт, руля и труб, – громоздкий ящик с иллюминаторами вместо обычных стёкол. А рядом прилепился домишко, напоминающий огромную тыкву. Это разнообразие, как ни странно, выглядело очень гармоничным, создавая ощущение уюта. Всё вокруг казалось вполне земным: и небо, и улица, и странные дома. Если бы не утверждение Кренделя, что они находятся в другом измерении, Тимуру бы и в голову такое не пришло.
– Амальгама! – гордо изрёк Крендель, окидывая взглядом улицу. – Перекрёсток миров. Мой любимый город.
Растерянный Тимур молча шёл рядом. Всё происходящее не укладывалось у него в голове. Странник, Амальгама, проводник – просто какое-то сумасшествие. С другой стороны, вряд ли кто может похвастаться таким приключением. Странник Тимур – звучит как супергерой!
– Амальгама – особенный город, тут свои законы и правила. Амальгамцы в основном народ мирный и немного консервативный. Кстати, среди них много двуликих. – Не оглядываясь, Крендель свернул на одну из узких улочек. Охотящиеся мерцелии бросали тускло-белые отблески на кирпичные стены домов. – Город живёт так, как считает нужным, и требует от гостей уважения к своим традициям. Здесь очень много разных запретов, гласных и негласных, не удивляйся. Без этого никак нельзя. Например…
Неожиданно из проулка вылетел конный экипаж, Тимур с Кренделем еле успели отпрыгнуть к стене. Лошадь шарахнулась, громко заржала и проскакала мимо, задрав голову. Седой важный кучер даже не посмотрел в сторону друзей.
– Здесь что, машин нет? – Удивлённый Тимур провожал экипаж взглядом.
– И не только машин. В Амальгаме нет телевизоров, газа, электричество здесь добывают ветряные и водяные мельницы. Здесь нет многого, к чему ты привык в твоём мире. Путешествуют в каретах и кебах, но большинство жителей предпочитают велосипеды – ни от кого не зависишь, и для здоровья полезно. Кстати, телефонов здесь тоже нет, только беспроводной телеграф, так что придётся выучить азбуку Морзе.
– Какая древность! Но ты же говорил, что город – перекрёсток миров, неужели амальгамцы не могут использовать лучшие изобретения? – поразился Тимур.
