Репортаж из преисподней
Александр Долбенко
Галина Долбенко
Наталья Долбенко
Полуприятно осознавать, находясь наполовину тут, а наполовину там, во сне, что ты справился. Ты убежал. И что ты жив. И плевать, что какой-то темный дух стоял в окне и щекотал тебе нервы, пока ты спал.
Репортаж из преисподней
Наталья Долбенко
Александр Долбенко
Галина Долбенко
Иллюстратор Галина Долбенко
© Наталья Долбенко, 2024
© Александр Долбенко, 2024
© Галина Долбенко, 2024
© Галина Долбенко, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0050-8178-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Репортаж из Преисподней
Фантастическая повесть.
– Ой! Ловись рыбка большая и маленькая, – шутил в одиночестве Харон, полоща свои худенькие волосатые ножки в мутной воде Стикса. Туда же он и поплевывал. – Эх, какие раньше времена были, какая тут амеба водилась, инфузории разные… туфельки, башмачки. А сейчас даже ни одного голована. Эх, засорили нашу реку-матушку своим производством!
Харон задумчиво почесал левый рог, его передернуло, уныло оглянулся на причал ожидания грешников – там их о-п-ять! собралось немерено. И, сморщившись, с тоской
посмотрел на алеющий вечно вдалеке горизонт. И когда люди научатся попадать исключительно в рай? Тогда и ему никаких забот не будет.
Фиолетовое небо покрывалось болотного цвета тучами. И тоска все больше и больше наполняла грудь старого седого беса. Он провел лапой по своей заросшей роже:
– Побриться, что ли? Да зачем мне? – махнул мускулистой в венах рукой. – Жена все равно любить будет и так. Не изменит же… Хотя повадился все в гости Дракула ходить. Не приударяет ли он за ней? Надо, на всякий случай, повод придумать ему клык выбить. Измена, ну да, Харон, станет она якшаться с этим полувымрком? Любит она тебя. Сколько,
интересно, сейчас времен? Когда же конец рабочего дня? Нет, я заручился не смотреть на часы, а то минуты превратяться в часы. Ох уж мне этот график. Каждый божий день с девяти до восьми! И только один выходной. А отпуска и подавно не дождешься. Сколько раз заявление подавал: то очередь не подошла (она когда-нибудь подойдет?), то традиции не позволяют. Видал я в своей лодке такие традиции! Даже зарплаты не прибавят! И ту-то не вовремя платят. Ох, скорей бы уж на пенсию. А они все: «Годы не подошли, кто, кроме тебя справиться? Опыт у тебя большой. Вот сможешь наследника посадить, да еще с квалификацией, генетическим опытом работы не менее трех тысяч лет,
да со сдешней пропиской, тогда и отдыхай». Зачем я, дурак, трудовой договор подписал? Не расторгнешь, сволочи! Одних дырок понаставили. Подводные, блин, камни. Лучшего адвоката нанимал, Цицерона, и то не получилось. Надоело. Ай! – попытался присесть старожила, – Опять геморрой! И руки болят. Больничный не дают, говорят: «Чего, от службы откосить хочешь? После работы лечись, пусть жена полечит!» Эх, бедный я, несчастный, поговорить-то не с кем даже. Ребеночка бы! Плохо без наследника. Я бы с ним на чемпионат ходил по выходным. Да-а! – вздохнул бес и скупая слеза скатилась по его иссохшемуся лицу.
огоньком сплетника.
– Эй, перевозчик! Греби сюда! – окликнул достаточно бодрый и наглый голос.
Старик обернулся. Кудрявый парень в длинном голубом плаще стоял на берегу и махал ему рукой.
– Что за черт такой выпендривается?
По повадкам вижу, что не грешник, – подплыл к пристани: – Не, вижу не черт… Справка о смерти есть, заверенная? – махнул нзнакомцу рукой Харон. – Грудь открой: печать покажи о распределении, а то ходите потом не там, выклянчиваете пропуск, а мне потом выговор, а его, этого бедолагу, тем временем пожгли уж изрядно, по чем зря.
– Нет, я не черт, но и не грешник умерший. По крайней мере не грешник.
Харон потянул воздух: «Ангел что ли? Не может быть: чего ему тут делать? Последнего я тут пять тысяч лет назад видел. И тот еле ноги унес обратно. Уж и не припомню зачем приходил, но черти еще долго в него грязью кидались. Эх, не любит наш брат…»
– Ангел, ангел, угадал, – похихикал парень и ради хохмы расправил перышки из-под плащика.
– Вона?! Что пришел? Колись давай,
– и глаза старого беса зажглись
– Да парламентер я, – небрежно с гордостью протер ногти о грудь, которая невзначай увесилась орденами и медалями.
– Ну-ну, заливаешь! А должность какая у тебя?
– Ну-у… из начальствующих, – отвернулся ангел, опуская глаза.
– Секретный, что ли? Или приближенный Того? Шпиён никак? – толкнул его соучастливо в бок локтем.
Харон уже подплыл к берегу в огромном гробу-паруснике с прогнившими и изъеденными червями бортами. Такова была его ладья смерти.
– Ну некую власть имеем, господин Харон.
– А зовут тебя-то как?
– Ну Гонг, Джейнс Гонг, лицензированный.
– А я уж подумал Кинг конг, -и бес залился хриплым смехом. – Смотрели мы тут киношку одну недавно. Режиссер тамошний с собой в гроб пленку унес. Мы его тут и разреквизировали. Так ты на Кинг Конга похож, хе-хе.
посыпанными пеплом локонами.
– Я что, так на гориллу смахиваю? – обиделся парень.
– Да нет, успокойся, на беса, – и старик ткнул себя пальцем, продолжая ухахотываться.
Ангел посмотрел на свои выбившиеся и машущие на ветру крылья и тоже почему-то стал смеяться, держась за плечо перевозчика, чтоб не показаться тупым и непонятливым. Да притом ангелы ведь весьма позитивный народ. Охочи посмеяться и обижаться не умеют.
Ангел Гонг, утерев выступившие слезы, протянул направление на аудиенцию:
– Отчаливай что ли.
– Не могу пока. Эти вон прощения ждут, сорок дней. Если не получат, я их куда следует отправлю, – указал на фанатеющих хиппи с
