Обычный художник
Екатерина Дубровина
Я случайно оказываюсь на совещании с генеральным директором. Желая тихо отсидеться, попадаю в эпицентр обсуждения, раздражая одних коллег и занимая других. Но реакция Александра Сергеевича совершенно сбивает меня с толку. Чем же я заслужила его особое отношение?
*Черновой вариант, рукопись на стадии вычитки.
Екатерина Дубровина
Обычный художник
Пролог
И почему же со всего отдела выбор пал именно на меня? Брр. Это самое скучное собрание в моей жизни. Цифры, графики, стратегия развития… Все, что мало связано с моей работой. Все, что для меня темный лес. Но сбежать не удалось. Евгений Борисович, мой начальник, болел уже неделю, а его заместитель, Алла Викторовна, отдыхала на море. Ах, море… Теплые волны набегали на песчаный берег, унося с собой печаль. Как бы я тоже хотела сейчас понежиться на солнце, побегать по горячему песку, нырнуть с головой, а, высыхая, чувствовать соль на коже. Интересно, соль стягивает? Или щиплет? А куда я хотела? Возможно, это была бы Греция. Или Италия. Или Болгария. Да какая в принципе разница, я еще нигде не была. И младший брат тоже. Ну и пускай. Я ещё съезжу. И брата с собой возьму. Обязательно…
И, как назло, моя мечтательная улыбка привлекла излишне внимание:
– Анна Владимировна! – раздался громкий бас. Я резко вскочила. С трудом вспоминая тему сегодняшней встречи, поняла, что краснею. Прямо как в школе. – Анна Владимировна, расскажите, пожалуйста, почему Вас так позабавил доклад о снижении прибыли во втором квартале? – Боже, ну почему именно сегодня? Я рассчитывала тихо отсидеть эти два часа. Специально выбрала последний ряд, чтобы затеряться меж коллег. Как? Как меня заметил генеральный? И еще он знает, как меня зовут. Это скверно.
– Простите, – промямлила я единственное, что пришло в голову, и опустила глаза.
– За что? И что же может быть важнее прибыли? – По голосу директора сложно было понять, шутит он или нет, хочет унизить или нет, но я продолжала сверлить пол. Александр Сергеевич не сводил с мня взгляда, я инстинктивно ощущала его на своем лице. Блин. Директор просто так не отстанет, и пауза затягивалась. Переминаясь с ноги на ногу, я сложила руки на груди, защищаясь, и, выпалила еле слышно:
– Море… – наконец, решившись поднять голову, я расправила плечи. – Я никогда не была на море. – Александр Сергеевич наклонил голову на бок, обдумывая мои слова. Как же он был красив. Не только внешне. В нем была скрыта какая-то внутренняя сила, умиротворяющая и успокаивающая. Вникая в суть вопроса, он всегда находил решение и был на стороне сотрудников. За это его любили и уважали. И, если было бы нужно, пошли бы за ним куда угодно.
На вид ему было около 40 лет. Высокий, подтянутый брюнет, с редко пробивавшимся серебром, в идеально сидевшем деловом костюме, галстуке, ботинках, начищенных до блеска, и с улыбкой, затрагивающей лишь уголки глаз, но такой доброй, что ты автоматически чувствовал себя под защитой.
Но не сейчас. Всем своим видом он излучал интерес и спокойную уверенность. В зале повисла тишина, казалось, было слышно муху, жужжавшую у окна. Все ждали развязки. Александр Сергеевич усмехнулся и спросил:
– Почему именно сейчас? – Я думала, что все, итак, очевидно, неужели нет?
– Я – обычный художник. Рисую логотипы, эмблемы и слоганы. Могу ещё обложку на книгу. – Он откинулся на спинку кресла, еще больше запутываясь:
– И? – И меня прорвало:
– Потому что это не моё собрание. – Половина зала обернулась в мою сторону. Укор, словно стрелы, пущенные из глаз коллег, летел в меня, пронзая воздух. А мне не спрятаться и не скрыться, широко расправленной грудью принимая удар.
– Очень жаль, что Вам было неинтересно, – с раздражением вмешался в разговор первый заместитель Александра Сергеевича. – Скажем спасибо Анне Владимировне за небольшой перерыв, возвращаемся к теме нашего собрания.
Я села обратно. Ну, все! Теперь меня точно уволят. Что я матери скажу? Что язык слишком длинный? Боже, почему я не промолчала? И мне в этом месяце ещё платить за художественную школу. Кажется, про неё придётся забыть. Я тяжело вздохнула и уставилась в окно. Лето в этом году, видимо, забыло, что оно лето. И раньше срока уступило своё место осени. Холодное, дождливое, будто играло с нами. Не все могли позволить себе отпуск, и приходилось наслаждаться тем, что есть. Вот и сейчас снова начинался дождь. Небо затянуло черными тучами, моментально потемнело. Крупные капли падали на асфальт, оставляя после себя следы, похожие на кратеры. Контуры его сначала были четкими и ровными, потом сердце его притягивало в себя, словно от жадности, ещё больше воды и, наконец, под натиском стихии он исчезал. Растворялся сам в себе. Да, коротка была чья-то жизнь.
По дороге проплывали машины, разнося волны, бившиеся об бордюр. И я с грусть заметила, что это то море, которое я сегодня заслужила.
– Благодарю всех собравшихся. Основные выводы сделаны. Проблемы обозначены. Жду от вас предложений по решению данных проблем, – закончил собрание Александр Сергеевич и поднялся с места. Сотрудники спешно покидали кабинет, а я все сидела, глядя в окно, находясь не здесь и не сейчас. Генеральный тихо подошёл и сел рядом, не отвлекая меня от своих мыслей.
Прошло, наверное, не меньше десяти минут, прежде чем я опомнилась. Увидев пустой кабинет и обернувшись, я чуть не утонула в глубине серых глаз и нервно сглотнула.
– Простите, я кажется опять задумалась, – смущенно пролепетала я.
– Как давно Вы у нас работаете? – Его теплый голос разливался по моим венам.
– Скоро год. – Я опять заливалась краской. Почему он не ушел, как все остальные?
– А когда последний раз были в отпуске? – Я закусила губу и пожала плечами.
– Никогда. – И умоляюще посмотрела на него. – Не увольняйте меня, пожалуйста. Мне очень нужна эта работа.
– Я и не думал. – Он устало улыбнулся. – Я видел Ваши работы. Очень качественные, с учётом того, что вы ещё учитесь. – Я не верила свои ушам.
– Правда не уволите? Честно-честно? – Он наконец улыбнулся шире. Моя детская наивность в кои-то веки кого-то позабавила.
– Честно, а ещё хочу вас в отпуск отпустить. – Мои плечи поникли, я покачала головой.
– Спасибо, но нет. – Александр Сергеевич удивленно поднял бровь. Впервые ему кто-то отказывал.
– А я не спрашиваю, я утверждаю. И компания оплатит путёвку на море. – Я растеряно теребила подол юбки. В смысле? Такое вообще бывает? Меня не только не уволят, но ещё и отпустят отдыхать? Неужели я настолько ценный сотрудник? Александра Сергеевича рассмешило мое недоуменное выражение лица, и он решил объяснить свое решение, вероятно, чтобы закрепить полученный эффект. – Всегда мечтал создать компанию, в которой людям было бы интересно и комфортно работать. И спасибо за честность. Иногда мне кажется, что я стал забывать о простых человеческих радостях. Подойдите в отдел кадров, когда выберете дату. – Он взглянул на часы и поднялся. – Прошу прощение, мне пора. – И, махнув рукой на прощание, вышел, оставив меня в одиночестве. А я еще долго сидела на том же самом месте, глядя в окно, не в силах поверить в реальность произошедшего.
Дождь, однако, прекратился, и между туч нерешительно, словно боясь обжечь нашу планету, пробивались долгожданные лучи…
Глава 1. Глеб
– Нет, ты слышала, как наш Соловушка запел? – Глеб перекатился на спину, наконец, дав Алине вдохнуть полной грудью, и закинул руки за голову. Жадно хватая воздух ртом, она поспешно натянула на себя одеяло, надеясь, что этот жест ускользнет от внимания Глеба. Так и случилось. В моменты негодования он не видел и не слышал ничего вокруг. Алина скинула волосы с лица и еле слышно спросила:
– Тебе жалко, что ли? – Ох, и зря она это. Глаза Глеба сощурились, зубы стиснулись, и он, приподнявшись на локте, с силой дернул за одеяло, обнажив девушку. Она подняла испуганный взгляд и обняла себя руками, покорно ожидая удар, обычно следующим за резким изменением настроения Глеба. Он не раз предупреждал, что любит послушных девочек, и Алина искренне старалась быть такой, поэтому, возможно, он сегодня и не ударил, а только, указывая на дверь, со злостью крикнул:
– Проваливай!
Сгорая со стыда, Алина встала, продефилировала к тумбе, на которой лежала ее одежда, и вышла в коридор. Там наскоро оделась и, не прощаясь, хлопнула дверью.
Глеб продолжал лежать в кровати. Александр Сергеевич Соловьев или просто Соловей, как его звали за глаза в компании, был его непосредственным начальником. Жутко умным и постоянно маячившим всюду, с раздражающей манерой эмоционально подавлять инициативы подчиненных. Глеб работал в «ИТАЛ Групп» почти два года, из которых полтора пытался сместить руководителя с должности. С самого первого дня управленческие решения Александра Сергеевича вызывали у него вопросы и недоумение, а все попытки исправить и понять их терпели крах, и в итоге Глеб перестал возражать, тая обиду и строя подлянки. И пускай фирма пока оставалась на плаву и даже неплохо зарабатывала, последние полгода дела шли не очень хорошо. И как снег на голову путевка на море для Остаповой.
Сначала Глеб был готов рвать на себе волосы. Что за привилегии для обычного рядового сотрудника? А если взбунтуются остальные? Покупать путевки всем? Или почему ему, Глебу, тоже не оплатят путевку куда-нибудь на Мальдивы, например? Но переспав с этой мыслью, он пришел к выводу, что этот «подарок» можно использовать против Соловья. Нужно только придумать под каким соусом подать это учредителям. Они же должны знать, как расходуются их средства. Да, все не так уж и сложно оказалось. Глеб потянулся, широко улыбаясь и предвкушая скорое повышение. Вскочив с кровати, он подошел к окну и раздвинул шторы. Какое сегодня, однако, хорошее утро! Солнце уже поднялось над крышами домов, а ветер неспешно качал верхушки деревьев.
Зарывшись рукой в волосах, он танцующей походкой направился в душ, но проходя мимо тумбы, на которой валялась его скомканная одежда, случайно заметил Алинины сережки, беспечно ею забытые. Может, она специально? Чтобы вернуться? «Господи, что ж за дура, – подумал он и криво усмехнулся, – если бы не ее третий размер, уволил бы давно.» И на ходу, закинув серьги в портфель, скрылся в ванной.
Алина была его секретаршей, с красивым личиком, точеной фигурой и готовой на все. Глеб частенько использовал ее в своих корыстных целям, а она, не имея для этого достаточно ума, даже и не догадывалась, какие козни строит. Жаль, что она сегодня с утра имела неосторожность высказать свое мнение, оставив Глеба без утреннего десерта. А он, как обычно, не сдержался. И теперь придется извиняться и как-то заглаживать вину, если он хочет еще пользоваться этим телом. А он хочет.
Не позавтракав, Глеб оделся и вышел на парковку. По пути на работу заехал в цветочный, выбрав букет, от пестроты которого резало глаза, зная, что Алине понравится, и заскочил в кафе за стаканом бодрящего кофе. Подъезжая к офису, он неосознанно залюбовался им. Четырехэтажное стеклянное здание в самом центре города на пересечении основного проспекта цепляло своим концептом. Оно было данью современности, архитектурным криком, если и не сводящим с ума, так уж точно не оставляющим равнодушным. Рекламное агентство «ИТАЛ Групп» занимало все здание, раскинув свои жадные лапы еще и на две советских постройки, что находились позади стеклянного шедевра. В их фирме трудилось чуть меньше шести десятков сотрудников в пяти отделах разных направлений. И они продолжали расти. В будущем планировалось расширение и увеличение площади за счет сноса этих старых и страшных зданий и постройки нового в едином стиле с основным.
Глеб умело направил автомобиль на подземную парковку и занял закрепленное за ним место А4, взял с заднего сидения букет с портфелем и направился к лифту. Его кабинет находился на четвертом этаже, напротив кабинета Александра Сергеевича, а их секретарши, Алина и Ольга, сидели за одним длинным столом.
Еще выходя из лифта, он заметил, что Ольги нет на месте. Алина же, напротив, была во всеоружии. Накрашена и в новом платье. Даже и не скажешь, что ночь она провела не дома. И когда девушки все успевают? Увидев Глеба, она надула губы и отвернулась. Нет, так не пойдет. Он подошел ближе и положил на стойку цветы. Она засияла:
– Это извинения? – Он кивнул. Не обязательно извиняться вслух, большинство девушек, итак, понимают все правильно. Хорошо, что Алина была из этого большинства. – Хорошо, но больше так не делай. И да, Глеб…
– Андреевич, – поправил ее Глеб, – и на Вы, пожалуйста. Мы на работе. – Алина понимающе качнула головой и виновато улыбнулась. – И не трепись, от кого букет, – сказал он, а сам усмехнулся, ведь зная Алину, он был уверен, что все давно в курсе их «отношений». Она было раскрыла рот, чтобы завершить мысль, так нагло перебитую Глебом, но он уже скрылся за дверью своего кабинета, всем своим видом показывая, как ему все равно.
Закрыв за собой дверь, он глубоко вдохнул. Как же он любил свой кабинет. Огромное пустое пространство с минимальным убранством, большим столом и подобающим креслом. Подобающим заместителю креслом. Бросив на него свой портфель, Глеб подошел к окну и раздвинул жалюзи. Утреннее солнце, слепившее глаза, беспрепятственно проходило сквозь стеклянные стены. Под окном по пролегающему внизу проспекту мчались машины, но толщина стекла позволяла наслаждаться тишиной. Глеб расстегнул пиджак и полез за рабочими бумагами в портфель. Одно неловкое движение и все содержимое вываливалось на пол. Глеб наклонился, негодуя и злясь на себя, и принялся собирать документы. Откуда-то из бумаг выкатилась сережка. Точно. Он забыл их отдать Алине. Пошарив рукой, второй Глеб так и не нашел. Встав на колени, он полностью залез под стол и продолжил поиски. Не хватало еще, чтобы уборщица увлекалась его личной жизнью.
Дверь в кабинет открылась. Два черных начищенных до блеска ботинка появились в поле зрения Глеба, ползающего на четвереньках. Раздосадованный, он прикрикнул на внезапно появившегося гостя:
