Сын за отца отвечает
Александр Анатольевич Пересвет
Время Z
Нынешняя спецоперация России на Украине постепенно приняла характер войны цивилизаций. Независимо от того, кто на каждый конкретный момент одерживает успехи на поле боя в степях, лесах и городах Украины, судьба цивилизаций решается на высоком историческом уровне. И это – надолго. Ибо это – война на выживание. Победитель получает всё. Проигравший всё теряет.
И именно в такое время принципиально важно понять даже не то, откуда взялась и как началась эта война, а то, почему она разразилась на территории некогда общей страны некогда единого народа, сыны которого ныне ожесточённо сражаются друг с другом.
Почему так? Откуда к нам пришло именно такое противостояние? Эта книга даёт один из главнейших ответов на этот вопрос: корни СВО лежат глубоко в истории, но людей развели по разные стороны события 2014–2015 годов в Донбассе. Судьбу цивилизаций люди начали решать ещё тогда. Собственными судьбами и жизнями…
Книга написана на основе реальных событий.
Александр Пересвет
Сын за отца отвечает
Серия «Время Z»
Фотоматериалы предоставлены автором
© Александр Пересвет, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Пересвет приехал на нашу войну в 2014-м. Луганск приходил в себя после страшного лета с блокадой, варварскими обстрелами и жаждой. Саша с ходу влился в работу, взяв на себя один из важнейших участков. Тогда же он и начал делать первые записи, что называется, по горячему. Наверное, я был первым профессиональным читателем этих текстов, выросших впоследствии в трилогию «Мститель Донбасса».
И вот именно в этой личной погруженности автора в драматическую историю нашей войны, непосредственное знание героев, процессов и причинно-следственных связей, эти процессы рождавших и этих героев направлявших, и есть причина жизненной силы его трилогии.
Отдельную достоверность повествованию придаёт своеобразный язык автора, тоже взятый прямо из жизни, из окопов, из войны, дающий такой эффект присутствия.
Не менее точно, вплоть до документальности, описаны политические перипетии тех событий: с противостоянием идеологий, с играми спецслужб, с разборками между собою властей и полевых командиров. Словом, с войной как продолжением политики и с миром как продолжением войны.
Книга жёсткая, подчас жестокая, но такова цена за смелость и правдивость автора, за правду – окопную и жизненную.
Председатель правления Союза писателей ЛНР Глеб Бобров
Глава 1
Убивать было тоскливо.
Не тошно, не муторно, тем более – не страшно.
Тоскливо.
Как всегда, когда делаешь это не в горячке боя. Когда вот так, глядя в прицел и выжидая, чтобы человек по ту сторону прицела поудобнее для тебя подставился. И никуда не деться – ты обязан пользоваться удобным моментом, чтобы навеки приковать к земле зелёную фигурку в ночном целике.
А ведь живая душа всё же. Жалко душу-то…
Потому и тоскливо.
Нет, Алексей Кравченко, позывной Буран, доброволец и в данный момент командир диверсионно-разведывательной группы, не был гуманистом. Это было бы смешно на гражданской-то войне, да к тому же после всего, что он на ней успел повидать. После устроенной украинскими нацистами резни в Новосветловке, после Хрящеватого, после Славяносербска, с жуткой обстоятельностью убиваемого карателями из пушек… После разнесённых по камушку Сокольников. После трупов на улицах Луганска. После детей, разорванных прямым попаданием в дом, и ты их вытаскиваешь… Отдельно – маленькую ручку, отдельно – тельце, отдельно – кудрявую головку, раздавленную, словно яйцо…
После истории с отцом…
Но… Как там у Сент-Экзюпери? Быть может, в каждом из них убит Моцарт? Вон он, по ту сторону прицела. Одно движение пальцем – и нет Моцарта! Без шуток. Человеку, может, не дали реализоваться, загнали в армию и поставили на этот блокпост. Ведь совсем недавно ещё, год назад, не думали эти ребята ни по ту сторону, ни по эту, что будут вынуждены стрелять. Стрелять, в общем, в своих же…
А может, то пэпээсник. Судя по данным разведки, – собственно, по данным, его же разведротой добытым, – тут сумские пэпээсники стоят. Менты. Что им на фронте делать? Совсем у Киева войск не осталось, что ли?
Короче, убивать одетых в военную форму мальчишек и мужичков было тягостно. Да, за все эти месяцы Алексей Кравченко уже научился видеть в них врагов. Но при всём том не мог избыть в себе мысли, что участвует в каком-то бесконечном бреду. Как хорошо, когда бы были это фашисты! Привычные, из кино, немецкие. Чужие. Говорят на чужом языке, грабят, насилуют, убивают. Совсем чужие. Не как эти вон, на блокпосту…
Но опять же… А чем нацисты из карательных украинских батальонов от тех, настоящих фашистов отличаются? Всё то же и творят. Убивают, грабят, насилуют. Причём не по приказу, а с желанием. Ради идеи. Чтобы все жили в их проклятом украинском рейхе, словно сочинённом обдолбанным автором альтернативной фантастики. Где выбрали из истории всё антирусское и объявили это своей историей. Где нашли всех неудачников, всех предателей и сделали их национальными героями. И пошли убивать всех, кто с этим не согласен.
А когда им дали отпор, завизжали в неправедном гневе и начали мстить вообще всем без разбора. «Детям ватников», «самкам колорадов»… Как же, как посмели «ватники» воспротивиться их сверхценным идеям! Не понравилось, вишь, людям на Донбассе любить Бандеру и прислуживать своре захвативших власть конченных предателей.
За это – из пушек по жилым домам? Расстреливать людей за то, что не хотят жить с тобой в твоём нацистском раю?
Поэтому жалости к укропам не было. Была чёткая, осознанная, холодная ненависть. Это каратели. Сродни фашистам. Нет, даже не сродни. Фашисты и есть. И не охотится на них капитан Кравченко. Приводит в исполнение приговор, вынесенный убийцам Высшим судом. Раз уж суд человеческий им не грозит.
И всё же…
Всё же было б куда легче, если твёрдо знать, что вот сейчас по ту сторону прицела раскинет руки и ноги настоящий фашист. Из карательного батальона. Из тех, кто жёг людей в Одессе. Кто расстреливал их в Мариуполе. Кто бил ветеранов на 9 Мая во Львове. Кто зиговал в честь Гитлера и распевал речёвки Бандере. А уж знать бы, что на блокпосту укропском сейчас ляжет тварь из того же поганого «Айдара», подонки из которого убили его отца! Таких не жалко.
Но сейчас от его, Алексея, руки, должен отойти на ту сторону бытия, которое уже Небытие, обычный, скорее всего, парень, призванный на войну хунтярным военкомом. «Кто послал их на смерть недрожащей рукой…» – или как там?
И вот поэтому было муторно. Словно помогает он, Алексей Кравченко, отставной русский офицер и капитан армии Луганской Республики, тому преступному, обслуживающему нацистов военкому. Помогает убивать обычных украинских ребят…
Но… надо. Для того чтобы группа прошла в тылы противника без обнаружения, нужно отвлечь всё внимание этого сборища укропов на блокпосту на себя. Чтобы они ловили атаку отсюда, обращая весь огонь – а главное, внимание приборов слежения – на группу Алексея.
Двоих бойцов – Шрека и Ведьмака – он послал по сторонам и вперёд. Чтобы стрелковкой имитировали картину атаки. Злого с Печенегом оставил несколько позади. Через одну, много две минуты противник определит, откуда стреляют автоматчики. И придётся им отползать под ответным огнём. Вот тогда и вступит в дело пулемёт. Внимание на себя заберёт, да и автоматчиков прикроет.
Сам Алексей со своим «винторезом» был вторым резервом. Чтобы выцеливать и гасить особо рьяных стрелков противника.
Последним резервом должны стать миномёты, что сзади-слева ждут своей минуты. Вступят по сигналу. Под их «пакетами» украм станет не до выцеливания отползающих ребят. И тем более – не до разведгруппы, что будет в это время струиться по ямкам и канавкам в тыл врага.
Замысел наглый, конечно. Но практически безопасный. Командование, во всяком случае, одобрило.
За ним же, командиром разведывательно-диверсионной группы, и начало операции. Он должен был снять из винтовки часового. К которому, по идее, должны или броситься, или хоть подползти его товарищи. Вот тут и пойдут работать автоматчики. Чтобы навалять украм шухера по полной.
В ночной прицел видно было вполне прилично. Старикашка НПСУ-3 (мимоходом вспомнил, как хотел в Москве взять «Сентинел», да пожалел на это дело 37 тысяч) исправно давал мистическую зелёную картинку. Зима, поле. Бетон и мешки блокпоста. Тихо.
Вон и призрак человечка.
Алексей выбрал свободный ход курка и нежно, как вдолблено было бесконечными тренировками («…будто трогаете лепесток розы», говаривал в училище незабвенный майор с ухохотной фамилией Передистый), придавил запятую гладкого металла.
Зелёный призрак в прицеле дёрнулся и отвалился назад.
Алексей повёл жалом винтовки влево и вправо. Никого. Спит доблестное воинство укропское. И то! Тяжеловато им пришлось в последние сутки. Стреляли по ним много и со вкусом. Добились, конечно, не так много, как хотелось бы. Но это – как обычно. Огонь миномётов – штука довольно-таки неточная. Для хорошо врывшейся в землю и прикрывшейся сверху бетоном пехоты эффект разве что беспокоящий. Даже и от РСЗО. Которые были столь страшным оружием во времена Великой Отечественной войны, а ныне, в общем, бьют больше по психологии, нежели… нежели по делу. Если ты, правда, стоишь не в чистом поле…
Но психология – тоже штука важная. Вон он, утомившийся за день укроп. Почивает, пользуясь тишиной. И второй часовой, видно, тоже спит, собака. Иначе должен был бы поинтересоваться, что там грюкнуло у товарища. А грюкнуть должно было, хоть ничего из происходящего на блокпосту Алексею слышно, естественно, не было. Отлетел каратель чисто, автоматом и броником загреметь должен был. На чём и строился расчёт завалить и второго часового, который кинется глянуть, что там с первым. А там и автоматчики в дело пойдут…
