banner banner banner
Аколит
Аколит
Оценить:
 Рейтинг: 0

Аколит

Я недолго думая ткнул пальцем в сердце: рёберная решётка была срезана и орган был доступен как на ладони. И даже не погиб до сих пор… до конца. Все ещё по-зимнему холодная весна на улице и околонулевая температура в морге сделали своё дело, сохранив ткани живыми на сколько-то там процентов. Импульс Жизни – и орган медленно и неохотно сжался, позволив отследить движения. Одного раза, впрочем, не хватило, пришлось перезапускать сокращения ещё и ещё. Притоку крови с кислородом взяться было неоткуда, потому каждый следующий раз был слабее и медленнее, но…

– Предсердная блокада. Вот отчего случился сердечный приступ, – уверенно поставил диагноз я. Верхушка сердца сокращалась неправильно, сжимаясь не вся разом, как пальцы в кулак, а по участкам и с запозданием – если те же пальцы сгибать по одному и не подряд. Сердце само себе задаёт ритм, мозг посредством того самого блуждающего нерва лишь контролирует процесс, подстёгивает либо тормозит. Но вот опухоль пережала ветвь нервного пути – и в какой-то момент, возможно, спустя недели или даже месяцы, большой орган пошёл в разнос без управляющего указания сверху. Нарушение сокращений – кажется, в моём мире это называлось фибрилляцией или как там… И всё. Смерть.

– Переходим ко второму препарату, – бесстрастно кивнул прозектор.

Удивительно много можно узнать и запомнить о человеке, если каждый день смотреть в глаза страждущим, пытающимся получить хоть какую-то помощь, а потом «общаться» с теми, кто помощи не дождался. Все объяснения мозг запоминает намертво, и ещё несколько часов ты можешь думать только об одном: «Если бы я знал. Если бы я вчера это знал!» Потом отпускает… а в середине следующего дня – новое общение с пациентами Тохи. И знания, полученные на «разборке» тварей удивительным образом соединяются с ручейком вливаемой учителями информации, и с каждым днём ты начинаешь всё лучше понимать. Правда, ещё хочется материться, курить и водки – вино тут не поможет… Но вместо этого я каждый вечер улыбаюсь семье, беру алхимлампу и иду к себе в комнату изучать анатомические гравюры и толстый справочник по нормальной и патологической физиологии, присланный по заказу мага с воздушным курьером. И занимаюсь самообразованием до тех пор, пока глаза не начинают слипаться сами собой: магией можно поддерживать бодрость, но ей в мозг больше информации за один раз не запихнуть. И вот теперь можно упасть на кровать и забыться наконец до утра – без снов.

Мне и правда очень повезло с родственником: Мартин превосходный наставник. Как я его просил, он буквально за пару дней нашёл для меня быстрый способ усвоить азы контроля над Жизнью, используя свои связи при дворе, и среди населения Варнавы вышел на нужных людей, уговорил возиться с неофитом. И сам, несмотря на троицу висящих на шее своих одарённых детишек, находит время на личные занятия. Но… какое счастье, что всё это через полтора месяца закончится!!!

* * *

– Да, входите! – Я отложил в сторону справочник и конспект. Мельком нашёл внутренним зрением Печать: опять за полночь, и опять не заметил, как время пролетело. – Триша?!

– Шла мимо, увидела – свет горит. – Женщина неопределённо качнула головой. – Март сегодня сказал, что определился с датой вашего отъезда…

– Да, через сорок пять дней, – не дождавшись продолжения фразы, подтвердил я. – Как я понял, новые учебные группы формируют именно летом, и для правильного распределения требуется активное участие наставника.

– Издержки индивидуальной подготовки, – отмахнулась женщина. – Вроде и требования к абитуриентам везде одинаковые, и всё равно наставник ведёт своего неофита по-своему.

Мать трёх неофитов поймала мой удивлённый взгляд и чуть улыбнулась.

– Прежде чем осесть в Варнаве, я успела поработать в Академии Арлонда, потом сдуру решилась на переезд в Лид. – Теперь улыбка стала шире. – Жила при академии с рождения, отец работал там. С трудом дождалась совершеннолетия, решила мир так называемых «нормальных людей», не способных вскипятить чайник на собственной ладони или между делом порезать Воздухом овощи, посмотреть. Папа предлагал дождаться «нашего» каравана в ту сторону, но я же себя самой умной считала… После той поездки я зареклась: и нос не высуну в королевства даже под страхом смерти! Когда понимаешь, что ты для любого напыщенного индюка с линялой тряпкой за плечами в лучшем случае пустое место, а в худшем – неоправданно хорошо одетое пустое место… И что закон при этом защищает его, а не тебя… Это хорошо прочищает глаза от любых иллюзий.

Женщина наконец отошла от двери и присела на свободный стул.

– В Нессарии мне пришлось начинать с нуля. Удивительно, что какие-то остатки гордости и собственного достоинства у меня к тому моменту ещё сохранились. По счастливой случайности рекомендации из академии мне тоже удалось сохранить и получить работу практически сразу, вместе с выданными подъёмными. Те сутки, пока всё решалось, я успела выяснить, куда идти, чтобы заполучить рабскую Печать. Раба по крайней мере будут кормить… и не вышвырнут за шкирку через республиканскую границу улыбчивые ушастые с-с… стражницы. Только потому, что тебе нечем оплатить гостиницу! И ведь предупредить не забыли, между делом сообщив, сколько по статистике депортированных возвращается в ближайшие сутки в составе караванов с «товаром»…

Триша разжала кулаки и вновь улыбнулась, теперь виновато.

– Я хотела тебе сказать, что хорошо представляю себе место, куда мы отправляем дочь, – пояснила она. – Извини. Воспоминания… до сих пор слишком яркие.

– Но вы всё равно посылаете Ладу в Нессарию, – кивнул я.

– В Арлонде… свои заморочки. Как и везде, – вздохнула мать троих детей. – Отсюда до границы Лида, если поторопиться, можно добраться за пять-шесть дней, а туда – месяц. Кроме того, у Марта в университете остались связи и знакомства – он же там учился. Сам понимаешь, кого лучше послушают: действующего мага или лишённую дара неудачницу, которая там никто. А мой отец уже слишком стар и слишком глубоко ушёл в науку, чтобы ещё и за внучкой следить…

– А в университете за Ладой сможет приглядеть двоюродный брат, так? – глядя в глаза женщине, закончил повисшую в воздухе фразу я.

– Я знаю своего мужа, он у тебя никогда ничего подобного не попросит, – отвела взгляд Триша. – Да и моя старшая дочь всё-таки не та беззащитная дурочка, какой была я… Но встань на моё место, Арн: ты бы не волновался? Ты ведь прожил с нами не так долго, а уже стал нам всем как родной – к кому мне ещё обращаться?

Ловко. Мне тут ещё полтора месяца жить, и если я пойду в отказ сразу – хозяйка дома найдёт возможность устроить весёлую жизнь. Вплоть до того, что заставит наставника передумать давать ход моему поступлению в универ или вообще отказаться от обучения. Она ведь жена ему и жена любимая, а я – всего лишь сын сестры. Ну, класс.

– Наверное, стал бы… – Мне, в принципе, только одно было интересно: Триша вообще помнит, что обращается по сути к такому же подростку, как её дочь, только на два года старше? – Но, честно говоря, не очень уверен, что смогу сдержать обещание… в должной мере. У нас будут разные группы, разная программа обучения, да и жить мы будем в разных общежитиях…

– О, я об этом уже подумала, – быстро перебила меня собеседница. – В университетских кварталах Нессарии достаточно много домов сдают внаём, целиком и частями. Мы с Мартом в таком и познакомились, соседями оказались… Снимем вам две комнаты рядом с общей кухней – ненамного дороже койки в общежитии выйдет. Опять же, и питаться так дешевле, чем по кофейням да трактирам ходить.

Ага, а вот и «пряник» – снижение расходов на жильё. В принципе, неплохой заход, с которого и нужно было начинать. Но…

– То есть мы будем жить в одной квартире? – переспросил я. – А?..

– Ну вы же брат и сестра, что такого-то, – словно само собой разумеющееся, объяснила мне женщина. – Кроме того… В общежитиях очень разный контингент подбирается, и то, что мальчиков к девочкам не пускают и наоборот – ничуть не мешает «веселью». Скорее, наоборот, твоё присутствие дома будет хорошей гарантией от… излишне активного отдыха. И хорошим мотиватором к учёбе.

– Лестно слышать, – только и смог сказать я.

– Ой, да ладно, – отмахнулась мать выросшей дочери и обвела широким жестом мою комнату. – Я же прекрасно вижу, как ты впахиваешь каждый день, каждый свободный час. Человеку, у которого нет чётко поставленной цели в жизни, которого можно сбить с пути желанием «расслабиться» и «оттянуться», никогда таким не стать. А что касается моральной стороны вопроса…

Триша помолчала, но потом всё-таки решила расставить точки над «i».

– У тебя кто-то есть, – это был не вопрос. – Кто-то, ради кого ты из кожи вон готов лезть, только чтобы получить статус мага. Девушка, ради которой ты уже прыгнул выше головы…

Я обалдело захлопал глазами: вот ни фига себе супруга пироманта выстроила теорию на основе известных ей сведений!

– Не удивляйся. Я же вижу, ты нормальный парень, и деньги у тебя ещё остались, – усмехнулась собеседница. – Но в сторону «серебряного» борделя ты даже ни разу не посмотрел. Ты в этом смысле похож на моего Марта: он тоже однажды решил, что я стану его женой – и другие девушки для него словно пропали. В конце концов он меня достал и я поставила условие: только официальный брак через Церковь. Через очищение. И он, ни секунды не раздумывая, согласился.

«Мартин очень храбрый» – вспомнил я приписку Лилианы на полях справочника.

– Знаешь, чем очищение отличается от обычной литургии Света? – спросила меня как-то резко погрустневшая Триша.

– Мм-м, контролем над состоянием очищаемого? – ответил, подумав и сопоставив службу в церкви и ритуал над Машей, которому стал свидетелем. – Чтобы Свет точно пропитал проходящего обряд.

– И это тоже. Главное – клирик сам выбирает, от чего Свет очистит человека, проходящего ритуал. – А вот тут у меня были несколько иные сведения, но делиться я ими отнюдь не спешил. Сила воли в подчинении общечеловеческой Стихии играет первостепенную роль: вот почему Валериан не смог убрать Печать подчинения у дочки кузнеца до тех пор, пока она сама не пожелала этого. И потому же с лёгкостью нанесла Светом урон обученному и подготовленному Светлому Рыцарю: просто и банально передавила. То, что дело именно в воле, косвенно подтверждал и тот факт, что с не снятой Печатью подчинения, на эту самую волю влияющей, к Свету мой рыцарь обращаться не могла.

– В свадебном варианте священник очищает то, что может помешать паре стать семьёй, – наконец добралась до сути хозяйка дома. Убедилась, что я недостаточно проникся и, скривившись, призналась: – Это могла быть и магия Марта.

«Наставник, ты был конченный влюбленный идиот… но яйца у тебя реально титановые!» – примерно такие мысли пронеслись у меня в мозгу в тот момент. Даже если огневик и знал «маленький секрет» про силу воли, никто не гарантировал, что клирик не окажется по этому параметру сильнее.

– Я до последнего думала, что он струсит. – Видимо, давнишние воспоминания снова взяли власть над настоящим. – Дура. Молодая тупая дура! Упёрлась со своим самомнением в «пусть докажет», даже ни разу не подумала, что будет после. Любящего мужчину едва не погубила и себя чуть не оставила без средств к существованию – сообщество магов мне такой потери одного из них не простило бы! И так пришлось съезжать из Нессарии сюда…

Разговор иссяк сам собой, мы минут пять молчали, каждый думая о своём. Потом Триша встала, кивнула мне «рассчитываю на тебя» – и ушла. М-да. Иногда понимаешь, что некоторые сведения об окружающих людях лучше не узнавать.

2

– …Вот тут – тёплая куртка и шерстяные чулки, две пары, с начёсом и без, а здесь – бельё. Станет холодно – скорее надевай, нет ничего хуже, чем простудиться в пути.

– Мама… – простонала девушка, бросив на меня быстрый косой взгляд. Пришлось сделать вид, что у меня избирательные проблемы со слухом.

– А что мама? Я-то в отличие от тебя попутешествовать успела, – наставительно заявила Триша. – Пользуйся моим опытом.

Мамы – везде одинаковые… хотя стоп, нет. Есть ещё Лилиана Миракийская.

– Ты ехала верхом, – припомнила семейные истории Лада. – Не может быть, чтобы ты тащила с собой центнер одних только тряпок.

Настроение у аэроманта было так себе: я старался не вникать в подробности, но из утренних разговоров волей-неволей кое-что услышал. Похоже, магичке-абитуриентке действительно удалось втюриться в сына пекаря. Не то чтобы прямо до безумия, но когда до девушки дошло, что грядёт длительное расставание с парнем, с которым она не только не целовалась – за руки не подержалась, пролилось немало слёз… без попытки что-либо изменить. Юношеские влюблённости – они такие, иногда принимают очень странные формы.

– Вот именно, верхом… пока не пришлось продать кобылу, – поморщилась женщина. – И ты даже не можешь представить себе, сколько раз я пожалела, что сделала такую глупость вместо того, чтобы передвигаться в нормальной повозке, взяв с собой всё необходимое, включая, как ты выразилась, «тряпки».

– Ма-ам, ну зачем? – Лада опять оглянулась на меня, посмотрела на небольшой, туго увязанный тюк у моих ног, на завёрнутое в полотно до превращения в неопознаваемую палку эльфийское копьё, на сумку со сменной одеждой. Собственно, у меня больше ничего и не было, да и по большому счёту было не нужно. – Мы будем в дороге меньше недели, а ты словно на год меня собрала!

– Дорогая моя, а что ты в университете носить будешь, ты подумала? – вкрадчиво поинтересовалась женщина.