Егерь Императрицы. Батальон, к бою!
Андрей Булычев
Егерь Императрицы #8
Тринадцать лет шаткого мира между Российской и Османской империями заканчиваются. Противоречия между ними слишком велики, и мирным путём уже неразрешимы. Войне быть! Что же послужит тем спусковым крючком, после которого прольётся большая кровь? Особая рота Егорова расширена до батальона и стоит на самом переднем рубеже обороны. Их зовут зелёными шайтанами и волкодавами. Именно им, русским егерям, и придётся первыми вступить в бой с янычарами.
Андрей Булычев
Егерь Императрицы. Батальон, к бою!
Часть I. Мирные годы
Глава 1. Тревога!
Сознание немолодого, много чего уже повидавшего на своем веку владыки Блистательной Порты Его султанского Величества Абдул-Хамида I будоражили тревожные мысли и видения. Он все никак не мог уснуть, и было от чего. Неутомимо и постоянно плели сеть своих интриг члены Высокого Дивана и многочисленные придворные. Иностранные послы вели свои тайные и грязные игры, опутывая словно бы невидимыми нитями паутины всех тех, кто только имел доступ к повелителю. В казармах Стамбула и в крепостях огромной страны сердито ворчали янычары. Султанская гвардия вот уже более полугода не получала своего жалованья, ибо в имперской казне на это сейчас банально не было денег. А также были многочисленные соседи, и каждый из них желал что-нибудь получить для себя от слабеющей державы или же пытался использовать ее в своих личных целях. И самый опасный из соседей был к северу. Там, за этим беспокойным Черным морем, была Русь, или, как она сейчас называлась, Российская империя.
Тяжелые думы об этом страшном соседе заставили тихого и богобоязненного султана нервничать. В сознании всплыло страшное предсказание, данное пророком Муста-Эддином владыке османов более двух веков назад: «Ты победишь всех своих неприятелей, никакой народ тебе и царству твоему не будет страшен, и никто не одержит победы над тобою, но только дотоле, пока ты будешь сохранять мирные отношения с народом, живущим от полуночи к востоку. Народ этот силен и славен, и имя его будет греметь по всему свету, и все ему будут покоряться. От сего-то великого народа и падет держава наследия твоего. Такова воля Всевышнего!»
И что толку было отправлять его на корм рыбам, когда он уже произнес свои страшные слова? Да и он ли один? Много, очень много подобных этому предсказаний уже было сказано ранее, а некоторые из них так даже и вовсе выбили на камне, как на том же надгробии святого императора христиан Константина Великого.
– О Всевышний, неужели этот страшный час приближается?! – содрогнулся владыка. – За что мне такая тяжелая ноша?!
Взойдя на престол в год поражения в тяжелейшей войне с русскими, беды и трудности преследовали Абдул-Хамида все годы его правления. Он с горечью вспоминал, как совсем недавно коварная, расчетливая и такая наглая Екатерина попросту отобрала у Османской империи Крымское ханство, которое долгие века было ей верным вассалом и таким удобным плацдармом для натиска на северные земли. А сколько крепких рабов, красивых наложниц, зерна и всякого богатого товара вывозилось оттуда в Стамбул! Но два года назад русские провернули все так, что это ничтожество – последний хан Шахин Герай – был попросту вынужден отречься от престола и передать им свои владения! А сейчас подданные султана извергают проклятия, пылая праведным гневом! Они призывают наказать, покарать дерзких неверных и требуют вернуть Крымский полуостров обратно в пределы своих владений.
Но, увы, империя пока не готова к новой войне с северным народом. Сейчас ей нужно было решить все свои внутренние проблемы, провести большие реформы и подготовиться к новым сражениям. Недавнее восстание в Сирии и Морее[1 - Греция.] уже было жестоко подавлено, а все тамошние бунтовщики понесли заслуженное наказание. Само же население устрашено.
Хан умиротворенно вздохнул. Пройдет еще немного времени, его империя укрепится, и он наконец сможет начать победоносную войну против северных славян. Русские непременно вернут все обратно османам, и потом опять забьются в глубину своих дремучих и холодных лесов. А западные друзья помогут султану и его славному войску в этом святом и важном деле. Порта укрепляется, она собирает все силы для своего решительного и стремительного броска. Из Европы сейчас идет много денег и оружия, много военных инструкторов и очень грамотных инженеров в виде помощи. Русским ни за что не устоять! И самый первый, главный удар его победоносные армии нанесут туда, куда и указывают все мудрые советники, любезно предоставленные ему верным другом Людовиком XVI.
Туда, на Днепр, к этому ничтожному поселению под названием Херсон, где славяне сейчас пытаются строить свои жалкие кораблики. Вот туда и устремятся славные османские воины. Потом они высадят в Крыму свой десант, поднимут татар на священную войну и вырежут там всех русских! Но перед этим им предстоит взять Кил-бурун, небольшую крепость неверных, когда-то принадлежавшую самим туркам. А еще будет нужно, перешагнув через реку Буг, ударить на север и на восток от Очакова. Русским уж точно не устоять от таких сокрушительных ударов. Их просто сметут его многочисленные славные войска. И тогда эта Екатерина, эта наглая немка на русском престоле, униженно ползая по земле, еще будет целовать его сапоги, умоляя оставить ей жизнь. А он подумает, стоит ли…
Султан улыбнулся, глубоко вздохнул, его веки дрогнули, и он наконец-то заснул.
* * *
– Поднажмем, Федотушка, вона какие тучи к нам с северной стороны идут! – батюшка кивнул на нависшую над лесом черноту. – Ежели мы сейчас копна в стог плотно не уложим да коли не свяжем накрепко все боковые хлысты со стожаром[2 - Центральный вертикальный шест.], так ведь худо будет, все враз разметает и потом замочит.
Вся большая крестьянская семья Кирилловых, потея в нависшей над полем предгрозовой духоте, дружно работала граблями и вилами, спасая урожай. «Бах! Бах! Бах!» – издали ударили частые громовые раскаты.
– Ох, тревожно мне, Федотка, ведь не успеем мы этот стог нонче уложить! – крикнул старший брательник Иван, с натугой закидывая деревянными вилами наверх очередную копну. – Ох, тревожно!
– Подъем! Подъем! Тревога! В ружье! – громкий крик капрала вырвал сознание Федота из омута сна.
– Быстрее шевелимся, Тишка, ты чего тут, как вша мелкая, возишься?! – и, придерживая левой рукой масляную лампу, он свободной правой треснул молодого егеря по хребту промеж лопаток.
– А рука-то у Герасима Матвеевича ого-го-о! Крепка! Вона, дружок Тиша аж спину зачесал и опять схлопотал, но уже теперь по шее.
Федот засуетился, застегивая пуговицы доломана. Половина солдат их отделения, одетые и с ружьями в руках, уже выскакивали за дверь хаты на улицу. Ну что поделать, все они были матерыми и опытными егерями-волкодавами. На картузах у многих заслуженные волчьи хвосты сбоку свисают. У них каждое движение было отточено долгими годами службы.
Все, вот уже и ремень большого поясного патронташа накрепко затянут, картуз на голове, а фузея в руке. Теперь подсумки на плечи – и бежать быстрее наружу, туда, откуда несется ритм тревожной барабанной дроби.
Федотка, проскакивая боком мимо грозного капрала, ударил прикладом фузеи о большую лавку и тут же словил подзатыльник от командира.
– Растяпа! – рыкнул ему вслед ветеран. – А ежели ты замком ружжо свое треснешь, так что из пистоля в белый свет потом будешь пулять?!
«Ох и крепка длань у Матвеевича! – думал солдатик, вылетая за порог. – Прямо как у батюшки в родной деревне!»
По улице бежала вереница солдат с ружьями в руках.
– Чего там? Никак турка к нам через реку полезла? Неужто началось ужо, братцы? – слышались тревожные возгласы в ночи.
– Да не-ет! Похоже, опять учебную бьют, – отвечали им тут же. – Я сам их благородие видел, когда они из своего дома выбегали. Так они совсем спокойные были, даже, извиняйте, зевать изволили. Да точно вам говорю: учебная эта тревога!
Выскочив из боковых улочек к главному форту, толпа попадала прямо на огромный плац, состоящий из утрамбованной до состояния камня земли. Здесь уже образовался длинный общий строй, в котором вырисовывалось несколько отдельных коробок. Перед одной из них прохаживался старший сержант Сорокин Емельян Архипович.
– А вот и моя рота, четвертая, – опознал своего старшего унтера Федот. – Вторая полурота стоит слева, а в ней мой четвертый плутонг.
Вся пятерка опытных егерей из седьмого отделения была уже на месте, и солдат заскочил в общий строй.
– Медленно конные егеря у нас собираются. Вон, все стрелковые уже давно в строю стоят, а этих все нет! – Егоров окинул недовольным взглядом замершие на плацу роты.
– Не заводись, Алексей Петрович, им ведь, кроме себя, еще и о своем коне приходится думать, – Живан кивнул в сторону дальней околицы станицы, откуда послышался дробный топот. – А вот уже и они, легки на помине, вон как скачут.
Первая конная рота, подлетев рысью к месту общего построения, встала, не спешиваясь, чуть в стороне от всех остальных. Во главе на гнедом жеребце восседал ее командир капитан-поручик Хлебников.
«В минут двадцать уложились, – думал Алексей, оглядывая весь свой батальон. – Так-то для этого времени очень даже хороший результат, учитывая, что солдаты проживают не в общих казармах, а раскиданы по всей станице на местах постоя. И все равно им нужно ускоряться, ведь турки много времени на подготовку к их встрече точно не дадут. Дай Бог, если дозор их переправу загодя заметит, а если вдруг нет? Вот и придется на штык их прямо здесь принимать».
– Командиры рот и отдельных подразделений, доложиться о наличии людей и о готовности к бою! – отдал он приказ, и от длинного строя к командиру батальона выскочило разом несколько человек.
– Господин подполковник, из первой конной в седле вместе со мной сто один человек, – доложился Хлебников. – Двадцать два егеря находятся в дозоре. Двое рядовых лежат в лазарете.
– Вторая рота: в строю сто девятнадцать. Один, рядовой Стрекалов, в карцере, трое в карауле, два человека – некомплект. Докладывает поручик Скобелев.
– Третья рота: в строю сто двадцать один егерь. Некомплект – один. Трое стоят в карауле. Докладывает капитан-поручик Кулгунин.
– Четвертая рота: в строю сто пятнадцать человек. В карцере находится один, рядовой Косырев. Некомплект – трое. В карауле пятеро рядовых и один капрал. Доложился поручик Дементьев.
– Ваше высокоблагородие, отдельный плутонг отборных стрелков находится в строю в своем полном составе! – доложился Афанасьев. – Все семнадцать человек к бою готовы.
– Ваше высокоблагородие, из комендантского плутонга пятеро рядовых в караулах. Все остальные в строю. Докладывает подпрапорщик Иванов.
– Ваше высокоблагородие, тыловая группа по сигналу «тревога» готовит к выходу боевой припас и лекарские повозки. В строю все тринадцать человек. Для доклада и связи к вам прислан от интенданта старший писарь батальона капрал Осипов.
– Ваше высокоблагородие, канонирский взвод поднят по тревоге. Ведем подготовку к выходу орудий на марш. Для связи с фейерверкером прислан к вам старший канонир Дудов.
– Ваше высокоблагородие! – вскинул руку к картузу единственный из всех докладывающих рядовой. – Дозорная полурота, как ей и положено по диспозиции, по сигналу «тревога» сразу же убыла в своем полном составе для разведки и для дальнего прикрытия станицы. Оставлен для связи с ней вестовой полуроты рядовой Пахомов.
Подполковник Егоров оглядел стоящую пред ним восьмерку.
– Благодарю, господа командиры, по докладам все понятно. По имеющимся у меня сведениям, в эту ночь ожидается переправа крупных сил противника на наш левый берег с целью его занятия и нанесения дальнейшего удара в сторону Херсона и Елизаветграда. Слушайте боевой приказ. Вторая, третья и четвертая роты выдвигаются сейчас ускоренным маршем к нашим береговым фортам: ко второму, четвертому и пятому соответственно, и, действуя активно, готовятся там отразить атаку неприятеля, взаимодействуя с гарнизонами самих фортов! Первая конная, вы остаетесь подвижным резервом при мне и готовитесь усилить оборону наиболее угрожаемому участку всей нашей пограничной линии. Все, господа, выводите свои подразделения на указанные вам места. Сообщайте обо всем важном в штаб батальона через своих вестовых и… – Алексей особенно выделил последнюю фразу, – …и соблюдайте все меры предосторожности при обращении с оружием. Без полной уверенности, что перед вами противник, не стрелять! Вперед, господа, с Богом!
