– ничего не отменяй, просто об операции через лешего, давай только сильно дозированную выверенную информацию. А вот перед тем, как вы доберетесь до пункта назначения, пускай там очень хорошо поработают ВКС, просто всё в изрытый котлован превратят и там уже, по месту, усиль группу. Очень сильно усиль. Это мой тебе бесплатный совет. А чтобы снять все вопросы, во сне я тобой жил. Долго, причём. И про Светку твою и про Ленку с Ксюшей знаю, и на что ты развёл, во время секса, Анастасию Ивановну, тоже знаю.
Вообще, прострация на лице бати. Во, как его проняло, но я спешу его успокоить…
– Увы, больше о тебе ничего не снится, ты ведь для меня уже умер, по сути. Так-то… воспользуйся моими советами, прислушайся к моим словам. Что-то плохое в вашей конторе началось, пора чистить. Ну и хочу, конечно, чтобы у тебя будущее было, а не закончилось всё так, как в моём таком продолжительном сне.
На том, в принципе, и закончились наши посиделки. Я в спальню спать отправился, отец на диване в гостиной устроился. Но вот вроде спиртное начало брать над разумом вверх, и я проваливаюсь в сон. Ох, что-то я многое, по моему, отцу наговорил, как бы чего не вышло…
Утро…
Подъём, как обычно с процедур. Укольчик пришли делать и едва не осчастливили дексаметазоном папашу.
А что, лежит на диване, на животе. Голову под подушку засунул, и почти голый, одни трусы на нём. А медсестра видно или устала за ночное дежурство, либо тоже, как и мы с перепоя. Ну, трудно же отличить тело толстого подростка и здоровенного, накаченного мужика.
Укол всадить не успели, но вот ягодицу оголили, благо папаня успел к этому моменту уже проснуться, а дальше действовал уже на инстинктах…
Мгновение и шприц летит в одну сторону, а медсестричка уже пищит, под голым торсом, накаченной грудины отца. Как он ей самой не засадил, ума не приложу, явно ведь всё для этого было, и она в одном халатике по отделению шастает, и он подшофе ещё не оклемался, после наших ночных посиделок, благо видно вовремя вспомнил, где он сейчас находится, но вот шума они подняли уйма. Мало того, что я на крик девчонки с постели соскочил и к двери рванул, что вела из спальни в гостиную. Так ещё и со стороны коридора, дежурная врачиха заявилась, повезло же, как раз около двери моей палаты проходила в этот момент, а там громкий задавленный крик девчонки. В общем, весело было.
Свой укол я всё-таки получил, избежать этой неприятной участи мне, увы, не получилось. Батя по быстрому смотался в круглосуточный магазин, что недалеко от проходной больницы работает. Шампусик там, конфеты рафаэлка в обязательном порядке.
Ну и конину для Яковлевича…
И до самого завтрака развлекал медперсонал всякими байками. А побалагурить он у меня мастак, то есть я, то есть… а плевать, короче, батя заглаживал вину, хотя по кидаемым на него взглядам, и врачиха, и сама «пострадавшая», не отказались бы наверняка, от более тесного и продолжительного общения. Ну, умел я когда-то на девок впечатление произвести, а тут ещё меня в голом теле видели, ну почти, трусы не в счёт, хотя почему меня – батю, но скажу так, без зазнайства на данный момент, даже мой братец даст фору, батиному коротышке.
Но мне тут так ничегошеньки и не обломилось, от слова – совсем. Или Яковлевич всем тут хвосты, насчёт меня, накрутил или своё влияние в плане рассказов о моём размере, в моих штанах, оказались несколько преувеличенными.
Но мне нужно на очередные обследования, а у бати, самолёт на послеобеденное время. Торопится…
Стоим на выходе из отделения, батя на меня смотрит, как удав на кролика, вот только, явно ядовитого кролика и хочется сцапать и боится, правда, непонятно чего. Обычно то он, вообще, не испытывает страх, ни перед чем. Ну, почти… ведь ничего не боятся только полные дураки…
– может со мной всё-таки?? – Вздыхая, напирает он. – Возможно, ты Родине нужен.
Я лишь усмехаюсь в ответ.
– А кто сказал, что я хочу в таком виде быть нужным Родине?? – Говорю я в ответ.
Как и ты мотаться по свету не имея, ни жены, ни детей?? Даже не иметь возможности помочь своим детям?? Просто участием, а не только деньгами и нравоучениями. Я и так найду способ, как ей быть полезным, например, честно жить, помогая и себе и другим. Разве это не может быть целью в этой жизни???
– У тебя способности особенные – выдаёт козырь, батя…
– вот только они для меня, так себе…
– и что… даже, если это и, правда, хотя и не доказанная??? Я не собираюсь для всех быть подопытным кроликом и хочу тебя предупредить – смотрю в его глаза, уверено и строго… – и не буду, не при каких обстоятельствах, пешкой в чьих-то играх, я участвовать не хочу. Кстати, об играх, привет Сергей Михайловичу…
Батя резко напрягся, ведь это наш, вернее, теперь только его непосредственный начальник, целый генерал-лейтенант…
– молчит, смотрит на меня, явно ждёт продолжения того, о чём я в этот раз скажу.
Я же, вздыхаю…
– во сне ты уже был там, но ещё не на выходе. На вашей базе основной в песках. Ну, ты понял, про что я говорю.
Молчит, но в глазах напряжение и это чувствуется, ждёт что я скажу, про его начальника и друга, кстати…
Вздыхаю…
– подстава, от ФСБ. Типа взятка, да что-то у них там не до конца срослось, в их разработке. В последний момент, Михайлович что-то заподозрил и подставного из кабинета выгнал. Тот с пакетом пришёл, но не мне тебе рассказывать, как всё дальше произошло. Шобла налетела, начали стращать, но вот незадача, отпечатков то нет, а записи разговора сделать не получилось.
В этот раз отец кивнул. У Михайловича, он и я знаем, отличная штатовская глушилка есть, в районе десяти метров от источника, внятную запись разговора сделать, попросту невозможно, а вот кто-то, насчёт этого, был не в курсе.
– Но всё равно – говорю я – уволили, как там ВВП говорит в таких случаях, об утрате доверия, что для лиц такого полёта означает одно…
Отец резко побледнел.
– Когда это случилось, ты помнишь…
Киваю…
– первого марта – вздыхаю. И вовсе палясь… – семнадцатого!!! Ты же в январе вылетать собираешься??
На этот раз кивает…
– ведь всё равно доложит ему о поездке, явно не просто ведь аргументировал её, всего лишь желанием сына больного проведать…
Молчание, а затем…
– если всё произойдёт, как ты говоришь и я, всё же прислушавшись к твоим словам, вернусь, мы сможем ещё видеться и не узнаю, что у моего сына появилась другая фамилия, а главное, отчество?? Я же, только улыбаюсь в ответ…
– заметь, ты ведь так и не оформил надо мной отцовство, чтобы что-то требовать и даже просить. Это прихоть мамы, оставить мне и то и другое в записях моего паспорта. Хотя, что сейчас, что раньше, этот факт особо меня нисколечко не волновал. И не собираюсь такими вопросами, в последующем, заниматься. А что касается тебя, а какая разница?? Ведь ты меня, во имя интересов этой Родины, учёным в разработки на опыты отдашь.
Отец вскинулся, явно пытаясь что-то возразить, причём, очень эмоционально, но вот этого я ему попросту сделать не позволил…
– отдашь, прикажут, и отдашь во имя каких-то великих интересов. А вот Карлович этого бы никогда не допустил. Для него Родина, это его любимая женщина и для неё, он на всё готов. Как и ты для Родины. Вот только семьёй и детьми, Иннокентий Карлович размениваться, ни за какие плюшки, никогда не станет. Так что, в начале заведи сам себе семью, сделай детей, благо ты ещё в силе это сделать и в неплохой форме, чтобы они родились здоровыми, да воспитай, начиная с пелёнок. Вот тогда и поговорим…
Стоит предо мной, как оплёванный…
А что, я что-то не правильно или не так сказал? Да всё так, но стоит мне только в Москву попасть и начнётся, затащат куда-нибудь на обследование под благовидным предлогом, а там уже как получится, выживу я после этих опытов или нет. И этот факт мало кого волновать будет, кроме меня любимого… ну, может быть и не врёт отец и моё исчезновение, из него, скупую мужскую слезу выбьет…
Вздыхает. Может, хоть до аэропорта проводишь??
Э-э-э, нет… проходили, когда-то, что-то подобное. – Я же развожу руками…
– не выездной, да и после сегодняшней ночи, очень плохо себя чувствую, и ты уж прости…
Обнялись… отец с мокрыми глазами…
– я вернусь, я обязательно вернусь…
Глава вторая
