Но Душица настаивала, чтобы Лиска называла ее именно тетушкой, а не бабушкой.
– Нельзя, – строго ответила Душица. – Но хочешь… – она тяжело вздохнула. Хочешь я принесу тебе из деревни сахарных петушков?
– Хочу. И еще хочу косынку, как у Здиславы! Яркую и красную! А потом еще я хочу… – Лиска чуть не задохнулась от желаний. Она столько всего хочет!
Вот прям все на свете!
– Еще… еще… ленточку… зелененькую! Нет! Синенькую!
– Хорошо, хорошо! – Душица ласково провела рукой по Лискиным волосам – темно-русым, густым, совершенно непослушным. – Будет тебе ленточка, петушок и косынка. Но ты пообещаешь мне, что твоя нога не заступит за частокол. Нельзя тебе в деревню, Василиса.
Лиска шмыгнула носом.
– Я еще ни разу там ни была, – она подняла голову и посмотрела на тетю полными слез глазами. – Почему ты меня не пускаешь?
– Вырастешь – расскажу. А сейчас просто пообещай, что пока меня не будет, ты займешься горохом, а потом переберешь крупу, что принесли нам третьего дня.
Лиска кивнула.
– Хорошо. Только пусть будет два петушка… нет, три!
Душица опять рассмеялась. Несмотря на возраст и белеющие в волосах пряди седины, ее голос был таким красивым, что Лиска заслушивалась.
– Три петушка, я запомню. А теперь марш за водой! Банный день у нас, забыла?
Лиска радостно схватила ведро и отправилась к ручью, будучи совершенно счастлива, что тетя не заставила ее доедать завтрак.
Все-таки сечку Душица варила из рук вон плохо.
Хорошенько вымывшись, Лиска помогла тетушке собраться: старательно вытряхнула корзину от пыли и луковой шелухи, чтобы петушки и косынка уж точно влезли, заплела ее полосатые волосы (седина и черные локоны перемежались между собой причудливым образом) в косу, вплетя несколько соцветий черноплодки, смахнула грязь с ее красивых расписных сапожек (такие молодой девице носить, а не пожилой женщине, но надо признать, Душице эти сапожки невероятно шли), и вообще – такую деятельность развила, что тетушка не выдержала и расхохоталась.
– Егоза ты, Василиса!
– Я просто хочу, чтобы все было совсем-совсем хорошо! – воскликнула Лиска. – Ты же правда купишь мне косынку?
– Обязательно, – пообещала Душица. – Только пообещай, что ты не будешь пытаться проникнуть в деревню вслед за мной.
Лиска вздохнула. Конечно, она хотела увидеть ярмарку, а особенно скоморохов… но как тетушка это поняла?
– Я… хорошо, я обещаю, – понуро сказала она.
Мама
мама…
всегда говорила ей, что если пообещал – нельзя нарушать. Ни в коем случае нельзя пренебрегать данным словом.
А значит – не увидеть ей сегодня скоморохов.
– Вот и молодец, – улыбнулась Душица. – Я заодно кое-какие дела в деревне переделаю… накопились… но ты не волнуйся, хорошо? Я могу вернуться уже после темноты.
– Но ведь ночью в лесу опасно! – испугалась Лиска. – Ты же сама говорила!
Душица ласково улыбнулась и потрепала ее по волосам.
– Это тебе пока опасно, моя родная. А такая старуха, как я, не интересует даже волков. Слишком жесткая, понимаешь?
Лиска от волнения даже заикаться начала.
– Но… но… т-т-ты же вернешься, правда?
– Конечно! – рассмеялась Душица. – Все будет хорошо. Жди меня. Я вернусь с подарками, обещаю!
Лиска впервые провожала тетушку в Тихую Падь так надолго, и поэтому сильно тревожилась. Душица предпочитала сидеть дома или копаться в небольшом огородике возле избы. Часто, иногда по нескольку раз в день, к ней приходили люди. Лиску всегда выпроваживали в это время из избы, и что делала тетушка, она не знала. Люди уходили. Иногда с улыбкой. А иногда – с понурыми плечами и гневом на лице.
И всегда люди оставляли что-то после себя. В основном, продукты: сыр, молоко, мясо… но иногда Лиска видела, как их обеденном столе сверкают медные и золотые монеты с чеканным профилем Великого Князя Радомира.
Когда Лиска спросила, за что деревенские дают им еду и деньги Душица лишь хмуро сказала, что каждому в этой жизни дается дар. И не всегда – светлый.
Лиска до сих пор и не поняла, что это значит.
– Ты только будь осторожнее, ладно, тетя Душичка? – попросила она, когда тетушка уже вышла на порог избы. – Я не пойду в деревню, обещаю!
– Я буду очень осторожна, – пообещала в ответ Душица.
– И скоморохов… ты на них посмотри, ладно? А потом мне расскажешь, какие они! Вот бы они веселыми были! И яркими! И колпаки у них такие… звонкие! Ты про них расскажешь, правда? – Лиска опять почувствовала себя дурочкой.
Вот зачем она пообещала, а?
Теперь придется слово держать. Иначе мама
…мама…
ее никогда не простит!
Душица ушла, и Лиска честно попыталась заняться делом. Перебрала крупу, проверила сушеные травы и разложила некоторые по специальным мешочкам, сходила в курятник, где жили целых три курицы, и вычистила его, а потом бросила квохчущим птицам зерна.
Она даже почти устала, вот только солнце почти и не двинулось по небу. Как будто время остановилось!
Несправедливо! Ведь ей действительно очень хочется посмотреть на скоморохов! С каждым мгновением бороться с искушением становилось все сложней. Но она пообещала, и не собиралась свое обещание нарушать.
… но кто сказал, что данное слово нельзя… обойти?
Ведь она пообещала, что не зайдет в деревню, но ведь она может постоять рядом с частоколом. Может, что-нибудь услышит? Конечно, смотреть намного интереснее, но…
Но бороться не было сил. Подумав, что она не делает ничего плохого, Лиска переплела свою темную косу, надела самое красивое из своих платьев и отправилась в деревню.
Нет.
