– Егоров, Алексей, ты ли там?! – выкрикнул из соседней комнаты командир дивизии. – Заходи сюда, я уже и мундир надел!
– Ваше высокопревосходительство, полковник Егоров из краткосрочного отпуска к месту постоянной службы прибыл! – громко доложился Алексей, вскинув ладонь к виску. – Готов выслушать ваши приказания!
– Ух ты, какой шумный! Я тут только что пел, старался, так ты ведь даже громче меня голосишь! – с улыбкой проговорил генерал, осматривая Алексея своим искристым лукавым взглядом. – Рад, весьма рад я, что ты так рано до армии добрался. Больших дел у нас из-за распутицы пока что никаких нет. Однако это хорошо, когда хозяин в любой воинской части на своем месте пребывает. По твоим егерям у меня неудовольствия никакого не было. Службу они, несмотря на непогоду, несут вполне себе исправно. В дурных делах замечены не были. Еще недельки три мы пока подождем, чуть просохнет в округе, и думаю, что для вас тоже дело сыщется. С диспозицией наших войск ты хорошо знаком. Общее представление о неприятеле имеешь, так что я даже и к карте тебя подводить не стану. Для нашей дивизии задача его светлостью, князем Потемкиным, не менялась – это, как и прежде, удержание правого фланга русской армии от всякого неприятельского действия. Ну и, собственно, связь с действующей здесь же армией союзников под началом принца Кобургского. Цесарцы, в отличие от нас, сумели в прошлом году воспользоваться плодами побед после сражений под Фокшанами и Рымником и заняли большую часть Валахии. Главная зимняя квартира у них сейчас находится в Бухаресте, и все расположение австрийских войск говорит о том, что они намерены и далее продолжить свое наступление на юг, в сторону Дуная. А там у нас что? – задал он быстрый вопрос своему собеседнику и сам же на него прямо сразу ответил: – Правильно, полковник, сам все знаешь, бывал там не раз. А там остается последняя и самая сильная османская твердыня на левом берегу Дуная – крепость Журжи. Та крепость, возле которой в прошлую войну было пролито столько нашей крови. Замысел Фридриха мне понятен, я бы и сам, как он и планирует, точно так же поступил – овладел бы этой последней крепостью турок на нашей стороне и выбил их всех за Дунай. Огромная река надежно бы обезопасила правый фланг всей нашей армии от неожиданного удара неприятеля, а самому вполне можно было бы планировать дальнейшее наступление на Румелию. А еще лучше бы переправиться на правый берег, взять решительным штурмом Силистрию и совершить марш к Констанце, отрезав всю огромную группу неприятельских войск у Измаила, Тульчи и Браилова. Не знаю, конечно, насколько хватит духа у принца Кобургского, но то, что у него есть право на самостоятельные действия от своего императора, – это, Алексей, дорогого стоит. Тут он с развязанными руками в отличие от нас. И все равно из-за распутицы раньше чем через месяц цесарцы на Журжу ни за что не пойдут, так что и у нас тоже время подготовиться к переходу имеется. Сейчас становится худо с провиантом, и мы переходим на пищу долгого хранения, как та же солонина. Мало у нас и боевого припаса, подходит к концу фураж для коней. Но все это не будет иметь большого значения, если главнокомандующий, наконец, примет решение помочь союзникам. Тут уж мы и с одними сухариками до Журжи добежим. А там: «Ура! Ура!» – и на штык османа, в его лагере провиант себе добудем! Но их светлости в войсках пока что нет, и когда он к ним из столицы прибудет, достоверно никому неизвестно. Генерал-аншеф Меллер же принимать любые серьезные решения без одобрения главнокомандующего не вправе. Он сам мне буквально месяц назад об этом рассказывал, когда я предлагал ему двинуть дивизию вперед по твердым пока еще и не раскисшим дорогам. Вот так мы и воюем, полковник! А что же поделать? – развел руками Суворов. – Ждать? Ничего-о, попомни мои слова, Егоров: как только совсем жарко под Журжи станет, так наши союзнички быстро найдут, как и где им на их светлость надавить, дабы поскорее для себя помощь истребовать. А я ведь принцу еще осенью говорил: «Согласовывайте, Ваше высочество, с Григорием Александровичем загодя все совместные действия». Так нет же, самонадеянность и жадность тут правят бал! Не хотят австрийцы с нами славой делиться. Надеются они в одиночку всю османскую журжевскую группировку разбить и с того все лавры себе получить. Ну-ну, вот и поглядим, как же без русского солдата у них там это получится! Ну а пока, Алексей, занимайся полком. Далеко в поиск своих егерей не отпускай. Тут рядышком, верст на десять-двадцать пусть отходят. А там уж и видно будет, как события на юге развернутся. Я, как только дорога наладится, все одно в штаб армии отправлюсь за новыми приказами.
* * *
Прошел месяц март. С провиантом становилось все хуже. Выручали запасы долговременного хранения в виде солонины, сухарей и зерна. На подворьях, занимаемых интендантской службой полка, тыловики и дежурные помощники из рот дробили пшеницу, мололи на самодельных мельницах и потом обжаривали ячменную муку. Засоленную в бочках свинину они не менее пяти раз промывали сменяемой ледяной водой, а потом еще около суток она у них отмачивалась в огромных бадьях. Только после этого ее можно было класть в котлы с крупой, и все одно каша получалась весьма соленой.
– Эх, в поход бы, что ли, уже пойти, – вздохнув, сказал Южаков. – На пригорках уже вон, носок сапога трава закрывает, на цветах пчелы жужжат, а в низинах воды по пояс, все ручьи да реки в разливах.
– Рано покамест нам в поход идти, – потянулся, вставая с лавки, Фадей. – Далеко ты не уйдешь, мигом твои ноги словно бы чугунные станут. С них ведь грязь что сбивай, что не сбивай, а все одно она тут же на них обратно налипнет. Не-е, правильно Степан, который из ротных вестовых, сказывал, что раньше середины апреля даже и думать не моги о походе. Вот скоро их высокопревосходительство в главную квартиру армии съездит, глядишь, и для нас что-нибудь прояснится.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
