– Вообще-то, не очень похоже.
Я вздохнула притворно, призвала все свои актерские способности, сделала скорбную мину, приличествующую случаю.
– Мне вчера спонсоры сделали замечание. А сегодня важные переговоры, я делаю вид презентабельный.
Глаза мамины загорелись в ответ, ярко сигнализируя: “Я тебе говорила!”
Ну да, мама твердит мне постоянно: “Следи за собой, ты не женщина, ты – организм среднего пола!” Только она моя никогда не работала. И понять, что такое пятнадцать рабочих часов из двадцати четырех, она просто не в состоянии. К счастью, наверное.
Поцеловав ее нежно в лоб, накидываю серый (конечно!) вельветовый пиджачок на плечи, ныряю в серые туфли, хватаю серую сумку, мельком смотрю на себя в наше зеркало. Вижу какую-то незнакомку, отвыкла я от приличной себя. О! Еще одна только деталь, я совсем и забыла: приличные женщины отдыхающие носят свои украшения. У меня даже есть кое-что. Сама себе как-то купила.
Возвращаюсь на цыпочках, (мама верит в приметы) тихонечко достаю из крохотной старой шкатулки пару сережек. Серебряные, в виде маленьких раковин с черными жемчужинами. Снова все серое, но вот так уж повелось в моей жизни, увы.
Снова взглянула на часы Черт! Как назло, я абсолютно везде успеваю. Даже если пешком идти к остановке автобуса, даже если ползти на коленках, – успею. Ладно, сомнения прочь.
Я шагнула в лифт со странным ощущением бренности бытия. Как будто бы на эскалаторе: – один только сделала шаг и меня подхватила неведомая могучая сила, унося навстречу волнительному и неизведанному. Вверх ли, вниз? Что я встречу там, в конце своего сегодняшнего пути? Куда, вот скажите, несет меня?
На автобус я чуть было все таки не опоздала, и бежала за ним метров сто. Как умудрилась? Внемлите, записывайте и запоминайте: нужно выбрать самый длинный маршрут по городу, заблудиться в трех старых соснах, потеряться, включить навигатор, зайти в тупик улицы, попытаться залезть на забор (в платье, колготках и на каблуках). Если станет совсем невмоготу – можно еще ключи уронить и потом их искать на газоне. Я справилась. Вы сомневались?
Растрепанная, изрядно вспотевшая, (шеей, и лицом, дезодоранта там не было) я вломилась в остановившийся автобус, чихая и кашляя от уличной пыли, выслушала поучительную лекцию о том, что водитель не делает так никогда, но девушка я с виду приличная, и пассажиры просили, и он таки смилостивился. Добрый очень сегодня водитель.
Я со всем согласилась, оплатила проезд, устало упала на мягкое автобусное сидение и выключилась.
Я себе обещала подумать над жизнью в дороге. Обещала вести себя очень прилично и даже разумно. Смешная. В двадцать семь лет поменять себя, – это утопия. Так и быть мне всегда, то есть вечно, человеком по имени “приключение на всю буйну голову”. Синонимом слова "чумичка".
Кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Открыла глаза, и внезапно увидела недовольного очень водителя.
– Девушка! Автово! Мы приехали, вы что, пьяная?
– Давно и безнадежно.
Встала и вышла, действительно ощутимо покачиваясь, с трудом понимая вообще: где я, что со мной? Проспект Стачек. Ага, читать не разучилась пока, это радует. Разворачиваюсь и иду. Куда? К метро. Зачем? Я же собиралась прогуливаться по городу.
Питер, томный конец мая. Поздняя персидская сирень во дворах, солнечный день, суматошная пятница.
И я, никому не нужная, нелюбимая серая цапля полных двадцати семи лет. Я шла и беззвучно плакала отчего-то, очень горько, размазывая остатки косметики по лицу, вызывая сочувственные взгляды случайных прохожих. Одна – одинешенька, спотыкалась и дальше брела.
На подходе к горчично-желтому павильону станции метро “Автово” у меня уже не было сил даже плакать. Достала бумажный платочек из сумки, стерла былую свою красоту, высморкалась и дальше поковыляла. “Поволоклась в направлении”, как мама моя говорит.
И только войдя внутрь метро я внезапно сообразила: время, то самое. Пропавший вдруг Кот может ждать меня в оговоренном месте: в вестибюле, на звезде, в самом центре, под куполом.
Ноги вдруг стали ватными, судорожно захотелось опять убежать. Психичка ты, Илона Олеговна, явная. Возьми себя в руки:, нет его там и быть просто не может, уймись.
Шаг, другой. Короткий спуск по кругу лестницы, ровно четыре ступени. Звезда мозаичная на полу, строго в центре круглой площадки и купол над ней. Стоящий в ее центре мужчина, внимательно очень разглядывающий свой телефон. Еще шаг, он поднимает зачем-то глаза и мы встречаемся вдруг взглядами. И я понимаю, что зря.
Я напрасно шаги эти делаю, нужно мне разворачиваться и очень быстро бежать! На худой самый конец провалиться сквозь землю. Закрыть быстро руками лицо, раствориться в толпе, испариться. Потому, что прямо сейчас я пропаду, безвозвратно.
Этот… человек Котом быть просто не мог, он прав на подобное не имел совершенно. Потому, что подобное для меня было слишком жестоко, несправедливо ужасно, смертельно.
Мужчина, смотрящий сейчас на меня, был моим идеалом. Во всем: рост, размер, прищур чуть раскосых неправильных глаз, нос, подбородок улыбка и даже одежда. Как будто бы кто-то немыслимо мстительный и очень злой поковырялся в мозгах у Илоны Король и слепил его безупречно.
Он существует, реален, стоит как ни в чем не бывало, и пристально смотрит на заплаканную в сопли зеленые идиотку, – меня.
Нет. Простите высокие силы, Господь Бог или ты, Мироздание, но больше я так не могу, слышите? За что так несправедливо со мною?
Я развернулась и побежала. Куда? Мне уже было неважно. На край света, подальше, зарыться в песок с головою, умереть там от голода и от тоски. Прочь, прочь, не видеть не слышать, я не хочу больше мучится. Одним прыжком преодолела ступени, чуть не врезалась носом в стеклянную дверь входа в метро. Быстро, быстро, главное, – не оглядываться!
В сумке зазвонил телефон. Звонок, другой, десять, пятнадцать. Не останавливаться! Со всего маху я налетела на огромного толстого мужика на тротуаре, подвернула лодыжку, почти что упала.
Остановилась, приходя понемногу в себя, выхватила гаджет из сумки, нажав на прием, все еще плохо соображая, что со мной происходит.
– Просто остановись. Ты меня слышишь? Стой, где стоишь.
Его голос. С незнакомого номера он прозвучал, как луч солнца в ночном кошмаре всеобщего помутнения, как ниточка разума.
Я стояла и плакала снова горько и громко, навзрыд, прямо посреди тротуара на проспекте Стачек города Санкт-Петербурга. Клапан плакательный что ли во мне был открыт накануне? Спасибо, Антошка. Так себе из тебя терапевт.
Уже спустя пару минут чьи-то крепкие руки меня подхватили за плечи, потом нежно и очень уютно обняли, прижали к широкой груди. Я невольно принюхалась, ощущая очень легкий запах полыни и аэропорта.
– Что ты с собой сотворила. Люсь? Ну как оставить тебя, объясни мне?
– Ты пропал.
Две ладони обняли мое лицо, отрывая от стремительно намокавшей зачем-то толстовки.
– Я же сказал тебе: “Прилечу”. Это что значит?
Какая же я идиотка. Нет, конечно, в мою гениальную голову не закралась такая банальная мысль: он был в дороге. Громко всхлипнула. И открыла глаза, через секунду уже понимая, что точно погибла. Не нужно было мне останавливаться.
На меня тревожно смотрел мужчина из моих тайных снов. Из тех, о которых мы, девочки, никому не рассказываем.
Русалочий разрез темных глаз, русые, слегка вьющиеся волосы. Крупный нос с увесистой очень горбинкой, тяжелый подбородок, резные красивые губы. Сильно выше меня, очень широкий и мощный. от него просто веяло силой. И смотрел он на меня так… как на маленького ребенка: нежно и очень взволнованно.
Ну здравствуй, беда моя новая. Мало мне было. Влюбиться в мужчину с самого первого взгляда, безнадежно и неразделенно? Могу, практикую, учитесь. Зато успокоилась сразу, поток слез вдруг иссяк. Хотя, выглядела я теперь потрясающе: опухшая, мрачная, красная и с круглыми от восхищения глазами.
– Ты же… Кот?
Он улыбнулся, добив меня окончательно, и обнажив ряд белоснежных зубов, продемонстрировал ямочки на щеках. Пристрелите меня, чтоб не мучилась.
– Марк Константинович. Почему ты сбежала?
Ну что тут ответить… Особенно человеку, который – о, ужас, знает даже модель нового моего вибратора. Нда…
– Можно, я сделаю вид, что всего этого не было?
Он зачем-то меня все еще обнимал, мы стояли посреди тротуара, явно мешая прохожим. Превозмогая себя, медленно отстранилась. Радуйся, дурочка, в твоей жизни случились объятия с подлинным идеалом. Большего и не жди.
– Так. Ладно, ты традиционно не ела, я тоже. Идем. Я бы конечно повел завтракать тебя в ресторан, да боюсь, ты туда не дойдешь, дорогая. Потому, – шлепаем в “Теремок”. Вот там все и расскажешь. Мне твоя встреча совсем не понравилась.
