Сэр Тоби. Вели только прислать денег, если же она не будет наконец твоею, так назови меня лошадью.
Сэр Эндрю. Если я этого не сделаю, так я бесчестный человек. Понимай как хочешь.
Сэр Тоби. Пойдем, пойдем! Я приготовлю грог. Ложиться уже поздно. Идем, брат, идем!
Уходят.
Сцена четвертая
Комната во дворце герцога.
Входят герцог, Виола, Курио и другие.
Герцог
По звукам стосковался я. Здорово!
Цезарио мой добрый, сделай милость,
Спой ту старинную, простую песнь
Вчерашней ночи. Грусть мою как будто
Она отвеяла и дальше, и свежей,
Чем красные слова воздушных арий,
Пленяющих собой наш пестрый век.
Одну строфу, одну строфу всего лишь!
Курио. Извините, государь, того, кто мог бы спеть ее, здесь нет.
Герцог
Кто же это пел?
Курио. Шут Фест, шут, который восхищал, бывало, отца Оливии. Но он, верно, где-нибудь близко.
Герцог
Сыщите же его, а между тем
Сыграйте тот напев неотразимый.
Курио уходит. Музыка.
Цезарио, когда полюбишь ты,
В страданьях сладких вспомни обо мне.
Как я, все любящие своенравны,
Изменчивы в движениях души.
Одно в них держится неколебимо —
То образ милой, глубоко любимой.
Что, нравится ль тебе напев?
Виола
Прекрасно!
Как эхо, раздается он в чертогах,
Где царствует любовь.
Герцог
Твои слова
Искусно выражают чувство страсти,
Ручаюсь жизнью! Как ни молод ты,
Но ты уже искал в глазах любимой
Ответа на любовь, не так ли?
Виола
Да,
Немного, государь.
Герцог
Ну какова ж твоя любезная?
Виола
На вас похожа.
Герцог
Не стоит же она тебя. Как молода?
Виола
Почти что ваших лет.
Герцог
Стара!
Жена должна избрать себе того, кто старше;
Тогда она прилепится к супругу
И будет царствовать в его груди.
Как мы себя, Цезарио, ни хвалим,
А наши склонности непостоянней,
Чем женщины любовь.
Виола
Я тех же мыслей.
Герцог
