Шут. Однако ж в ней есть окна, прозрачные, как ставни и верхние окна, что на северо-юге светят, как черное дерево, а ты жалуешься на темноту.
Мальволио. Я не сумасшедший, отец Топас, говорю вам, что эта комната темна.
Шут. Безумный, ты в заблужденье. Но я говорю, что несть тьмы, кроме незнания, в которое ты погружен больше, чем египтяне в их туман.
Мальволио. Я говорю, что эта комната темна, как незнание, будь оно темно, как сам ад. Повторяю, что никого еще не обижали так жестоко. Я сумасшедший столько же, как и вы. Испытайте это в каком угодно толковом разговоре.
Шут. В чем состоит учение Пифагора касательно диких уток?
Мальволио. В том, что душа нашей бабушки может жить в утке.
Шут. Что ты думаешь об этом учении?
Мальволио. Я считаю душу благородной и не причастен к его учению.
Шут. Прощай! Оставайся во тьме. Прежде чем я признаю в тебе здравый рассудок, ты должен признать учение Пифагора и бояться убить утку, чтоб не изгнать души твоей бабушки. Прощай!
Мальволио. Отец Топас! Отец Топас!
Сэр Тоби. Ай да отец Топас!
Шут. Не правда ли, что мне все к лицу?
Мария. Ты мог бы окончить дело без рясы и бороды: он тебя не видит.
Сэр Тоби. Теперь заговори с ним своим голосом и приди мне сказать, как ты его найдешь. Как бы было хорошо развязаться с этой шуткой добром! Если можно выпустить его кстати, так пусть себе идет, потому что мои отношения с графиней теперь так дурны, что я не могу безопасно дотянуть шутку до конца. Приходи ко мне в комнату.
Сэр Тоби и Мария уходят.
Шут(поет)
Дружок, ты скажи,
Любит ли тебя
Душенька твоя?
Мальволио
Дурак!
Шут(поет)
Нет, не любит – разлюбила!
Мальволио
Дурак!
Шут(поет)
Ой, за что ж тебя забыла?
Мальволио
Дурак, говорю я.
Шут(поет)
Знать, другого полюбила!
Мальволио. Душа моя, шут, если ты хочешь крепко обязать меня, достань мне свечку, перо, бумагу и чернила. Как честный человек, я всю жизнь буду тебе благодарен.
Шут. Господин Мальволио…
Мальволио. Да, любезный шут.
Шут. Ах, сударь, как это вы лишились ваших пяти чувств?
Мальволио. Шут! Никогда и никого еще не обижали так жестоко. Я так же хорошо владею моими чувствами, как и ты, шут.
Шут. Только так? Так ты, право, не в своем уме, если твои чувства не лучше моих, дурацких.
Мальволио. Они заперли меня здесь, держат впотьмах, присылают ко мне священников, ослов и вообще всеми средствами стараются лишить меня рассудка.
Шут. Подумайте, что вы говорите, патер ведь здесь. (Переменив голос.) Мальволио! Мальволио! Да восстановит небо твой рассудок. Постарайся заснуть и перестань врать пустяки.
Мальволио. Отец мой…
Шут. Не заводи с ним речей, сын мой. – Кто? Я, отец Топас? Нет, ни за что! Господь с вами! – Аминь. Да будет так.
Мальволио. Дурак! Дурак!
Шут. Что с вами, успокойтесь! Меня бранят за то, что я с вами разговариваю.
Мальволио. Душенька шут, достань мне огня и бумаги. Уверяю тебя, я не безумнее кого другого в Иллирии.
Шут. Если б это была правда, Господи!
Мальволио. Как честный человек, это правда! Достань мне, милый шут, чернила, свечу и бумаги и передай графине, что я напишу: тебе дадут за это больше, чем когда-нибудь давали почтальону.
Шут. Достану, так и быть. Но скажите мне по правде: вы точно сошли с ума или только так, притворяетесь?
Мальволио. Поверь же, что нет; я говорю правду.
Шут. Помешанному я не поверю, не видев его мозга. Сейчас принесу вам свечу, бумагу и чернила.
Мальволио. Шут, я щедро награжу тебя. Пожалуйста, иди.
Шут уходит.
