– Сюда нельзя! Тут место происшествия! – завопил юнец.
Саблин хмуро сунул ему под нос свои корки:
– Начальство нужно знать в лицо.
– Извините, товарищ полковник! – вытянулся по струнке лейтенант.
– Вы кто?
– Я лейтенант Семенов. Участковый на этой территории.
– Слушай Семенов, а что тут так много народа толкается? – спросил его Поляков.
Лейтенант покосился на Виктора, но попросить предъявить его документы не решился. Он почувствовал, что человек, приехавший с полковником на одной «Волге» – тоже кто – то из милицейских шишек.
– Так, все, тут по делу. Прокурорские, медицина. Опера, из местного РУВД. И еще кто-то, из управления, – пробормотал лейтенант.
– А ты у всех у них документы проверял?
– Так точно, – лейтенант боязливо моргнул и поежился от холода.
Поляков медленно двинулся дальше. Суетившиеся возле БМВ люди – вроде, как и не замечали его. Виктор подошел к автомобилю и заглянул в салон. На водительском месте сидел мертвый человек. Смуглое лицо было опущено на грудь. С первого момента казалось – что человек спит. Руки расслаблено лежали по бокам сиденья. И только огромная бурая лужа уже застывшей крови на коленях, груди и полу говорили, что спящий водитель – мертв.
Поляков тронул за плечо низенького, толстого человека в пальто. Из-под полы, которого, виднелся белый халат. Судя по всему, это, был судмедэксперт.
– Простите – какой диагноз? Предварительный?
Толстяк растянулся в улыбке:
– А Витя?! И ты тут! Ну, блин погодка работать!
В толстяке Поляков узнал своего старого знакомого судмедэксперта – Валентина Суздалева.
– А, Валя! Ты в пальто – прямо как Дени де Вито! Мафиоза!
– Да пошел ты! Витенька! – обиделся Суздалев.
– Ладно, Валя! Шучу! От чего, помер, сей субъект?
Суздалев, вздохнул и, разведя руками, ответил:
– Яснее – ясного! Глотка у него перерезана! Горло! От уха до уха! Умер от потери крови, и прочее, прочее, прочее…
– Как давно?
– Часов двадцать назад! Может пятнадцать! Сейчас трудно сказать – мороз!
– То есть вчера?
– Это уж точно – не сегодня!
– А чем ему глотку перерезали?
– Хм, судя по ране – скорее всего острым стальным предметом. Или попросту – ножом или бритвой!
– Почему или бритвой?
– Слишком тонкая рана. Поэтому нож – должен быть очень острым.
В этот момент к ним подошла высокая женщина лет тридцати пяти, в длинной дорогой норковой шубе и песцовой шапке. Она лукаво улыбнулась. Ее ноги в изящных сапожках на длинном каблуке то и дело проваливались в глубокий снег.
– Виктор! Здравствуй! Не хочу сказать добрый день! Такой день обычно добрым не назовешь!
– Здрасьте – Вера Григорьевна? А что краевая прокуратура уже тут?
– Да, меня вызвали.
– Хм, странно – следователя по особо важным делам – вызвали на убийство, на пустыре?
– Хм, но убийство-то явно заказное – значит и дело важно. Иначе ты бы сюда тоже с Саблиным не приехал? – дерзко ответила женщина.
Ее серые глаза внимательно изучали лицо Полякова. Виктор улыбнулся.
– Вера, кончай! Брось ты этот формализм! С чего ты взяла, что убийство заказное? Ну, перерезали водителю глотку, может таксовал. Клиент и пырнул ножом.
– Хм, на БМВ седьмой модели? Много ты видел в нашем городе таксистов на такой машине?
– Да, Вера – логика у тебя есть. Ну и что это за тип?
– А то ты не знаешь! Уже в РУБОПе небось давно на него досье подняли. Рамзан Кубаров.
– Рамзан Кубаров? Это точно?
– Да. Точно. Документы у него нашли. Права. Паспорт. И прочее. Витя – у вас, есть что-то на него?
Поляков помолчал. Пожал плечами и, достав сигарету – закурил.
– Нет, ничего у нас на него нет. Я даже не знаю – кто такой, Рамзан Кубаров.
– Ой, Витя! Ой, врешь! Ну ладно – потом все равно поделишься, ведь я дело вести буду.
Женщина в норковой шубе отвернулась и отошла. Она достала из портфеля бумаги и что-то сказала рядом стоящему милиционеру.
– Вера! Не буду мешать. Потом созвонимся, – окрикнул ее Виктор.
Женщина лишь отмахнулась. Было видно – она обиделась. Поляков пожал плечами и хотел, было выбросить окурок в сугроб. Но потом передумал. Аккуратно затушил его об зажигалку и зажал в кулак. Оставлять такие следы на месте происшествия было бы неправильно.
Виктор вернулся к «Волге». Саблин и Безбородько сидели в салоне и молчали. Когда Поляков захлопнул дверь, Саблин тихонько закашлялся. Покраснев, он пару раз глубоко вздохнул и спросил:
