Со временем Изабелла расцвела, она была очаровательна, прекрасно пела, играла на разных инструментах, ее стройный, гибкий стан, грациозные, словно кошачьи, движения в танцах и умение поддержать разговоры практически на любую тему, делали ее в глазах многих молодых и не очень мужчин, лакомым кусочком. Но Белль была равнодушна ко всем этим баронам, маркизам и герцогам.
ххх
Весной 1635 года настоятельница мать Анжелика принимала «важного» гостя. Это была немолодая женщина с чудесными волосами цвета спелой ржи, живыми умными глазами и очаровательной улыбкой. Она не была красива, но в ней было какое-то изящество, умение показать себя с выгодной стороны. Несмотря на ее возраст, ее талия была тонкая, как у нимфы. После долгого разговора с аббатисой гостья пожелала увидеть виконтессу де Рибера.
Белль шла в гостевой домик при монастыре и не знала, как себя вести с этой мадам «Ваша Важность». Какой ее ожидают увидеть: скромной, застенчивой, кроткой или самоуверенной, взбалмошной и амбициозной. По пути ей встретился монастырский исповедник, и Белль спросила у него о приезжей даме.
– Ветреная, легкомысленная, склонная к авантюрам и дерзко уверенная в себе. Наша мягкая податливая королева попала под абсолютное влияние этой особы. Представьте себе, дитя мое, эта безнравственная женщина, не дождавшись окончания срока траура после смерти мужа, выскочила замуж за другого, более чем на двадцать лет старше ее. Как результат, ее муж «рогат». Я уж не говорю о том, сколько зла она делает нашему королю, который якобы не возжелал ее. Она мстит ему, плетя различные заговоры, а за одно и против его высокопреосвященства.
– А кардиналу-то за что? Тоже не возжелал?
– За то, что он всесильный и мешает ее могуществу.
– Ну как она еще не в Бастилии за это? – удивлению Изабеллы не было придела.
– Она продала душу дьяволу, другого объяснения нет, – уверенно констатировал исповедник, – ей все время удается выйти сухой из воды, – он замолчал, а потом добавил, – страшная женщина, скорее всего она платит «рогатому» душами своих любовников.
Отец Жерар перекрестился, Изабелла последовала его примеру, и они разошлись в разные стороны.
Девушка постучала в дверь монастырской гостиницы, ей открыла молоденькая белокурая некрасивая служанка.
– Ее светлость ждет вас, – громко произнесла она и шёпотом добавила, – она злится, что вас долго не было.
Изабелла глазами поблагодарила горничную и вошла в комнату, которая одновременно была и гостиной и спальней.
Женщина надула и без того пухлые губы и с неким высокомерием рассматривала Изабеллу. Девушка, высоко и гордо держа голову, изучала лицо и фигуру гостьи, словно пыталась понять, в чем сила этой женщины, если отец Жерар прав.
– Вы опоздали, – голос был холодный, но мелодичный и завораживающий.
– Мне не было назначено время, мать настоятельница лишь сказала, что вы желаете со мной поговорить, – Изабелла старалась быть спокойной, но где-то глубоко внутри стала зарождаться неприязнь к этой женщине.
– Пустяки. Итак, вы родственница герцога де Алькала, – женщина хотела выглядеть дружелюбной, – и в каких вы с ним отношениях?
– Да, я внучатая племянница Фернандо Афан де Рибера, герцог де Алькала, – гордо произнесла Белль и с сарказмом добавила, – в отношениях, основанных на происхождении от общего предка, мадам.
– Вы знаете кто я? – с вызовом спросила гостья.
– Полагаю, если вы не родственница одной из учениц, то грешница, жаждущая помолиться в уединении в святой обители, – Изабелла ликовала, дама не была ей представлена, и это давало преимущество разговаривать в подобном тоне.
– Маркиз де Фаржи высокого мнения о вас и ваших способностях. Он в восторге от вашего острого ума и умении добиваться своего. А я бы назвала вас слишком дерзкой. Хотя, что удивляться, ваш отец родом из Гаскони, а там людям свойственна нахальность, бесцеремонность и самоуверенность.
Изабелла не проронила ни слова, и гостья продолжала:
– А если бы я была королевой?
– Но вы не ее величество, – и Бель слегка склонила голову, потом резко выпрямила спину и произнесла, – а так же гасконцам свойственно бесстрашие, мужество и непреклонность, мадам. Они всегда используют хитрость, дипломатию, а чаще шпагу.
И Изабелле вдруг пришла безумная идея научиться фехтовать.
– Мое имя Мария де Шеврез, я подруга ее величества и здесь я для того, чтобы сделать вам одно предложение от ее имени.
– Все что угодно королеве! – Изабелла сделала восторженный голос, а про себя добавила, – «если это не противоречит моим убеждениям».
– Вот и славно! Приходите сегодня ближе к вечеру, мы все обсудим. И не беспокойтесь о монастырском уставе с отходом ко сну, я обо всем договорюсь с настоятельницей.
Мария подошла и поцеловала Белль в щеку, и улыбнувшись сказала:
– Надеюсь, мы будем друзьями.
– Надеюсь, мы будем полезны друг другу.
– Гасконцы, – заключила де Шеврез и рассмеялась.
Вечером того же дня Изабелла вернулась в гостевой дом, как они и договорились с приезжей. Дверь была приоткрыта, и девушка тихо вошла и услышала голоса, принадлежащие Марии и какому-то мужчине:
– До этого еще целая вечность, – страстно прошептал мужчина. – Прошу задаток.
– Не слишком ли это неосторожно? —со смехом спросила Мария.
– Любить тебя и осторожничать, однако…
Он не договорив, заключил женщину в объятия.
Изабелла выглянула из-за парчовой занавески. Зрелище, представшее глазам девушки, перевернуло все ее представления о физической близости. Монахини с их монастырскими забавами подобную усладу называли сладострастием, а старые приверженки цистерцианства – постыднейшим из проявлений природы человеческой, порождением сатаны. Но Изабелле увиденное очень понравилось. Она вышла на воздух, чтобы успокоить голову и бешено бьющееся сердце. Недалеко от домика она увидела привязанную лошадь, а через полчаса и хозяина. Красивый, даже по-женски смазливый мужчина лет тридцати в голубом плаще королевских мушкетеров, проворно оседлав коня, скрылся по дороге по направлению в Париж.
Изабелла вернулась и, постучав, зашла в дом. Ее взгляд скользнул по перевернутой вверх дном постели, казалось, что она еще хранила следы тел и запах любви, но ни один мускул на лице девушки не показал, что она стала свидетельницей плотских забав де Шеврез…
9
Диего Альварес вышел к завтраку, словно он у себя дома. На нем была развязанная на груди блуза с кружевным воротником и сравнительно узкие панталоны до колена, оголяющие его волосатые ноги.
– А если бы вернулся отец? – в голосе Изабеллы был сарказм.
– То сразу бы решилась твоя проблема с постригом, – язвительным тоном ответил ей Диего, – кстати, что ты решила? – испанец моментально стал серьезен.
– Не хочу пока об этом думать, еще время есть. Только не представляю, зачем испанские родственники настаивают на этом.
– Монахине легче пересекать границу во время войны, – предположил Диего.
Изабелла пристально смотрела на возлюбленного:
– Ты хочешь сказать, что я должна буду быть посыльной?
ххх
…После визита де Шеврез и постоянной опеки мадам де Силли, жизнь Изабеллы в монастыре была практически идеальной. Весь следующий год она не посещала все подряд службы, ей не надо было ходить на всенощные, не надо было трудиться на послушаниях. Ее задача была читать философские трактаты, заниматься вокалом, языками, специально для нее приходил учитель танцев. Ей было даже позволена верховая езда, которую она обожала.
Оставалось одно, что она не могла себе позволить: фехтование.
