– Возможно, – буркнул он в ответ и протянул руку: – Документы, пожалуйста.
Белокурый мальчишка впился в руку, механически оттолкнувшую пацаненка за спину мужчине. Другой рукой темнокожий путник достал из портмоне небольшую карточку, по виду схожую с водительскими правами.
– Эйса Хейтер, – хмыкнул сержант, разглядывая фото владельца и сличая с оригиналом. – Говорящая фамилия, жаль, через «игрек» написана. А что, нормальных документов в нас нет?
– Простите?
– Что непонятного, покажите водительские права или ай-ди карту.
– У меня нет машины, а потому и нет прав, – чуть тише, чем прежде, произнес стоявший перед сержантом. Тот хмыкнул и покачал головой.
– Не положено, что ли? Тогда где ваша грин-карта?
Мужчина неловко пожал плечами.
– Я гражданин США. Мой паспорт в ваших руках.
– Карта «Нексус»? Выглядит, как будто канадцы выдали. Первый раз такую встречаю, – он повертел карточку в руках, затем сфотографировал на мобильный обе ее стороны. Фыркнул недовольно, когда попытался открыть приложение на сотовом для проверки подлинности документа. Наконец, программа загрузилась.
– Все в порядке?
– Подтверждено Интерполом, Королевской канадской конной полицией, ФБР, Национальной полицией Соединенного королевства…. Да уж. Вы вообще, откуда, мистер? – наконец, резко произнес патрульный. Мужчина вздрогнул, отталкивая мальчика еще дальше от полицейского.
– Я здесь, в этом городе, родился, за всю жизнь только в Бостон и Филадельфию в Штатах и Эдмонтона в Канаде и выезжал. Брат там у меня живет.
– Немудрено, что такое мудреное свидетельство заимели вместо нормального, – покачал головой полицейский. – Кем приходится вам этот мальчик?
– Это мой сын.
Патрульный прищурился. Посмотрел на мальчугана, снова на мужчину.
– Серьезно?
– Усыновленный, конечно. Понимаете, мой друг, его отец…
– Подождите, – коротко приказал сержант. И наклонился к мальчику:
– Малыш, отойдем на пару минут.
Пацаненок уверенно, хотя и без особой охоты, кивнул. Глаза сержанта впились в мужчину.
– А вы стойте, где стоите, и чтоб без глупостей.
– У вас мой сын, – отчеканил чуть не по слогам тот. Еще один долгий пронизывающий взгляд полицейского, который мужчина с честью выдержал. Патрульный отошел в сторонку, к углу торгового центра, возле которого он и остановил странную пару, остановил пацаненка, повернул к себе.
– Как тебя зовут?
– Дилан.
– Вот что, Дилан, теперь выкладывай начистоту. Кто этот человек и чего он к тебе прицепился. За себя можешь не бояться, с этой минуты ты под надежной защитой. Одно твое слово, и этот парень сядет и очень надолго, – мальчик молчал, патрульный постояв недолго, но не дождавшись ни слова от пацана, продолжил: – Я говорю, не волнуйся, спокойно расскажи, как ты с ним встретился, как он к тебе подошел…
– Нет, вы не понимаете, – мальчик сообразил что-то, начал судорожно рыться в карманах. – Все по-другому было.
– То есть, ты давно с ним уже.
– Именно. Он меня действительно усыновил.
– Послушай, малыш. То, что ты сейчас его выгораживаешь, это вполне нормально, все мы желаем добра ближнему своему. И не смотри на него, на меня, только на меня взгляд, – патрульный загородил мужчину крепкой, пусть и слегка расплывавшейся в талии фигурой. – Вот, а теперь давай начистоту, когда ты с ним познакомился, как, что он тебе наговорил, как увел от родителей.
– Моих родителей давно нет, – коротко изрек малыш, продолжая копаться в карманах, ища и не находя что-то, видимо, очень важное. – Понимаете, я Эйсу, отца моего нынешнего, знаю, сколько себя помню. Наверное, с самого детства. Он очень близкий друг моего настоящего папы. Они вместе, он говорил, всю жизнь, со школы…
– Так, а теперь, получается, взял и увел. Знаешь, и такое бывает, – охотно закивал патрульный. – Часто сводят детей именно знакомые, говорят, погуляем недолго, потом, что мама не может забрать сейчас, а позже уезжают в другой город и ищи-свищи. А вот такие, как ты, верят, что и с родителями что-то случилось недоброе, и что только вот такой «новый папа», – сержант взмахнул руками, изображая в воздухе кавычки, – один и может о тебе позаботится.
– Неправда ваша, – отрезал мальчик. – Эйса очень хороший человек, я вам это докажу.
– Что же ты так с ним собачился десять минут назад?
Мальчик опустил глаза.
– Это я так… по глупости. Но вы мне поверьте, офицер, – слово это прозвучало в его устах в точности так же, как в самом начале разговора у мужчины, и это невольное сравнение передернуло патрульного. – Мой папа, Эйса, он, правда, мой отец и я, правда, горя с ним не знаю. Я плохо помню своего настоящего отца, но, вы поверьте, Эйса… Да вот же, наконец-то!
Трудно сказать, что именно ожидал от паренька патрульный, но явно не того, что мальчик, так долго обыскивавший многочисленные карманы куртки и брюк, наконец, нашел – уже за подкладкой, завалившуюся туда, верно, совсем недавно. Издав торжествующий возглас, паренек достал сложенную вчетверо засаленную бумаженцию и протянул ее сержанту.
– Смотрите. Я говорю, он хороший человек, я с ним столько всего пережил, и хорошего и дурного, я… да куда я без него, офицер.
– Прекрати! – резко произнес патрульный, мальчик невольно вздрогнул и отшатнулся. – Что это?
– Свидетельство об усыновлении. Я всегда его с собой ношу, Эйсе, вот как вы, многие не верят, однажды даже порвали. Я и ношу, чтоб не подумали, чего не того.
Сержант проглядел по диагонали засаленную бумажку, потом, убедившись в ее подлинности, с явной неохотой вчитался. Выдохнул, взял под козырек.
– Твоя правда. Извини, сынок, сам понимаешь, вы ж как небо и земля, полные противоположности.
Повернулся к мужчине, тоже козырнул, но молча, и удалился ко въезду в торговый центр, на углу которого и пытал вопросами обоих.
Мальчик положил свидетельство об усыновлении обратно в карман, спохватился, переложил в другой.
– Подкладка порвалась, – объяснил он подошедшему отцу. – Иначе я б так долго не искал.
Смутился и некоторое время стоял, молча возя носком ношеного кроссовка по щербатому асфальту. Мужчина положил руку на его плечо.
– Сам как? – мальчик только кивнул в ответ, взволнованно сглотнув комок в горле. – Тогда пойдем к автобусу потихоньку.
– А как же купоны?
– Завтра сходим, как у тебя занятия кончатся. Сегодня надо передохнуть.
Мальчик не смел поднять глаз.
