Дом шелка

Глава 16

Туман окутывал холмы подобно одеялу, клубясь вокруг Теи, бежавшей по тропинке прочь из города, скрывая все позади. Хорошо видно было едва ли на пару метров вперед, пришлось сбавить темп – ей не хотелось споткнуться о незамеченный камень и потянуть лодыжку. Накануне в учительской Клэр упоминала, что эта тропа была ее любимым маршрутом для бега:

– Ведет до самого Саммерборна, ближайшей к Оксли деревне. Всего пара километров туда и обратно, но очень живописно. И паб хороший.

Когда Тея пустилась в путь, рассвет едва занялся, морозный воздух щипал нос и уши, но скоро она согрелась от быстрого бега, напугав рано проснувшегося кролика и тройку птиц, когда задела рукавом их ветку. Тропинка вела вдоль ручья, хотя за туманом его не было видно – только слышался шум воды сбоку. Показался Саммерборн. Тея тяжело дышала, легкие горели, так что она перешла на трусцу, рассматривая старые, покрытые мхом здания из красного кирпича: горстка домов, какие-то отдельно стоящие, другие рядами по три или четыре, сельский клуб и, как и обещала Клэр, симпатичный паб с соломенной крышей и белеными стенами. И хотя в некоторых окнах горел свет, вокруг было пугающе тихо: слишком рано для активного движения. Чуть дальше по улице перед ней предстала каменная церковь с остроконечной верхушкой и витражными стеклами нефа, и множество надгробий на церковном кладбище. Если не считать припаркованных кое-где на узкой улице машин, деревня выглядела так же, как, должно быть, и все прошедшие века, и Тея могла с легкостью представить – каково это, жить в таком месте в далеком прошлом. Знания человека о мире были так ограничены; тогда едва ли уезжали от родного дома больше чем на десяток километров за всю жизнь. И видеть, как прошлое соседствует с настоящим, как в этой деревушке, и было одной из причин, почему она стала изучать и преподавать историю – попытаться узнать, что же произошло за минувшие столетия и что осталось от них.

Добежав до конца деревушки, где узкая улочка переходила в главную дорогу, Тея развернулась в обратном направлении. Вновь нырнув в туман, застилавший долину, она будто очутилась в мире призраков: облачка пара на выдохе сокращали и без того слабую видимость, а по мере приближения к реке белесая мгла вокруг становилась все гуще. С усилием вглядываясь вперед, она слышала шум бурлящего потока, представляя, как он пенится там, внизу.

Интересно, бегал ли по этой тропинке ее отец? Тея так и видела, как он следует тем же путем, что и она, каким-нибудь солнечным летним днем, возможно, останавливается искупаться в реке после матча в теннис на одном из школьных кортов, как раз недалеко отсюда. В памяти всплыли черно-белые фотографии в рамках, изображающие его в традиционной белой форме – они висели на стенах его кабинета дома, в Австралии. Сердце кольнуло печалью.

Погрузившись в свои мысли и в туман, Тея заметила приближавшуюся фигуру, только когда они почти столкнулись: она чуть не свалилась в канаву, когда кто-то толкнул ее плечом, и даже не разглядела кто – только красный всполох.

– Эй! – возмутилась она, но, потрясенно обернувшись, увидела только, как незнакомец исчезает из виду. Только через пару секунд она поняла, исходя из его комплекции, кто это был. Даже не соизволил остановиться! Да, туман, но он должен был заметить ее! Не мог же он так сильно задуматься… Такое поведение лишь укрепило ее мнение о заносчивом учителе физкультуры. Ничего, так или иначе она докопается до истины.

К тому моменту, как Тея добралась до дома торговца шелком, туман начал рассеиваться. С кухни доносились звуки готовящегося завтрака, отдаленное бормотание радиоприемника, плеск воды и смех девочек.

Стянув с себя толстовку, Тея поднялась в свою комнату и обнаружила, что дверь открыта. Она проверила замок, не сомневаясь, что запирала его перед пробежкой. Все вроде бы работало, исправно защелкиваясь – она проверила еще раз, и дверь осталась на своем месте. Смутное подозрение заставляло задуматься: значило ли это, что у кого-то еще был ключ?

Тея решительно вошла в кабинет, осматриваясь, не пропало ли что, и тут же заметила несколько небольших кучек земли, возвышавшихся точно миниатюрные пирамидки между досками, там, где заканчивался ковер. Ей вспомнилось, как в детстве она видела нечто похожее, тогда муравьи забирались в щели, выбрасывая на поверхность горки песка и трухи, но здесь ничего подобного не было. В Англии водятся короеды? Тея пригляделась получше, обнаружив еще горку чуть дальше. Может, это термиты, сухая гниль – или что у них тут еще живет? А если так, значит ли это, что стены могут взять и рухнуть прямо на них, как карточный домик? Она прислонилась к стене и чуть не оступилась, ощутив, как та прогнулась под ее весом. Восстановив равновесие, Тея принялась ощупывать стены тщательнее, впервые заметив, что в углу доски едва заметно темнее от пола до того места, где карниз переходил в потолок. Она вновь надавила на стену, и та поддалась на пару миллиметров. Тея уже собиралась продолжить исследования, но тут зазвонил будильник, сообщая, что до завтрака осталось двадцать минут. Придется подождать. Включая душ в крошечной ванной, Тея напомнила себе, что здание простояло несколько веков, так что вряд ли собиралось обрушиться на нее прямо сейчас.

Глава 17

Открыв тяжелую дверь в библиотеку и войдя внутрь, Тея с трудом удержалась от восхищенного вздоха. Затененные стеллажи, занимавшие внушительных размеров зал с высокими потолками, были заставлены книгами, в том числе и в кожаных обложках, с потрескавшимися и вытертыми корешками, по виду того же возраста, что и школа.

В центре стояли длинные столы со старомодными зелеными лампами у каждого места, хотя в это солнечное утро нужды в них не было – свет лился из высокого арочного окна в конце зала. Единственный признак двадцать первого века – зарядные устройства с розетками, встречающиеся на столах.

В библиотеке никого не было, все ученики разошлись по аудиториям, и Тея планировала воспользоваться свободным временем до собственных уроков, начинавшихся после ланча.

Впрочем, она не собиралась заниматься исключительно учебными вопросами. И хотя нужно было посмотреть, что из библиотечного фонда подойдет для старших классов, Тее также не терпелось поискать среди книг что-нибудь об истории Дома шелка. Из головы не шли слова дамы Хикс о возрасте дома: ее внутренний историк живо заинтересовался прошлым особняка – кто его построил, кто жил, любил, рождался и умирал, радовался и плакал в этих стенах.

– Вы, должно быть, мисс Раст, – раздался звучный голос, и Тея удивленно обернулась к неожиданно появившемуся из-за стеллажей пожилому человеку. Внимание Теи привлекла веточка лаванды у него в петлице: она не думала, что кто-то еще носит такое, разве что на свадьбы.

– Впечатляет, – произнесла она, протягивая руку. – Боюсь, не имела удовольствия…

– Диккенс. Барнаби. Никакого отношения к писателю не имею, а жаль, – представился мужчина, пожимая ей руку. – И ничего впечатляющего в этом нет, перед началом семестра приходит рассылка обо всех новых сотрудниках.

– Все ясно, – кивнула Тея, чувствуя себя довольно глупо.

– Чем могу помочь? – приветливо уточнил библиотекарь.

Тея рассказала о своих поисках, сообщив также об особом интересе к истории графства и отношении к женщинам:

– Главным образом обвинения в колдовстве, – добавила она. – Во время правления Стюартов и в Георгианскую эпоху.

– Очень любопытно, – внимательно выслушав ее, кивнул мужчина. – Начну с Дома шелка: он сменил много владельцев и ипостасей, полагаю, больше, чем любой другой дом на главной улице. До того, как его приобрел колледж, там размещался тематический роскошный отель, пансион, жилой дом… Также какое-то время он стоял заброшенным. Местное общество защиты старинных зданий возмутилось, когда колледж захотел купить особняк, но потерпело поражение. Колледж, как правило, выигрывает подобные споры, видите ли, он слишком важен для города, даже сейчас. Если верить местным слухам, нам он достался почти даром. А теперь, дайте-ка подумать…

Библиотекарь вновь скрылся за стеллажами, и Тея, помедлив, направилась следом.

– Итак… – донеслось с высокой, почти до потолка лестницы. Достав с верхней полки небольшой томик в обложке из зеленой кожи, он передал книгу Тее. – Может пролить свет на более раннюю историю Дома шелка.

Тея перевернула книгу и прочитала потускневшие, некогда золотые буквы на корешке: «Дом торговца шелком».

– Замечательно, спасибо!

– Только вам придется читать здесь. Редкие книги мы на руки не выдаем, школьные правила.

– Разумеется, – откликнулась Тея, сверившись с часами: до ланча оставался примерно час, а потом ее ждали ученики. Она открыла книгу на первой странице. Небольшая по размеру, напечатана она была на тонкой, точно папиросной, бумаге плотным, убористым шрифтом.

– Но я могу отложить ее для вас, если она понадобится снова.

– Определенно понадобится.

Дружелюбно кивнув ей, мистер Диккенс удалился, а Тея удобно устроилась за столом. Бережно пролистывая страницы, в конце книги она обнаружила сложенный кусочек плотной грубой ткани, спрятанный между последними страницами и переплетом. Тея с любопытством развернула пожелтевший от времени, местами покрытый плесенью фрагмент. Возможно, старинная закладка?

Внутри обнаружился еще один клочок ткани: узкая полоска, всего несколько сантиметров, вероятно, шелка. На некогда белом материале были вытканы пурпурные цветы и серебристая паутинка, а на самом краешке виднелись черные ножки насекомого. Тея провела пальцем по цветам. Может ли это быть примером изделий того самого торговца шелком? Неужели этот кусочек сохранился с того времени? Вполне возможно, решила она, особенно если книгу редко брали. В душе загорелся огонек радостного волнения: так история оживала перед ней. Не через договоры, коронации, битвы, а благодаря вот таким обыденным предметам, которыми люди могут восхищаться и через столетия, пусть и создатели их давно покинули этот мир.

Отложив ткань в сторону, Тея вернулась к началу. Время летело незаметно, а она прочитала только первую главу. Она начиналась с истории первого владельца дома, Патрика Холландера, который, во всяком случае, по словам автора книги, был преуспевающим торговцем шелком. После краткого описания его юности и переезда в Оксли после свадьбы с Кэролайн большое внимание уделялось строительству дома и особенностям сооружения. Перечислялись заказы кирпича, имена нанятых в Лондоне мастеров, которые клали полы и шиферную черепицу, привезенную из Уэльса, создание деревянных панелей для оформления гостиной, доставка первого в городе фортепьяно… список продолжался до бесконечности.

Время заканчивалось, и Тея пролистала до середины книги, узнав, что почти двадцать лет спустя после постройки пожар уничтожил заднюю часть особняка. В огне погибла молодая девушка, служанка. Раздавшееся сбоку вежливое покашливание отвлекло Тею, и она подняла глаза на подошедшего библиотекаря.

– Мне вспомнилось, что в местном архиве в Уитлбери тоже могут быть бумаги об истории дома, если вам будет интересно.

Тея даже не сомневалась.

– О господи, – посмотрев на часы, она вздрогнула. – Мне уже пора, иначе опоздаю на ланч. – Вернув книгу мистеру Диккенсу, она подхватила блокнот и сумку. – Еще раз спасибо! – крикнула она на бегу, и дверь библиотеки захлопнулась.

По школьному календарю преподавательский состав обедал вместе раз в две недели по вторникам, отсчет велся с начала семестра, и опоздания были неприемлемы. И все же Тея заблудилась, направившись сначала в общую столовую, где уже собрались ученики. Заглянув внутрь, она заметила, что девочки сидели вместе за одним столом, отдельно от мальчиков, и сделала себе мысленную пометку заняться этим вопросом потом. Они должны начать общаться, в этом и был смысл.

Когда Тея наконец добралась до преподавательской столовой в конце длинного коридора, все ждали только ее. Осталось всего одно свободное место, и она внутренне поморщилась, садясь рядом с Гаретом Поупом. Ну хотя бы Клэр оказалась напротив, через пару мест от нее. Скользнув на свободное место, она повернулась к директору, который, убедившись, что все на месте, начал произносить молитву.

Пока подавали обед, Тея повернулась к своему соседу слева:

– Рано встали сегодня? – спросила она.

Во взгляде Гарета Поупа мелькнуло удивление, будто она ляпнула какую-то грубость, и Тея не могла избавиться от ощущения, что нажила себе врага, хотя и понятия не имела, по какой причине.

– Это меня вы чуть не сбили с ног сегодня на дорожке в Саммерборн, – пояснила она.

– Прошу прощения, – откликнулся он, передавая ей блюдо с сероватыми бобами. – Вы, должно быть, спутали меня с кем-то еще. Поверьте, этим утром я и близко не подходил к Саммерборну. Впрочем, туман был довольно густой, так что это мог быть кто угодно.

– Значит, я ошиблась, – признала Тея, покраснев, накладывая себе овощи. Неужели так начинается сумасшествие? Она мысленно пнула себя за это поспешное обвинение. В тот момент она не сомневалась в том, кого видела, но чем больше думала об этом, тем отчетливее понимала, что на самом деле толком не разглядела пробегавшего мимо мужчину. И он прав, туман действительно был густой.

Тея повернулась к коллеге справа, представилась, и вскоре у них завязалась оживленная дискуссия о достоинствах английской сборной по крикету, которой через пару месяцев предстояло играть в Австралии в финальной серии игр. Брови собеседника поднялись в изумлении, когда она спокойно отстаивала свою точку зрения, зная не только о выбранных в команду австралийских игроках, но и об английских.

Детство Теи прошло под комментарии матчей от Ричи Бено, игрока в крикет и спортивного комментатора, под удар биты по мячу, взрывы аплодисментов, когда бэтсмен[8] забивал шестерку; игры на заднем дворе и на пляже, где мама выступала в роли «хранителя воротцев», занимая позицию за калиткой бэтсмена, а Пип находилась в дальней части поля. А в день подарков, на второй день Рождества, все изнемогали от жары на мельбурнском крикетном стадионе. Каждый. Чертов. Год. Тея подозревала, что ее отец хотел бы иметь сыновей вместо дочерей – достаточно было услышать прозвища, которые он им дал: Тео и мистер Пип.

– О-о-о, голова младенца, – послышались шепотки с дальнего края стола. Повернувшись, Тея увидела в центре стола продолговатый противень с бледной комковатой массой, из которой вытекала пузырящаяся красная жидкость, точно искусственная кровь из фильма ужасов.

– Старички с ума сходят по хорошему пудингу. Пудинг с вареньем – пропитанный джемом бисквит на сале. Сытное и тяжелое блюдо. Сердечный приступ на тарелке, – пояснил Гарет, заметив ее шокированное выражение. – Не желаете кусочек?

– Спасибо, пожалуй, воздержусь, – помотала головой Тея.

Глава 18

– Подожди меня!

Ярко одетую женщину нельзя было не заметить. Она напоминала Тее осеннее дерево, оранжево-красный листопад: развевающееся платье своими бордовыми и темно-оранжевыми оттенками было как смесь шафрана и шелковицы, вместе с медными браслетами создавая довольно радостную картину. Тея остановилась у входа в школу, дожидаясь Клэр, которая бежала к ней, звеня украшениями на запястьях. Для разнообразия в этот день опаздывала не Тея. Суммарный эффект постоянно срабатывающего будильника, который Тея уже пару раз подумывала запустить через всю комнату, как летающую тарелку, и ежедневное сопровождение девочек в школу привело к тому, что она оказалась там, где и должна быть, еще и за несколько минут до нужного времени, причем чуть ли не впервые в жизни.

Ее отец, конечно же, был ярым приверженцем графиков и расписаний, и вечные опоздания Теи его неизменно разочаровывали. Она старалась изо всех сил, уже много лет как переведя часы на десять минут назад, но по каким-то причинам ей никак не удавалось добиться его одобрения и соответствовать его высоким стандартам пунктуальности. Как его, должно быть, позабавило бы, что именно Оксли наконец приучил ее везде быть вовремя.

– Ты же свободна в субботу вечером? – спросила Клэр, наконец догнав ее.

– Вообще-то я думала просто побыть у себя, неделя выдалась та еще. А что?

– В начале семестра всегда так, а новеньким еще тяжелее, но никаких сидений дома. Недалеко от Литтл Колдуэлл устраивают вечеринку.

– Где?

– Все забываю, что ты еще не знаешь здешние места. Это километров в пятнадцати к северу от Оксли. В любом случае будет весело. Приятель моего друга живет там, его вечеринки знамениты на всю округу, ты просто не можешь это пропустить. Тебе не помешает ненадолго выбраться из колледжа. Хотя бы увидишь, что здесь есть не только учебники, прыщавые мальчишки – и девчонки – и задиристые физкультурники, – широко улыбнулась Клэр.

– Так заметно?

– Он так завелся, потому что ты обставила его в хоккей, во всяком случае, в учительской прошел слушок.

Они обменялись улыбками, и Клэр поспешила на свой первый урок, а Тея направилась в библиотеку по бодрящему осеннему холодку, шурша устилавшими гравийную дорожку листьями и наслаждаясь свежим воздухом. Незнакомая обстановка и школа, новая работа, ученицы, за которых она отвечала – все это занимало все мысли Теи настолько, что она даже не заметила смену времен года. И жизнь в Австралии казалась теперь такой далекой. Хотя кое-что все же осталось с ней и давило сильнее, чем она была готова признать.

Барнаби Диккенс, библиотекарь, явно не ожидал ее увидеть.

– Вы так скоро вернулись? – удивился он, брови поднялись над очками с толстыми стеклами. В этот раз цветок в его петлице был лилово-черным. – Чемерица, – пояснил он, проследив за ее взглядом. – Прекрасный цветок, правда? Хоть и ядовитый.

Тея кивнула.

– Решила еще раз взять ту книгу про Дом шелка.

– Да, разумеется. – Он поспешил к стеллажу, а Тея тем временем огляделась, любуясь библиотекой, волной света, льющейся из окон, освещавшей одни полки и погружая в тени другие. Все здесь дышало историей. Сначала сюда приходил ее отец, а теперь она сама.

– Очень странно, – взволнованно объявил вернувшийся мистер Диккенс. – В самом деле очень странно…

– Что случилось?

– Ее там нет. Той книги. Готов поклясться, вчера сам поставил ее на место.

– Боюсь, я не понимаю: как она могла пропасть? – Тея постаралась ничем не выдать своего разочарования.

– Будь я проклят, если знаю. Спрошу помощника, кроме нас двоих здесь больше никого не было.

– А у вас нет цифровой системы? – спросила Тея, кивнув на компьютер на рабочем столе. – Может, там есть отметка?

– Да, да, конечно. Минутку…

Он обошел стол и нажал несколько клавиш.

– Давайте-ка проверим… О. Здесь сказано, что книгу взяли.

– Но мне казалось, вы говорили, что ее нельзя выносить из зала, – напомнила Тея.

– Я обязательно все выясню.

– Так кто же взял ее?

– Боюсь, я не вправе сообщать.

Тея вздохнула:

– А есть что-нибудь еще об истории дома?

Мистер Диккенс покачал головой:

– Можете попробовать обратиться в городскую библиотеку. И в архив, как я уже упоминал.

– Хорошо, благодарю вас, так и сделаю.

– Я обязательно сообщу вам, как только книгу вернут.

Расстроенная, Тея отошла к стеллажам с трудами об Англии Георгианской эпохи. Ее впечатлила обширность материала по ее теме, и она с радостью обнаружила среди работ несколько таких, которые считала основополагающими для своих изысканий. Пройдя еще дальше в лабиринт стеллажей, она забралась на лестницу к полкам повыше, где размещались старинные издания. Она уже потянулась за одним, показавшимся ей наиболее интересным, когда внизу неожиданно возник мистер Диккенс.

– Мисс Раст, думаю, вас может это заинтересовать, – произнес он, протягивая ей книгу, будто в качестве извинения. – Принимая во внимание область ваших исследований… Колдовство и гонения на ведьм, не так ли? В шестнадцатом и семнадцатом веках в Англии?

Тея спустилась вниз и заинтригованно взяла в руки небольшой том в кожаном переплете. «Легенда о сестрах Хандсель».

– Спасибо, – поблагодарила она, рассматривая линогравюру на обложке: четыре скрюченных переплетенных дерева. – Спасибо большое, мистер Диккенс.

Найдя себе местечко, она вскоре с головой погрузилась в историю, которая, как она со все нарастающим восторгом понимала, может оказаться невероятно ценной для ее работы. В конце книги ее взгляд упал на раздел дополнений и приложений, и сердце забилось чаще. Там приводился список имен женщин, с десяток или больше, вместе с датами, охватывающими почти три сотни лет, от начала шестнадцатого века и до конца восемнадцатого, и названиями мест. Все женщины были из Уилтшира и одна из Оксли: Роуэн Кэзвелл, горничная в доме торговца. Тея уставилась на страницу, не веря своим глазам. Стоявшая рядом дата – всего через несколько лет после строительства дома!

И хотя в списке это прямо не говорилось, Тея предположила, что этих женщин, живших в окрестностях, также обвиняли или признали виновными в колдовстве. В воображении сразу же закрутились безумные теории, и Тею пробрала дрожь. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Вдруг здесь скрывается разгадка или подсказка о том, что происходит в доме? Ощущение беспокойства, не отпускающее Тею, стоит только ей остаться там одной? Она вновь посмотрела на список. Кто же эта Роуэн Кэзвелл?

Тея все еще размышляла об этом, когда у плеча раздалось сдержанное покашливание.

– Мисс Раст?

– Да?

– Знаете, я ведь преподавал у вашего отца, – произнес библиотекарь.

Тея замешкалась.

– Я не думала, что кто-то из учителей еще остался здесь, – наконец сказала она.

– Вообще-то парочка есть. Мы все были очень огорчены, узнав новости… – Откашлявшись, он продолжил: – Он был прекрасным учеником, отличником.

– Мне очень приятно это слышать, – поблагодарила Тея. – Он всегда отзывался об Оксли с большой теплотой.

– Взял на себя смелость принести несколько старых фотографий. – Мистер Диккенс протянул ей внушительный альбом, также в кожаной обложке. – Снимки того времени.

Тея заметила, что он оставил закладки в некоторых местах.

– Ваш отец играл практически во всех командах школы – очень одаренный спортсмен.

Тея открыла альбом на первой отмеченной страничке и чуть не ахнула вслух. Команда по крикету, все со сложенными на груди руками, стоят рядами в белых мешковатых брюках и свитерах с V-образным вырезом. На переднем плане скрещена пара бит. Она сразу же узнала своего отца, стоящего позади: волнистые волосы, упрямый подбородок и кривая улыбка. Это благодаря Оксли у него появилась такая незыблемая уверенность в себе? Несмотря ни на что, она остро ощутила боль потери и пожалела, что в свое время недостаточно старалась понять его. Как бы ей хотелось провести с ним хотя бы еще день, всего один день.

Глава 19

Долгие две недели спустя после отправки эскизов Мэри начала беспокоиться. Она ожидала, что к этому времени уже получит ответ, какое-то указание от своего заказчика, и теперь уже предполагала самое худшее, что Патрик Холландер передумал и уже не считал, что у нее «врожденный дар»(именно так он тогда и сказал, и слова эти эхом звучали у нее в ушах, поддерживая все это время).

Жестокие морозы самого тяжелого месяца принесли снегопады и ледяной дождь, ночные горшки под утро покрывались наледью, а уголь для каминов удавалось достать с большим трудом. Мэри чувствовала все возрастающее отчаяние. Как она вообще могла вообразить, что все их трудности остались позади? При мысли о собственной доверчивости ей делалось дурно. И она не могла заставить себя заговорить об этом с сестрой.

Как-то раз по дороге на рынок она заметила мелькнувший в толпе переливчато-синий, как павлиний хвост, камзол и перевязанные лентой волнистые волосы. Она поспешила к мужчине, но вскоре потеряла его из виду в толчее. Мэри сказала себе, что просто вообразила сходство.

В конце месяца Мэри завернула к дому на Спитал-сквер, поднялась на чердак, в ткацкую комнату, узнать, вдруг Гай Ле Мэтр получал весточку.

– Но вы же работали с ним прежде? – спросила она, пытаясь перекричать стоящий в помещении шум и стук множества челноков.

Гай пожал плечами с галльской невозмутимостью.

– Не тревожьтесь. Возможно, почта запаздывает, – кивнул он в сторону видневшегося из окна серого неба. – Погода…

Он был прав: за снегопадами на город обрушились сильные ливни, оставляя на улицах утонувших крыс и глубокие лужи, поджидающие незадачливых путников. Возможно, непогода бушевала не только в Лондоне, но и по всей округе. Мэри постаралась убедить себя, что именно в этом причина задержки. Натянув на голову капюшон плаща, она вернулась домой, ждать дальше.