– Но ружьё твоё мы тоже утопили.
– Ничего! Ещё куплю. Человека надо спасать! Помоги одежду с него снять. Ведь это ж надо – столько времени провести на морозе! Хорошо, хоть печь в избе успел натопить, а вот до бани очередь не дошла, – торопливо срывая одежду с закоченевшего Перегудова, говорил Степаныч.
Майора раздели догола, завернули в одеяло и уложили на печь. Степаныч налил самогон в эмалированную белую кружку с отбитым проржавевшим краем. Перегудов выпил самогон и, повернувшись к стене, заснул.
– Только бы он не схватил воспаление лёгких, – забеспокоился егерь.
– Перегудов крепкий мужик, – уверил его Каратаев.
– На всякий случай, сейчас врача вызову по рации.
– Степаныч, давай подождём несколько часов. Пусть он поспит, – предложил Каратаев. – Может, всё обойдётся.
Перегудов проснулся, когда за окном стало темно. За столом, над которым светила тусклая лампочка, сидели тихо беседовавшие Степаныч и Каратаев.
Максиму Петровичу стало нестерпимо жарко. Он скинул одеяло и спрыгнул с печи.
– Проснулся! – обрадовался Степаныч.
– Что, свет дали? – поинтересовался Перегудов.
– Дали.
– А пожрать есть чего, мужики?
– Да ты хоть оденься, командир, – сказал егерь, бросая Перегудову сухую одежду. – Тебе моя одежда подойдёт.
Надев старую жёлтую рубашку и широкие короткие серые брюки, Перегудов сел за стол.
– Ну, рассказывай, вояка, как ты шатуна завалил? – спросил Степаныч.
– Плохо помню. У меня не медведь, а рысь всё время появляется перед глазами, – признался Перегудов.
– Мне уже Серёга рассказал про рысь. Необычное у неё было поведение. А расскажи-ка лучше, майор, про свою вещицу поподробнее, – попросил Степаныч, показывая на лежавшую на столе деревянную фигурку. – А то Сергей тут такое порассказал, что диву даёшься!
– Это мой талисман. Я вам потом всё расскажу. Сначала поесть дайте, – попросил проголодавшийся Максим Петрович.
Перегудов с аппетитом накинулся на рассыпчатую картошку с солёными огурцами и салом. Потом он что-то стал искать глазами на столе.
– Э, нет! Хватит тебе, майор, самогон пить, – сказал егерь. – Теперь тебе полезно горячего чайку с листьями малины выпить. Других напитков больше на столе не держу. Извини, – сказал Степаныч, наливая в кружку горячий чай.
– Я в следующий раз новое ружьё привезу, – пообещал Перегудов.
– Не беспокойся. Мы уже договорились с Сергеем. Он мне в мае и новое ружье, и щенка привезёт. У меня в мае день рождения. Да и зачем мне в ближайшее время ружьё? Шатуна ведь ты уже убил, Максим Петрович. За это огромное тебе спасибо! – поблагодарил Степаныч.
– Да ладно, чего уж там, – смутился Перегудов.
– А как же рысь? Она не нападёт на тебя, дядя Толя? – спросил Каратаев.
– Рысь не покусает меня. Я её прикармливал, когда она была маленькая. Запомнила она человека. Вреда не должна людям делать.
– Так вот оно в чём дело! – разочарованно протянул Перегудов. – А я, уж было подумал, будто талисман мне помог, а это рысь меня спасла в благодарность за заботу Степаныча!
– Не думаю, что рысь на такое геройство могла пойти из чувства благодарности ко мне. Тебя-то рысь не знает, Максим Петрович. На матёрого шатуна в такую пору редкая охотничья собака в одиночку бросится, – покачал головой Степаныч. – Ты верь в талисман, майор. Бери его с собой в путешествие. Сергей мне уже рассказал, что вы собрались в Америку лететь. Там тепло. Отогреетесь.
– Полетим, если я пневмонию не подхвачу, – буркнул Перегудов.
– Если в ближайшие сутки у тебя жара не будет, считай, не заболеешь, – улыбнулся егерь. – Бравый ты, майор!
– Так если бы я не принял за обедом столько водки и самогона, я бы шатуна не завалил. Я его испугался бы, если бы трезвым был. Руки бы дрогнули, – признался Перегудов. – Такой зверюга жуткий был!
– Ну, тебе больше пить нельзя, а мы с Серёгой всё-таки выпьем за вашу будущую удачную поездку, – Степаныч подмигнул Сергею и достал из-под стола литровую бутыль самогона.
Перегудов сглотнул слюну и, встав из-за стола, полез на печку. Оттуда ещё долго слышалось его ворчание, мешавшее неторопливой тихой беседе хозяина и Сергея…
Наконец, Максим Петрович заснул.
Часть 3. Звонки из прошлого
Глава 1
Алексей Белобородов был в отчаянии. Не успел он добиться летнего отпуска, который он собирался провести в кругу семьи на садовом участке, как воскресным утром раздался звонок.
Звонил майор Перепёлкин, служивший в Петербурге. Алексей сразу узнал звонкий голос рыжеволосого Антона. Белобородов хорошо его помнил. Однажды они вместе побывали в странной командировке на Камчатке. Тогда они столкнулись со странным природным явлением – туманами, которые безвозвратно поглощали людей и технику. Туманы пропали неожиданно, и их группа к исчезновению удивительных туманов не имела никакого отношения. Однако руководство посчитало, что, если потом престали пропадать люди, то они поработали хорошо. По крайней мере, премии по итогам года никого из них тогда не лишили.
– Привет! Как жена и сын? Малыш растёт? – спросил Перепёлкин.
– Доброе утро, Антон! У меня всё в порядке. Анна уже вышла на службу из отпуска по уходу за ребёнком. Моя мама устаёт с ребёнком сидеть. Наверно, придётся Гену в детский сад определять. А как у тебя дела?
– По-всякому… Тут у нас сотрудник нашего отдела пропал. Зименко его фамилия. Я тебе как-то о нём рассказывал. Собираюсь отправиться за ним в Южную Америку.
– В Южную Америку?! Почему именно туда, если он в Питере пропал?
– Туда ведут следы. Знаешь, из-за ерунды, казалось, всё началось. В квартире профессора-этнографа пропала маленькая деревянная фигурка, привезённая из Амазонии. А потом из-за неё исчез Зименко, – путано объяснял Перепёлкин. – Очень загадочная история. Более того, в этой истории имели место мистика и гипноз.
– Ты часом не свихнулся? – участливо спросил Белобородов. – Какая ещё фигурка, из-за которой пропал сотрудник?
– Я абсолютно здоров, – обиделся Перепёлкин. – А вещица та необычная. После подробнее расскажу. Я звоню, чтобы пригласить тебя поехать в Южную Америку.
– Ты так говоришь об этом, словно приглашаешь меня в субботу отправиться за грибами в подмосковный лес.
– Мне нужна твоя поддержка.
– Хорошо, я согласен, – сказал Белобородов после недолгих размышлений. – Когда выезжаем?
– Готов встретить тебя послезавтра утром на Московском вокзале.
– Кто же меня сейчас отпустит?
