Игольное ушко

Гадкие мухи

– Что? – не поняла лучшая портниха. – Какое ухо?

– Иголку когда-нибудь видела? – осведомился енот.

Несмотря на тяжесть обстановки, все, кроме Нинон, рассмеялись.

– Ты же из Прекрасной Долины? – задала свой вопрос Куки.

– Когда-то жил в деревне у Синей горы, – объяснил Рауль. – Почему ты спрашиваешь?

– Погодите, погодите, – затараторила Мафи, – енотиха Оля… У нее пропал муж! Никто не знает, куда подевался лучший садовник.

– Он перед вами, – очень тихо объяснил Рауль, – мухи меня унесли… Ох! Сразу и не объяснить.

– Мухи? – подпрыгнула Мафи. – Они почему-то появились в доме кошки Кати, когда Нинон начала хвастаться богатством родителей.

– Хвастаться – это врать, что у тебя, нищеты убогой, есть один золотой, – возмутилась лабрадориха, – а я сообщила правду, мой отец богаче всех!

– И в доме у кошки Кати Нинон так же говорила, – пробормотала Мафи, – долго перечисляла, сколько у ее отца денег. Сначала стояла тишина, потом прилетела одна здоровенная муха, вторая. Странно очень, окна были закрыты, дверь тоже. Откуда эти насекомые появились? В комнате возникла целая свара!

– Родились от слов Нинон, – объяснил енот, – и это не настоящие мухи, просто очень на них похожи. Если кто-то отчаянно хвастается, то его слова повисают в воздухе и рождаются помощники завижадов. Мухи хватают такого жителя и притаскивают в лес, где живет потомство Зависти и Жадности.

– Их оказалось так много… – поежилась Жози.

– Да, они охотятся гурьбой, – согласился Рауль.

– Мухи вцепились в Нинон, – дополнила Мафи, – и тут тихий внутренний голос как завопит в мои ухи: «Лабрадориха противная, но она попала в беду. Скорей, выручай ее». Смотрю, Жози схватила Нинон за задние лапы. А я вцепилась в хвост младшей сестры. Зефирушка и Куки повисли на мне, Соня за них схватилась. А теперь мы все здесь. По какой причине Нинон сюда попала, я поняла. Но Зефирка? Она всем, у кого денег нет, бесплатно обновку сошьет. Куки учит, как овощи правильно сажать, и об оплате не думает. Соня вообще самая добрая, любому на помощь придет, никогда не жадничает.

У Жози раскрутился хвост. На секунду ей стало стыдно. Потом пришла радость: хорошо, что никто не знает, какие мысли кипели в ее голове, когда Нинон самозабвенно хвасталась.

– Дорогая Мафи, ты славная собака, – улыбнулся енот, – но разреши подсказать тебе. Вместо «ухи» лучше произнести «уши». И не бывает свары насекомых. Вероятно, пагль оговорилась, имела в виду свору. Свара – это скандал, громкий, злой разговор, грубый спор. А свора – большое количество собак, чаще всего охотничьих, но можно и о мухах так выразиться.

– Спасибо, Рауль, – поблагодарила Мафи, – опять я слова перепутала.

– И есть у меня ответ, почему сейчас здесь не только завижадные, но и щедрые, добрые жители Прекрасной Долины, – продолжил свою речь енот. – Мухи боятся потерять добычу, поэтому у них при себе всегда бутылочки с липкой дурманной смолой. Схватив жертву, мухи ее мгновенно обмазывают. Жози прилипла к Нинон. Мафи вцепились в маленькую мопсиху и тоже приклеились, а к ней, в свою очередь, Зефирка, Куки и Соня. Дурман от смолы усыпил всех, но он работает короткое время, поэтому насекомые очень торопятся. Добычу они бросили в сено, где вы и очнулись.

– С этим разобрались, – кивнула Мафи. – А иголка-то при чем? Почему ты про нее спросил?

Разговор с завижадом

Дверь открылась, появилось другое странное существо и грубым голосом приказало:

– Пойдемте.

– Куда? – на всякий случай уточнила Зефирка.

– Туда, – отрезал некто, – шагайте. Кто откажется, останется здесь надолго. Пить, есть не дадут!

– Мы идем, – закричал Рауль и шепотом прибавил: – Друзья, не бойтесь. Хуже, чем в тюрьме, не станет.

Мафи, Зефирка, Куки, Соня и енот поспешили к выходу. А у Жози лапки словно в пол вросли. Вот вы бы захотели отправиться куда-то вместе с двухметровым существом, у которого голова медведя, лапы тигра, хвост павлина? И одет некто в ярко-красный, расшитый золотом сюртук, такие же панталоны и зеленые кроссовки, у которых при ходьбе на каблуках загораются лампочки.

А страшилище неожиданно ласково обратилось к мопсишке:

– Эй, чего стоишь? Давай, малявка! Ты мне нравишься, очень красиво собрала тело. Сам такие ресницы захотел!

– Жози, беги скорей, – велел Рауль, – а то завижад уйдет, дверь захлопнется, одна останешься.

Мопсишка вздрогнула и кинулась к товарищам.

Чудовище поманило Нинон:

– Эй, поднимайся.

– Я не с ними, – отрезала лабрадориха, – вообще никогда не с ними. Они нищие, плохо одетые, не имеют ни одной монетки за душой. С такими не общаюсь.

Завижад засопел:

– Сама наряжена некрасиво.

– Что? – подпрыгнула Нинон. – Ты хоть знаешь, сколько моя одежда стоит?

– Платье может стоять? – не понял завижад. – Аха-ха! У него нет лап.

Нинон закатила глаза и промолчала.

– Не хочешь уходить, – догадалось чудище, – ну сиди здесь.

С этими словами он перешагнул порог, дверь сарая начала медленно закрываться.

– Эй, я не желаю тут оставаться! – завопила Нинон.

– Беги скорей, пока створка не захлопнулась, – посоветовала Соня.

Лабрадориха кинулась к двери и ухитрилась выскочить. Створка закрылась, прищемив край платья капризницы.

– Пошли, – велел завижад и пошагал по дороге.

Собачки, Соня и енот поспешили за ним.

– Немедленно остановитесь, – завизжала Нинон.

Завижад обернулся:

– Зачем? Хочешь меня вкусно угостить?

– Вы должны открыть дверь, – потребовала лабрадориха.

Страшилище призадумалось и неожиданно сказало:

– Я очень красивый, но не понял тебя, собака. Может, она сообразит, в чем дело? – Потом чудище показало когтем на Жози. – Давай объясни, чего она хочет?

У младшей мопсихи от страха похолодели уши.

– Почему я? – пропищала она. – Тут есть поумнее меня.

– Ты вроде одна из наших, – протянул завижад, – тело из разных частей здорово составлено. Сразу видно, кому завидуешь.

Жози метнулась к Мафи. Пагль обняла ее:

– Нет, она с нами.

Завижад показал когтем на Соню:

– Кошка?

– Да, – подтвердила дочь кондитера.

– Остальные псы? – уточнил стражник.

Мопсы и пагль закивали.

– А эта – конструктор, – продолжил завижад, – только мы способны менять свое тело, когда пожелаем. Сегодня я позавидовал тигру и обрел его лапы, захотел ум медведя, теперь имею его голову, у павлина шикарный хвост, теперь он мой. Она… – провожатый вновь показал на Жози, – обзавистничалась шпицу, кошке, чихуахуа и состоит из частей их тел. Она наша, пойдет со мной к Верховному правителю. Нам нельзя дружить с жителями Прекрасной Долины. Пусть ее накажут, бросят в бездонный колодец.

– Вот оно что, – засмеялась Нинон, – Жозька хотела стать как мы, богатые, а не вышло.

– Нет, – насупилась Мафи. – Завижад, оставь мою сестру в покое, иначе я сделаю тебе тырлибырлинг!

Чудовище отпрыгнуло назад.

– Что это?

– Тырлибырлинг? – уточнила Мафи.

Страшилище закивало.

– Выну из кармана пырлинг, – воскликнула пагль, – открою закырлинг, после этого ты не сумеешь никогда менять свое тело! Вот.

– Ой, не надо, – испугался стражник, – если всегда жить с одной внешностью, тебя уважать перестанут.

– Отведи меня домой, – велела Нинон, – получишь много денег, и все тебя любить, обожать станут даже в одном теле.

– Что такое деньги? – заморгал завижад. – И почему ты сказала, что я должен открыть дверь? Я ничего у тебя не брал!

– Я прищемила платье, – сквозь зубы объяснила лабрадориха, – приняла решение идти со всеми, а юбка застряла.

– И что? – зевнул собеседник.

– Ты должен распахнуть створку, – топнула капризница.

– Я у тебя ничего не брал, – повторил завижад.

– Разговор пошел по кругу, – констатировала Зефирка, подошла к Нинон, схватила ее юбку, резко дернула ткань.

Послышался треск.

– Все, ты свободна, – объявила Зефирка.

– С ума сошла? – завизжала Нинон. – Представляешь, сколько денег отдано за это платье?

Лучшая портниха подошла к Жози, тоже обняла ее и спросила:

– Что дороже: одежда или свобода? Завижад, пошли!

Кот Леон

– Все. Здесь станем жить, – объявил завижад, когда маленький отряд остановился около пещеры.

– Интересно, – пробормотала Зефирка.

– Ага, – подхватила Куки. – И что нам тут делать?

Завижад сел на камень и пожаловался:

– Устал что-то.

– Так тебе и надо, – зло произнесла Нинон.

– И пить хочется, – продолжило чудовище, – прямо очень, но колодца нет.

Зефирка начала осматриваться по сторонам, отошла в сторону леса, из которого только что вышли путники, сорвала большой лист и принесла его страшилищу со словами:

– Пей, воды немного, но жажду слегка утолит. Наверное, тут недавно шел дождь, и в лопухопапоротнике влага сохранилась.

Провожатый схватил лист, в секунду опустошил его, бросил на землю, глянул на Зефирку и неожиданно произнес:

– Кто-то в моей голове сейчас шепнул, что надо тебе сказать слово… Какое? Не помню. Короткое. Важное! Оно способно помочь изменить судьбу!

– Спасибо, – подсказал Рауль.

– Да, да, да, – закивал завижад, – спасибо, собака.

– На здоровье, – улыбнулась лучшая портниха.

– Зачем мы тут? – начала возмущаться Нинон. – Да еще с дураком, который всех сюда привел! Эй, кто-нибудь, приготовьте поесть, я проголодалась! И устала! Сделайте постель!

– Вы мои рабы, я получил собак, кошку и енота в награду за службу в сенохранилище, – объявил завижад и зевнул, – начнете строить мой дом. Самый лучший, большой, красивый. Когда… особняк… поднимется…

Стражник закрыл глаза, лег на траву и захрапел.

– Ой, смотрите, – прошептала Куки, – он изменяется!

Жози на всякий случай спряталась за Мафи.

– Голова у него не медвежья теперь, – воскликнула пагль, – лапы не как у тигра… О-о-о! Это же…

Софи бросилась к животному, встала на колени около него:

– Это мой папа Леон! Он исчез много лет назад, в день, когда сделал треугольные часики. Хорошо помню, что к нему в мастерскую пришел терьер Вальтер, они о чем-то говорили, потом коллега ушел. В полночь мама забеспокоилась, пошла в рабочий домик мужа, а там пусто. Катя помчалась к Вальтеру, тот очень удивился, объяснил: «Принес Леону показать свою новую работу, женские часики с семью циферблатами. Он их изучил, сказал: «А я создал треугольные». Я похвалил его изобретение и ушел». И больше мы отца не видели.

Соня начала трясти кота:

– Папа, папа.

Тот забормотал нечто нечленораздельное, потом сел и воскликнул:

– Вы кто?

Дочь бросилась коту на шею:

– Не узнаешь меня?

– Отойди, – поморщился Леон и попытался вывернуться из объятий кошечки.

Но та что есть сил вцепилась в часовых дел мастера:

– Это я! Я! Сонечка! Твоя дочь!

Потом кошечка заплакала, ее слезы начали капать на Леона. Кот вздрогнул, его глаза поменяли цвет, стали ярко-зелеными.

– Соня? – тихо спросил кот. – Сонечка! Доченька! Я так люблю тебя!

Тучи, которые сгустились над поляной, вдруг разбежались в разные стороны, на небе засияло солнце.

– Сюртук на земле, он мне стал велик. Я голый! – смутился Леон. – Как неудобно.

Зефирка быстро скинула свою юбку:

– Извините, останусь в панталонах. Давайте сделаю вам из моей одежды тогу.

– Стану походить на древних римлян из страны людей, – засмеялся кот.

Лучшая портниха, ловко орудуя когтями, распорола один шов юбки, накинула ткань на кота, и через минуту тот оказался задрапирован.

– Спасибо, – выдохнул Леон.

– Вы знаете, что с вами случилось? – осведомилась Зефирка.

– Сейчас все вспомнил, – пробормотал Леон, – как попал в лес завижадов, почему оказался в нем, что следует сделать, дабы вернуться в Прекрасную Долину. Теперь ясно, по какой причине я хотел жить здесь!

– Ничего не понимаю, – призналась Мафи.

– Только грязного, нищего кота нам тут не хватало, – объявила Нинон, которая сорвала с куста спелую ежемалинку. – М-м-м! Вкусная ягода.

– Дай мне штучку, – попросила Жози, – очень есть хочется, ты последние с веток сняла.

– Десять золотых за ягодку, – объявила лабрадориха.

– Даже одной монетки нет, – всхлипнула Жози, – а я очень проголодалась.

Зефирка порылась в кармане кофты:

– У меня есть шоколадка, давайте ее разделим поровну на всех.

– Да, да! – обрадовалась Жози.

Лучшая портниха аккуратно разломила плитку и протянула один кусочек младшей сестре.

– Спасибо, – прошептала та.

– Эй, почему ей первой? – возмутилась Нинон. – Я богаче, поэтому раньше всех должна получить.

– Жози, вынь из пасти сладкое и вручи лабрадорихе, – с самым серьезным видом попросила Куки.

– Не могу, – ответила младшая сестра, – уже съела.

Зефирка молча протянула Нинон дольку.

– Бери.

– В другой раз помни, кого надо угощать первой, – надулась Нинон, – неприятно лопать второй. Не хочу после кого-то есть.

Мафи живо схватила шоколадку:

– Спасибо, Зефи.

– Эй! – взвыла Нинон. – Отдай!

– Ты же не пожелала есть второй, – заметила Мафи.

Зефирка положила очередную дольку на камень и глянула на лабрадориху.

– Угостишься или Куки возьмет?

– Я хочу получить свою часть первой! – закричала Нинон. – Мне всегда все лучшее дают. И раньше всех.

– Так не получится, – подключился к разговору Леон, – Жози и Мафи уже съели свои порции.

– Мне только первой! – вскинула голову лабрадориха. – Иначе есть не стану. Я самая богатая девочка Прекрасной Долины.

Куки молча взяла с камня дольку и начала ее жевать.

– Ненавижу вас! – закричала Нинон и отпрыгнула в сторону.

– Леон, вы знаете, как удрать отсюда? – осведомилась Зефирка.

– Да, – подтвердил кот, – сейчас расскажу. Но сначала вам придется выслушать мою историю.

Рассказ кота

– Я очень гордился тем, что имею звание лучшего часовщика, – начал Леон, – постоянно напоминал и Кате, и Соне: глава семьи – великий мастер. Никто в Прекрасной Долине даже не пытался занять мое место на пьедестале.

Кот понизил голос:

– Стыдно признаваться, но я вел себя как Нинон. При любом разговоре, независимо от темы беседы, состава ее участников, непременно напоминал: Леон великий, кланяйтесь ему в пол. А еще ко мне пришла жадность. Я продавал часы за очень высокую цену и не сомневался, что поступаю правильно. Никогда никому скидку не делал. И вдруг в нашей деревне появился терьер Вальтер. Он открыл мастерскую и за небольшую плату начал создавать разные приборы для определения времени. И скоро все заговорили, что молодой терьер талантливее меня. Я стал завидовать Вальтеру, придумал, что он не сам изобретает уникальные механизмы, а обращается к колдуну, который владеет магической книгой.

Леон закрыл лапами глаза и вздохнул.

– Я отвратительно себя вел. И полностью оказался во власти жадности, спрятал все накопленные деньги в укромном месте. Не сказал, где они лежат, ни Кате, ни тем более Соне. Жена выпрашивала медные монетки на ботинки, платье для девочки, я кричал: «Не умеешь вести хозяйство, я работаю, работаю, а супруга деньги на ветер пускает». Вальтер на меня не обижался, часто заходил в мастерскую, показывал свои работы, интересовался моим мнением о них. Я его хвалил, а в душе ненавидел.

Кот прижал лапы к груди:

– Потом меня осенило: сделаю треугольные часы! Таких никто не создавал! Все забудут про терьера и его жалкие часики. В день, когда готовая работа лежала в мастерской, пришел Вальтер и принес «луковицу» с семью циферблатами. Я чуть не умер от зависти, а потом от жадности, когда узнал, за какие большие деньги он их продаст. Вальтер ушел, я не выдержал, закричал: «Пусть пес упадет по дороге, сломает шею, лапы, ненавижу его!» Распахнулось окно, влетела туча огромных мух…

Леон задрожал.

– Я оказался в лесу, забыл о Прекрасной Долине, ночевал в пещере, мечтал получить разрешение на строительство дома. Но его не каждому дают и не сразу по прибытии в лес. И завижадом стал не вмиг, сначала долго служил рабом. Я отчаянно завидовал тем, кто демонстративно носил на поясе ключи от своих особняков. Эти завижады со мной не общались. Но самое неприятное – чувство всепоглощающей зависти, которую я испытывал ко всем. И устал постоянно менять тело. Проснусь утром, позавидую, например, слону и получаю голову с хоботом. Завижады все время себя переделывают. Нет им ни покоя, ни счастья. А потом однажды я нашел в лесу птичку с поломанным крылом. Для пернатых ограничений нет, они везде могут летать. Не знаю почему, пожалел ее, унес в свою пещеру, начал лечить бедолагу. Птица выздоровела, попросила проводить ее к Игле. Я очутился вот здесь, где мы все сейчас находимся, вспомнил Прекрасную Долину, захотел вернуться. Пуховичка рассказала, как можно осуществить мое желание.

– Да? – обрадовалась Жози. – Вы нам расскажете?

– Но когда пташка улетела, меня схватило в когти желание построить особняк, – признался кот. – Я вернулся в лес и забыл, о чем птичка говорила, а сейчас вспомнил! Вы все, кроме Нинон и Жози, попали в лес случайно, потому что прилипли к ногам тех, кого пытались спасти.

– Неправда, – возмутилась младшая сестра, – я не такая, как лабрадориха! Никогда так не разговариваю, как она.

– Завижадов приманивают мысли, – тихо уточнил Леон, – уж поверь, я знаю. Сам таким стал, летел на страшной скорости туда, откуда веяло ароматом зависти и жадности. Обитатели леса всегда очень нервные, они плохо спят, не ощущают вкуса еды, впадают в истерику, если кто-то начинает строить себе дом. Возведение коттеджа – показатель твоей успешности, на стройках трудятся рабы – унесенные из своих деревень жители Прекрасной Долины. Я сам когда-то пилил деревья для чужого особняка, но потом оказалось, что я лучше, быстрее остальных рабочих краду материалы на другой стройке, меня сделали начальником.

Леон закрыл лапами мордочку.

– Мои зависть и жадность стали совсем огромными, я превратился в завижада. Что такое деньги, в лесу не знают. Для строительства жители крадут друг у друга камни, бревна, солому для крыши. Воровство тут в почете.

– Интересно, почему монеток у них нет? – удивилась Мафи.

Леон покачал головой:

– Не знаю.

– Хватит разговаривать о ерунде, – закричал кто-то знакомым голосом.

Жози обернулась и увидела Нинон. Лабрадориха стояла чуть поодаль, она вернулась из леса.

– Кот, ты говорил, что в курсе, как отсюда можно уйти, – продолжила дочь богатых родителей.

– Да, – тихо подтвердил Леон, – но не все сумеют покинуть лес.

– Нечего попусту языком болтать, – топнула Нинон, – живо рассказывай.

– Нехорошо так беседовать с моим папой, – сделала ей замечание Соня, – тех, кто старше тебя, надо уважать.

– Еще чего, – хмыкнула лабрадориха, – просто уважать кого-то за возраст глупо. Сколько золотых монеток есть у кота?

– Их совсем нет, – улыбнулся Леон.

Нинон расхохоталась:

– Неудачник!

– Для тебя – да, – согласилась Соня, – а для меня лучший отец на свете.

– Мы пришли сюда для того, чтобы найти путь домой, – остановила спор Зефирка.

– Выход из леса в Прекрасную Долину всегда открыт, – произнес Леон, – но далеко не каждый способен им воспользоваться.

– И где он? – обрадованно спросила Жози.

Игольное ушко

Леон встал и показал лапой вперед.

– Видите Иглу?

Куки заморгала:

– Вы говорите о палке, которая воткнута в землю.

– Да, но перед вами не деревяшка, а Игла, – уточнил кот, – подойдем поближе, увидите.

– Ну теперь дальше вы без меня шагайте, – пробормотал енот Рауль, – помог вам, чем смог. Остальное только от вас зависит. Миссия у меня такая – помогать тем, кто попал в лес завижадов и кому еще можно помочь.

Вся компания тепло попрощалась с Раулем и быстро добежала до нужного места.

– И правда, Игла, – поразилась Мафи, – только выше забора у дома ежа Филимона.

– Смотрите, – закричала Зефирка, – там, вдалеке, виднеется наша деревня у Синей горы. Добежим быстро.

– Помчались! – обрадовалась Мафи.

Пагль кинулась бежать влево от Иглы, но в тот же момент отлетела назад, шлепнулась на землю и впала в изумление.

– Там стена?!

– Преграды не видно, – возразила Жози, решила промчаться справа от очень тонкого стального прута и очутилась на земле около Мафи.

Затем попытку проскочить мимо Иглы предприняли Куки, Зефирка и Нинон.

Когда все собаки встали и отряхнулись, Леон продолжил:

– У каждой Иглы есть ухо или ушко, так называют отверстие на тупом конце. В дырочку вставляют нитку. Вы знаете про игольное ушко?

– Конечно, – засмеялась Зефирка.

– Что поглупее еще спроси, – скривилась Нинон. – Ну, например, когда надо завтракать, утром или ночью.

– Перед вами выход из леса завижадов, – начал объяснять кот. – Он охраняется защитной невидимой стеной. Хоть сто раз пытайся ее разбить и сто раз потерпишь неудачу. Оказаться дома можно единственным способом.

– Каким? – занервничала Жози. – Говори скорей.

– Пролезть сквозь игольное ушко, – неожиданно сообщил Леон.

– С ума сошел? – разозлилась Нинон. – В него даже мой коготь не пройдет.

– Перед тобой не швейный инструмент, а дверь, – парировал кот.

– Все равно не верю, – насупилась Нинон. – А… а… Догадалась. Ты в курсе, как убирается защитная стена. Хочешь продать нам информацию! Заплачу, сколько скажешь. Деньги мой папа отдаст. Выключи немедленно забор. Но только для меня, остальные пусть сами платят.

– Зефирка, подойди к Игле, – сказал нежный голос.

Лучшая портниха начала испуганно оглядываться.

– Кто говорит? – насторожилась Куки.

– Зефи, не надо бояться, – продолжила невидимая собеседница. – Ты много работаешь, шьешь прекрасную одежду, обувь, хорошо зарабатываешь. Свою семью обслуживаешь бесплатно, но объясни, по какой причине ты отдала даром шаль таксе Ларисе?

– И откуда вы об этом знаете? Ну… она… – забормотала лучшая портниха, – пришла с просьбой сделать платок для своей свекрови на день рождения. Маленький совсем, на шею. У Лары шестеро детей, денег в семье немного, но такса очень любит Магду, маму мужа, та ей всегда помогает. Я связала большую шаль.

– Вплела в кисти золотые нити, – прибавила невидимая собеседница.

– Хотелось украсить изделие, – объяснила Зефирка. – Но вы ошиблись. Я отдала шаль за одну медную монетку. Лариса не взяла бы мою работу бесплатно. И это еще неприятно для нее, неудобно ощущать себя попрошайкой.

– Одну медную монетку, – повторил голос. – А сколько стоили самая лучшая шерсть из села Ангорских коз и нити, из которых создана прекрасная шаль?

– Десять монеток, – прошептала Зефирка.

– Медных? – продолжила невидимка.

– Золотых, – вздохнула мопсиха.

– Ой, не могу! – расхохоталась Нинон. – Ты прямо лучший бизнесмен Прекрасной Долины и мира людей! Потратить десять золотых! И получить одну! Медную!

– У Ларисы очень мало денег, – повторила Зефирка.

– Ну и нечего тогда платки заказывать, – топнула Нинон.

Голос стал громче.

– Зефирушка, ты совершала плохие поступки?

– Да, я часто неправильно себя веду, – призналась мопсиха, – ем по ночам в постели вкусняшки. Могу в холодильнике пошарить.

– Подойди к Игле, – попросила невидимка, – возьмись за нее обеими передними лапками, не бойся.

– Давай, Зефи, – приободрила сестру Куки.

А Мафи молча наблюдала, как лучшая портниха выполняет просьбу. Едва мопсиха дотронулась до Иглы, как та стала разноцветной, ушко резко увеличилось, засияло голубым светом, собачку втянуло внутрь, и через секунду она появилась уже по ту сторону защитной стены.

– Куки, – объявила невидимка, – встань на место Зефи. Знаю, ты добрая мопсиха, помню, как спасла всех, став злым драконом[2]. И в лес завижадов ты попала не из-за своей зависти или жадности, а потому, что хотела спасти тех, кого мухи уносили. Совершала ли ты плохие поступки?