Дама с жвачкой

– Когда и где вы познакомились с Людмилой Шитовой?

– В июне этого года, я уже говорил. Это случилось в Париже, я был там с коллегой в командировке, ну и в воскресенье мы гуляли на Монмартре и у церкви Сакре-Кер, там такие ступени и вечно молодежь тусуется. Так вот, слышим вдруг крик и видим, что какие-то арабы, черные в общем, сумочку выхватили у женщины и бегут. Там вообще-то часто такое бывает, место неспокойное, нас предупреждали. А женщина кричит по-русски «Паспорт, паспорт!». Мы подошли к ней, все-таки соотечественница, неудобно. Тут из-за угла люди бегут, несут ее сумочку, те арабы деньги взяли, а сумку с документами выбросили. Она и плачет и радуется – паспорт цел, осложнений на границе не будет, а деньги все взяли, да у нее и было-то их впритык. Она сама небогатая, накопила денег, хотела Париж посмотреть. Купила путевку в «Селене» и поехала. Вот так мы и познакомились с Людмилой, – грустно заключил Вересов. – А потом домой вернулись, здесь встретились, она мне хотела деньги вернуть, что я ей одолжил, ну, так все и пошло…

– А где она работала?

– В одной организации, вот забыл название, что-то «Гидро» и «Проект» там есть.

– «Гидропроммостпроект»?

– Точно, в центре где-то. Только она говорила, что там все плохо и денег в последнее время не платят.

«А на что же она тогда в Париж поехала?» – хотел было спросить следователь, но пока промолчал.

– Продолжайте, Виктор Петрович.

– Да что продолжать? – вздохнул тот. – Стали встречаться, а к осени решили пожениться.

– А ваша жена?

– Она ничего не знала до последнего момента, я ее поставил перед фактом, – неохотно ответил Вересов.

«Хорош гусь!» – невольно подумал следователь.

Он представил, как приходит к своей жене и сообщает ей, что решил развестись и жениться на своей любовнице и чтобы жена выметалась из квартиры, потому что отказываться от привычного образа жизни он не хочет, а только хочет поменять жену. От этих мыслей следователь поежился. Спокойно могла бы Ксения придушить на месте!

– И где вы встречались все это время?

– У нее, у Людмилы. У нее была однокомнатная квартира у метро «Удельная».

– Ярославский проспект, дом пять?

– Да, это там.

– Что она вам рассказывала о себе?

– Она говорила, что сама из Витебска, родилась там и окончила школу, у нее там родня. А потом она приехала сюда, окончила здесь институт, вышла замуж, но быстро развелась и осталась тут, квартиру как-то выменяла. Я не понимаю, – опять раздраженно заговорил Виктор Петрович, – какое отношение все это имеет к?..

– Сейчас поймете. Дело в том, Виктор Петрович, что Людмила Шитова не работала в «Гидропроммостпроекте».

– Она уволилась оттуда два месяца назад по моему настоянию!

– Она не могла оттуда уволиться, потому что никогда там не работала.

Вересов сделал было протестующий жест, но следователь продолжал твердо:

– Далее, в однокомнатной квартире на Ярославском проспекте, дом пять, Людмила Шитова никогда не была прописана.

– Ну и что? Сейчас это неважно.

– Может быть. Но слушайте дальше. Квартира эта приватизирована и оформлена на одну старушку, которая живет за городом и понятия не имеет, кто в ее квартире время от времени проживает.

– Меня это не интересует!

– Напрасно вы не даете мне договорить. Так вот, соседи по дому заметили молодую интересную женщину, кстати, вас они тоже помнят, и дают совершенно четкий ответ, что поселилась Шитова в этой квартире в мае месяце этого года, то есть незадолго до вашего с ней знакомства. А вам она говорила, что живет в ней несколько лет после развода с мужем, так?

– Я не понимаю, – растерянно сказал Вересов, – зачем же? И я вам не верю, – сказал он более твердо.

– Зря, Виктор Петрович, не верите, мы все-таки люди компетентные, такие вещи можем точно установить. И последнее, Людмила Алексеевна Шитова, 1988 года рождения, действительно родилась в городе Витебске, окончила там школу, но никуда оттуда не выезжала, вышла замуж и жила там все время.

– Это путаница, совпадение! Документы могли напутать!

– И самое главное, Людмила Шитова никак не могла в это время побывать ни в Париже, ни в Санкт-Петербурге, потому что 12 мая 2013 года она трагически погибла в автомобильной катастрофе, о чем и сообщают нам коллеги из Витебского ГУВД. Вот, почитайте.

Вересов взял дрожащими руками лист бумаги. Буквы прыгали перед глазами.

«В ответ на ваш запрос сообщаем, что…» – он откинулся на стул.

– Что же это такое? Кто она?

– Пока не знаю, Виктор Петрович, никакого определенного ответа вам дать не могу.

Вера с удовлетворением оглядела кабинет. Вот теперь вполне прилично, только на люстре пыль. Она встала на стул и начала протирать люстру мягкой тряпочкой. Мак зашел в комнату и, увидев хозяйку в необычном положении, вопросительно гавкнул.

– Сейчас, Макушка, сейчас, мой дорогой, вот тут закончу и покормлю тебя, а потом пойдем прогуляемся, погода хорошая.

Тут она заметила, что в дверях кабинета стоит муж и смотрит на нее.

– Ой, Витя, ты уже дома, а Мак даже не гавкнул, сторож называется.

Муж по-прежнему молча смотрел на нее с каким-то странным выражением. Вера соскочила с табуретки.

– Есть будешь? Ты сегодня пораньше, но обед готов.

– Обед всегда готов, – медленно проговорил он, странно растягивая слова, – что бы ни случилось, всегда должен быть обед и чистая квартира. Тебе не страшны любые катаклизмы, ты как непотопляемый крейсер. Главное – это порядок в доме, – передразнил он ее интонацию. – Ты – программируемый робот, идеальная домашняя хозяйка. Пожар, наводнение, атомная война – ты все равно будешь мыть и чистить, убирать и готовить.

– Опять… – с тоской произнесла Вера.

А она-то надеялась, что раз она сумела взять себя в руки, то и он попробует как-то наладить их совместное существование. Прошлого не вернуть, это верно, но ради детей и семьи они могли бы сохранить видимость добрых отношений. Но Вера опять ошиблась. За что он ее так ненавидит? Что она ему сделала?

– Что значит – опять? – Муж уже кричал. – Ты думаешь, все будет как раньше? Раз ее нет, то я все забуду? Таких женщин не забывают! Она, она необыкновенная! С ней как ни с кем и никогда!

В волнении Виктор Петрович не понимал, что, произнося все это вслух, он пытается убедить самого себя. После разговора со следователем он находился в шоке. Он не поверил в то, что тот ему сообщил, но факты… и потом, в голову лезли непрошеные мелкие несоответствия, которые он неосознанно замечал во время его знакомства с Людмилой. Тогда он не обращал на них внимания, но все это откладывалось в дальнем участке мозга, а теперь вылезло наружу. Действительно, она никогда не рассказывала о своих родных, о детстве, он даже не знал, живы ли ее родители, есть ли братья и сестры. И о своей семейной жизни она не рассказывала, и о работе тоже. О чем же они говорили? Говорил в основном он, а она больше слушала. Да и времени для разговоров у них было немного, у него все же была семья. Им некогда было тратить время на разговоры. Одно он понимал твердо: эта женщина послана ему свыше, лучше, чем с ней, ему не будет никогда. Он торопился на ней жениться, потому что боялся ее потерять, и вот все-таки потерял.

Виктор Петрович перевел глаза на стоящую напротив него жену. Она была мертвенно бледна и смотрела на него сузившимися глазами.

– Извини, дорогой, что все так вышло. Если бы все было как задумано, меня бы сейчас не было и ты жил бы со своей необыкновенной любовницей долго и счастливо в этой квартире. Всем было бы хорошо и удобно. Но я непредсказуемая женщина. Это случайность, что я решила не брать машину. Иначе взорвалась бы я. Я точно знаю, что пытались убить меня.

– Откуда ты знаешь? – машинально спросил он.

– Тебе это неинтересно! – отмахнулась Вера. – Тебе про меня знать ничего не хочется, ты оплакиваешь свою любовь и жаждешь отомстить за ее смерть. А поскольку никого на примете у тебя нет, ты решил мстить мне. Хотя, видит бог, в ее смерти виновата не я, а ее собственная жадность. Ей все надо было сразу и целиком – не только тебя, но и квартиру, машину, дачу. Ей бы немножко терпения. Немножко подождать, я бы погибла, и все были бы довольны. Так что прости меня, дорогой, что умерла не я, а твоя подлая жадная стерва, которая сумела так тебя ублажить в постели, что ты потерял не только голову, но и всякую совесть.

– Не смей так о ней! – срывающимся голосом закричал муж.

– При чем тут она! – закричала, в свою очередь, Вера. – Ты посмотри на себя! В кого ты превратился! Живешь в свинарнике, напиваешься по ночам в одиночку, скоро мыться и бриться перестанешь! От тебя уже перегаром несет, никаким одеколоном не отбить!

– А какое тебе дело? Что ты ко мне вяжешься! Я без нее жить не могу, все готов отдать, чтобы она была жива! – Он уже не соображал, что говорит, и очнулся только от Вериной пощечины.

Он замолчал удивленно, потрогал щеку и ушел в ванную. Когда он вышел оттуда через полчаса, приняв душ и побрившись, Вера ушла гулять с собакой. Он поел через силу, только чтобы потом не встречаться на кухне с женой, потом заперся в кабинете и достал из бумажника клочок бумаги с записанным на нем телефонным номером. Ответил ему интеллигентный пожилой голос.

– Алло, могу я поговорить с Анатолием Ивановичем?

– Его сейчас нет, оставьте свой номер телефона, он вам перезвонит.

– Пожалуйста, но как скоро это будет? Мне очень срочно.

– Хорошо, я попробую его найти.

Через час, когда дома по-прежнему никого не было, раздался телефонный звонок:

– Виктор Петрович? Вы мне звонили.

– Да, я хочу с вами встретиться как можно скорее.

– Вам известен приблизительный размер моего гонорара?

– Известен.

– Тогда завтра в час дня в скверике у Казанского собора, возле памятника Барклаю-де-Толли. Я вас сам найду.

Вера отстегнула поводок:

– Мак, не убегай далеко, мы недолго.

В центре города гулять с собакой было негде, напротив – Таврический сад, туда нельзя, во дворе один асфальт. Маклай был псом добродушным, никогда никого не то что укусить, а и пугать-то не собирался, но из любопытства подходил к прохожим, а намордник люто ненавидел. Вера беспокоилась, что кто-нибудь пожалуется, но в этот раз ей было все равно. Хотя, казалось бы, что еще ее может удивить? Муж был не в себе, это ясно, но всему есть предел. Нет, так дальше продолжаться не может. Надо разъезжаться. У Ирины своя жизнь, она последнее время редко бывает дома, ночует у своего друга, Андрей не собирается возвращаться из Англии. Мака только жалко, никому он не нужен. Может быть, муж позволит ей забрать собаку к тете Варе? Она не будет против. Но полиция не разрешает Вере уезжать, и сколько это продлится, никто не знает. А может, они так и не найдут никого?

В задумчивости Вера не заметила, как прошла мимо сада. На повороте к Неве Мак остановился и вопросительно на нее посмотрел.

– Ладно уж, идем на берег, погуляем подольше, все равно дома тоска.

У Невы был кусочек набережной без гранита, где можно было подойти прямо к воде, и собака могла спокойно побегать.

Все время, от парадной до самой Невы, за Верой следили внимательные глаза убийцы. Увидев, что женщина с собакой свернула к берегу, убийца оживился. Может быть, сегодня удастся осуществить задуманное? Она никуда не выходит без собаки, только днем ненадолго в магазин, в парадную не попасть – подъезд заперт и охранник следит. Сейчас может подвернуться удобный случай. Пес отбежит в сторону, можно спрятаться за кустами и… Но Вера с Маком встретили у Невы большую собачью компанию, Вера была рада отвлечься на пустые разговоры. Мак тоже поиграл с колли. Он не спешил домой, дома в последнее время было плохо. От хозяина противно пахло, он все время кричал на хозяйку и даже однажды ночью пнул Мака в коридоре ногой, а это уж ни в какие ворота…

И в этот раз убийцу постигла неудача.

В назначенный час Виктор Петрович прогуливался у памятника. Шел дождь, но он не раскрывал зонта, он волновался, и холодные капли успокаивали его разгоряченную голову. Человек, которого он ожидал, был частным сыщиком. Про него мало кто что знал, но говорили, что в своем деле он мастер. Работал он всегда только в одиночку, офиса своего не имел, добраться до него было сложно, но тем, кому, что называется, приперло, обычно это удавалось. Гонорары он брал астрономические, но никогда никого не подводил. Его тоже никто никогда не обманывал, такой уж это был человек. Обращались к нему люди солидные, обладающие большими деньгами, кидать по мелочи в их среде было не принято.

Человек возник неожиданно, Виктор Петрович даже вздрогнул. Вот только что он стоял один и от нечего делать рассматривал Барклая, а теперь уже рядом с ним неприметный человек среднего роста, одет скромно, словом, ничем не выделяется, вот только глаза…

– Здравствуйте, Виктор Петрович!

– Здравствуйте, а как мне вас называть?

– Зовите Анатолием Ивановичем. Документы, я полагаю, вам мои не нужны?

– Конечно. Пойдемте в кафе, а то дождь.

– Нет, зайдем в собор. У вас, я так понимаю, дело конфиденциальное, так что лучше не сидеть за столиком у всех на виду.

Они вошли в сумрачный Казанский собор. Там было пусто.

– Итак, излагайте ваше дело.

Виктор Петрович рассказал вкратце свою историю.

– Мне желателен подробный отчет о том, кто она такая, кто ее убил и за что. И как можно скорее.

– Вы настаиваете на подробном отчете?

– Категорически!

– Это будет стоить дороже, – усмехнулся человек, называющий себя Анатолием Ивановичем.

– Это неважно, – твердо ответил Вересов. – Через сколько времени я получу информацию?

– Обычно три-пять дней, но в вашем случае мне потребуется неделя. А теперь ответьте мне на некоторые вопросы.

По окончании беседы сыщик бросил: «Я вам позвоню!» – и исчез. Виктор Петрович задумчиво побрел к выходу, разрывая на ходу какую-то бумажку. Свежий воздух взбодрил его, и он с изумлением обнаружил, что только что разорвал и выбросил в урну тот самый клочок бумаги с телефоном, по которому он связывался с Анатолием Ивановичем. Посмотрев на часы, он с неменьшим изумлением обнаружил, что беседа их продолжалась без малого два часа. Странно, а ему показалось, что говорили они минут пятнадцать. О чем же они беседовали два часа? Виктор Петрович прислушался к себе и с тревогой ощутил, что ничегошеньки не помнит.

Надежда вернулась домой от Веры не поздно, поздно вечером она теперь вообще старалась из дома не выходить. Она вошла в квартиру с твердым намерением найти телефон Софы, но сначала надо было убрать за Бейсиком, потом он срочно потребовал есть, потом надо было нарезать овощи для винегрета и поджарить кабачки – с августа по ноябрь Надежда с мужем питались почти исключительно овощами, причем Сан Саныч это делал из соображений здоровья, а Надежда – из экономии, ведь все свое, с огорода на маминой даче. Естественно, для кота покупались рыба и консервированный корм, муж ни за что бы не допустил, чтобы животное голодало, хотя нахальное животное весило девять с половиной килограммов и курс недельного голодания, по мнению Надежды, ему бы не помешал.

Пока она возилась с овощами, пришел муж, они долго ужинали на кухне, рассказывая друг другу, как прошел у них день, причем Надежда внимательно следила за собой, чтобы не проговориться ни о Вере, ни о Любе, ни вообще о той свистопляске, что творится вокруг них.

Весь следующий день на работе Надежда пыталась припомнить, может ли у нее быть телефон Софы. Когда они уходили из роддома, все четверо в один день, – она, Люба, Вера и Софа, у Эли никто телефона не попросил, никому это и в голову не пришло. Они все трое договорились встречаться, и в самый последний момент, уже внизу, в вестибюле Софа все-таки сунула Надежде бумажку с номером. Да, припомнила Надежда, это не случайно, действительно, среди них троих Софа только с ней была немного близка. У них были общие интересы – обе окончили вузы, Софа уже давно работала, а Надежда еще не успела, и ей было интересно узнать, как там, на работе.

А что было потом? С Любой они часто встречались во дворе, а Софе Надежда позвонила тридцатого сентября – поздравила с именинами. Софа говорила с ней вежливо, но суховато, и Надежда решила больше не навязываться. Телефона у них тогда не было, Надежда звонила знакомым обычно из автомата днем, когда гуляла с Аленой. Бумажка с телефоном лежала в боковом кармане коляски, да так там и осталась, когда по прошествии года они отдали коляску сестре мужа, которая к тому времени как раз родила мальчика. Значит, Софин телефон потерян и незачем перерывать антресоли и стенной шкаф. Но не в характере Надежды было отказываться от задуманного так просто. Она тихонько сидела у себя в уголке за компьютером и напрягала память так, что заболела голова.

Значит, так. Она родила Алену и села с ней на год дома. Муж к тому времени только-только устроился на работу, после защиты диплома его распределили в заводское КБ. И однажды он рассказал ей, что, похоже, в том же отделе работает Софин муж. Фамилия та же, Сергеев, тоже только что жену привез из роддома. Надежда тогда не придала значения этому факту – мало ли какие бывают совпадения, но потом муж сказал, что уточнил, это действительно муж Софы Володя Сергеев, что мужик он хороший, характер имеет спокойный, помогает ему советами. Через несколько месяцев Софин муж с работы уволился, там была какая-то любовная история, Надеждин муж был тогда молодой специалист, да еще мужчина, местные дамы не посвящали его в подробности.

Размышления Надежды закончились с концом рабочего дня. Домой она вернулась пораньше. По всему выходило, что надо звонить бывшему мужу, а этого Надежде очень не хотелось. Нельзя сказать, что у них были очень плохие отношения, нет, в последнее время отношения стабилизировались. Они встречались, когда с Севера приезжала дочка Алена с семьей. Они встречались бы и раньше, Надежда, в общем-то, не препятствовала его общению с дочерью, но его вторая жена заочно почему-то невзлюбила ее, Надежду, хотя, видит бог, Надежда ей ничего плохого не сделала. Можно было бы объяснить все это ревностью, но с Надеждиным замужеством неприязнь второй жены ее первого мужа не уменьшилась.

Надежда немного побродила по квартире, собираясь с духом, и набрала номер бывшего мужа. Ей повезло, он сам снял трубку.

– Сергей? Здравствуй, это Надя, – она замолчала, не слыша ответной реакции. – Алло, Сергей, ты меня слышишь? Это Надежда! – заговорила она громче.

– Да, слышу. Случилось что-нибудь? – закричал он. – С Аленой неладно или со Светочкой?

– Да что ты, – растерялась Надежда, – насколько я знаю, все в порядке. На прошлой неделе письмо я получила, все живы-здоровы. Я по другому делу звоню.

– Уф, – он перевел дух, – любишь ты, Надежда, неожиданные эффекты.

– Да ладно, очень уж ты нервный стал. Сережа, прости, что я тебя отрываю, но мне очень нужно, чтобы ты вспомнил один телефон, может, у тебя остались старые записи?

– А чей телефон?

Она стала долго объяснять ему, кто такой Володя Сергеев, зачем он ей нужен, муж вспомнил с трудом, но твердо сказал, что все нужные телефоны переписал из старой записной книжки в новую, а старую выбросил за ненадобностью. Телефон Сергеева ему был не нужен, так что уж извини…

– Точно старую книжку выбросил? – В ее голосе звучало такое отчаяние, что он смягчился и пообещал, что для верности спросит жену.

Он крикнул что-то в глубину комнаты, жена подошла ближе.

– Кто же старые телефонные книги выбрасывает? – услышала Надежда. – Сейчас найду.

Она не сказала «поищу», а именно «найду», и это вселяло надежду. Действительно, ровно через минуту муж продиктовал ей телефон Сергеева Владимира Ивановича.

– Повезло тебе с женой! – абсолютно искренне сказала Надежда. – Привет ей от меня передай и спасибо.

– А мне спасибо не хочешь сказать?

– Спасибо тебе, дорогой, ты меня очень выручил, – нежно проворковала Надежда в самую трубку и тут заметила, что Сан Саныч, не сняв плаща, внимательно прислушивается к разговору из коридора.

– С кем это ты? – В его голосе слышались недовольные нотки.

– Я Сергею звонила, попросила его один телефон мне дать, – честно ответила она.

Сан Саныч нахмурился, хотел было что-то сказать, но сдержался.

«Ревнует!» – догадалась Надежда, и у нее почему-то улучшилось настроение.

Муж дулся весь вечер и даже отшлепал газетой Бейсика, что было немыслимо. Звонить Софе Надежда решила на следующий день, когда мужа опять не будет дома.

«Время идет, а мы стоим на месте, как бы убийца меня не опередил».

С мужем они помирились ночью.

На следующий вечер у Сан Саныча были вечерние лекции, поэтому Надежда натушила на ужин овощей, накормила это ненасытное рыжее чудовище и уселась у телефона с твердым намерением поговорить с Софой. Тянуть в этом вопросе никак нельзя, что еще этот убийца придумает!

Утром ей на работу звонила Вера, интересовалась, как дела. Вера сказала Надежде, что муж ее совершенно невменяем, что полиция по-прежнему ничего определенного сказать не может и что Надежда права, надо самим подумать о собственной безопасности и раскопать это дело. А потом она бросит мужу в лицо доказательства, заберет собаку и уедет в Лугу, а он пусть тут пьет и оплакивает эту стерву. Надежде понравился Верин решительный настрой, о чем она и не преминула ей сообщить. Так что нечего рассусоливать, надо звонить. Она собралась с духом и набрала номер Сергеева:

– Здравствуйте, могу я поговорить с Софьей Сергеевой?

– Чего? – послышался недоуменный голос.

– Я спрашиваю, могу я поговорить с Софьей Сергеевой?

Поскольку в трубке недоуменно молчали, Надежда уже несколько раздраженно проговорила:

– Это квартира Сергеевых? Вам что-нибудь говорит эта фамилия?

– Ну, – неуверенно отозвался мужской голос.

– Так могу я попросить к телефону Софью?

– Не-а.

«Спокойно, – сказала себе Надежда, – с такими людьми требуется терпение».

– А в чем дело, куда они делись, Сергеевы-то?

– Они поменялись, – выдал наконец голос полезную информацию.

– И вы можете дать мне их телефон? – обрадовалась Надежда.

– Я его обоями заклеил.

– Что-что?

– Раньше он тут был, а теперь под обоями.

– Да, а вы что, наизусть не помните телефон своей старой квартиры?

– А они не туда, в другое место, в общем, где-то у площади Мужества, там телефон не тот…

Надежда с трудом поняла, что Сергеевы поменялись по длинной цепочке, ее собеседник в той квартире никогда не жил и телефона не знает.

– Послушайте, – заискивающе проговорила Надежда, – а нельзя ли новые обои подковырнуть и посмотреть телефон?

– Нет, что вы, – испугался мужчина.

– Ну пожалуйста, как-нибудь незаметно, самую чуточку.

– Ладно, попробую.

Послышалось шуршание обоев, потом ликующий голос прокричал:

– Есть, нашел! Это их телефон, точно помню, последняя цифра два!

– Вот молодец, а дальше?

– Это что же ты, паразит, делаешь? – послышался визгливый женский голос. – Это чем же ты, скотина, занимаешься? Обои новые рвешь?

«Ой, как нехорошо, подвела я человека, – испугалась Надежда и поскорее повесила трубку. – Однако, что же делать? Представляю, сколько Сергеевых Владимиров Иванычей мне выдадут по справке – целую простыню! Вот если бы Софин муж был не Сергеев, а Сергунчиков, все было бы гораздо проще».

Но девушка в справочном попалась очень внимательная и в последний момент Надежду осенило про площадь Мужества. Оказалось, что и в районе площади Мужества подходящих Сергеевых проживает пять человек.

– Нет уж, так просто нас не возьмешь, – приговаривала Надежда, – вот он, нужный телефон, последняя цифра два. Все-таки, помог мне тот дядечка с обоями.

Она выписала телефон на листочек и поскорее убрала следы своих вечерних занятий, чтобы Сан Саныч ничего не заметил и не стал задавать вопросы.

На следующий день в обед Надежда с работы позвонила по нужному телефону. Ей повезло, она сразу же попала на Софу. Софа узнала ее довольно быстро, чему Надежда удивилась, потому что не виделись они двадцать шесть лет. На просьбу встретиться Софа немного помолчала, но опять-таки согласилась, видно, поняла по голосу Надежды, что дело серьезное и отказываться нельзя.

Они встретились у Летнего сада, Надежде было близко от работы, а Софа жила неподалеку, на Пестеля. Октябрь радовал погодой, было прохладно, но солнечно. Они тихонько пошли по аллее, Надежда по детской привычке машинально шуршала листьями.

– Ну, так какое у вас дело? – Софа называла Надежду на «вы», подчеркивая при этом, что знакомство у них было давнее и мимолетное, и согласилась повидаться она только по настойчивой Надеждиной просьбе.

Человек она занятой, и если дело пустяковое, то она сейчас просто повернется и уйдет, а предаваться воспоминаниям у нее, Софы, нет времени. Все это она выразила одним вежливо-холодным местоимением «Вы».