Серая гора

Аннет отвела в сторону обвинителя, который торопливо поздоровался с Самантой и назвался Ричардом, а затем сказала, что представляет интересы Фиби Фэннинг, которая хочет подать на развод, причем немедленно.

– Что вам известно? – спросила она Ричарда.

И вот они втроем отошли в угол рядом со скамьями для присяжных, чтоб никто их не слышал.

– Согласно показаниям копов, оба они были под кайфом, принялись выяснять отношения, и все закончилось нешуточным побоищем, в котором он выиграл, а она проиграла. Ну и пистолет тоже фигурировал, правда, незаряженный, он стукнул ее по голове рукояткой.

Аннет пересказала версию Фиби, Ричард внимательно выслушал. А потом сказал:

– Защитником у него выступает Хамп, и все, чего он хочет, – это свести срок к минимуму. Или же оправдать его подчистую. Я буду требовать большего срока. Может, удастся продержать болвана за решеткой подольше, чтобы немного охладить его пыл. А она тем временем с ним порвет.

Аннет кивнула в знак согласия и сказала:

– Спасибо, Ричард.

По-настоящему Хампа звали Кэлом Намфри, у него была небольшая контора чуть ниже по улице – они проходили мимо нее по дороге в суд. Аннет вошла, поздоровалась и представила Саманту. Та была потрясена при виде того, какой живот отрастил себе этот мужчина. Брюки его поддерживались кричаще-яркими подтяжками, которые натянулись и, казалось, того гляди могли не выдержать и лопнуть. О последствиях было просто страшно подумать. Хамп прошептал, что «его человека» (он не сразу смог вспомнить имя своего подзащитного) следует немедленно выпустить из тюрьмы, иначе тот потеряет работу. Он не купился на версию Фиби и предположил, что конфликт разгорелся из-за того, что она напала на его клиента с незаряженным пистолетом.

– Вот для этого нам и нужны суды, – пробормотала Аннет, когда они вышли из офиса Хампа.

К этому времени Рэнди Фэннинга и двух его сокамерников уже доставили в зал суда и разместили в первом ряду. Наручники с них сняли, но один из приставов остался дежурить рядом. Эти трое вполне могли бы быть членами одной банды – грязно-оранжевые тюремные комбинезоны, небритые физиономии, растрепанные волосы и злобные взгляды. Аннет и Саманта разместились среди публики как можно дальше от этих типов. Барб на цыпочках вошла в зал, передала Аннет бумаги и сказала:

– Здесь все по разводу.

Судья вызвал Рэнди Фэннинга, Аннет отправила сообщение на мобильник Фиби, которая сидела в машине рядом со зданием суда. Рэнди стоял перед судьей, Хамп – по правую руку от него, а Ричард по левую, чуть поодаль. Хамп начал пространно и витиевато повествовать о том, что его клиенту абсолютно необходимо вернуться к работе, что корни его здесь, в округе Ноланд; что ему можно доверять и в любой момент, если понадобится, он может вновь предстать перед судом, ну и так далее в том же духе. Имела место обычная супружеская ссора, все можно уладить, и совсем не обязательно отягощать судопроизводство этими чисто семейными разборками. Он тарахтел и тарахтел, и тут Фиби потихоньку вошла в зал заседаний и уселась рядом с Аннет. Руки у нее дрожали, глаза покраснели от слез.

Ричард, представляющий сторону обвинения, напирал на тяжесть содеянного, а также на реальную возможность назначения длительного срока заключения для Фэннинга. Ерунда, возразил ему Хамп. Этот человек невиновен. На его клиента напала «неуравновешенная» жена. И если она и дальше будет продолжать в том же духе, так это ее надо засадить за решетку. Стороны защиты и обвинения обменивались язвительными репликами.

Судья, тихий пожилой господин с прилизанными волосами, спокойно заметил:

– Несколько я понимаю, предполагаемая жертва находится здесь, в зале. Я прав, мисс Бревард? – спросил он, окидывая взглядом присутствующих.

Аннет вскочила и ответила:

– Да, она здесь, ваша честь. – Она уверенным шагом направилась к судье, следом робко плелась Фиби. – Мы представляем здесь интересы Фиби Фэннинг и через десять минут подаем заявление о разводе от ее имени.

Саманта, оставшаяся на своем месте, видела, каким злобным взглядом окинул Рэнди Фэннинг свою супругу. Ричард не преминул воспользоваться моментом.

– Ваша честь, – сказал он, – хочу обратить ваше внимание на раны на лице миссис Фэннинг. Эту женщину избили самым зверским образом.

– Я не слепой, – ответил судья. – И не вижу никаких повреждений на вашем лице, мистер Фэннинг. Суд также должен принять во внимание, что телосложения вы весьма крепкого и рост у в вас не меньше шести футов. А ваша жена, мягко говоря, гораздо более хрупкое создание. Так вы ударили ее или нет?

Рэнди переступил с ноги на ногу, замялся, а потом выдавил:

– Да мы просто подрались, судья. Она первая полезла.

– Не сомневаюсь. Думаю, будет лучше, если мы подержим вас в камере еще день или два. Так что я отправляю вас обратно в тюрьму и назначаю следующее заседание на четверг. А тем временем вы, мисс Бревард, и ваша клиентка должны дать официальный ход делу о разводе и уведомить меня об этом по почте.

Хамп воскликнул:

– Но, ваша честь, мой клиент может потерять работу!

Тут Фиби не выдержала:

– Да никакой работы у него нет. Изредка валит лес, а все остальное время промышляет наркотой.

Слова ее прогремели на весь зал. Рэнди сжал кулаки и, похоже, был готов наброситься на жену, в глазах его сверкала смертельная ненависть. Судья сказал:

– Ну, хватит! Доставить его сюда в четверг.

Пристав схватил Рэнди за шкирку и вывел из зала заседаний. На выходе стояли двое мужчин злодейской наружности, с растрепанными волосами и в татуировках и глаз не сводили с Аннет, Саманты и Фиби, пока те выходили в коридор. Фиби еле слышно прошептала:

– Это дружки Рэнди. Все повязаны, вместе промышляют метом. Мне нужно поскорей убраться из города.

«Тогда я могу быть следующей», – подумала Саманта.

Они прошли в офис окружного суда и подали заявление о разводе. Аннет настаивала на немедленных слушаниях, мотивируя это тем, что Рэнди должен держаться как можно дальше от семьи.

– Самое раннее в среду днем, – сказала секретарь.

– Годится, – кивнула Аннет.

Два бандита продолжали торчать у выхода из зала, к ним присоединился третий – сильно разгневанный молодой человек. Он шагнул к Фиби и прошипел:

– Ты бы лучше отказалась от своих обвинений, девочка, иначе сильно пожалеешь.

Фиби не дрогнула, не отступила ни на шаг и с презрением посмотрела ему прямо в глаза. А потом сказала Аннет:

– Это брат Рэнди, Тони. Только что вышел из тюрьмы.

– Ты меня слышала? Чтобы пошла и отказалась от всех заявлений!

– Я только что подала еще одно, о разводе. Все кончено, Тони. Уезжаю из города, прямо сейчас, и вернусь только на заседание. И еще я не собираюсь отказываться от обвинений, так что отвали, дай пройти.

Один из злодеев смотрел на Саманту, второй – на Аннет. Но тут распахнулась дверь, вышли Хамп с Ричардом и увидели, что происходит.

– А ну, хватит. Иди своей дорогой, – заявил Ричард, и Тони отступил.

– Пошли, девочки, – сказал Хамп. – Пройдусь с вами до своей конторы. – И он зашагал по Мейн-стрит, неутомимо болтая по дороге, обсуждая какое-то другое дело, где он схлестнулся с Аннет. Саманта плелась позади, потрясенная неприятным инцидентом и жалея о том, что не обзавелась пистолетом, который можно было бы положить в сумочку. Теперь она понимала, почему практикующий юрист Донован имел небольшой арсенал.

К счастью, оставшаяся часть рабочего дня прошла без посетителей. Слишком уж много печальных историй довелось Саманте выслушать с утра, и она понимала, что ей не мешало бы подучиться. Аннет одолжила ей потрепанный учебник для начинающих юристов, где были разделы, посвященные разводам, случаям домашнего насилия, завещаниям и недвижимости, банкротствам, взаимоотношениям между домовладельцами и жильцами, безработице, иммиграции и государственной помощи неимущим. К последнему был добавлен раздел о заболевших антракозом легких. Написано все было сухим и скучным языком, но Саманта уже успела понять: сами эти дела скучными никак не назовешь.

В пять вечера она позвонила мистеру Джо Дункану и сообщила ему, что не станет заниматься его апелляцией в органы соцобеспечения. Ибо ее начальство запрещает принимать такие дела к рассмотрению. Она назвала ему имена двух частных юристов, которые берутся за подобные вещи, и пожелала успеха. Он, конечно, не был в восторге.

Потом она заглянула в кабинет Мэтти, и они подвели итоги первого рабочего дня. Пока что все вроде бы шло хорошо, хотя Саманта до сих пор никак не могла оправиться от столкновения с дружками Рэнди.

– Нет, с юристами они связываться не станут, – поспешила успокоить ее Мэтти. – Особенно если это девушка. Я занимаюсь этим вот уже двадцать шесть лет, и на меня ни разу никто не напал.

– Поздравляю. Но угрожали?

– Ну, может, раза два, но не очень-то напугали. Так что не бойся, все будет хорошо.

И Саманта в самом прекрасном настроении вышла из конторы и направилась к своей машине, хотя по дороге несколько раз озиралась по сторонам. Над городом начал сгущаться туман, стемнело. Она оставила машину в гараже под квартирой и поднялась по лестнице.

Дочери Аннет Ким было тринадцать, ее сыну Адаму – десять. Их очень интересовала новая «жиличка», и они настояли, чтоб она поужинала вместе с ними. Но Саманте вовсе не хотелось участвовать в каждой семейной трапезе. В Нью-Йорке из-за сумасшедшего рабочего расписания и почти постоянного отсутствия Блит она привыкла есть в одиночестве.

Аннет, в силу своей профессии и обусловленного ею стресса, готовкой занималась мало. Да и уборкой, судя по всему, тоже. На ужин у них были гамбургеры с сыром, разогретые в микроволновке. И еще – нарезанные дольками помидоры с огорода одного из клиентов. Воду они пили только из пластиковых бутылок, никогда из-под крана. Они ели, и дети засыпали Саманту вопросами о ее жизни, о детстве в Вашингтоне, о том, как она жила и работала в Нью-Йорке и почему решила перебраться в Брэйди. Дети были умненькие, веселые, с чувством юмора и не стеснялись задавать личные вопросы. И еще – воспитанные, то и дело отвечали: «Да, мэм» или «Нет, мэм». Они решили, что Саманта слишком молода, чтобы называть ее «мисс Кофер», но и просто по имени, как решил Адам, тоже не слишком хорошо, к тому же оно длинное. И договорились, что будут называть ее «мисс Сэм», хотя Саманта надеялась, что «мисс» вскоре отпадет само собой. И еще она удивила их тем, что была готова посидеть с ними, если будет нужно.

– А зачем это нам? – спросила Ким.

– Ну, затем, чтоб ваша мама могла куда-нибудь пойти вечером, развлечься немного, – ответила Саманта.

Они рассмеялись.

– Она никуда не выходит, – заметил Адам.

– Верно, – кивнула Аннет. – Потому как в Брэйди ходить особенно некуда. Ну, конечно, если не считать церкви, которую тут посещают вечером три раза на неделе.

– А вы не ходите в церковь? – спросила Саманта. За время недолгого пребывания в Аппалачах у нее сложилось впечатление, что на каждые пять семей тут приходится по небольшой белой церквушке с покосившейся колокольней. Такие церквушки виднелись повсюду; казалось, все здесь верят лишь в непогрешимость Священного Писания и вряд ли во что-то еще.

– Ну, иногда, по воскресеньям, – ответила Аннет.

После ужина Ким и Адам убрали посуду со стола и сложили ее в раковину. Посудомоечной машины у них не было. Они хотели посмотреть телевизор вместе с мисс Сэм, махнув рукой на уроки, но Аннет все же удалось разогнать их по маленьким спальням. Чувствуя, что гостья, должно быть, заскучала, Аннет предложила:

– А мы с вами попьем чайку и поболтаем, идет?

Саманте ничего не оставалось, как согласиться. Аннет собрала ворох грязной одежды, запихнула в стиральную машину, стоявшую рядом с холодильником, насыпала порошок и повернула диск.

– А то тут такой шум начнется, ни слова не расслышать, – сказала она и полезла в буфет за пакетиками с чаем. – Без кофеина, идет?

– Конечно, – ответила Саманта и прошла в гостиную. Стены комнаты были заставлены провисшими книжными полками, кругом громоздились кипы журналов, мягкую мебель не пылесосили несколько месяцев. В одном углу стоял телевизор с плоским экраном (в квартире над гаражом телевизора не было), в другом углу Аннет поместила столик с компьютером, на полках под ним были сложены папки с бумагами. Она внесла две чашки с горячим чаем, передала одну Саманте и сказала:

– Присядем на диван, поболтаем о наших девичьих делах.

– О чем? – не поняла Саманта.

Они уселись, и Аннет ответила:

– Ну, о сексе, к примеру. Ты часто трахалась в Нью-Йорке?

Саманта рассмеялась, потрясенная такой прямотой. А потом задумалась, поскольку ей никак не удавалось вспомнить, когда она занималась этим в последний раз.

– Ну, не так уж и часто. Дело в том, что люди из моей среды слишком много работают, им не до развлечений. Для нас хорошо провести вечер – это пойти куда-нибудь в ресторан, вкусно поесть и выпить. Но после этого всегда так устаешь, что хочется только одного – поскорее завалиться в постель и спать, спать. Причем в одиночестве.

– Верится с трудом. А как же тамошние молодые и богатые профессионалы, пребывающие в вечном поиске партнеров? Я несколько раз пересматривала «Секс в большом городе». Ну, конечно, когда дети укладывались спать.

– Ну а я нет, не смотрела. Хотя слышала, конечно, но просто было некогда. За последние три года у меня был только один парень – Генри, вечно голодный актер, довольно забавный и остроумный. Но ему надоело, что я вечно занята и всегда уставшая. Нет, конечно, там полно молодых людей, но они в точности такие же, как ты, просто помешаны на работе. Женщина там – товар одноразового пользования. Ну а среди парней полно наркоманов и придурков, а другие жуть до чего самонадеянные, только и знают, что говорить о деньгах и хвастаться тем, что смогли на них купить.

– Я потрясена. Просто раздавлена.

– Да брось. Жизнь там совсем не такая гламурная, как тебе представлялось.

– И нет исключений?

– Ну, наверное, есть. Должны быть, но лично мне не попадались. – Саманта отпила глоток, ей хотелось сменить тему. – Ну а ты? Как у вас в Брэйди с этим делом?

Аннет рассмеялась. Она выдержала паузу, тоже отпила глоток и как-то сразу погрустнела.

– Да ничего интересного тут у нас не происходит. Сама сделала выбор, перебралась сюда. И вот, как видишь, живу.

– Выбор?

– Да, я переехала сюда десять лет назад. Ударилась тогда в бега. А все потому, что мой развод был сущим кошмаром. И мне хотелось поскорее смыться от своего бывшего. Ну и ребятишек забрать. Он им почти никогда не звонит, плевать хотел. А теперь мне стукнуло сорок пять, я в неплохой форме, остатки привлекательности вроде бы сохранились, но толку…

– Поняла.

– Здесь в округе Ноланд выбор тоже невелик. Встречалась с парой неплохих парней, но ни с одним из них жить бы не хотела. Один был на двадцать лет старше, но с моими детьми у него как-то сразу не заладилось. Первые несколько лет половина женщин в городе пытались свести меня со своими кузенами. И я не сразу поняла, что делают они это исключительно с целью выдать меня замуж за кого-то из них, чтоб их мужья на меня не претендовали. Хотя женатые мужчины никогда меня не привлекали. Неприятностей потом не оберешься, городок-то маленький.

– Но почему ты здесь осталась?

– Хороший вопрос. Поначалу я была уверена, что не останусь. Знаешь, детей тут растить проще и безопаснее, пусть даже с экологией не очень. В Брэйди еще ничего, но совсем недалеко отсюда, в поселках и деревнях, дети постоянно болеют, и виной тому зараженная вода и угольная пыль. Короче, отвечаю на твой вопрос: я осталась здесь потому, что люблю свою работу. Люблю людей, которым нужна моя помощь. Знаю, что хоть немного могу изменить их жизнь к лучшему. Сегодня ты сама их видела. Видела их страхи, беспомощность. Я нужна им. Если уеду, то, возможно, кто-то займет мое место. А может, такого человека и не найдут.

– А как отключаешься, когда не на работе?

– Не всегда удается. Проблемы у них сугубо личные, такие разыгрываются драмы, что даже по ночам все думаю об этом и не сплю.

– Рада слышать, ведь у меня просто из головы не выходит эта Фиби Фэннинг с разбитым лицом. Спрятала детей у родственников, муж – настоящий ублюдок и может прикончить ее, когда выйдет из тюрьмы.

Аннет сочувственно улыбнулась.

– Знаешь, я видела много женщин, попавших в такую же ситуацию, и все они живы. И у Фиби рано или поздно все будет в порядке. Переедет куда-нибудь в другое место, мы ей поможем, разведется с ним. Учти, Саманта, сейчас он в тюрьме, вот и пусть вкусит все прелести жизни за решеткой. И если сотворит какую-нибудь глупость, сидеть ему там до конца жизни.

– Знаешь, он не произвел на меня впечатление человека, умеющего делать правильные выводы.

– Вот тут ты права: он идиот и наркоман. Я понимаю сложность ситуации, но с Фиби все будет в порядке.

Саманта вздохнула и поставила чашку на журнальный столик.

– Ты уж извини, но тут для меня все внове. Как-то непривычно.

– Иметь дело с простыми людьми?

– Да. Вникать в их проблемы, как-то стараться все исправить. Последнее дело, над которым я работала в Нью-Йорке, было связано с одним подозрительным типом, заработавшим миллиард или около того. Он был нашим клиентом и хотел построить такой высоченный, узкий, как игла, отель в центре Гринич-Виллидж. Самый безобразный проект, который я видела в своей жизни, настоящая безвкусица. Уволил трех или четырех архитекторов, и с каждым разом это здание становилось все выше и уродливей. Городские власти сказали: нет, не пойдет, и тогда он стал засыпать суды исками и спелся с политиками, словом, повел себя подобно большинству застройщиков на Манхэттене. Я видела его лишь раз, когда он заходил к нам в контору и наорал на моего партнера. Самая настоящая скотина. А ведь он был нашим клиентом. Моим клиентом. И я возненавидела этого человека. И хотела, чтоб он проиграл.

Примечания