Ольгерта и Константин заторопились к выходу, а Аброн, довольный их скорым уходом, снова полез наверх к своим книгам. Только с ними он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он целыми днями что-то искал на полках, но когда отвлекался от своего занятия, забывал, что ищет, и начинал искать что-то другое. Это обстоятельство сильно осложняло ему жизнь. В этот раз посетители быстро ушли и Аброн был доволен. Снова взобравшись на самый верх лестницы, он окинул взором полки с книгами и приступил к своей работе. «Пока они там ищут в этом подземелье, у меня куча времени», – радостно думал он.
3
Когда Константин и Ольгерта, воодушевленные словами библиотекаря, наконец, добрались до подземелья, они несколько разочаровались, не обнаружив там ничего подозрительно, о чем рассказывал Аброн. «Библиотекарь с перепугу сильно все преувеличил», – подумал Константин, оглядывая вполне обыкновенное помещение внизу с одинаковыми дверями, на каждой из которых была изображена голова дракона. Чудовище широко разевало пасть в жутком оскале и таращило на них круглые глаза. Пожалуй, только драконами и отличалось подземелье от того, что Константин видел здесь раньше.
Попытки открыть хоть одну из дверей закончились неудачей, они оказались надежно заперты. Константин сначала подергал каждую из них за ручку, потом поднажал плечом, но все его попытки закончились неудачей, и он на минуту задумался. Ольгерта все это время наблюдала за ним со стороны, то и дело с тревогой поглядывая на драконов. Изображения этих чудовищ здесь во дворце не на шутку испугали ее. «Пусть это будет только игрой чьего-то безумного воображения, – подумала она с надеждой. – Только бы драконы не оказались настоящими. Вдруг Селеста держала их в этом подземелье? А может они до сих пор там?» Ольгерта прислушалась, и ей показалось, что она даже слышит их горячее дыхание.
– У меня такое ощущение, что за этими дверями находятся чудовища, – поделилась она своими опасениями со спутником.
– Не думаю, – возразил Константин, тоже прислушиваясь. – А вообще страх перед закрытой дверью – обычное дело… Никогда не знаешь, что там за ней. Полная неизвестность… Вот она-то на самом деле и пугает. Однако стоит открыть дверь, и все страхи тут же улетучиваются…
– Ну и как же ее открыть? – спросила Ольгерта, в душе не соглашаясь со словами Константина.
«Иногда благоразумнее оставить двери закрытыми, а чудовищ, находящихся за ними, в покое», – считала она.
– Наверное, на них наложены заклятия, – после некоторого раздумья предположил Константин. – Попробуем-ка их снять.
Он вслух стал перебирать все известные ему дверные заклятия, и через какое-то время глаза драконов засветились желтым огнем, голова зашевелилась и перевернулась вверх тормашками. Когда все замерло, Константин снова дернул за ручку, теперь дверь поддалась и легко открылась.
– Ну вот, что я и говорил, ничего ужасного здесь нет, – раздался уже из комнаты его голос. – И даже тут очень миленько, – пошутил он.
Ольгерта с облегчением вздохнула, что ее страхи не оправдались и никакого дракона за дверью не было. Она вошла следом за Константином и обнаружила за дверью абсолютно пустое помещение, освещенное тусклым светом, и большой круглой плитой посередине. Круг был исписан замысловатыми знаками, письменами и фигурками людей в мантиях.
– Это же вход в портал из моего дворца в Альве, – узнала плиту Ольгерта. – Оказывается, Сигизмунд притащил его сюда.
– Скорее всего, отсюда они с Селестой и отправляли своих посланников в мир людей, – сказал Константин и вспомнил об Алисе.
Видимо, девочка проникла в замок Аргараха через этот портал. Он сомневался, что именно она украла ключ у мага, хотя факты – упрямая вещь: они прямо указывали на нее. Ольгерта тоже считала Алису воровкой.
Константин осмотрел плиту, а потом принялся за стены. Но они оказались совершенно гладкими, лишенными каких-либо отметин, свидетельствующих о тайниках, и не представляли никакого интереса.
– Этих мерзких моллюсков-проторов Селеста, по всей видимости, тоже отправляла отсюда, – сказала Ольгерта, и ее передернуло от воспоминаний.
Она представила чудовище, каким-то образом появившееся в ее доме, и испуганное лицо сына. В голове неожиданно мелькнула мысль: «А вдруг эти твари где-то здесь?» И снова в душу закрался страх. Ольгерта прислушалась, однако в подземелье было тихо, и она успокоилась.
– Скорее всего, – согласился с ней Константин. – Но, похоже, твой протор был последний.
– Хотелось бы в это верить, – с сомнением произнесла Ольгерта.
– Ну что ж, здесь нет того, что мы ищем, – стоя уже у самого выхода, сказал Константин и скрылся за дверью.
Ольгерта, оставшись в комнате одна, сразу почувствовала себя как-то неуютно и тоже заторопилась к выходу.
Следующее помещение, куда они зашли, оказалось по размеру больше, чем предыдущее, и было вытянуто в длину. В неярком свете они разглядели посреди комнаты высокий постамент и длинные столы вдоль стен, заполненные разными предметами и всякой всячиной. Тут были какие-то коробочки, трубки, колбы, крючки, ножи и многое другое, среди которого Ольгерте вдруг бросилось в глаза нечто, что повергло ее в ужас.
– Что это?! – замерев на месте и испуганно хлопая глазами, воскликнула она.
Константин, перехватив ее взгляд, подошел к странному предмету ближе и узнал в нем высохшее тельце мертвого драга. Оно было приколото за крылья к крышке стола булавками, словно засушенная бабочка в музейной коллекции. Драг остекленевшими глазками беспомощно смотрел на Константина, которого при виде этого зрелища охватила жалость.
– Что она тут с ними делала? – крикнула ему из-за спины Ольгерта. – Это чудовище Селеста убивала маленьких беззащитных зверьков?
– Похоже, драги были нужны ей для магии, – предположил Константин. Он внимательно разглядел мертвую тушку, и ему показалось, что иглы стояли в определенном порядке и обозначали какой-то магический знак. – Возможно, из тела драга заклинаниями извлекалась какая-то субстанция, которая потом преобразовывалась в протора, – глубокомысленно сообщил он. – Конечно, это лишь мои догадки… Все могло быть и совсем по-другому… – он оторвался от зверька и посмотрел на свою спутницу.
– Это ведь не Дракоша? – со страхом спросила Ольгерта.
– Нет-нет, это какой-то другой зверек, – успокоил ее Константин и повернулся к другой стене. – А тут, кажется, есть кое-что интересное.
В самом углу на столе лежал какой-то предмет метра два в длину, сверху покрытый темной простыней. Константин ринулся к нему, взялся за один конец материи и откинул ее наполовину. Перед ним предстал совсем лысый мужчина в черном кожаном костюме в обтяжку и обручем на шее с большим красным камнем. Его глаза были закрыты, а губы крепко сжаты. По неподвижной позе и серому безжизненному цвету лица мужчины можно было с уверенностью предположить, что он мертв.
– Я его знаю! – ахнула подошедшая к нему Ольгерта. – Это же наш школьный завхоз Иван Григорьевич… Он иногда выступал у нас на родительских собраниях… Только, конечно, без ошейника и всего остального… Я имею в виду этот нелепый костюм, – уточнила она, оглядывая мертвеца.
– Ты уверена? – с сомнением в голосе спросил Константин, Ольгерта кивнула. – Что это он тут делает?
– Я думаю, это все проторы… Они переносят людей через порталы сюда… Ты помнишь, городские СМИ то и дело сообщали о пропажах жителей, которых так и не могли найти. Взять хотя бы последнее исчезновение подростков… Хорька и Красавчика, – Константин недоуменно посмотрел на нее. – Ну, это их так называл Феликс… На самом деле у них, конечно же, есть имена, но это сейчас неважно, – пояснила Ольгерта. – Последний раз их видели у холма, где находится Старый замок.
– Помню-помню, – закивал Константин, – это те самые, про которых рассказывал Аргарах.
– Ну да… Они еще сопровождали Алису, а потом решили вернуться к родителям.
«Надеюсь, что это так и было, – подумал Константин, – хотя любой из них мог только сделать вид, что покидает замок, а потом тайно вернуться и украсть ключ у Аргараха. Тогда это совсем меняет дело, и Алиса ни при чем». Однако, зная о твердом убеждении Ольгерты в виновности девочки, произносить свои мысли вслух он не стал.
В это время Ольгерта думала об Иване Григорьевиче. Он, как она подозревала по его спортивной выправке, скорее всего, был военным на пенсии. Она вспомнила всегда подтянутого и пышущего здоровьем завхоза у школьного входа, который строго отчитывал школьников за отсутствие второй обуви. А еще она припомнила, как он, не стесняясь в выражениях, ругал уборщиц за плохо вымытые полы. И вот теперь этот крепкий мужчина лежал перед ней на столе и был мертв.
– Почему этот человек остался здесь? – спросил Константин.
– Я думаю, это Семаргл помешал Селесте закончить ее черное дело и превратить его в одного из болванов, о которых рассказывал Людвиг, – предположила Ольгерта.
– Понятно, – сказал Константин и закрыл мертвеца тканью. – Интересно, сколько Селесте удалось сделать таких болванов?
– Надеюсь, что не так много, – вздохнула Ольгерта.
– Надо будет предать тело земле… – Константин отвернулся от мертвеца, обвел взглядом комнату, скользнул глазами по постаменту в центре и добавил: – Что ж, осколков Турмалиона здесь тоже не видно.
– Посмотрим следующую? – встрепенулась Ольгерта, которой казалось невыносимым дальнейшее пребывание в этой ужасной комнате с мертвецами. – Может, там что-то есть.
Она заторопилась к выходу, но как только открыла дверь, сверху послышался шум, и она остановилась.
– Кажется, у нас гости, – сказала она, прислушиваясь к доносившимся звукам.
Ольгерта и Константин переглянулись и, оставив поиски, стали подниматься наверх. Шум доносился от парадного входа во дворец, и они направились прямо туда. Еще издали они увидели Аброна и еще две фигуры, показавшиеся им очень знакомыми. Приблизившись, они узнали в них Феликса и Орвина. У короля Альфарии на руках лежала рыжеволосая девочка, завернутая в полупрозрачную белую материю. Она была неподвижна и бледна, а ее голова безвольно свисала с рук Орвина. Мальчик же держал клетку с двумя драгами, представлявшими собой что-то среднее между летучей мышью и драконом. Зверьки были размером примерно с ладонь, один красного, а другой фиолетового цвета. Драги лежали, прижавшись друг к другу, на дне клетки и почти не шевелились.
Ольгерта, увидев Феликса живым и невредимым, в первый момент не поверила своим глазам. Неужели судьба, наконец-то, услышала ее молитвы и каким-то чудесным образом вернула ей сына? Но уже через секунду, убедившись, что это не сон, она опомнилась и бросилась к нему.
– Феликс! – закричала Ольгерта.
Стоявший к ней спиной мальчик обернулся и замер от неожиданности. На его лице появилось удивление, а потом неописуемая радость. По всей видимости, он не ожидал так скоро увидеть мать. Мальчик поставил клетку на пол и кинулся к Ольгерте. Через мгновение мать и сын бросились друг другу в объятия и долго стояли так, не в силах вымолвить ни слова.
Ольгерта обхватила руками сына и щекой прижалась к его затылку. В это мгновение ей казалось, что от счастья ее сердце вот-вот выпрыгнет наружу. «Он вернулся! Он жив», – только и думала она. Стоявшие рядом Орвин, Константин и Аброн молчали, боясь нарушить эту идиллию. Однако Константин вскоре заметил, что Орвину становится все тяжелее держать девочку, и он предложил передать ему эту ношу.
