Осторожно: карантин!
Дядя Петя точно так же, как и все прочие, не мог оторвать глаз от Полины и ее действий. И девочка старалась изо всех сил. Она уже немного освоилась с новым для нее устройством, объяснила, что в лицее ей уже приходилось работать на похожем оборудовании, так что проблем не возникнет. После чего Полина взглянула на экран, на котором высветилась эта же монета, но только многократно увеличенная. Попробовала увеличить, потом уменьшить изображение. Все получилось превосходно. Можно было рассмотреть даже мельчайшие поры на металле.
Это была германская монета с изображением портрета Вильгельма Первого. Изображение послушно реагировало и двигалось взад и вперед, как было нужно девочке. Все обрадовались, одна лишь Полина не спешила радоваться.
– А что мне нужно будет увидеть? – спросила она растерянно.
– Ты не знаешь?
– Нет. Это же не растительная и не животная клетка. На что мне тут обратить внимание?
Вопрос девочки поставил всех в тупик. И на какое-то время в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь ехидным хихиканьем Ани, которая на мгновение сунула голову в комнату, но так же быстро исчезла вновь.
Первым нарушил молчание дядя Петя:
– Я помню, отец говорил, что чаще всего фальшивые монеты изготавливают литьем или литьем под давлением. Но отличие литья от чеканки в том, что при литье невозможно дать такие же четкие формы, как при чеканке. Все мелкие детали становятся как бы размытыми. Конечно, такое на монете плохой сохранности возможно и от долгого хождения по рукам, но отец предпочитал брать монеты лишь хорошего или даже отличного качества. Так что линии там должны быть четкими, углы острыми, а мелкие детали должны быть прекрасно видны.
– Посмотрите сами, видны они или не видны.
Дядя Петя подсел к Полине.
– На мой взгляд, монета выглядит неплохо. Разве что волосы на бороде у императора какие-то смазанные, но это могло случиться от того, что монетой расплачивались, она много раз переходила из рук в руки, а золото все-таки очень мягкий металл. И такие тонкие детали, как волосы, попросту стерлись.
– Значит, это все-таки тот самый альбом, который принадлежит Эльзе Константиновне?
– Нет. Альбом другой. А вот монеты похожи на настоящие. Хотя меня смущают вот эти царапины. Такое впечатление, что кто-то зачищал тут какие-то неровности, а потом попытался скрыть царапины под полировкой. Но при многократном увеличении царапины все равно видны.
– Что за царапины? Отец монету уже покупал с царапинами, или они появились позднее?
– Возможно, он такую и взял.
– Так подлинная эта монета или нет? – требовательно спросил дядя Витя.
Дядя Петя лишь развел руками:
– Я не эксперт. Чего ты от меня хочешь?
– Все! – возмутился дядя Витя. – Мне это надоело! Рита, тащи свою кислоту! Раз монета все равно поцарапана кем-то, плеснем на нее кислотой, и все дела!
Кислоту плеснули с избытком. Монета буквально утонула в ней. По комнате тут же распространился едкий запах, отчего все зажали носы. Саша заметил, что бедный Барон, изнывая от вони, скребется у закрытой двери, и выпустил собаку. Пес пулей вылетел вон из провонявшего испарениями кислоты помещения. Саша немного подумал и пошел за ним.
Ему не давала покой мысль, что же произошло с тем альбомом, который он спрятал в ящик письменного стола. Оставшиеся в комнате родственники тоже недолго выносили создавшуюся атмосферу. Первым не выдержал Мишель, который кинулся открывать окно нараспашку. Именно он и заметил припаркованную на улице машину.
– Кажется, к нам еще гости, – сказал он брату.
Дядя Витя нахмурился:
– Я больше никого не жду.
– Это машина медиков.
– Наверное, они привезли назад маму! – обрадовался дядя Петя. – Надо им открыть!
Медиков впустили, они вошли в дом и тут же стали подозрительно принюхиваться.
– Чем это у вас тут пахнет?
– Немножко кислоты пролили. Хотели монетку почистить, а жидкость пролилась.
Врач пожал плечами.
– Вы бы поосторожней с кислотами. Впрочем, в создавшихся условиях – это даже хорошо, что вы нашли себе хоть какое-то развлечение, потому что я вынужден вам сообщить крайне неприятное известие.
Вид у него был при этом такой скорбный, что все немедленно вообразили себе самое худшее.
Со всех сторон раздались полный скорби возгласы:
– Мама!
– Бабушка!
– Эльза Константиновна!
– Она умерла!
Врач поморщился.
– Нет, нет, не надо слез и стенаний! Ваша старушка пока что в порядке.
– Где же она?
– Мы поместили ее в палату интенсивной терапии. Но перед этим мы сделали экспресс-тест. И увы, вынуждены вам сообщить, что у вашей бабушки подтвердился первоначальный диагноз. Она больна атипичной скарлатиной. Заболевание крайне заразное, а потому вы все помещаетесь мной в карантин.
– Что? Какой еще карантин?
– В течение недели вам нельзя покидать это место, нельзя контактировать с другими людьми, нельзя принимать у себя никого, кто мог бы заразиться от вас. Другими словами, вы должны находиться тут и никуда не перемещаться.
– А как же вы, дорогой доктор? Вы не боитесь заразы?
– Я уже переболел этим заболеванием. У меня выработался иммунитет.
– Но мы все прекрасно себя чувствуем. Ни у кого из нас нету ни малейших симптомов заболевания.
– В том-то и коварство этого заболевания. Первоначальных симптомов нет, но зато когда они проявляются, то болезнь моментально расцветает махровым цветом.
– Но мы здоровы!
– Очень рад за вас. Если за семь дней никто из вас не заболеет, то карантин будет снят.
– А если… заболеет?
– Тогда карантин будет продлен еще на семь дней. Вы меня поняли? Но в ближайшие семь дней никто из вас не может покинуть это место под страхом уголовного преследования. За нарушение карантинных мер предусмотрена ответственность вплоть до заключения.
– Но это же абсурд! У нас у всех работа. Дети учатся. Всем нужно быть по делам в разных уголках страны.
– Боюсь, что на ближайшее время единственным и самым важным для вас занятием будет как раз то, как не разнести эту заразу в разные уголки страны.
– Нет, это просто невозможно! – воскликнул дядя Витя. – Официально заявляю, что никто из нас не собирается выполнять ваши идиотские требования! Ни я, ни мои родные ничем не больны. А потому и никакой карантин нам не нужен!
Врач кивнул.
– Я предвидел, что ваш ответ будет именно таков. Всегда происходит одно и то же. Очень редко можно встретить ответственного и сознательного гражданина. По большей части люди реагируют именно таким образом. Потому должен вам сообщить, что вашего согласия никто и не требует. Я ставлю вас перед фактом, что будет именно так и никак иначе. Вы должны находиться в изолированных условиях карантина ровно семь дней.
– А если мы не согласимся? Вы что, нас в тюрьму отправите?
– Зачем же так сразу и в тюрьму? Но если вы вздумаете покинуть пределы этого дома, то об этом обязательно узнают. И сначала вы отправитесь на принудительную изоляцию в условиях специально выделенных областью стационаров, а затем под суд, и да, дальше вы отправитесь в тюрьму.
– Да это же произвол! – завопил дядя Витя. – Я не собираюсь слушать ваш бред!
Но врач был невозмутим.
– Чтобы вы не вздумали куда-то исчезнуть, всем вам будут выданы специальные электронные браслеты, которые будут следить за вашим пребыванием в этом доме. А чтобы избежать недопонимания, прямо сейчас всем присутствующим будут надеты эти устройства.
Поднялся гул возмущенных голосов, который перекрыл голос медика.
– Если будете возражать, то последствия будут крайне неприятными для вас. Браслеты вам наденут уже в полиции, предварительно выписав каждому из вас штраф в размере от пятнадцати до пятидесяти тысяч. При повторном отказе от помещения в карантин предусмотрена уже уголовная ответственность.
Услышав про драконовские меры, которые могут быть к ним применены, все притихли и призадумались.
– Ну, допустим, я соглашусь, – буркнул дядя Витя. – А как я попаду на работу?
– Никак. На время карантина каждому будет выдан больничный лист.
– И что, совсем нельзя обойтись без этого?
– Нельзя. Главным эпидврачом и министерством разработана специальная процедура, как нужно действовать в данном случае. Строжайший карантин – это единственная мера, которая поможет предотвратить распространение этой заразы.
– Но это же противозаконно! Вы фактически лишаете нас права на свободное перемещение. Сажаете под домашний арест, даже не имея судебного постановления.
– В районе объявлен карантин, – отрезал врач. – Понимаете, что это такое? Это чрезвычайная ситуация, при которой все прежние законы прекращают свое действие. Прошу вас отнестись к происходящему очень серьезно и проявить гражданскую ответственность.
– Будто бы у нас есть другой выбор.
И дядя Витя обвел взглядом родственников. Все молчали и ждали его решения.
– Ну что же, – вздохнул юбиляр и взглянул на врачей, – цепляйте браслеты, ваша взяла!
Когда браслеты были надеты на всех, врач спросил:
– Больше в доме никого нет?
– Никого, – проворчал дядя Витя, разглядывая штуковину, застегнутую на его лодыжке.
Он так увлекся созерцанием своего браслета, что забыл про все остальное. Забыл он и про то, что в доме есть еще два гостя. Остальные тоже не подумал о них. Так и получилось, что браслетов Ане с Сашей не досталось. Врачи их не увидели, а потому и не сосчитали. А родственники просто напросто забыли, что с ними были еще и эти двое молодых людей. Если же кто и вспомнил, то промолчал, решив, что получилось очень удачно.
Глава 5
Что касается Саши, то он не сунулся к врачам совсем по другой причине. Ему до того не терпелось взглянуть в ящик письменного стола, что он даже внимания не обратил на шум, который раздался у входа в дом. Конечно, он заметил, что к дяде Вите приехали какие-то люди, но не придал этому особого значения. Решил, что это еще какие-то гости, поприветствовать которых он успеет и потом.
Единственное, что Сашу сейчас интересовало, был альбом Эльзы Константиновны. И его Саша нашел на том же месте, где и положил. Видимо, во время тотального шмона, который устроил дядя Витя в своем собственном доме, поисковая бригада не успела дойти до комнаты старушки. Второй альбом был найден Аленой раньше, чем сыщики добрались до комнаты Эльзы Константиновны. А может быть, просто никому и в голову не пришло, что поискать можно еще и тут.
Как бы там ни было, альбом лежал в ящике, все также заботливо прикрытый документами, которые Саша быстренько разгреб. Слегка дрожащими руками он извлек альбом, раскрыл его и понял, что альбом тот самый, о котором упоминал дядя Петя. На первой же странице детской рукой была нарисована рожица, снабженная снизу подписью: «Баба Лиза». Она была сделана неровными печатными буквами, и сразу становилось очевидным, что это портрет самой Эльзы Константиновны, сделанный маленькой Аней.
– Допустим, альбом тот самый. А как насчет его содержимого – монет?
В первую очередь Сашу интересовало, все ли монеты на месте. Оказалось, что все. Дойдя до нужной ему страницы, Саша понял, что эта коллекция ровно на одну монету полней той, что нашла Алена. Тот самый золотой ауреус времен императора Октавиана Августа присутствовал на своем законном месте. Саша извлек монетку из полагающейся ей ячейки, покрутил ее в пальцах, но так ничего и не понял. Потом Саша потрогал пальцами ямку, словно она могла объяснить, куда в том втором альбоме подевалась монетка. Но нет, в первом альбоме ауреуса просто не было, а тут он был. Этот факт нужно было просто принять и смириться.
– Любопытно, – пробормотал Саша.
Но сейчас бежать вниз, чтобы сообщить всем о своем открытии, он не собирался. Всему свое время. Тот альбом никуда от него не денется. Куда важней Саше было понять, какая из двух коллекций подлинная.
– Потому что про то, чтобы у дяди Юры было бы сразу две коллекции, я что-то не слышал. Да еще две коллекции, аналогичные по своему содержимому.
В том, что данный альбом подлинный, сомневаться не приходилось. Но вот насчет самой коллекции у Саши что-то имелись серьезные сомнения. Впрочем, как и насчет той, которую нашли на втором этаже.
– Две коллекции – это в данном случае гораздо хуже, чем одна.
Долго Саша просидел в задумчивости, переворачивая одну страницу за другой, фотографируя монеты и пытаясь понять, чем они отличаются от тех, которые имелись в первом альбоме. Наконец его осенило. Он вынул одну из монет, ту самую, с императором Вильгельмом, которую Полина рассматривала сегодня, и сунул ее в карман. Потом немного подумал и достал еще ауреус императора Октавиана.
Саша планировал разыскать Полину с микроскопом, а потом попросить у девочки его на время. Сравнить он хотел монеты с изображением Вильгельма. Насчет римской монеты четких планов у Саши не было. Он и сам не знал, зачем ее взял. Но вот монета с Вильгельмом была ему нужна четко с целью проверки ее сходства или отличия от той, которая имелась в первой коллекции.
– Должны же две монеты пусть и одного периода хоть чем-нибудь отличаться. Если нет, значит, одна из них точно является отливкой с другой и, соответственно, фальшивкой.
Альбом Саша положил обратно. Раз уж он тут так славно сохранился во время обыска, пусть полежит еще немножко. Но когда Саша маскировал альбом сверху бумагами, взгляд его случайно упал на одну из них. Это был договор дарения, по которому Виктор Тюлькин дарит квартиру на улице Пестеля – жилая площадь 74 квадратных метра, полезная 126 метров – Михаилу Якушеву.
– Это еще что такое? – приятно удивился Саша. – Неужели, дядя Витя подарил Мишелю оставшуюся ему от родителей квартиру в центре города?
По всей видимости, так оно и было. Про эту квартиру Саша помнил, что она была хорошей, светлой и трехкомнатной. С высоченными потолками, ажурной лепниной на потолках и широким балконом со старинной решеткой, на котором было так приятно встречать белые питерские ночи. По современным меркам квартира была не такая уж большая, но когда-то она являлась предметом зависти и вожделения всех членов семьи Юрия Семеновича.
Но досталась она его старшему сыну – Виктору. И вот теперь Виктор по какой-то причине решился и подарил эту квартиру Мишелю. Это было вполне справедливо: Мишель от своих приемных родителей ничего из недвижимости в наследство не получал, но при этом и весьма удивительно. Насколько мог помнить Саша, его дядя Витя никогда и никому просто так ничего не дарил. И с чего вдруг сейчас он решился на такой щедрый жест? И не просто решился, но уже совершил его?
– Не понимаю, – пробормотал Саша, убирая бумаги обратно в ящик стола. – Может быть, Эльза Константиновна настояла, чтобы Мишелю тоже что-то было выделено? А у дяди Вити денег куры не клюют, может себе позволить сбросить брату с барского плеча одну из квартирок.
Хотя и Мишель вроде как теперь не бедствует. У него и гастрольные турне, и отель с виноградниками, и еще всякая всячина.
– Запас карман не тянет.
С этими словами Саша вышел в коридор, где сразу же наткнулся на Аню. Девушка в этот момент выходила из одной из комнат, пятясь задом и как-то странно хихикая себе под нос. Вид у нее был как у только что совершившего каверзу человека.
Увидев Сашу, она явно испугалась, но быстро взяла себя в руки и сама кинулась в наступление:
– Ты чего тут делаешь?
– Мы с Бароном тебя искали.
– Серьезно? Искали? А зачем?
– Ты так неожиданно убежала. Я подумал, все ли у тебя в порядке?
– Теперь уже да, – кивнула головой Аня.
– Ты не обижайся на дядю Витю. Он и Алене с Толиком ничего не дарит.
Но Аня не желала зарывать топор войны и фыркнула:
– Им-то зачем? У них мать отлично зарабатывает. Они ни в чем нужды не знают. Любой каприз моментально исполняется. А мне… А у меня… Что ни попрошу, вечно у папы нет денег, у мамы кредиты, а бабушка вообще считает, что если я сыта, обута и одета, то больше мне и мечтать не о чем. И неважно, что на завтрак я всегда ем кашу, на обед ненавистный мне суп, а на ужин какое-нибудь рагу или пюре. Прислушайся, как это звучит… пюре… бе-е-е! И одежду мне вечно родители покупают на распродажах, а то и вовсе донашиваю обноски за другими. Про обувь уж молчу. Покупают, не спрашивая, нравится мне или нет. Было бы практично и дешево. Только это их и волнует! Мое мнение никого не интересует. Никогда у них для меня нету денег! Плевать мне на дядю Витю, кто он мне? Никто! Чужой! Но мои собственные родители могли бы и раскошелиться для своей дочери!
– Уверен, что они тебя очень любят.
– Ага! Прямо обожают! Вот увидишь, отец даже не заметил, что меня нету.
Аня оказалась права. Взрослые родственники вспомнили про свою отсутствующую молодежь лишь после того, как Саша с Аней вернулись в гостиную. Со своей стороны ребята также были удивлены, застав всех в полном сборе там же, где они их и оставили около получаса назад.
– Вы до сих пор еще здесь? – удивился Саша.
Потом он заметил браслеты на ногах у родственников и удивился еще сильней.
– А это еще что за штуки? Откуда вы их взяли? И зачем нацепили на себя?
Какое-то время в комнате царила тишина.
Потом тетя Рита произнесла:
– Мы должны сообщить врачам про детей. Как вы считаете? Им тоже должны выдать браслеты.
Впрочем, голос ее звучал не совсем уверенно. И не было ничего удивительного в том, что остальные дружно накинулись на нее.
– Еще чего!
– Этого не хватало!
– Мы тут все словно в тюрьме оказались! Ты и детям той же участи желаешь?
Но были и просто здравомыслящие голоса. Первым, кто смекнул о выгоде такой ситуации, как ни странно, был Мишель.
– С этого дня Аня с Сашей являются нашим единственным связующим с большим миром звеном. Им будет позволено приходить и уходить, в то время когда мы с вами начисто лишены такой возможности.
Теперь устремленные на Аню с Сашей взгляды стали куда теплей. После слов Мишеля все прочие родственники тоже сообразили, какую пользу можно извлечь из этого обстоятельства.
– Если нам что-нибудь понадобится купить в магазине, пошлем туда Аньку с Сашей, – обрадовалась тетя Рита.
– И понадобится, – подтвердила ее сестра. – Холодильник сам собой наполняться не будет.
Тетя Рита кивнула головой:
– С этими юбилеями, которые Витя празднует уже третий день подряд, за обычными покупками мы с ним не выбирались. Моющее средство на исходе. Свежие овощи и фрукты тоже скоро закончатся. Их на месяц вперед не накупишься. И яйца на всю ораву выйдут уже после первого же нашего совместного завтрака. А доставки в поселковом магазине нету. Тут о такой услуге и не слышали! Хороши бы мы были, окажись тут взаперти. За свежим хлебушком и молочком пришлось бы в супермаркет посылать, а до ближайшего к нам полчаса ходу. Каждый раз доставщиков гонять не будешь, накладно получится.
Странно было слышать, как тетя Рита вдруг заговорила о том, как бы им сэкономить. Впрочем, она ведь могла заботиться не о своем кармане, а о кошельке прочих родственников. Ведь гости, они гости только один день. Завтра всем предстоит пополнять домашний холодильник на свои средства.
Стоило заговорить о покупках, которые предстоит сделать, сразу же возникли желающие. Дядя Петя хотел хлебнуть пивка, у него после выпитого коктейля – виски с колой – разболелась голова. А лучшим средством от головной боли дядя Витя считал пенное. У Вероники – подруги Мишеля – закончились сигареты. Кому-то понадобились зубные щетки, кому-то другие средства гигиены. Одним словом, не успели врачи раздать браслеты и уехать, как из карантина в большой мир тут же выпихнули двух гонцов.
Если вдуматься, поступок крайне безответственный. Саша всем родственникам так и сказал. Но поддержки он не встретил ни в ком. Даже его собственная родная мама, которая отчаянно нуждалась в свежей ночной пижамке, и та заявила, что с собакой можно гулять при любом карантине. Вот пусть Саша с Бароном и гуляют в сторону магазина. А Аня должна пойти с ними, потому что есть вещи, которые нельзя поручать покупать мужчинам. Они обязательно либо все перепутают, либо забудут, и в любом случае купят не то, что надо.
– Ты же не болен, – заявила Алена. – Да и никто из нас не болен. Возможно, бабушка Эльза что-то там и подхватила, но не факт, что вирус передался кому-то из нас. Просто не дыши там в магазине ни на кого, и все будет в порядке.
Снабженный этим напутствием Саша отправился в путь. Другого выбора у него просто не было. Добрые родственнички не желали слушать никаких возражений и буквально вытолкали за ворота своих гонцов.
В принципе, Саша был не так уж и против. И если забыть о том, что они с Аней могут являться распространителями опасной болезни, то прогулка даже доставила Саше удовольствие. А уж Барон и вовсе был на седьмом небе от счастья. Пес словно обезумел от свежего воздуха и свободы, носился за бабочками, пытался поймать стрекозу, рыскал по кустам и за деревьями, искал всевозможные следы и вкусные запахи.
Так они шли, наслаждались погожим деньком, болтали о всякой всячине и совсем не думали о том, как будут жить предстоящие семь дней. То есть Саша не думал, а вот Аня, оказывается, думала над этим вопросом всю дорогу.
Неожиданно она спросила:
– Саша, а ты останешься со всеми или вернешься в город?
– Я не знаю. А почему ты спрашиваешь?
– Просто.
Саша внимательно взглянул на кузину. Раскрасневшиеся щеки. Опущенные ресницы. Частое дыхание. Все это могло быть следствием быстрой ходьбы, вот только шли они вразвалочку, что называется, нога за ногу. Похоже, все эти симптомы говорили совсем о другом.
– Тебя там в городе кто-то ждет? – спросил Саша.
Аня подумала и кивнула.
– Надо же! И кто он?
Аня покраснела еще сильней.
– И когда ты успела обзавестись кавалером? – ахнул Саша. – А родители знают?
– Им какое дело? Нет, не знают!
– И что за парень-то хоть? Хороший?
– Очень! – горячо заверила его Аня. – Очень хороший!
– И давно вы знакомы?
– Встречаемся мы с ним уже два дня.
– Давно.
– Сегодня должно было быть наше третье свидание, но отцу с бабкой приспичило, чтобы я ехала с ними!
– Третье свидание самое важное.
– Ты меня понимаешь! Сегодня должно было все решиться!
Саша из деликатности не стал уточнять, на что там должна была решиться Аня на третьем свидании. Надеялся, что всего лишь на поцелуй, но опасался услышать нечто иное.
И поэтому просто спросил:
– А как его зовут?
– Олег.
– А фамилия?
– Фамилии я не знаю, – удивилась Аня. – Но разве это важно?
– Ну… а чем твой Олег занимается?
– Он учится… или работает.
Это понравилось Саше уже значительно меньше. Фамилия неизвестна. Место учебы или работы тоже. Он попытался осторожно выяснить хоть какие-нибудь подробности об этом стихийно нарисовавшемся ухажере своей сестрицы.
– Он ваш сосед?
– Что ты! – фыркнула Аня. – Еще чего! Разве у нас что-то толковое может поселиться! Нет, Олег живет… в другом месте он живет. О! Не сомневайся, Саша, он очень крутой! У него машина! И денег полным полно. И сам он такой красивый!
– Машина… деньги… Наверное, он гораздо старше тебя?
– Я бы не сказала. Мне кажется, мы с ним ровесники.
– Но тебе всего пятнадцать. В пятнадцать лет водительские права не дают. А ты говорила, что у твоего Олега машина.
– Значит, ему восемнадцать. Какое это имеет значение, сколько ему лет?
Саша машинально отметил, что возраст Олега тоже неизвестен. Хороший кавалер, нечего сказать.
– Ну, а познакомились-то вы с ним где?
– Где-где… Где надо, там и познакомились. В клубе!
– Тебя родители отпускают в ночные клубы?
– Я сказала, что пойду ночевать к Лене. И Ксюша сказала, что пойдет ночевать к Лене. И Аня… не я, а другая Аня, Данилова, тоже сказала, что пойдет ночевать к Лене. А у Лены родители работают в ночную смену, дома только старенькая бабушка. Она в девять вечера завалилась спать, а мы все в клуб удрали.
– И там ты познакомилась со своим Олегом. Понятно.
Чем-то Саше эта история с Олегом не нравилась. Хотя, по рассказам Ани, парень вел себя безупречно. После клуба он подвез всех четырых девушек до дома. Но когда три девушек ушли, задержал Аню, признался, что она запала ему в сердце, душу и прочие части его организма. Так в разговорах про Олега они и добрались до магазина в поселке.
Тут им пришлось расстаться. Аня отправилась налево в небольшой павильончик, в котором торговали всякой несъедобной мелочью, начиная от зубной пасты и заканчивая домашними тапочками. Ане в одиночестве предстояло закупаться какими-то деликатными женскими принадлежностями, на которые Саше было запрещено даже взглянуть, дабы не смущать потом своей осведомленностью ту, для которой они предназначались. Зато Саше выпала честь покупать сигареты и пиво, чисто мужские покупки, с которыми несовершеннолетняя Аня нипочем бы не справилась. Разочарованного Барона оставили у входа в магазин, велели ему сидеть тихо и ждать.