Тайна Табынской иконы Пресвятой Богородицы
Утешением потерявшим Родину стала чудотворная икона Табынской Божией Матери – самая загадочная икона России. В народе ее называли явленной, так как она неоднократно являлась на избранном Пресвятой Богородицей месте, и появление ее сопровождалось многочисленными знамениями, чудесными исцелениями, избавлениями от засухи, мора и холеры.
Табынская икона Пресвятой Богородицы
Первый раз икона явилась в шестнадцатом веке, второй – в середине восемнадцатого, когда ее нашли стоящей на камне башкирские пастухи. Они стали рубить икону, но тут же ослепли. Самый молодой из них покаялся, начал молиться и прозрел, по его молитвам прозрели остальные – и уверовали.
Молодой пастух с тех пор всегда следовал за чудесной иконой Пресвятой Владычицы – зимой и летом в одном подряснике и скуфье, босой даже в лютые морозы. Согласно преданию, он прожил сто тридцать лет как подвижник и отошел ко Господу в крестном ходу под Челябинском рядом со святой иконой.
Атаман Оренбургского казачьего войска Александр Ильич Дутов, первый из войсковых атаманов объявивший войну большевикам, привез в Синьцзян точный список иконы, а сама чудотворная икона, сопровождаемая Оренбургским архиепископом Мефодием, с белыми частями ушла на Дальний Восток, затем в Харбин, в Казанско-Богородицкий мужской монастырь.
Атаман Александр Дутов
Даже китайцы стали молиться перед иконой Табынской Божией Матери, приговаривая: «Табынь поставишь свечку – все будет хорошо, не поставишь – плохо».
Далее следы иконы теряются. Согласно одним свидетельствам, в 1948 году икону вывез в Австралию, а затем в Америку архимандрит Филарет (Вознесенский). По другим сведениям, икона осталась в Китае. Где же сейчас чудотворная икона? Многие искали ее. Достоверно известно одно: такие иконы, как Табынская, сами выбирают свой путь – невозможно решить судьбу чудесного образа без соизволения Самой Владычицы Небесной.
Возможно, придет время, и явится чудотворная икона в очередной раз – будем уповать на волю Царицы Небесной…
Возвращение на Родину стало невозможным
В 1921 году власти Синьцзяна договорились с Советами о вводе Красной армии для совместной ликвидации белых. Красные изрядно потрепали белую эмиграцию. Завербованные чекистами уйгуры убили Дутова и многих других лидеров белого движения. Но белые все еще оставались здесь силой.
В 1924 году Китай официально признал Советскую Россию, и китайцы потребовали у русского консула освободить консульство и православный храм при нем.
Прежний консул больше не нужен был Советам, как и военный доктор дворянин Дубровин. Официальная работа Дубровина при русской миссии, а позже консульстве подошла к концу, и теперь можно было возвращаться на Родину – в милую сердцу Россию, но возвращаться было нельзя: смертельная опасность подстерегала в родных краях всех лиц дворянского происхождения.
Семья русского доктора за эти годы переехала из маленького домика при консульстве в просторный дом с садом, где резвились на природе Верочка и Сережа. Сам Константин Петрович вылечил к этому времени огромное количество больных и многих спас от смерти. Он пользовался большим авторитетом среди жителей Синьцзяна и использовал свой авторитет для помощи беженцам из России.
В 1926 году семнадцатилетняя Верочка, умница и красавица, вышла замуж за полковника Полтавского, много старше ее возрастом, но мужественного подтянутого белого офицера. У них родилась дочка Калерия.
Елизавета Павловна смотрела на малышку и ясно видела: эта же ее дочка Верочка смешно перебирает неуклюжими ножками, а она сама – юная, сильная, стремительная, заразительно смеется и легко подхватывает дитя на руки. Елизавета Павловна недоумевала: так вот что такое жизнь?! Тебе двадцать – ты моргнул – и тебе уже под пятьдесят!
Увы, семейное счастье Веры Константиновны продолжалось недолго: Полтавский мастерски выдавал себя не за того, кем был на самом деле. Наблюдательная и смекалистая девушка быстро заметила, что ее муж тайно связан с чекистами. Как-то ночью она на цыпочках прокралась в его кабинет и в лежащих на столе документах нашла подтверждение своим страшным догадкам: он печатал для ОГПУ списки белых лидеров.
Это так потрясло Веру Константиновну, что она подала на развод и довольно долго его ждала. По китайским законам Калерию оставили с отцом, что стало страшным ударом для всех Дубровиных.
Время затягивало раны. В 1931 году в Урумчи приехал молодой русский офицер Григорий Михайлович Иванов. Григорий стал вхож в семью Дубровиных, глава которой постоянно помогал русским беженцам. Вера Константиновна влюбилась в голубоглазого белокурого Григория и вышла замуж второй раз. Ей исполнилось всего двадцать два года.
Руссейший облик Харбина
Григорий Михайлович провел свое детство и юность в Харбине. Его мама, Анна Евдокимовна, окончила фельдшерско-акушерские курсы и работала в харбинской больнице акушеркой, а папа, Михаил Потапович, служил на КВЖД.
Григорий часто рассказывал молодой жене о своем родном городе, и Верочка полюбила Харбин заочно. Она родилась в Синьцзяне, но росла на сказках Пушкина, романах Достоевского и всегда знала, что Родина ее семьи – Россия. А Григорий рассказывал о Харбине как об удивительном мире, хранящем былую Россию, какой была она до революции, какой знали ее родители Верочки. Действительно, уникальный Харбин сохранял островок прежней дореволюционной России с ее обычаями и традициями, православной верой и идеалом служения Отчизне.
Харбин – русский город в Китае
Архиепископ Венский и Австрийский Нафанаил (Львов), выпускник Харбинского реального училища, в юности – рабочий на КВЖД, позднее келейник знаменитого архиепископа Нестора (Анисимова), настоятель церкви и законоучитель в детском приюте при Доме милосердия в Харбине, сказал: «Милостью Божией Харбин на четверть века продолжил нормальную дореволюционную русскую жизнь».
Поэт Михаил Шмейссер[18 - Михаил Шмейссер (1909–1986) – харбинский поэт и писатель, сын офицера, погибшего в Первой мировой войне. В 1945 году Михаил Шмейссер был арестован, отправлен в СССР, приговорен к десяти годам заключения в лагерях.] писал в те годы о Харбине:
Грустим по Северной Пальмире,
Но грусть о ней не так сильна,
Когда с изгнаньем горьким мирит
Руссейший облик Харбина.
Верочка слушала рассказ мужа и поначалу недоумевала:
– Как же могли построить русский город в Китае?
И Григорий рассказывал о том, что знал с детства. Как подписали Россия и Китай в конце девятнадцатого века договор о строительстве Китайско-Восточной железной дороги, как постепенно стала КВЖД крупнейшим русским предприятием в Маньчжурии, и десятки тысяч русских приехали сюда на работу. Рассказывал, как на месте пересечения железной дорогой реки Сунхуацзян русские возвели мост и стали называть реку Сунгари. Маленькой китайской деревушке Хаобин у моста суждено было стать Харбином – городом русских железнодорожников. Согласно договору, Россия не могла вводить в Маньчжурию регулярные войска, и безопасность обеспечивала охранная стража КВЖД: пять конных сотен, две из которых были кубанские казаки.
В новый город потянулись русские купцы, предприниматели, крестьяне и прочие сословия. Первоначально состоящий из палаток и наспех сколоченных бараков, Харбин быстро рос. После крушения Белого движения здесь нашли прибежище белые офицеры и казаки со своими семьями, после начала коллективизации сюда бежали русские крестьяне. В 1924 году здесь жили сто тысяч русских. Управлял Харбином русский муниципалитет, который не зависел от китайских властей. В городе выходила белоэмигрантская пресса – других газет здесь не было.
Управляющий КВЖД, генерал-лейтенант Дмитрий Леонидович Хорват, любимец харбинцев, после революции один из лидеров Белого движения на Дальнем Востоке и соратник Колчака, стоял во главе управления огромной территорией полосы отчуждения железной дороги с 1903 по 1920 год. В годы его управления КВЖД Харбин процветал и часто в шутку назывался по имени генерала «счастливой благословенной Хорватией». В 1920 году Хорват с семьей уехал в Пекин и, благодаря своему огромному авторитету, сделал еще много доброго для гонимых соотечественников.
Верочка задумчиво спрашивала:
– А чем занимаются люди в Харбине, кроме обслуживания железной дороги?
Григорий с воодушевлением перечислял:
– Да у нас там видимо-невидимо всяких предприятий и цехов! Загибай пальчики: котельный цех, механический, кузнечно-литейный, вагонно-пассажирский, вагонно-товарный, электрическая станция, лесопильный завод, угольные шахты! Телеграф, автоматическая телефонная сеть, мощная типография, метеорологическая станция!
– Гришенька, я уже со счета сбилась!
– Магазины и пункты торговли мехом, шесть высших учебных заведений и около двадцати православных храмов. Вот что такое Харбин! А, чуть не забыл: у нас там есть два цирка: Боровского, с дрессированными лошадками, и циркового товарищества Дорес. Есть свой синематограф – самый первый, «Иллюзион» Финкельштейна, работает с 1906 года.
– Что это такое, Гришенька?
– Это такие движущиеся фотографии, живые фотографии. Ты сидишь, смотришь – и прямо на тебя едет поезд или идут люди… Я смотрел «Путешествие на Луну» Жоржа Мельеса. Просто поразительно… А еще у нас там свой симфонический оркестр, опера, оперетта, драматический театр! И балет, Верочка! Балет, которым руководят артисты Императорского московского балета, воспитанники Мариинского театра! Ты когда-нибудь была в цирке? Балет видела?
Вера Константиновна печально опускала голову: о таких чудесах она только слышала от родителей.
– Не печалься, солнышко мое! У нас с тобой все впереди! Мы с тобой поедем в Харбин, и я поведу тебя на балет, и в театр, и в синематограф мы тоже с тобой пойдем. И там нет никакой революции, никаких красных… А еще мы с тобой проедем по всем станциям нашей железной дороги, посмотрим каждую, пройдем по железнодорожным буфетам и попробуем все самое вкусное!
– Почему по буфетам? И что там дают?
– О, Верочка, буфеты КВЖД пользуются большой славой! В пассажирских поездах до последнего времени не было вагонов-ресторанов, и наши любители вкусно поесть отлично знали, где что продают! Мы с папой ездили на осмотр станций и ходили во все эти буфеты. Знали, что в буфете станции Дуйциньшань можно попробовать вкусные блинчатые пирожки, на станции Аньда – свежайшие молочные продукты, на Цицикар – сахарные арбузы, на Чжаланьтунь – удивительные борщи… На Яомынь папа покупал птичьи потроха, тут их покупали мешками, а также кур, гусей, уток… Южная линия снабжала фруктами, Восточная – ягодами и отличным пивом.
– Дорогой, не перекусить ли нам? Что-то аппетит разыгрался…
– Я не прочь… А какой вкусный хлеб пекли в наших харбинских пекарнях, Верочка! Помню, мама отправляла меня за круглым ситным хлебом и московским калачом, я шел и издалека начинал принюхиваться: чудесный запах разносился за несколько кварталов! Зайдешь – и глаза разбегаются: ржаной круглый с поджаренной корочкой, сайки французские с хрустящей корочкой, витушки сладкие, жулики, бублики, сушки, баранки…
– Все, Гришенька, хватит, я уже сильно есть захотела! Все это мы попробуем, когда приедем в твой город, а пока – давай есть лапшу.
И вот молодые ели китайскую лапшу и тофу и мечтали, как уедут они в русский город на китайской земле. По вечерам, перед сном, любимым Верочкиным развлечением стали рассказы мужа о Харбине.
Харбин. Центральная часть города
