По темной стороне

Глава 10

Сумеречная зона

Я любопытная.

Любопытная настолько, что отправилась исследовать новые коридоры, стоило только Раяру перетащить меня в свое крыло замка.

Оставаться в покоях, куда так бессовестно нагрянули сектанты, мне было никак нельзя. Это было решено хищником и единогласно поддержано нами. Даже еще слишком слабый и не до конца пришедший в себя Бося одобрил решение моего кошмара.

Но где же мне жить, если не здесь? Вот в чем вопрос. И ответил Раяр на него однозначно…

– Это твои новые покои, – не слишком радостно сообщил он, пока вызванные из-под потолка тени затаскивали мои вещи в гардеробную.

Обстановка в этой комнате не сильно отличалась от той, что была в предыдущей. Только неприметная черная дверь, спрятанная за расшитой занавеской, да изящная роспись и тонкая вышивка говорили о том, что это совсем не те покои, к которым я уже успела привыкнуть.

– А там что? – бесстрашно сунулась я в дверь, за которой, как оказалось, располагалась очень мрачная и очень знакомая спальня моего кошмара. – О.

– Это покои моей… приемной матери, – счел нужным пояснить Раяр, – она жила здесь.

– А это? – кивнула я на дверь, которую все еще держала полуоткрытой.

– Покои хозяина замка.

Ага, то есть Раяр занял спальню своего приемного папки, а я буду жить в комнате его приемной мамки.

– Если тебя что-то смущает, то дверь можно запереть, ключ…

– Ты за считаные секунды совершенно спокойно перемещался отсюда, – я снова кивнула на дверь, – в мои старые покои, которые, к слову, находятся довольно далеко. Так что запрем мы дверь или нет, для меня значения не имеет. А вот тебе стоит подумать, сможешь ли ты спать спокойно, зная, что за стеной живет ужасная человечка, которая в любое мгновение может нагрянуть в гости.

Раяр некоторое время странно смотрел на меня, а потом просто кивнул. И все. И непонятно было, до чего он там додумался, но дверь так и осталась открытой. Как знак того, что потомки Изначальной Тьмы не боятся всяких человечек. Типа, бесстрашные они.

Напрасно, кстати, не боятся, я бываю очень страшной. Особенно когда, обследуя новые территории, случайно нахожу путь на кухню.

Кухня тут, конечно, была вполне обычная. Такая, какой я видела ее во всяких фэнтезийных фильмах. Большая, заполненная посудой, с огромным, жарко натопленным очагом и очень уютной, я бы даже сказала, аппетитной суетой. Гремели крышки на больших кастрюлях, бодро стучали ножи по разделочным доскам, а нос щекотало от одуряющего запаха свежей выпечки…

Но ни людей, ни сотканных из тьмы теней, прислуживавших Раяру, на кухне не было. Только продукты, мечущийся туда-сюда темный туман, клубящийся и очень энергичный, и… мамочка моя родная!

– К-кости?

Дося, в последнее время сопровождавшая меня в гордом одиночестве, пока Бося приходил в себя и все время спал, вопросительно курлыкнула. Она решительно не понимала, что именно меня так поразило.

И действительно, что ужасного я нашла в костях, прикованных цепями к стене? Расположившись на высоте нечеловеческого роста (метра два над полом, быть может, чуть выше), запутанный в своих сетях, состоявших из некрупных, исцарапанных странными черточками (местный аналог клинописи, отдалено напоминающий мертвый язык) цепей, покоился отполированный, чистенький и вроде как даже довольный своим посмертием скелет.

Скелет!

Я не была уверена, что Раяр в курсе, кто обитает на его кухне, но была уверена, что скоро ему все станет известно. Уж я-то об этом позабочусь.

Дося, спешившая за мной по совершенно пустым сумрачным коридорам, призывно курлыкала, словно умоляя меня остановиться и подумать. Мочалка была уверена, что Раяр осведомлен обо всем, что творится в его замке. А то, что толпу сектантов проморгал, так это все их освященные штучки виноваты. И моя кровь. Ослабленная защита замка пропустила их, уловив частичку меня, а хеликер довел до моих покоев, скрывая присутствие целой толпы лысых мужиков от Раяра и охранных плетений…

Для меня скелет на кухне был вещью ненужной и даже неприятной, а для Раяра… для Раяра, судя по всему, нет. По крайней мере, когда я ворвалась в его кабинет, с порога огорошив его невероятной новостью: «На кухне труп!» – хищник очень удивился.

Стоя у окна и любуясь унылым пейзажем – с самого утра за окном шел дождь, что лично меня очень угнетало, – он беззастенчиво пользовался моментом и отдыхал. Вестники все так же не могли достигнуть адресата, отчего этот самый адресат получал ни с чем несравнимое удовольствие.

– Что? – Обернувшись на грохот моего вторжения, он выразительно поднял бровь.

– Скелет на стене висит!

– А, – Раяр равнодушно пожал плечами, будто я сообщила ему о чем-то совершенно незначительном, – это повар.

Руки беспомощно опустились, а Дося позади меня курлыкнула что-то вроде «Ну я же тебе говорила».

– Повар?

– У него был выбор, – словно бы оправдываясь, пояснил Раяр. – Либо он работает на меня, либо я поглощаю его душу.

– И…

– Теперь он прикован к кухне. А кости, некогда бывшие его телом, – лучшее из возможных хранилищ для души.

И вот с этим вот страхом я нынче соседствую. Он же за стенкой живет, кошмар мой ужасный.

– Ага, ну ладно. – Я сделала шаг назад, очень радуясь тому, что не до конца ворвалась в кабинет и сейчас стояла на пороге, крепко сжимая дверную ручку. – Я, наверное…

– Яна, – окликнул он меня подозрительно мягко, а мне почему-то подумалось, что все это дело с костями – страшная тайна, что зря я на кухню сунулась и вообще, свидетели долго не живут.

И мне бы, по идее, стоило валить отсюда, но я замешкалась, и момент был упущен. Теперь оставалось только недружелюбно поинтересоваться:

– Ну?

– Побудь со мной немного.

И вот вроде трогательный момент, такая милая просьба, но это ж Раяр, а значит, все не просто так.

– Только не говори, что у тебя тут поблизости еще один скелет висит и ты не хочешь, чтобы я его нашла.

Осуждающий взгляд был мне ответом.

– Ну ладно. – Ввалившись-таки в кабинет, я уверенно закрыла дверь, чуть не прищемив лапу Досе. Негодующе курлыкнув, она бросила на меня возмущенный взгляд и уползла под стол. А я отчего-то начинала нервничать и искренне считала, что мочалка еще легко отделалась.

Потоптавшись немного у двери, но так ничего и не дождавшись, я решила быть наглой и уверенно потопала к столу. Нет, тут, конечно, был еще небольшой диванчик, притаившийся в углу, но я же наглая, зачем мне какие-то там диванчики, когда я могу занять кресло темного?

А мочалка все же зря под стол сбежала, ей нужно было забиться в угол и переждать беспричинный приступ моей нервозности, а не подставляться так бездумно.

В общем, пока в кресло забиралась, я таки отдавила ей лапу.

Хотя виноватой себя не считала. Во всем был виноват Раяр, который просил странных вещей и нервировал непонятным взглядом. А мне приходилось бороться с параноидальным чувством, что что-то не так или со мной, или с Раяром, или в принципе…

– Я прочитал книгу, – заговорил он, дождавшись, пока я перестану копошиться.

– И ты хочешь ее обсудить?

Нет, ну а вдруг?

Предположение мое его развеселило, но оказалось в корне неверным.

– Хочу кое-что проверить.

– И-и-и?

– Ты не могла бы подойти?

Подниматься, конечно, было влом, да и ожидание какой-нибудь подставы никуда не пропадало, но интересно же, что он там проверить хочет и при чем тут я.

Молча из кресла выбраться, конечно же, было нельзя, и потому, не переставая ворчать, я поплелась к темному.

– Почему проверить что-то хочешь ты, а подходить должна я, а? Нельзя было раньше сказать, до того, как я села? Что это вообще такое?

Меня молча, с совершено непроницаемой и оттого особенно подозрительной рожей подцепили под мышки, чтобы усадить на высокий подоконник.

– Э?

Когда он с задумчивым выражением лица обхватил ладонями мое лицо, я осознала, что не зря ждала подставы, но бежать уже было некуда. Разве только выбить головой стекло и вывалиться в окно. С третьего этажа.

А ведь что там, под окнами его кабинета, я так до сих пор и не выяснила…

Целоваться с трупом мне совсем не хотелось. Нет, Раяр, конечно, был живой, но прохладненький. Остывающий, я бы сказала, и это не вдохновляло.

Ровно три секунды не вдохновляло, пока его губы не накрыли мои. А там уже и про кладбищенские ассоциации можно было забыть, и про все свои нежелания… И вообще, мужик – огонь!

И вот мужик-то, может, сам по себе и огонь, но ручки-то у него как были едва тепленькие, так и остались. И когда эти едва тепленькие хваталки полезли под тунику, я пришла в себя.

Дернулась назад, разрывая поцелуй, хорошенечко впечаталась затылком в стекло, отчего оно задрожало, и со всей ответственностью врезалась лбом Раяру в переносицу.

Он отшатнулся, прижав руку к носу, и гнусаво заметил:

– Этого в книге не было.

– В какой книге? – Потирая пострадавший затылок левой рукой, правой я спешно одергивала тунику, которую мне успел задрать этот великий соблазнитель, чтоб его…

– Ни в одной!

– Это потому что все ваши веларийки трепетные до одури. Такую если прижмешь, она либо в обморок грохнется от несусветной наглости, либо терпеть будет. Я знаю, мне Делмар рассказывал. Вот и во всех этих романах то же самое, – сочла нужным открыть ему глаза на правду. – А я психованная человечка, я и вдарить могу.

– Я заметил, – неожиданно усмехнулся Раяр, отнимая ладонь от лица и осторожно ощупывая переносицу. Лично мне его совсем не было жалко. Да что там, я была возмущена и планировала праведно негодовать. До следующих его слов:

– Можно я хотя бы просто тебя обниму?

– Зачем?

– Не знаю. – Пожав плечами, он предельно честно сообщил: – Мне нужно.

Ну, а я что? Я никогда против обнимашек не была… до того, как сюда попала. А потом тут меня начали тискать со всякими мутными намерениями, притушив мой пыл. Но Делмар вместе с сестричкой свалили в резервацию терроризировать человеков, обнимашек просил Раяр, и ему прям было «нужно». А мне для родного кошмара ничего не жалко.

– Если не будешь больше дурить, то можно.

Обниматься с Раяром было странно. Я это еще в тот раз поняла, когда в моей старой, разгромленной комнате к нему прижималась. Но тогда я была под завязочку наадреналиненная, конкретно неадекватная и на свои ощущения внимания обращала мало.

А теперь у меня было время не только все прочувствовать, но и как-то это осмыслить.

Кошмар мой был слишком обнимательным для, собственно, кошмара. Это я уже давно поняла, когда после обнимашек с Айаной грелась об него. Но сейчас, когда я прижималась щекой к широкой груди и отсчитывала размеренные и сильные удары его сердца, до меня наконец дошло, насколько же приятно его вот так вот жамкать.

Какой же все-таки замечательный мне достался кошмар.

Сколько именно я так сидела, отмораживая себе тылы и прижимаясь к Раяру, не знаю, но прекрасный момент был испорчен истерично мечущимся, едва сохраняющим целостность посланником.

Черное облачко, лишь отдаленно напоминающее птицу, протаранило окно, оставив на стекле полупрозрачный, быстро тающий дымный круг, пролетело у меня над головой и с разгону, не дожидаясь разрешения, врезалось в лицо хищника.

Тот дернулся и эмоционально выругался на незнакомом мне языке. Невероятное открытие – материться можно даже на древнем, многими уже давно забытом мертвом наречии, если есть желание. У Раяра оно было.

– Что-то случилось?

– Шэйн прислал сообщение. – Раздраженно цыкнув, он обнял меня крепче. – Светлые вновь требуют пропуск на Темные земли.

– И что не так? – Кто такой Шэйн, я с недавних пор знала. Шэйн Дэавир – Господин Полнолунье, или, проще говоря, хозяин Сумеречной зоны, был третьей и, на мой взгляд, самой положительной силой, выбравшейся из разлома во время гибели этого мира. Информации о нем было мало, вступать в контакт с людьми и нелюдьми он не стремился, расширять свои территории тоже. Просто жил, являясь своеобразной стеной между светлыми и темными.

И раньше он представлялся мне чем-то эфемерным, непрочным и не совсем существующим, как Рассах или Мирай. Неясная сила, не имеющая точных очертаний. А тут взял и просто прислал Раяру вестника. Обычного. Хотя, конечно, необычного. Мне было сложно представить, какой силой нужно обладать, чтобы отправить послание, которое не рассыплется на подлете к так подло освященному замку.

– Их слишком много, и… – Раяр нахмурился, неохотно добавив: – Шэйн требует, чтобы я прибыл.

– Все так плохо? – Я прямо чувствовала, как обнимашки ослабевают. От меня медленно и как бы между прочим отстранялись, а я зачем-то продолжала хвататься за его рубашку.

– Не думаю.

– А можно мне с тобой? – На меня посмотрели так, что я без всяких слов поняла, насколько невысокого мнения Раяр о моих умственных способностях, но все равно упрямо повторила: – Можно?

Оставаться одной в замке, в который уже однажды проникли сектанты, мне совсем не хотелось. Ну да, там, куда вызывали Раяра, была целая куча светлых, которые меня уже однажды чуть не убили, но… Адепты-то на меня уже три раза покушались, и, выбирая из двух зол, я бы предпочла то, которое можно было встретить с Раяром.

– Ты представляешь, насколько это опасно?

– Оставаться под ненадежной защитой не до конца вернувших силу плетений тоже очень опасно.

– У тебя есть амулет…

– И нет уверенности в том, что я успею в случае необходимости им воспользоваться.

– Яна… – Меня пытались задавить авторитетом, раскатать по окну взглядом или хотя бы пробудить совесть тяжелым вздохом, а я продолжала преданно таращиться в ответ, сжав в кулачках ткань его рубашки.

– Эксклюзивный человек, помнишь? Обо мне нужно заботиться, меня необходимо охранять и категорически запрещается оставлять одну.

– Ты будешь не одна, с тобой останутся нарзы и весты.

Я поморщилась, даже не думая скрывать своего возмущения. Весты, эти человекоподобные тени, страшили меня куда больше светлых. У меня же сердце слабое, а весты очень любили просто выходить из всяких темных углов или достаточно плотных теней, чем часто меня пугали.

– Раяр, ну пожалуйста. Я буду вести себя тихо, стоять смирно и даже дышать обещаю через раз, ты только не оставляй меня здесь одну.

– Дыши как дышится, – сдался он на милость победителя, – но от меня ни на шаг. И… молчи, Яна. Даже если кто-то обратится прямо к тебе, ни слова.

– Поняла!

Не рассчитав расстояние, я бездумно соскочила с подоконника, собираясь продемонстрировать свою полную готовность, но приземлилась Раяру на ногу, боднула его лбом в грудь и предприняла случайную попытку уронить страх и ужас Мглистого удела на каменные плиты. Раяр устоял и даже не поморщился, а я потом еще несколько минут потирала лоб, отбитый о каменную грудь моего кошмара.

К счастью, на это он ничего не сказал и даже не посмотрел на оттоптанную мной ногу. Нет. Пока я потирала лоб, он разглядывал потолок, пытаясь там найти ответы на мучавшие его вопросы. Например: кто, зачем и почему послал ему меня? Я была почти уверена, что Раяр не задавался вопросом «за какие прегрешения», прекрасно зная ответ. Но вот почему из всех хейзаров именно он был облагодетельствован мною… это да, это интересно.

– Руку, – потребовал Раяр, протягивая мне раскрытую ладонь.

Послушно вложив свою руку в его, я уже привычно зажмурилась, ожидая, когда перемещение огреет меня по голове, разберет на части и выбросит уже в другом месте, оставив на прощание белые точки перед глазами и легкую тошноту.

На этот раз все было совсем плохо. Нет, перемещение оставалось стандартно мерзким, но вполне терпимым, зато место нашего прибытия…

Это был лес. Густой еловый лес, полный тумана и неясных шорохов. В неуютном сумраке, среди темно-зеленых, колючих еловых лап виднелся зеленоватый колдовской свет гнилушек. Мох под ногами проминался влажным и очень мягким ковром, ненадолго сохраняя на себе отпечаток подошвы.

И вот в этой сырой, неуютной обстановке мы и встретились со светлыми. Глядя на толпу спешившихся, но все равно державшихся поближе к коням мужиков, я почему-то подумала: как же хорошо, что здесь хотя бы дождь не идет, как в Мглистом уделе. Иначе наша встреча выглядела бы совсем унылой.

– Раяр, разберись со своими гостями.

От толпы светлых отделился высокий мужчина в сером камзоле и черной рубашке, вышитой серебряной нитью. Брюки и высокие сапоги на нем тоже были черными, но мне почему-то казалось, что он весь серый, будто бы сотканный из тумана.

И волосы, забранные в хвост, имели такой… очень интересный цвет, который, кажется, зовется «соль и перец». И глаза у него были тоже вроде серые, но очень странные, как затянутое тучами небо. Вот ты смотришь на него и видишь угрюмую серость, но все равно знаешь, что там, за этой пасмурной непроглядностью, есть ясное синее небо, сейчас его просто не видно. И сам он был какой-то серый со своим нездоровым цветом лица и бледными губами.

– Выпил бы их, и дело с концом, – сдержанно возмутился Раяр, ненавязчиво пытаясь задвинуть меня себе за спину. – Или обратно отправил.

Шэйн это заметил и не посчитал нужным проигнорировать.

– Я отвлек тебя от трапезы? – И вот вроде голос у него был красивый. Сильный, раскатистый, пробирающий до самого нутра, я бы сказала… Но вопрос этот был задан таким мерзким тоном, что меня всю аж передернуло. – Прости, но думаю, скоро ты сам поймешь, зачем я тебя вызвал. Пойдем.

И меня как маленькую, за руку, потащили к толпе светлых. При нашем приближении они напряглись, подтянулись и постарались принять как можно более грозный вид.

Из всей этой смешной кучки звенящих солдатиков выделялись лишь двое. Огромный мужик с ухоженной рыжеватой бородой и второй, тоже высокий, но несколько уступающий бородатому в росте брюнет.

Брюнет!

Сначала я не поверила своим глазам, но после усердного промаргивания вынуждена была признать: мне таки не кажется. Среди блондинов, рыжих и русых затесался один темненький.

Хотя, конечно, не совсем темненький. Преждевременная седина легкой изморозью белела на его висках, отчего мужчина казался старше, чем это было на самом деле. Впрочем, упрямое, непримиримое какое-то выражение лица, глубокая хмурая складочка между бровей и темный, тяжелый взгляд – все это вполне гармонично смотрелось с его сединой.

– Вэйд, – усмехнулся Раяр, когда брюнет выступил вперед, встречая нас. – С каких пор департамент занимается делами храма?

– Это личная инициатива, – ответил мужчина, поглядывая на меня черными глазами. – Я сам предложил магистрату свою помощь.

– Зачем тебе так усложнять свою жизнь? – Раяр перестал улыбаться и решительно задвинул меня себе за спину, однозначно дав понять, чтобы я не высовывалась.

– Моя невеста – одна из неинициированных жриц, использованных в обряде призыва сосуда, – просто ответил Вэйд, который, судя по всему, какая-то большая шишка.

– Она выжила? – искренне удивился мой кошмар.

– Можно сказать и так. – Легкая, очень загадочная улыбка лишь на секунду коснулась жестких губ и тут же исчезла, будто бы ее и не было. Вэйд вновь помрачнел. – Пока адепты уверены, что смогут использовать сосуд для пробуждения Рассах, Селина в опасности. Ее уже пытались похитить…

– Зачем? Сосуд здесь, значит, обряд был закончен. То, что одна из жриц выжила, – чудо, но ничего уже не меняет. Зачем кому-то ее убивать?

– Ты спрашиваешь это у меня? – огрызнулся Вэйд, неосознанно сделав целых два шага к Раяру и сразу же став очень близко. В нем горела какая-то странная безнадежная злость, будто бы он очень хотел злиться, ему это было жизненно необходимо, но… не на кого. Уже заметно спокойнее этот очень важный дядька тихо произнес: – Я не знаю, почему ты до сих пор не убил девочку, но если в тебе нет для этого сил, то отдай ее мне.

Нет, он и раньше мне не нравился, уж слишком мрачным был и почему-то чем-то мне Раяра напоминал, а вот после этих слов стал глубоко неприятен. Я бы даже сказала, противен.

– Тебе? – удивился хищник. – С каких пор ты убиваешь женщин?

– Я не стану ее убивать, – поморщился Вэйд, глядя прямо на меня, так нагло высовывающуюся из-за спины Раяра, – отдам на воспитание в храм, там она будет в полной безопасности. Есть достаточно большой шанс, что после освящения она уже не будет пригодна для Рассах.

Раяр молчал. Молчал и думал. Этот гад натурально размышлял над тем, стоит ли меня отдавать!

– Нет.

– Но…

– Яна не приживется в храме, ей там не понравится. Но это еще не самое главное. Ее характер не понравится храмовникам. Не думаю, что ей удастся дожить хотя бы до посвящения в храмовую служку.

– Дядя! – рявкнул Вэйд, и я офигела окончательно.

Раяр же только поморщился:

– Если ты так боишься за свою невесту, то знаешь, что нужно делать. Для обряда пригодны лишь девственницы…

– До свадьбы еще три месяца, – сквозь зубы процедил… еще один родственничек Раяра.

А мой кошмар тяжело вздохнул и выдал страшную тайну, до которой Вэйд почему-то не додумался:

– Для этого не обязательно на ней жениться. Мне казалось, ты знаешь.

У кого-то дернулась щека, и ради разнообразия злился сейчас не мой кошмар, а чей-то чужой мерзкий ужас.

– Возвращайся в столицу и передай магистрату, что сосуд под надежной защитой, – посоветовал Раяр.

Нащупав мою руку, он крепко сжал запястье и, пока Вэйд собирался что-то ответить, а полуночник просто ехидно улыбался, со странным пониманием глядя на хищника, мы, не прощаясь, покинули Сумеречную зону. Вернее, границу Сумеречной зоны, дальше-то Шэйн светлых не пустил.

Не успела я еще прийти после очередного перемещения, но уже требовательно спросила:

– Что значит «дядя»?!

Раяр ответил не сразу, и я даже собиралась повторить вопрос. Сразу после того, как приду в себя окончательно. Но он отмер раньше:

– Вэйд – потомок Амвена.

– Это хейзар, которого Рассах уничтожила?

Раяр кивнул, задумчиво коснувшись пальцами моей щеки. Погладил.

– Амвен был последним из нас, совершенный хейзар. Но слишком похожий на велари. Это его и погубило.

Поглаживая щеку, касаясь подбородка кончиками пальцев, Раяр продолжал рассказывать как ни в чем не бывало, в то время как я, отчаянно косясь на его руку, честно старалась слушать, но с неудовольствием понимала, что постоянно отвлекаюсь.

– О том, что у него появился ребенок, мы узнали слишком поздно. Амвен просил спрятать ребенка и его мать, договориться с Шэйном и переправить их в Светлую империю. Он не упоминал об опасности, грозившей ему, лишь просил спрятать то, чего мы не могли понять.

– Ребенка? – спросила я и почувствовала, как его пальцы дрогнули.