– Будешь делать то, что я скажу, а там – посмотрим.
– А если не буду?
Этот вопрос мужчина оставил без ответа, но окинул ее невысокую фигурку таким презрительным взглядом, что она почувствовала себя никчемной букашкой под ногами создателя.
Тем временем они подошли к стеклянному лифту, и мужчина нажал на кнопку вызова.
– Как вас зовут? – Зоя предпочитала обращаться к человеку по имени.
– Мрасс Варшавский, – последовал лаконичный ответ.
– А имя у вас есть?
Ей необходимо было говорить, иначе она рисковала сойти с ума от нервного напряжения. Несла самую настоящую чушь только ради того, чтобы хоть что-то сказать, и не оказаться наедине с мыслями.
Зоя уже знала, что слово «мрасс» означало обращение к мужчинам, занимающим высокое положение в обществе. Психиатр проинформировал в одной из бесед.
В лифте никого, кроме них, не было. И Варшавскому пришлось ответить:
– Юлиан.
– А меня Зоя.
– Женщина, я знаю, как тебя зовут.
– Вот видите, уже прогресс… Хоть одному из нас что-то известно о другом, – паясничала Зоя, не в силах остановиться.
– На самом деле я узнал твое имя час назад, – полноватые губы мужчины искривились в циничной ухмылке.
– О как! Тогда, может, мы продолжим просвещать друг друга? Мне вот, например, очень хочется узнать, для чего я вам понадобилась? Доктора так и не сообщили. Вредничали. Все отговаривались тем, что моя расшатанная долгой заморозкой психика не выдержит нагрузки! Как будто что-то может быть хуже положения, в котором я оказалась!
– Так, значит, вы на самом деле не готовы…
– Конечно, не готова! И не буду, пока мне по-человечески не объяснят что к чему!
Зоя уже сожалела, что отказалась от предлагаемой одежды. В компании мрасса Варшавского больничная пижама заставляла еще сильнее осознавать свою никчемность. Тот не скрывал пренебрежения. Когда они входили в лифт, он отодвинулся от нее, точно брезговал стоять рядом.
Ну и фиг с ним! Пусть отодвигается.
Зоя никогда не любила высоких мужчин. Они давили на неё.
Он правильно подметил, что она «пигалица». Рост – метр шестьдесят. Ни сантиметра выше. Всю жизнь приходилось носить туфли на высоких каблуках, от которых к концу дня нещадно болели ноги. А еще она когда-то носила красивые костюмы. И всегда с юбкой. Давно это было. В другой жизни.
В той, где она могла стать счастливой.
Если была бы чуточку смелее.
Теперь же стоит в непонятной пижаме. Брючной. Фи, Зоя терпеть не могла брюки. Даже дома ходила в платьях. При воспоминаниях о доме в груди все заныло. Чтобы унять ностальгию, готовую поглотить с головой, она снова заговорила.
Неважно что. Лишь бы говорить.
– Юлиан, а вы…
Быстрый поворот головы, и взгляд ледяных серых глаз, от которых ей реально стало холодно.
– Я не разрешал тебе обращаться ко мне по имени! – отчеканил он.
Зоя поежилась.
Ну и черт с тобой!
– Хорошо-хорошо, я вас поняла! – в знак примирения она даже подняла руки, отчего бесформенная рубашка задралась, оголяя бока и живот. – Мне к вам следует обращаться не иначе как мрасс Варшавский. Так?
– Да, – коротко и ясно.
– А может, тогда уж попросту господин? А? – спаясничала она.
Мужчина прищурился и гневно поджал губы.
– Помолчи лучше, – порекомендовал он.
Ага, сейчас! Если она останется наедине со своими мыслями – сойдет с ума. А ей необходимо сохранить рассудок. Необходимо.
– Я всего лишь пытаюсь узнать порядки вашего мира, – пошла она на попятную, пожав плечами. – Зачем сразу сердиться? Я девушка понятливая. Вы мне, главное, расскажите, что к чему, и я не буду приставать с докучливыми расспросами.
– Ты меня утомила бесполезной болтовней, поэтому повторюсь – помолчи.
Вроде бы даже не закричал, но на спине Зои выступил холодный липкий пот. И она, сглотнув подступивший к горлу ком, вняла доводам рассудка. Лучше на самом деле помолчать. А вдруг вернет?
Эта мысль обожгла мозг.
Ни за что. Ни за что…
Она замолчит, она вообще перестанет говорить, лишь бы не возвращали в центр. Лишь бы снова не видеть безликие серые стены. Не слышать, как звенят хирургические инструменты. Не видеть врачей с безразличными взглядами, которые и не слышали о клятве Гиппократа. Не навреди…
У них тут своя клятва. Обогатись. Продай. Сделай вид, что не замечаешь, как причиняешь боль другому. Больно же делают не тебе…
Зоя кивнула и прислонилась к стеклянной стене лифта. Ноги дрожали. А стена не позволит упасть. Вот будет картина – она, распластанная у ног высокомерного мрасса! Обхохочешься!
Только отчего-то хотелось плакать. Пришлось моргнуть, прогнать непрошенные слёзы.
Куда же он ее повезет?
К себе домой? Для чего?
Господи, для чего?..
Зое пришлось прикусить губу, чтобы не задать вопрос вслух. Что-то ей подсказывало, что сейчас на самом деле лучше помолчать. Мрачный мрасс злится. Конечно, как он там сказал? Заказывал высокую брюнетку, а получил блондинку непонятной комплекции.