Убить двух зайцев

Глава 23

Закатное солнце ласкало оголенные плечи. Несмотря на надвигающуюся ночную прохладу, мне хотелось до последней капли насладиться уходящим теплом и красотой розовых и красных полос света над землей. Потому я продолжала сидеть на веранде ресторана, не думая укутаться в плед или вовсе перейти в теплое помещение под желтизну люминесцентных ламп.

– Ивашка! – послышалось где-то вдалеке.

Обернувшись на вход в веранду, я увидела Наташу с приглаженными к макушке волосами и огромными стеклянными серьгами, отражающими розовые небеса. Заказчица подлетела к столу, поддерживая немаленький бюст руками.

– Не заскучала? – обнимая меня, спросила Наташа.

– Нет.

Мои мысли были еще далеко. Все нутро рвалось к продолжению созерцания заката. Но мне следовало оставить романтичное настроение на следующий раз.

Наташа оттянула короткую синюю юбку книзу и присела на диван напротив. Она выглядела так, словно не прошел десяток лет со студенческих времен. Будто за поворотом ее поджидает Андрей Мельников с тремя розами в целлофане, и они последуют в парк кидать монетки в фонтан и целоваться, а не готовиться к завтрашнему зачету, к которому я, в свою очередь, уже успела все зазубрить и потухшим взглядом провожаю влюбленных, оставшись совершенно одна.

– Ты сделала заказ?

Я отрицательно покачала головой:

– Ждала тебя и надеялась, что ты посоветуешь что-нибудь вкусное. Это же твой любимый ресторан, по твоим словам.

– Правильно сделала! – Наташа начала пожирать меню глазами. – В этом заведении изобилие морепродуктов. А я помню, что ты любишь крабовый салат и котлеты из щуки.

– Твой отец готовил отличные котлеты, – облизнулась я в ответ.

Наташа, задыхаясь от переполнявших эмоций, стала перечислять любимые блюда, ими оказались процентов восемьдесят от всего меню. Разнообразие шокировало – от ухи с внушительным названием «Царская» до морских деликатесов в виде устриц, ежей, гребешков и осьминогов в кляре. Желудок требовал понятности, а голова – необычных вкусов. Выбор пал на запеченную фалангу камчатского краба.

– Я же говорю, любительница крабового салата! – посмеялась над заказанным блюдом Наташа.

Ресторан был наполнен людьми. Субботний вечер был в разгаре. Семейная пара с двумя детьми отмечала годовщину брака, влюбленные молодые люди проводили свидание (их смущенные взгляды о многом говорили), веселые старушки, попивая шампанское, праздновали юбилей одной из них, а двое мужчин через стол от нас обсуждали будущее деловое партнерство в бизнесе.

– Ты витаешь где-то в облаках, – подметила Наташа, разворачивая тканевую салфетку перед собой.

– Думаю, ты права. Отхожу от работы. Не обращай внимания. Как там сын и муж?

– Как видишь, я здесь. – Старшенко опустила салфетку на колени и облокотилась на стол, взвалив на него пышную грудь.

Я была на грани впасть в легкую депрессию. Природа меня не обидела, но рядом с Наташей я чувствовала себя совершенно невыдающейся. Уверенность в красоте собственной фигуры можно было выбрасывать на помойку.

– Сын здоров наконец-то. С ним Степа и сидит как раз. Отпустил развлечься со старой подругой, еще и по совместительству спасительницей племянника от тюрьмы.

– Тогда ужин за твой счет. Герои обычно почести собирают, а не раздают, – подмигнула я Наташе.

– Это даже не обсуждается! Может, шампанского?

– Ой, нет, – взвыла я. – Если только без меня.

Вчерашний вечер я провела в компании Сони, Осы и трех бутылок вина. Я сморщилась от дрожи нахлынувшего воспоминания утреннего похмелья.

– Теперь понятно, почему у тебя вид такой отрешенный, не только в работе дело, – протянула Наташа, сдерживая смех.

Видимо, мое лицо говорило больше, чем ему следовало. Она подозвала официанта одним прямым взглядом:

– Мне, пожалуйста, бокал шампанского, а девушке минеральную воду с лимоном, – Наташа еще раз взглянула на мое бледное лицо. – А лучше бутылку.

– Шампанского? – уточнил официант.

– Нет, минеральной воды. Нужно восстанавливать водно-солевой баланс в организме девушки.

Я смущенно отвела взгляд в сторону пешеходной улицы, где уже зажглись первые фонари.

Как только официант удалился от стола, я фыркнула:

– Подкол засчитан, Батаева.

– Какие подколы? – Наташа часто захлопала ресницами. – Волнуюсь за здоровье подруги. Нам уже давно не по восемнадцать лет. А тебе в особенности!

Она громко рассмеялась, и я, не удержавшись, тоже ухмыльнулась. Наташа младше меня почти на год, и каждый день во времена плотного со мной общения в академии она не упускала возможности подшутить над этим. Тогда я жутко бесилась, переворачивая колкости в ее сторону – мол, не я старая, а она мелкая и глупая. Теперь же мне было даже приятно вновь услышать подобную насмешку. Абсурд, но после забытой шутки о старости я почувствовала себя на десяток лет моложе.

– Гляжу, поумнела, малявка? – хитро прищурилась я. – Умные научные журналы почитала? Тогда, может, расскажешь о пользе йода для организма, раз уж мы собрались морепродукты вкушать?

– Это уже слишком, – продолжила смеяться Наташа. – Не забывай, я мамочка в декрете!

– Ты меня тоже пойми, – развела я руками. – Старым людям свойственно занудство!

Старушки, отмечающие юбилей неподалеку от нас, обернулись, нахмурив брови.

– К вам, сударыни, это не относится! – вежливо улыбнулась я, но, как только последняя старушка отвернулась, спрятав недоумевающий взгляд выцветших глаз, стыдливо прикрыла лицо рукой.

– Смотри, сейчас у тебя уши загорятся от их обсуждений. – Наташа, улыбаясь, потерла ладони.

– Главное, чтобы не лицо от стыда. – Я приложила прохладные руки к щекам. – И вообще, где моя бутылка воды? Мне срочно надо остудить пыл.

Тут же после брошенной мной фразы на столе расположились заказанные блюда, вытянутый бокал шампанского, бутылка минеральной воды и стакан причудливой формы с долькой лимона.

Медленно постукивая каблуками, я и Наташа прогуливались по набережной. Черная гладь воды манила и притягивала взгляд. Казалось, опусти руку к поверхности, и тебя затянет в омут. Наверху располагался известный в городе кинотеатр «Звезда», обилие аттракционов для любых возрастов, цветочные клумбы с обнаженными статуями и бульварные лавки, обвитые листьями дикого винограда. Но сияющие огни центрального городского парка лишь приглушенно источали свет на нижнем ярусе. Здесь царили темнота и одиночество. Мы были только втроем: я, Наташа и Волга.

– Как тебе здесь, в Твери? – Наташа крепко держала меня за локоть, боясь споткнуться в темноте.

– Миленько, – взъерошила я затылок.

– Город не впечатлил?

– Не знаю даже. Он меньше Тарасова в десятки раз. Жители, как показала практика, через одного знакомы. Полуразрушенные дома, даже на центральных улицах. Не считая магазинов на первых этажах, с украшенными фасадами. Те, что выше, требуют косметического ремонта. Да, природа тут красивая, но Россия, в принципе, славится живописностью мест. А люди… Даже не знаю. Наверное, такие же, как и везде. При свете солнца – приветливые и добрые, а в темноте, особенно подвалов, превращаются в чудовищ.

– Посмотри, – Наташа сделала шаг вперед и покрутилась на месте. – Уже ночь, а я до сих пор добродушная красотка.

– Может, дело в том, что ты тарасовская? – усмехнулась я.

– Ты слишком мало побыла здесь. Может, останешься еще на неделю? Покажу местные достопримечательности и с семьей познакомлю.

Я не отрываясь смотрела в темный водяной омут и представляла, как развалюсь на родном диване с чашкой кофе Гарика, в окружении подруги Ленки и ее чад, а после прогуляюсь по близким сердцу улочкам, наслаждаясь пришедшими солнечными деньками. Душа требовала тарасовского лета.

– Спасибо тебе за предложение и вообще за то, что чуть больше недели назад позвонила мне. Ты меня спасла, – пробубнила я под нос последнюю фразу.

– Да брось ты! – Наташа отмахнулась и, облокотившись, уперлась спиной в ограждение. Переливающиеся цветные огни на колесе обозрения слабыми бликами забегали по ее лицу. – В действительности ты была моей последней надеждой, и я не верила, что согласишься на расследование.

– Почему же?

– Ну… Мы давно не общались. Я бы сказала – совсем потеряли связь. Мне было неловко врываться в твою жизнь, хотя я частенько вспоминала о тебе и Андрее… Но, когда поняла, что в Твери мне надеяться на квалифицированного специалиста не стоит, рука сама потянулась к телефону. Я боялась, что ты занята, ведь ты такая важная в Тарасове, нарасхват. Ты частный детектив, рискующий жизнью ради спасения людей, а я обычная молодая мамочка, следящая за правильным режимом сна малыша и нормальностью его стула. И как бы ужасно ни звучало, – Наташа отвернула лицо к темноте водяной глади, – рада, что мы вновь встретились, хоть и под таким предлогом и обстоятельствами. Я с твоим приездом ожила. Моя жизнь была похожа на день сурка – подай, принеси, одень, приготовь… Я не жалуюсь, ты не подумай! Я люблю мужа и нашего малыша, но иногда так хочется почувствовать себя кем-то другим, а не только матерью и женой.

Наташа одернула синюю юбку.

– Я из грязных футболок и растянутых водолазок годами не вылезала, а сейчас вот стою расфуфыренная и нарядная.

– Не понимаю, – опешила я. – Ты сама сказала за ужином, что часто ходишь с мужем в рестораны, кино и театры. Разве ты не наводишь марафет перед походом? Ты, первая красавица Тарасова? Не верю.

– Практически… Степа любит меня любой, ты сама понимаешь, что это значит. Да и нет больше того дерзкого запала нравиться и взгляды восхищенные ловить. Я позабыла об этом.

– Что изменилось сейчас? Степа также тебя любит, а запал сам по себе не приходит.

Наташа смешливо фыркнула, сложив руки на груди.

– Ко мне вернулась утраченная частичка былой задорной Батаевой. И причина тому твое появление, Ивашка.

– А я уж думала, убийство родственницы тебя раззадорило.

Наташа слегка ударила меня по плечу:

– Ауч!

– Мы вечно соперничали с тобой, хоть и дружили. Делили мальчиков, награды академии, внимание преподавателей, а порой и одну койку в мужском общежитии, – она залилась смехом.

– Помню тот случай, когда нам не удалось улизнуть незамеченными из общаги домой и пришлось ночевать у Паши или как там его звали, не помню, в его комнате на соседней кровати.

– Были времена! – Наташа не переставала хохотать.

Я молчала, улыбаясь, в ожидании продолжения разговора.

– Об этом я и говорю, Тань. Яркая беспечная жизнь, в которой разменной монетой является количество зачетов и высоких оценок вперемежку с выгодными знакомствами. Тогда именно ты мотивировала меня быть лучше. Стремиться к совершенству. Красный диплом, хоть и пылящийся сейчас в шкафу, я получила под твоим влиянием. Я даже с Андреем тогда встречаться начала, потому что думала, что между вами есть что-то. А как итог – роман с ним отпечатался в памяти счастливым красочным пятном на фоне серых и невнятных отношений до и после. К Степе это, конечно же, не относится, но говорить ему об этом в любом случае не стоит, – Наташа кокетливо приложила указательный палец к губам. – Знаешь, в академии ты каждый день показывала своим примером, к чему следует стремиться. И я старалась, очень. Но, увы, наши пути разошлись. Теперь я и наполовину не могу приблизиться к тебе. От меня прошлой ничего не осталось, мне кажется. Только имя. И то без фамилии. А ты все та же безупречная Ивашка…

Наташа грустно выдохнула и поежилась от налетевшего с реки ветра.

«Как интересно получается. Я беспокоилась и волновалась перед встречей, страшилась ударить в грязь лицом, продолжала сравнивать и всегда оказывалась на нижних позициях, а оказывается, подобные чувства отчаянности в борьбе друг с другом испытывали мы обе. Мало того, так я собственными руками взрастила «соперницу», а для чего? Чтобы снова и снова не терять мотивацию в достижении трофеев различных мастей?» – размышляла я, теребя сумку в руках.

– Мы во многом помогли друг другу. Даже если, по твоим словам, именно я повлияла на тебя и создала целеустремленную, привлекательную Наташу Батаеву, то думаю, что ни одно произведение художественного искусства не базируется лишь на художнике. Важна модель, важны материалы, важно вдохновение. У тебя было то, о чем ты не подозревала, поступая в академию. Я только изловчилась раскрыть это в тебе. И ты не права, говоря, что изменилась – это не так. Быть лучшей во всем, справляться с любой поставленной задачей – вот чему ты научилась и применяешь это по сей день. Идеальная жена и мать. Да, роли поменялись, не заводная студентка и любимица учителей с парнями, – я улыбнулась Наташе и поймала задорный блеск ее глаз, – но в твоей жизни их еще столько будет, этих амплуа, что многие из них и не вспомнишь после. Я восхищаюсь тобой, той, кем ты стала. Поэтому отбрось негативные и тоскливые мысли о себе прошлой. Ты та же крышесносная Батаева, просто слегка обремененная мужем и дитем. Был бы здесь Андрей – он бы подтвердил.

– Как ты это делаешь? – Наташа вновь взяла меня под локоть и повела дальше по набережной.

– Что?

– Умеешь подобрать нужные слова.

– С моей работой научишься нужные позы и ритм дыхания подбирать, а не только слова, – ухмыльнулась я.

– Теперь я понимаю, почему ты берешь такую высокую стоимость за предоставленные услуги, – Наташа вытащила из сумки плотно забитый конверт.

– Деньги? Я уж думала, что на благотворительных началах работаю.

Я взвесила конверт в руке, не открывая его.

– Увесистый.

– Все как и договаривались. Получилось даже полную сумму отдать, без скидок, – улыбалась мне Наташа. – Степа тебе очень признателен.

– Благодарю за веру в меня и высокую оценку труда.

На улице становилось слишком холодно, зуб перестал попадать на зуб, и мы двинулись в сторону выхода из городского парка, где нас ожидал припаркованный белый «Форд».

Оказавшись в машине, я вытянула руки к горячей печке, стараясь согреть посиневшие костяшки пальцев.

– Кажется, подступают холода снова, – тяжело вздохнула Наташа.

– Нет, нет! Давайте без этого обойдемся, – заскулила я. – Свет еще не видел мои новые босоножки и ворох летних платьев.

– Надеюсь, тепло в Тарасове тебя дождется. Кстати, об ожидании. Ты придешь завтра на освобождение Кости в пять часов? Он бы очень хотел встретиться с тобой лично.

– Обижаешь! – скривилась я. – Конечно, я приду, должна же я посмотреть в глаза спасенному олененку.

– Славно! – хлопнула в ладоши Наташа. – И еще вопрос: когда ты уезжать собираешься?

– Я еще не смотрела поезда. Хотя надо, понимаю, и так загостилась в отеле, еще и за ваши деньги… Я оплачу последние дни, не волнуйся.

– Да брось, поступай как тебе будет удобней. Мы твой номер с огромной скидкой снимаем, директор гостиницы – близкий друг Степы.

– Смотрю, Тверь вся погрязла в кумовстве, если можно так выразиться.

– Поверь, так везде в небольших городах. Ничего необычного, – пожала плечами Наташа и стартовала с парковочного места.

Глава 24

Я проснулась в уже ставшем родным номере отеля с легкостью в голове и сердце. События последних дней всполошили чувства, ранее невиданные или забытые. Восторг от раскрытия преступления жаром стал проходить по телу. Меня лихорадило, как в первый день влюбленности (не могу отказаться от подобных аналогий). Все потому, что пришло понимание – я справилась с поставленной задачей, виновный окажется за решеткой и сменит непричастного к убийству мальчика. Сегодня Костю выпустят, а я не упущу возможности лицезреть усталое ликование его глаз, в отражении которых я и Пронина будем героями. Мне хотелось вновь испытать восхищение за действительно сложное расследование, а не мимолетную благодарность за обнаружение тела уже мертвого песика (Альфред, покойся с миром).

Но не стану скрывать, вчерашний разговор с Наташей повлиял на приподнятое настроение не хуже поимки преступника. Ее откровенность и искренность раскрыли мне глаза на многие вещи прошлого, настоящего и, по всей видимости, ближайшего будущего.

Я не призналась Наташе, что чувствовала годами в академии, обучаясь вместе с ней, и перед поездкой в Тверь. Думаю, это уже не важно. Она хотела поддержки, опровержения гложущих ее размышлений и сравнений, и не абы от кого – от меня. Я дала ей то, что она желала, причем честно. И, несмотря на сокрытие собственных чувств, не произнесенных вчера, я поняла даже больше. Сравнения людей между собой, без сомнения, способны мотивировать и заставлять стремиться к лучшей версии себя, но не приятней ли делать это в положительном ключе – находить общие черты и различия с целью познания себя, а не загона в рамки или самобичевания?

«Я и Наташа во времена учебы в академии занимались перетягиванием каната. А нам скорее следовало идти на танцы и выступать дуэтом, помогая улучшать друг друга через командный дух, а не соревнования. Но, наверное, уже поздно думать об этом, да и жалеть тем более. Мы стали теми, кем стали. И должны только поблагодарить за это судьбу», – рассуждала я, держа в руках телефон с открытым сообщением от Наташи:

«Спасибо за вечер J»

«Тебе спасибо, Батаева, за разговор по душам».

Я решила, что, кажется, пора присмотреть билеты на поезд обратно. Мне не терпелось поскорее выскочить из душного отеля к следственному изолятору. До освобождения Кости оставалось четыре часа, а значит, нужно было потратить время с пользой и занять руки и голову делами: найти подходящий билет, навести марафет и, возможно, выпить чашку кофе в «Леденце» в последний раз.

Ближайший поезд до Тарасова отправлялся завтра в 12:36.

«Понедельник, середина рабочего дня – вагоны должны быть пусты. Для пущей убедительности в приятном одиноком пути приобрету билеты в купе. Отосплюсь после тяжелой недели, посмотрю фильмы, расслаблюсь – без жужжания на ухо попутчиков. Идеально, – раскидывала я мозгами. – И время отличное: успею хорошенько позавтракать в отеле, спокойно собрать чемодан и домой приехать ранним утром следующего дня. А значит, вторник не будет потерян».

Сердце почему-то на минуту сжалось, но я проигнорировала это.

Через пару минут электронные билеты пришли сообщением на почту. А значит, первый пункт из дел на сегодня выполнен. И пришла пора привести себя в надлежащий вид спасительницы и крутого частного детектива – белая просторная рубашка, черные брюки-клеш и ботинки того же цвета создали бы нужный эффект.

Я незамедлительно принялась облачаться в подобранный костюм, сменив максимально комфортные для домашнего быта футболку с лосинами. Высокий хвост с накрученными золотыми локонами превосходно украсил образ.

Я подмигнула отражению в зеркале. До личного знакомства с Костей оставалось два часа. Значит, пришло время чашки американо, действительно последней, прощальной, если быть точной.

Антон хмуро смотрел в окно, натирая салфеткой бокалы, но, обернувшись на хлопок двери и заметив меня, лучезарно улыбнулся.

Я ответила мягким кивком и медленно подошла к его стойке.

– Добрый день, мадемуазель! Вам как обычно?

Бармен взъерошил волосы и потянулся к кофемашине.

– Добрый. Да, вы так любезны.

Я решила остаться сегодня за барной стойкой, а не за столиком. Хотя в кафе на удивление было довольно пусто (обедающих было мало) и сесть было куда, все же мне захотелось пообщаться с барменом напоследок.

– Вы решили составить мне компанию? – спросил Антон, повернувшись вполоборота.

– У вас был слишком скучающий вид. Не могу смотреть на грустных людей.

– Премного благодарен, – бармен смущенно хмыкнул.

– Сегодня у вас тихо, – подметила я, осмотревшись.

– Воскресенье. Прошу, – Антон поставил чашку ароматного кофе и продолжил: – Обычно здесь питаются гости отеля и работники ближайших магазинов и офисов, иногда случайно прохожие. А раньше, пару лет назад, тут бывало не протолкнуться. Неподалеку был большой центральный рынок, – бармен указал рукой за мою спину. – Там дальше за мостом. Продавали одежду, всякие безделушки, еду и даже домашних питомцев, от крысок до породистых собак. Все детство я одевался там, на столе часто было сало оттуда, да и кошку Фросю мы забрали с базара.

– Торговые центры забирают хлеб у рынков.

– Верно. В подростковом возрасте я его ненавидел, а мама тащила меня туда каждые выходные. Я ныл, говорил, что там все немодное, и стал сливаться с этих походов по палаткам. Теперь я понимаю, что там было не так уж плохо – приемлемые цены и при усердном поиске можно было найти что-нибудь стоящее. У меня там мама шубу купила и лет десять проносила.

– У нас тоже так было. Но все хорошее заканчивается, – грустно резюмировала я и сделала глоток американо.

– Напомните, вы из Тарасова, верно?

– Да.

Антон кропотливо вытирал столешницу от упавших с чашки капель.

– А когда планируете нас покинуть? – задал вопрос он, не поднимая на меня взгляда.

– Завтра в обед, – я посмотрела на бармена, поджав губы. – Думаю, сегодня последняя наша встреча.

– Вот оно как. – Антон застыл на месте. Его рука с тряпкой была в миллиметре от моих пальцев, мягко сжимающих чашку. – Позвольте, отлучусь на минуту.

Бармен тут же отбросил тряпку в сторону и направился на кухню. Я только и могла, что посмотреть на него в недоумении.

«Странный малый», – подумала я и решила не разгадывать поведение бармена, на этой неделе было достаточно загадок, а расслабиться и насладиться тонким вкусом кофе было самое то.

Я допивала последний глоток, когда перед моим носом материализовался знакомый нежно-розовый десерт.

– «Малиновый курьез» за счет заведения, – с легкой хрипотцой объявил Антон.

– Заведения, говоришь? – Я кокетливо прищурилась, а он опустил глаза. – Большое спасибо. Сейчас самое время попробовать.

– Теперь вам по вкусу сладкий ягодный крем? – повторил бармен слова, сказанные мной несколько дней назад.

Я, не скрывая удивления, улыбнулась, широко распахнув глаза.

– Хорошая память. Но да. Перед отъездом следует сделать все, чего хотелось, но не находилось времени или сил. Десерт входит в этот список.

Антон облизнул губы, желая что-то сказать, но промолчал и приступил к приготовлению еще одной чашки кофе.

Десерт оказался удивительно вкусным, и я стала требовать, чтобы Антон узнал рецепт у повара. Но бармен, смеясь, отказался выяснять способ приготовления и содержащиеся в пирожном ингредиенты, ссылаясь на «секрет фирмы».

Мы поболтали о Твери, я рассказала про Тарасов, Антон – забавные случаи на работе, я же о своей специальности промолчала. Отложенное на кофепитие время подходило к концу. Я огорченно посмотрела на часы, висевшие в углу кафе, и тепло сказала:

– Антон, большое спасибо за кофе, десерт и разговор. Но мне следует бежать.

Рядом с ним было славно находиться: приятная внешность, язык подвешен, еще и кофе с десертами угощает, – эталонный собеседник. Сердце кольнуло от мысли, что несколько часов так скоро пролетели. Я и позабыла, как была возбуждена предстоящей встречей с Костей. Его освобождение ушло на второй план. Вся тверская работа ушла на второй план. Я была обычной Таней Ивановой, девушкой, флиртующей с барменом в кафе при отеле, – и это было в кайф.

– Уже? – Антон проследовал за моим взглядом на часы.

– К сожалению.

Неожиданно Антон взял мою ладонь в руку и прикоснулся к тыльной стороне губами. Ток прошел по всему телу.

– Надеюсь, еще увидимся, – прошептал бармен, пристально глядя мне в глаза.

Щеки загорелись, и я мягко убрала руку. Не произнеся больше ни слова, я покинула кафе.

Такси подъехало к удивительно не подходящему по цвету зданию следственного изолятора – нежный персиковый оттенок окрасил кирпичную кладку. В тени зеленого козырька скрывались две женские фигуры, а на парковке уже сиял под солнечным светом белый «Форд».

– Меня ждете? – бодро сказала я позади женских фигур.

Девушки синхронно обернулись.

– Таня! – схватилась за левую грудь Наташа. – Чего так пугать?

Соня только ухмыльнулась, приветственно кивнув.

– Что у нас по времени? – поинтересовалась я.

– Еще пять минут, но думаю, задержатся, как всегда, – ответила Соня.

– Адвокат уже там, – добавила Наташа.

– Хорошо.