Дорога в Гарвард и обратно
– Тут свободно? – отвлек его парень с подносом наперевес. Симпатичный, почти красавчик, девчонкам такие нравятся.
Гоша сидел в уютном одиночестве за столом, рассчитанным человек на десять.
– Нет, я приятелей жду, – ответил Гоша не очень доброжелательно. Коллекционеры знакомств его утомили.
Парень постоял, словно размышляя о чем-то, потом молча поставил поднос напротив Гоши и начал есть. На вопросительный взгляд Гоши он ответил очень спокойно:
– Пока мы сидим вместе, меньше шансов, что к нам кто-то подойдет. А если поодиночке, то точно придут знакомиться. Голова болит, хочу в тишине поесть.
В этом была крупица истины.
– Так я вроде сказал, что приятелей жду. – Гоше было интересно узнать, как его раскусили.
– Я тоже так говорю, когда хочу спокойно поесть.
Парень явно не набивался в приятели, чем вызвал если не уважение, то симпатию Гоши. Они ели в тишине, если не считать того фонового гула, который стоял в столовой.
После того, как в сторону были отодвинуты первые опустошенные тарелки, Гоша спросил:
– Как думаешь, зачем они знакомятся, если потом я им даром не нужен?
– Они думают, что формируют социальный капитал. – Парень придвинул очередную тарелку.
Гоша засмеялся и тоже принялся за новую порцию. Капитал у него ассоциировался с золотыми слитками.
Когда и эти тарелки приобрели сиротливый вид, парень сказал, как будто не было паузы:
– Зря смеешься. Социальный капитал – это серьезно.
– Так это не прикол?
Парень молча стал пить компот. Он явно не торопился. Допив, ответил:
– Когда-то американский социолог Марк Грановеттер написал работу «Сила слабых связей» про то, что на рынке труда лучше устраиваются те, у кого много знакомых. На уровне обыденного сознания это понимали и раньше, но он доказал эмпирически. А другой социолог, Роберт Мертон, написал, что американские университеты – это не просто место получения знаний, а механизм консервации социальной структуры общества.
– Это как? – Гоша придвинул свой кофе. Ему стало интересно.
– Это элементарно. – Парень стал вытаскивать из компота вишенки с помощью зубочистки. Вишенки соскальзывали, и это явно занимало парня больше, чем Гоша с его вопросом.
Такой собеседник казался Гоше почти идеальным. Никакого удивления, что Гоша не знает элементарных вещей.
– В университеты попадают молодые люди примерно одного имущественного и социального положения. Плата за обучение отсекает людей скромного достатка. Плюс к этому на собеседовании узнают, есть ли высшее образование у родителей и что они оканчивали. Высшее образование в США – это признак элитарности. Они стараются брать тех, у кого родители с высшим образованием. Кстати, в Гарварде две трети студентов имеют родственников, которые когда-то окончили этот университет. А дальше студенты обзаводятся знакомствами, находят друзей и подруг. Потом так и идут по жизни одной большой тевтонской свиньей. Социальная структура не перемешивается, а, наоборот, кристаллизуется.
Гоша понял, что он выбивается из этой логики. Его родители, конечно, имеют высшее образование, только в России это вообще не признак элитарности. В России даже курьеры и разносчики пиццы с высшим образованием встречаются. Да и достатком его семья похвастаться не может. Не говоря уже о том, что в его роду никто не имел диплома Гарварда.
Видимо, все эти мысли как-то отразились на его лице, потому что парень добавил:
– Но полная консервация губительна для самой элиты. Итальянец Вильфредо Парето писал о циркуляции элит. Не из любви к ближнему, а исключительно для самосохранения элиты должны обеспечить каналы вертикальной мобильности. По нисходящим каналам из элит должны уходить те, кто облажался, а по восходящим приходить люди из низов, но с выдающимися способностями. Тогда элиты сохраняют свое положение в обществе.
Гоша представил эти каналы в виде водосточных труб и себя, плывущего в такой трубе. Картинка напоминала аквапарк.
– А давление откуда?
– Не понял. – Парень с интересом посмотрел на Гошу. У него были серые глаза и очень длинные ресницы.
– Ну как же, – начал Гоша, – если что-то поднимется по трубе вверх, то должен быть источник давления. Только вниз тело может двигаться само под воздействием силы тяжести, да и то только в условиях земного притяжения.
Парень посмотрел на Гошу долгим взглядом, в котором сквозило неприкрытое уважение, потом протянул руку и представился:
– Матис.
– Георгий, можно Гоша.
– Можно Матис. – У него явно был порядок с чувством юмора.
– Ты по социальным наукам спец?
– Да, пытаюсь разобраться в социологии.
– Это очень трудно, – посочувствовал Гоша. – Там же логики нет.
– Там другая логика, – впервые улыбнулся Матис. У него оказались ровные, как в кино, зубы. – А ты физик? Застрелиться! Никогда не понимал, почему масса измеряется в килограммах, а вес в ньютонах. Это все, что я знаю по физике.
– Вообще-то я больше по программированию, но физику уважаю. А с весом все просто…
Матис замахал руками:
– Даже не пытайся, мне уже сто раз разные люди пытались это объяснить. Лучше скажи, откуда ты такой умный?
– Из России. А ты?
Повисла пауза. Гоша решил, что парень плохо разбирается в географии, потому что он словно шарил по воображаемому глобусу в поисках совсем крохотной России.
– Я почти оттуда, – наконец сказал новый знакомый. – Вообще-то из Франции, но мои родители когда-то жили в Литве.
– Не понял, при чем здесь Россия.
Матис опять замолчал. О социологических теориях он говорил с куда большим удовольствием, чем о географических пересечениях их биографий.
– Литва была частью Советского Союза, – без особого энтузиазма пояснил он. – Если не придираться, то все это близко.
Тут посуда на их столе подпрыгнула с тревожным звоном. Толчок напоминал маленькое землетрясение. Уперев руки в стол, к ним пришвартовалась Лика во всей своей спортивной красе.
– Тормоза придумали трусы, – весело сказала она, показывая на ролики. – Привет, Гоша!
Гоша поспешно осек порыв Лики поговорить на русском языке. Он помнил, что на чужом языке Лика больше напоминает леди. Почему-то захотелось, чтобы Лика не выглядела простушкой в глазах французского прибалта.
– Познакомься, Лика, это Матис, новый член нашего славянского клуба. – Гоша сделал широкий жест в его сторону. – Он француз литовского происхождения. Но мы же не будем придираться?
Матис улыбнулся. Лика скользнула взглядом по его безупречным зубам и согласилась не придираться.
– А что за славянский клуб? – осторожно спросил он.
– Ну что-то вроде клуба людей с большим сердцем. – Очарованная длинными ресницами Матиса, Лика впала в пафос.
– О, я польщен, – галантно поклонился Матис. – Таких предложений мне еще не поступало. Это покруче, чем вступление в масонскую ложу.
– Мы же не евреи, – поддержала разговор Лика. – Откуда у нас ложи?
В глазах Матиса заиграли веселые огоньки. Гоша понял, что даже английский язык не смог замаскировать прорехи в Ликином образовании.
– А вы, Лика, какую специальность собираетесь здесь осваивать? – с явным интересом спросил Матис.
– Я-то? Наверное, социальные науки возьму. Социологию разную. Там думать не надо, только пересказывай, что другие написали.
Матис был в полном восторге. Таким катком по социальным наукам еще никто не проезжал. Это было жестко, остроумно и справедливо по отношению к огромному отряду бесплодных социологов.
– Лика – пловчиха и по совместительству студентка, – словно извиняясь за нее, сказал Гоша. – Она из Беларуси.
– Это почти Франция, только поменьше, – добавила Лика.
– Почему? – хором спросили Матис и Гоша.
– Потому что у нас сыр делают. Моя мама так и говорит: «Зачем нам по миру ездить? Если целый час варить русские пельмени, а потом посыпать то, что от них останется, белорусским сыром, то получится итальянская лазанья».
Матис на пару секунд завис, переваривая шутку, потом взорвался таким заразительным смехом, что Лика порозовела от удовольствия. Чтобы подвести окончательный итог такому приятному знакомству, она спросила:
– Так ты с нами? Будешь в нашем славянском клубе?
Матис перестал смеяться, как-то смутился и начал сосредоточенно рассматривать содержимое своей тарелки.
– Можно взять время на размышление?
Лика пожала плечами. О чем тут думать, когда все так хорошо складывается? Но мужчины бывают такими нерешительными! Лика заметила это еще в детстве, наблюдая за тем, как парни прыгают с вышки в воду. Утвердительно кивнув, дескать, думай на здоровье, она, сославшись на спортивный режим, попрощалась и поехала к выходу из столовой. Ролики поскрипывали в мажорной тональности. Никогда еще Лика не шла коньковым ходом с такой старательной грациозностью.
Каждый знал, что этот обед обогатил их не только калориями. Гоша радовался, что наконец-то встретил редчайший экземпляр – умного гуманитария. А заодоно узнал рецепт лазаньи из пельменей. Лика призналась себе, что, несмотря на изматывающую тренировку, не сможет сегодня уснуть. Всему виной была белозубая улыбка и длинные ресницы Матиса.
А сам Матис продолжал задумчиво рассматривать содержимое своей тарелки. Предложение о членстве в славянском клубе он решил оставить на потом.
Глава 25. Онлайн-образование
Начались учебные будни. Гоша постепенно втягивался в процесс. Оказалось, что на первом курсе можно заниматься буквально чем угодно. Независимо от того, какие экзамены ты сдавал на старте, можно попробовать себя хоть в биологии, хоть в астрономии, хоть, прости господи, в психологии. Специальность выбирают только в начале второго курса.
Такая система показалась Гоше гуманной, но какой-то излишне трепетной, рассчитанной на малолеток, стоящих на распутье. Последний раз Гоша мучился проблемой выбора, когда мама делала сырники и драники одновременно. Гоша взвешивал, что ему ненавистнее. За исключением этой гастрономической дилеммы, все в жизни было более-менее ясно.
Не испытывая ни малейшего соблазна свернуть со столбовой дороги программирования на окольные тропинки других наук, Гоша составил себе расписание из зубодробительной смеси математики, физики и основ искусственного интеллекта. Щедрая возможность «поискать себя», предоставляемая Гарвардом, была проигнорирована. Зачем искать то, что не терял?
Еще одним удивительным открытием стало то, что в Гарварде не практиковали онлайн-обучение. Сняв чертову тучу курсов и щедро заполонив ими интернет, гарвардские профессора, как в доинтернетовскую эру, читали лекции, вели семинары, передавая знания из рук в руки. Вооружившись мелом и взяв аудиторию в соучастники, преподаватели Гарварда здесь и сейчас отодвигали горизонты познания. Скрип мела, шуточки из последних рядов, поиск удачного решения с помощью коллективного разума студентов – в таких координатах протекала лекция. Профессора не вещали, а дирижировали аудиторией, вовремя выхватывая удачные реплики студентов и подводя их к нужному результату. К концу лекции Гошу порой охватывала эйфория от того, что он только что совершил самое настоящее открытие. Правда, до него это сделал какой-нибудь ученый в девятнадцатом веке, но эту мелкую деталь можно было убрать за скобки.
Некоторые лекции шли под запись, однако самые принципиальные профессора давали доступ к их просмотру только тем, кто пропустил занятие по уважительной причине. Онлайн-обучение взамен обычной лекции не допускалось категорически.
От одноклассников, поступивших в российские вузы, Гоша знал, что на родине свирепствует любовная лихорадка к онлайн-образованию. Вместо живых лекций предлагают смотреть видео. Различие состояло в том, что онлайн-лекция – это упорядоченный набор знаний, ознакомление с итогом, а живая лекция – это погружение в процесс добывания истины. Разница примерно такая же, как между готовым блюдом и кулинарным мастер-классом.
Гоша решил обсудить эту тему с Матисом, который умел трактовать любые социальные проблемы так, что в них проступало хоть какое-то подобие логики.
– Почему Гарвард снял кучу онлайн-курсов, а нас заставляют ходить на лекции? – спросил Гоша.
– Онлайн – это внешний продукт Гарварда. Можно сказать, экспортный вариант, не для внутреннего пользования. Знаешь, есть такие продукты питания, в принципе съедобные, на которых пишут «не для употребления в странах – членах Евросоюза». Ешьте, а мы воздержимся от такого.
– Почему? В чем логика?
– Вот представь себе: сидит нищий парень под пальмами на берегу Индийского океана. Ему говорят: в интернете можно послушать курс гарвардского профессора, совершенно бесплатно. Да хоть сто курсов! И абсолютно бесплатно! «Клево!» – говорит офигевший от такой щедрости парень. И танцует от счастья под пальмами. Что это означает?
Гоша не знал правильного ответа, поэтому промолчал.
– Это означает, что он формально уравнен в правах с теми, кто учится в Гарварде. Интернет сделал ему такой офигительный подарок. Так?
– Так, – кивнул Гоша.
– В том-то и фокус, что не так. Совсем не так! Он хоть сто курсов прослушает, а все равно останется нищим и под пальмами, потому что Гарвард – это не набор формул, которые надо выучить. Это стиль жизни, это круг общения, это социальные контакты, которые через онлайн-образование не передаются. Это навыки общения и коммуникации, отличающие людей разного круга. Онлайн-образование – грандиозный обман по части слома социальных границ. Раньше этот парень знал, что никогда не будет учиться в Гарварде, и кое-что по этому поводу думал. Некоторые даже про несправедливость чего-то там роптали. А сейчас их окунули в сладкую патоку лжи про равные образовательные возможности. Сиди дальше под пальмами, не высовывайся и забудь про то, что мир устроен несправедливо. Включи интернет и смотри хоть до потери пульса гарвардские курсы. Только один нюанс: зарплата выпускника Гарварда тому парню не светит, вот в чем правда. Да ему вообще ни черта не светит!
Гоша с удивлением наблюдал, как Матис возбудился и стал похож на человека с трибуны. Он видел таких в советском кино.
– Матис, ты, никак, социалист? – с тревогой в голосе спросил Гоша. Среди его знакомых преобладали те, кому проблемы равенства и мироустройства были глубоко безразличны. Гоша думал, что это примета поколения. – Ты, может, и на митинги ходишь? У вас во Франции, кажется, так принято. Чуть что – сразу Бастилию штурмовать.
Гоша хотел шуткой разрядить обстановку. Но не вышло.
– Не хожу я ни на какие митинги, не переживай за меня.
Матис как-то погрустнел. Он словно погрузился в глубоководье, где плавали только ему известные чудовища, оставляя на его красивом лице печальные тени. Гоша понял, что стоит чуть-чуть подтолкнуть, и Матис расскажет о себе то, о чем молчал. Но Гоша не задал ни одного вопроса. Захочет, сам расскажет.
Матис был для Гоши особым человеком. Единственным гуманитарием, которого Гоша держал за умного. А умный человек имеет право молчать. У дураков это право, конечно, тоже есть, но они им почти не пользуются.
Глава 26. Лекция Влада
Тем временем жизнь шла своим чередом. Гоша записался на курсы и начал постепенно вживаться в роль студента.
Гарвард бдительно следил, чтобы у студентов не было перегрузок. На первом курсе в семестр разрешалось брать не более пяти предметов. Все по собственному разумению, кроме обязательного тренинга по написанию академических эссе. Гоша знал, что он и эссе – понятия перпендикулярные, и заранее приготовился к проблемам на этом фронте. Остальные курсы возбуждали своими названиями: линейная алгебра, электротехника… Звучало как приглашение к интеллектуальному пиршеству.
Вообще выбрать учебные курсы было сложно, глаза разбегались от обилия предложений. Но в этом перечне был один курс, встречи с которым Гоша ждал и робел одновременно. Это был курс Влада.
Накануне первой лекции Гоша ворочался в постели, вспоминал Эмираты, их первую встречу в кафе и долгую телефонную эпопею, которая привела его сюда. Даже сейчас Гоша не вполне ясно понимал, зачем Влад все это затеял, почему с таким маниакальным упорством тащил его к финишу. Что такого он увидел в Гоше, чего тот сам в себе не видит? Этот вопрос точил и томил Гошу изнутри. Смутно он ощущал, что этот вопрос не про Гошу, не про Влада и вовсе не про компьютерную науку, а про что-то очень важное в жизни, не поддающееся анализу и выламывающееся из логических схем.
В день первой лекции Гоша пришел заранее, чтобы занять самое неприметное место. Он понимал, что не стоит подходить к профессору как к старому знакомому и вообще афишировать историю их сотрудничества. Не зная, как себя вести, Гоша ждал сигнала от Влада, предоставляя ему право самому определить правила игры.
Влад зашел в аудиторию и окинул взглядом ребят. Ровное, доброжелательное выражение лица. Улыбка, предназначенная всем и никому. Никаких приветственных жестов в сторону Гоши. Профессионально выверенная дистанция между профессором и студентами. Гоша понял, что фамильярности здесь не место.
Лекция шла как песня. Но не мелодичная, с долгим пропеванием гласных и повторяющимися припевами, а рваная, стремительная, со спрессованным содержанием в кратчайших языковых формах. Пожалуй, если и сравнивать с песней, то это был жанр рэпа. Ребята не поспевали за профессором, но, охваченные коллективным восторгом, не роптали. Гоша слушал лекцию и осознавал уровень мастерства Влада: это было круто по самым высшим меркам. Стройный, подтянутый гарвардский профессор Влад казался в лучшем случае братом-близнецом того парня, который когда-то сидел в кафе в Эмиратах и косился на две орхидеи. Между ними была пропасть. Нынешнему Владу он не посмел бы перечить и трепать нервы своим саботажным задором.
После лекции ребята потянулись на выход. Гоша засунул легкий ноутбук под мышку и присоединился к толпе, но лектор, прямо как в кино про Штирлица, сказал: «А вас, молодой человек, я попрошу остаться». Они переждали поток студентов, остались вдвоем, и Влад, еще не остывший после лекции, хитро подмигнул Гоше.
– Привет! Все-таки ты здесь. И я этому чертовски рад. Теперь пути к отступлению нет, только вперед.
– Да я вроде и не собирался отступать.
– Конечно, ни отступать, ни поступать ты не собирался. Помню, как мы с твоей мамой тебя будто из болота тянули. Как бегемота. Чуть не надорвались.
Гоша удивился, при чем здесь его мама. Она осталась в России, и это воспринималось сейчас как на другой планете. Странно, что Влад говорит о ней.
– Мама не умеет надрываться, она поклонница здорового пофигизма, – сказал он только потому, что надо было что-то сказать. У Гоши до сих пор тянущей болью отзывался плач мамы в ванной, он знал цену ее обманчивой легкости. Но с чужими людьми такое не обсуждают.
– Повезло твоему отцу, – сдержанно ответил Влад.
– Повезло, – сказал Гоша вслух, а про себя добавил: «Только он не ценил. Она же так и не согласилась называть футболку фуфайкой».
– Гоша, я что хотел… Если какие-то трудности или денежные затруднения возникнут, ты не стесняйся. Я всегда помогу, без разговоров.
Слышать это было так же приятно, как и знать, что он, Гоша, никогда не попросит у Влада денег. В прошлой, московской, жизни Влад был для Гоши настырным мужиком, вообразившим себя творцом Гошиной жизни и втянувшим его в историю с Гарвардом. Теперь это профессор, величина. Профессионал высшей пробы. Гоша смотрел на него снизу вверх, а в этом положении деньги не просят.
– Ладно, – сказал он максимально неопределенно. – Ну я пойду?
Влад кивнул. А что еще ему оставалось? Ведь не скажешь этому парню, что сегодня была лучшая лекция в его жизни, потому что он читал ее для Гоши. И что, к стыду своему, ему было безразлично, что студенты отваливались в понимании материала кто сразу, кто потом. Влад продвигался в темпе, доступном для Гоши.
И уж тем более не скажешь, что он, именитый гарвардский профессор, втайне желал сущую глупость. Чтобы вечером Гоша позвонил в Москву и похвалил его. Рассказал бы маме Надежде о том, какой Влад замечательный.
Зачем? Ответа у Влада не было. В сущности, человек тем и отличается от компьютерной программы, что ему хорошо в те минуты, когда в нем что-то глючит.
Глава 27. Взлом системы
Через пару недель пребывания в Гарварде пришло понимание, насколько огромен этот университет. И по численности студентов, и по обжитому пространству. Да и сами границы кампуса оказались размытыми. Между двумя общежитиями вдруг возникал дом, в котором жили люди, не имеющие отношения к Гарварду. Разве только в том смысле, что их собачки облаивали студентов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов