Приусадебное убийство
– Что с ней?! – воскликнул подбежавший к машине Валевский. – Она пьяна?!
– Ну что вы, – отозвался с усмешкой Торнавский, – Марианна выпила всего два бокала вина.
– Я вижу, что она пьяна! – не успокаивался управляющий, сверкая глазами.
– Будет вам, Игнат Степанович, если Марианна и пьяна, то не от вина.
– Что вы с ней сделали? – взвился Валевский.
– То, о чем вы мечтали, – не скрывая ухмылки, ответил Торнавский.
– Что вы хотите сказать? – оторопел управляющий.
– Я пошутил. Сейчас скажу Татьяне, чтобы она уложила Марианну в постель.
– Моя дочь не маленькая!
Но Торнавский проигнорировал эту реплику.
– А вы, Игнат Степанович, поднимитесь ко мне в кабинет. Мне нужно с вами поговорить.
Валевский хотел возразить, но осекся под не терпящим возражений взглядом хозяина. Он развернулся и, не глядя больше ни на дочь, ни на Торнавского, ушел в дом.
Вызванная звонком Олега Павловича, из дома вышла заспанная Пальчикова.
– Таня, извини, что потревожил, – проговорил Торнавский. – Сделай одолжение, уложи Марианну в постель.
– Конечно, Олег Павлович, не волнуйтесь, – сразу все поняв, проговорила она.
– Спасибо, я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать.
Марианна тем временем уже пришла в себя и стыдливо опустила глаза, когда к ней приблизилась Пальчикова.
– Татьяна Георгиевна, я не пьяная, – прошептала она.
Татьяна посмотрела на ее припухшие губы и улыбнулась.
– Ну и зря. Я бы на твоем месте была пьяным-пьяна.
– Татьяна Георгиевна…
– Идем, идем. Чего тут стоять? На дворе ночь.
– Ах да…
Они поднялись в комнату Марианны.
– Я только на пять минуточек в душ, – взмолилась девушка.
– Иди, а я сейчас чай тебе ромашковый принесу.
– Спасибо, Татьяна Георгиевна.
После душа и чая девушка улеглась в постель. Несмотря на теплую погоду, ее знобило.
Пальчикова наклонилась, чтобы поправить одеяло, и увидела слезы в ее глазах.
– Ты чего, Мариша? – спросила встревоженно.
– Я, кажется, люблю его, – всхлипнула та.
– Вот дурочка, – улыбнулась Татьяна.
– Почему? – прошептала Марианна, тихо всхлипывая.
– Потому что он тоже тебя любит. Поженитесь, детки у вас родятся, и будете жить-поживать.
– Вы так думаете?
– Тут и думать нечего. Спи лучше.
– Спасибо вам, – улыбнулась девушка.
– За что? – удивилась Пальчикова.
– Вы добрая… – пробормотала Марианна, засыпая.
– Эх, молодо-зелено, – вздохнула Пальчикова, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
* * *Когда Торнавский вошел в свой кабинет, управляющий уже был там. Он стоял спиной к двери и смотрел в окно.
– И что вы там углядели, Игнат Степанович? – спросил Торнавский.
Валевский резко повернулся.
– О чем вы хотели поговорить со мной?
– Да вы садитесь, в ногах, как говорится, правды нет.
Валевский сел и немигающим взглядом уставился на хозяина.
– А поговорить я с вами хотел о вашей дочери, – произнес задумчиво Торнавский, усаживаясь напротив Валевского.
Управляющий затаил дыхание, но не произнес ни слова.
– Я хочу жениться на Марианне, – сказал Торнавский.
– Жениться? – встрепенулся Валевский.
– Жениться, – подтвердил хозяин и не смог удержаться от сарказма: – Для вас это, конечно, приятная неожиданность?
– Даже не знаю, что и ответить вам.
– Игнат Степанович, я ценю все ваши дарования, но не ожидал, что и артистический талант в вас тоже присутствует.
Валевский и не предполагал, что Торнавский догадывался о его матримониальных планах, и виновато улыбнулся, поняв, что его интриги раскрыты.
– Покажите мне отца, который не желал бы своей дочери счастья?
– Ну таких отцов на свете немало, – отозвался Торнавский. – К счастью, вы не относитесь к их числу.
Управляющий кивнул.
– Значит, вы нас, Игнат Степанович, благословляете?
– Если Марианна скажет «да», то несомненно. Она согласилась?
– Я еще не делал ей предложения.
Управляющий воззрился на Торнавского.
– Я считал, что правильным будет сначала поговорить с вами, Игнат Степанович.
Валевский согласно кивнул и через минуту спросил.
– Но ведь вы любите Марианну?
– Да, – кивнул Торнавский. – Марианна мне по сердцу. Я и сам не заметил, как она меня очаровала.
– Вы не пожалеете, Олег Павлович! Моя Марианна чистый ангел.
– Да? – улыбнулся Торнавский. – Я как-то не верю, что в столичной суете девушка может остаться ангелом.
Валевский уже открыл рот, чтобы произнести речь в защиту своей дочери, но Торнавский махнул рукой:
– Ладно, ладно. Игнат Степанович, святых среди нас нет. И мне неважно, что было у вашей дочери до встречи со мной. Так что поставим жирную точку.
– Конечно, конечно, – скривился Валевский, подумав про себя, что так оно и к лучшему. Лишние проблемы и претензии ему не нужны.
– Вы идите, – донесся до него голос Торнавского. – Спокойной ночи. Детали мероприятия обговорим после.
– Мероприятия? – растерянно пробормотал Валевский, коря себя за то, что отвлекся и, вероятно, что-то прослушал.
– Я имею в виду свадьбу, – не удержался от улыбки Торнавский.
– Ах да, свадьба. – Управляющий хлопнул себя по лбу, вскочил на ноги и почти выбежал из кабинета.
Торнавский прислушался к его шагам, но внезапно дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Валевского.
– Спокойной ночи, зятек, – проговорил он с нескрываемым удовлетворением.
– Спокойной, тестюшка.
Дверь затворилась, и наконец Торнавский остался один.
– Вот чертяка, – проговорил он вслух. – А я тоже хорош, все посмеивался над Степанычем, а сам в его дочку влюбился, как мальчишка.
Торнавский вышел из кабинета и поднялся в свою спальню. Засыпая, он думал о Марианне. Какая славная девушка! А губы такие сладкие и пахнут черешней. Надо будет велеть Евдокиму Назаровичу посадить у ворот желтую и черную черешни…
Рано утром Торнавский нарвал в саду охапку белых роз. Дом еще спал, а сад вздыхал, перешептывался, журчал, насвистывал, жужжал, одним словом, жил своей насыщенной, не всегда открытой человеку жизнью. Торнавский посмотрел на восток и увидел, как юная заря осторожно расправляет полупрозрачные складки розового шелка, который вот-вот пропитается всеми оттенками малинового, потом станет ярко-алым и затем полыхнет всей мощью оранжевого огня.
Он мечтательно улыбнулся, подошел к дому и стал карабкаться по выступам каменной кладки вверх – девушка жила на первом этаже, но в доме Торнавского он был на уровне обычного второго. Вскоре Олег Павлович уже был на балконе Марианны. Он решил не входить в комнату сразу, чтобы не испугать девушку, и вполголоса запел:
«Я здесь, Инезилья,Я здесь под окном.Объята СевильяИ мраком и сном.Исполнен отвагой,Окутан плащом,С гитарой и шпагойЯ здесь под окном…»Марианна открыла глаза и, еще не проснувшись толком, распахнула дверь и вышла на балкон, чтобы сразу попасть в объятия Торнавского. Он прижал к себе девушку, ее молодое тело просвечивало сквозь тончайший шелк сорочки.
– Олег Павлович! – выдохнула она.
– Олег. – Он нашел ее губы и прижался к ним.
Она покачнулась, Торнавский крепко прижал ее к себе одной рукой – в другой он держал розы и боялся уколоть девушку шипами.
– Ты босая, – прошептал он, оторвал ее от пола, внес в комнату и положил на постель. Рядом рассыпал розы.
– Вы такой сильный! – выдохнула она.
– А то, только не уколись…
– Как они пахнут, и влажные…
– Это роса.
– Я знаю…
Ему хотелось наброситься на нее и не выпускать из постели день, два… Но он преодолел себя, отстранился, сел на стул.
– Я вчера говорил с твоим отцом.
– О чем?
– Просил твоей руки.
– О! – вырвалось у нее.
– Ты согласна стать моей женой?
– А папа?
– Я не на папе хочу жениться, – рассмеялся Олег Павлович. – Я люблю тебя, Марианна. Любишь ли ты меня?
– Люблю.
– Ты согласна стать моей женой?
– Да!
– Тогда до вечера, моя девочка. – Он нежно поцеловал ее руку и вышел из комнаты.
– Что же это я через дверь, – опомнился, дойдя до лестницы. – Следуя образу романтического героя, нужно было выйти так, как вошел… Впрочем, ладно.
Он быстро сбежал вниз, выпил заботливо приготовленный Татьяной кофе и уехал на работу.
Глава 7
Для кого-то прошло, для кого-то пролетело два месяца. Август шагнул за середину, но погода еще была не осенняя. Солнце жарило, как летом, в офисах работали кондиционеры. А за окном ни ветерка, ни дождинки…
У Саши зазвонил сотовый, она взглянула на номер и отозвалась:
– Да, любимый.
– Саш, давай в обед встретимся в «Жемчужине», – прозвучал голос Константина.
– Хорошо, – согласилась она.
Саше нравилось это маленькое полуоткрытое кафе на набережной. Там подавали вкусные легкие салаты, пирожные с нежным кремом и фруктовые коктейли в высоких бокалах. От реки тянуло прохладой, красивую набережную затеняли деревья.
Когда Саша вошла в кафе, Константин уже сидел за столиком. Увидев девушку, он помахал ей рукой. Она подошла к столику, села и положила рядом сумочку.
– Что тебе заказать?
– Как обычно.
Когда официант принес заказ, Костя посмотрел на невесту и тихо вздохнул.
– Что случилось? – спросила она, встревожившись.
– Я, Саш, поговорить с тобой хотел…
– Так говори, не тяни.
– Вот. – Он положил перед ней письмо.
– Что это? Опять анонимное? – Она уткнулась глазами в листок. – О господи!
Доброжелатель сообщал, что дядя сделал предложение Марианне и готовится к свадьбе.
– А дядя тебе не звонил?
– Когда?
– Ну недавно?
– Мы разговаривали с ним две недели назад.
– О чем?!
– Да ни о чем… – произнес Костя растерянно.
– Он не говорил тебе о свадьбе?
– Спрашивал о нашей, а о своей даже не намекал!
– Может, это неправда? – с надеждой в голосе спросила Саша, не отводя глаз от письма коварного неизвестного.
– Вряд ли доброжелатель стал бы беспокоить нас только для того, чтобы ввести в заблуждение, – усмехнулся он горько.
– В жизни всякое бывает! – воскликнула Саша.
Константин дотронулся до ее руки.
– Саша, ну что ты так нервничаешь.
– Как же мне не нервничать!? – воскликнула она, сжимая кулачки.
– Давай лучше порадуемся за дядю, – вздохнул Константин.
– Да?! А кто порадуется за нас?!
– Наши родные.
– Ты толстокожий, как, как…
– Гиппопотам, – подсказал он.
– Вот! Вот именно! И не смей иронизировать!
– Саша, успокойся.
– Мы должны немедленно поехать к твоему дяде!
– Зачем?
– Чтобы расстроить его свадьбу с этой проходимкой!
– Зачем?
– Ты что, издеваешься?!
– Нет, просто я хочу понять, почему ты так не любишь моего дядю? Что плохого он тебе сделал?
– Кто тебе сказал, что я не люблю его?! – изумилась Саша.
– Ты сама.
– Я?! У тебя бред? Горячка?
– Это у тебя бред и горячка. Ты хочешь помешать чужому счастью.
– А как же наше счастье? – проговорила она растерянно.
– Нашему счастью никто, кроме нас самих, не мешает.
– Но если твой дядя женится…
– То будет счастлив с Марианной.
– У них родятся дети.
– Скорее всего.
– И тогда… Костя! Давай поедем к твоему дяде.
Видя, что он собирается возражать, Саша вскочила с места и прильнула к жениху, не обращая внимания на то, что остальные посетители стали обращать на них внимания.
– Пожалуйста, Костя.
– Нет!
– Я обещаю, что не буду ссориться с Марианной и ничего плохого делать не стану. Я обещаю!
Костя оставил на столике деньги, взял Сашу за руку и потащил к выходу. Они подошли к чугунному ограждению набережной. Костя смотрел на воду и молчал.
– Костя, я умоляю тебя! Мы должны хотя бы присутствовать!
– Я уверен, что на свадьбу дядя нас позовет.
– Костя, пожалуйста! Давай поедем в пятницу вечером, а в воскресенье уедем обратно. Неужели ты совсем не любишь меня?! – Саша заломила руки.
– Ты прекрасно знаешь, что люблю.
– Тогда прошу тебя, Костик! Только на полтора дня!
– Ты обещаешь вести себя прилично? – проклиная себя за уступчивость, спросил он.
– Да, да, – быстро закивала Саша, почувствовав, что любимый сдается.
– Ну хорошо, – сказал Костя. – Только на полтора дня.
– Угу, – промурлыкала она.
– Но учти! Если ты что-нибудь выкинешь!
– Нет, нет, я буду тише воды, ниже травы, обещаю тебе!
Костя недоверчиво посмотрел на любимую девушку и пробормотал себе под нос:
– Свежо предание, да верится с трудом.
– Ты просто плохо меня знаешь, – горячо возразила Саша.
– Да? А я думал, что знаю тебя, как…
– Если скажешь «как облупленную», я обижусь!
– Я хотел сказать, как свои пять пальцев.
Она презрительно фыркнула и уставилась на противоположный берег реки.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, – проговорил Константин примирительно и чмокнул девушку в щеку.
– Ладно, обед заканчивается, – вздохнула она. – Пошли.
Они дошли до автостоянки, где каждый сел в свою машину, и, расставаясь, договорились созвониться вечером.
В пятницу утром Константин позвонил дяде и предупредил, что вечером они с Сашей собираются приехать в поместье. Дядя явно обрадовался, сказав, что это очень вовремя, так как им нужно поговорить. Костя уже догадывался, о чем, но решил не расспрашивать дядю по телефону.
К поместью Торнавский-младший подъезжал с тяжелым сердцем. Зная Сашин характер, он опасался, что она не выдержит и что-нибудь натворит. Он ругал себя за то, что не мог противостоять ее желаниям и капризам, вечно шел у нее на поводу. И она, зная, как сильно он ее любит, беззастенчиво пользовалась этим.
Управляющий на сей раз встретил их любезно. Он буквально светился от счастья. Валевский сообщил, что их комнаты готовы. Не успели они и слова сказать, как он подхватил в одну руку багаж Саши, в другую вещи Константина и с легкостью юноши взбежал по ступенькам.
– Все понятно, – мрачно констатировала Саша.
– Дело житейское, – попытался подбодрить ее Константин.
Дядю они отыскали в большой гостиной. Там же на диване расположились давний друг и соратник дяди Дмитрий Егорович Мишустин с женой Людмилой Евгеньевной. В кресле у окна сидела Нина и листала один из модных журналов.
Дядя, увидев племянника, обрадованно поднялся ему навстречу, крепко обнял, поцеловал руку Саше и представил ее Дмитрию и Людмиле. Саше муж с женой сразу же понравились, особенно Людмила, у которой было открытое лицо и светившиеся доброжелательностью ясные серые глаза. Она не походила на жен бизнесменов, которых Саше приходилось видеть до этого: в ней не было ни жеманности, ни высокомерия. Одета Людмила была со вкусом, но явно не следовала слепо веяниям моды. Украшений на ней было меньше, чем на Нине, которая позволила себе на отдыхе надеть модное платье с открытой спиной, сверкающее колье, серьги и пару дорогих колец. Короткие волосы Нины блестели на солнце и казались позолоченными.
– Вы как раз к обеду, – проговорил дядя. – Молодцы! Надо позвать мальчиков. – Он оглянулся на Нину.
Она молча поднялась со своего места и вскоре вернулась с юношей лет семнадцати и мальчиком, которому на вид было десять-двенадцать лет.
– Прошу любить и жаловать, – улыбнулся дядя. – Илья, сын Димы и Людочки, – представил он юношу. – А это Стив, сын Нины.
Юноша посмотрел на Костю и Сашу точно такими же приветливыми глазами, как у матери. А мальчик застенчиво улыбнулся и направился к Снегурченко.
Когда все уселись за стол, Саша наклонилась к Константину и тихо спросила:
– У Нины есть сын?
– Да, а что?
– Я думала, что она старая дева…
Костя тихо рассмеялся.
– Какая же она старая? И как видишь, не дева.
– Марианна сидит рядом с дядей, – обронила Саша.
Костя кивнул.
Когда подали шампанское и фрукты, дядя постучал по ножке фужера тонкой серебряной ложечкой и попросил тишины. Все выжидательно замолчали.
– Сегодня за столом собрались самые близкие мне люди, – заговорил Торнавский-старший. – И я хочу сообщить, что мы с Марианной обручились.
Дмитрий и Людмила одновременно одобрительно кивнули. Илья и Стив, кажется, не посчитали информацию значимой для себя. Остальные напряженно молчали. Мишустин-старший поднялся и предложил выпить за обручившихся, пожелав им долгих и счастливых лет в браке.
– Большой любви! – поддержала мужа Людмила. – И красивых, умных, здоровых деток!
Марианна зарумянилась, а Олег Павлович с благодарностью посмотрел на партнера и его жену.
– Мы постараемся, правда, Мари? – Он привлек Марианну к себе и нежно поцеловал в уголок губ.
Девушка вспыхнула, но глаза ее светились счастьем.
– Горько! Горько! – воскликнул Мишустин.
К нему присоединились Людмила с сыном и Нина. Торнавский и Марианна встали, их губы слились в долгом поцелуе.
После обеда дядя попросил Костю остаться.
Гости отправились гулять на реку. Мрачная Саша, сославшись на головную боль, поднялась к себе в комнату, а Марианна поспешила к отцу.
– Папа, – проговорила она, едва войдя. – Олег объявил о нашей помолвке.
– Поздравляю, дорогая. – Валевский крепко обнял дочь.
– Ты рад, папа? – тихо спросила девушка.
– Конечно! Надеюсь, ты тоже. – Встревожившись, он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
– Да, я тоже рада. Олег так добр ко мне.
– И щедр, – улыбнулся Валевский, взяв руку дочери и любовно погладив кольцо с крупным бриллиантом.
Марианна кивнула.
– А почему ты не надела колье и браслет? – спросил он.
– Я не хотела сердить Сашу…
– Это не ее дело! – рассердился Валевский. – Теперь ты хозяйка поместья и всех его счетов.
– По-моему, ты торопишься, папа, – грустно улыбнулась девушка.
– Чего ты такая вялая? – спросил Валевский озабоченно.
– Не знаю…
– Ты не беременна?
– Ну что ты, папа!
– Это было бы вполне естественно и кстати.
Марианна отмахнулась.
– Ладно, я пойду погуляю в саду.
Валевский с улыбкой посмотрел вслед дочери. Ему хотелось потирать руки, петь и плясать. Какое счастье! Скоро он станет тестем Торнавского.
Оставшись наедине, дядя и племянник некоторое время молчали. Наконец заговорил Торнавский-старший.
– Костя, ты не рад за меня?
– Ну, что ты говоришь, дядя! Конечно, рад.
– Допускаю. Но твоя невеста точно не рада.
– Дядя, просто Саша…
– Разочарована.
– Ну зачем ты так! Она еще молода, ей многого хочется. Не принимай это близко к сердцу, я очень прошу тебя.
– Ладно, – отмахнулся Торнавский-старший, – я хотел поговорить о другом.
– Я слушаю…
– Костя, ты должен знать, что всегда останешься мне сыном и всегда, в любую минуту, можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо.
– Костя, постарайся объяснить своей невесте, что я буду поддерживать вашу семью и материально тоже.
– Дядя, – протестующе воскликнул Константин, – в этом нет надобности! Я взрослый мужчина и сам в состоянии содержать свою семью.
– Конечно, в состоянии. Но ты не дослушал. На свадьбу ты получишь от меня в подарок акции, которые помогут твоей жене ощущать себя состоятельной дамой и не опасаться стать нищей в будущем.
– Спасибо.
– Не за что. И еще, я надеюсь, что со временем ты перейдешь работать ко мне, чем значительно поправишь свое материальное положение.
– Я подумаю.
В глазах Торнавского-старшего промелькнуло удивление.
– Чему ты удивляешься, дядя? – сказал Костя. – Ты ведь сам говорил, что нужно достойно содержать семью.
– Я рад, мой мальчик, искренне рад. – Торнавский-старший обнял племянника. – Ты ведь мой самый родной человек.
«А как же Марианна?» – хотел спросить Константин, но вовремя прикусил язык.
Он был рад заключенному с дядей миру, все складывалось для него очень даже неплохо. Вот только Саша…
А Саша тем временем и не думала отправляться в свою комнату, она сидела на кухне и лила слезы в два ручья, не стесняясь ни Татьяны, ни Насти, которую, впрочем, Пальчикова быстро выпроводила. Татьяна, как могла, старалась утешить Сашу, говоря о том, что Марианна чудесная девушка, они подружатся и станут как две сестры. Но Саша упрямо мотала головой.
– Ты прямо как маленький ослик, – вздохнула Татьяна и поставила перед Лесневской чай с пустырником. – Ну чего ты ревешь? – укоризненно спросила она и погладила Сашу по растрепавшимся волосам.
– Я надеялась, – всхлипывала Саша.
– Знаю, я, на что ты надеялась. Но нельзя витать в облаках. Жизнь нужно принимать такой, какова она есть.
Саша замотала головой, и новая порция слез выплеснулась из ее глаз.
– К тому же я уверена, – продолжила вразумлять девушку Пальчикова, – дядя не оставит племянника без средств, он придумает, как обеспечить вам безоблачную жизнь. Поверь мне, Саша, я знаю Торнавского давно, и с самой лучшей стороны.
Саша недоверчиво посмотрела на нее.
– Он даст нам денег? – с сомнением спросила она.
– Возможно, что-то лучшее.
– Что может быть лучше денег?! – воскликнула Саша.
– Дурочка ты, – вздохнула Пальчикова.
– Вот и вы туда же!
– А кто еще? – заинтересовалась Татьяна.
– Костя!
– Костя любит тебя до беспамятства. А это, поверь уж мне, ценнее всех денег в мире.
– Ага. Слышали, с милым рай в шалаше, – огрызнулась Саша.
– Предположим, тебе-то уж грех на шалаш ссылаться. И вообще, хватит реветь! Ты ведь уже не ребенок.
– Не ребенок…
– Так не реви. Лучше подумай, как наладить отношения с Олегом Павловичем и Марианной.
– С Марианной не хочу!
– Мало ли чего ты не хочешь. Вот в народе правильно говорят – ласковый теленок двух маток сосет.
– Я не теленок.
– Знамо дело, не теленок, а телочка.
– Вы смеетесь надо мной, что ли?!
– Я тебя встряхнуть хочу и на путь истинный наставить. Хочешь ты или не хочешь, тебе придется налаживать отношения с Марианной. При желании сделать это не сложно. Марианна – девушка добрая, покладистая.
– Чтоб она пропала! – вырвалось в сердцах у Александры.
– Саша! – негодующе воскликнула Пальчикова.
– Двадцать три года Саша! – Лесневская вскочила со стула и вихрем вылетела из кухни, с силой хлопнув дверью.
– Не девка, а ураган, – вздохнула Татьяна. – Но ничего, успокоится, смирится, деваться ей некуда.
На кухню осторожно заглянула Настя.
– Татьяна Георгиевна! Чего это она?
– Подслушивала? – покачала укоризненно головой Пальчикова.
– Да вот ни капельки! – Девушка клятвенно прижала руку к груди. – Просто она меня чуть с ног в коридоре не сбила. Чего это она так убивается? Ей что, самой Олег Павлович нравился?
– Не говори глупостей, – сердито одернула ее Татьяна.
– Значит, все из-за денег, – вздохнула Настя.
– Прикуси язык. Не наше это дело!
– Так я ничего, Татьяна Георгиевна, я просто так.
– Выброси все из головы.
– Ладно. Можно я сегодня пораньше убегу? Сережка в кино звал. Там новый американский фильм.
– Американский, – проворчала Пальчикова. – Лучше бы старые советские комедии смотрели, больше толку было бы.
– Мы посмотрим потом, обязательно, Татьяна Георгиевна!
– Иди уж.
Настя подбежала к Пальчиковой и чмокнула ее в щеку:
– Спасибо вам! Вы просто сокровище!
– Но только после того, как стол к ужину накроешь.
– Конечно, конечно. – Настя замерла. – Ой, а посуду потом еще убирать.
– Сама уберу.
– Я же говорю, что вы чистое золото! – искренне воскликнула Настя.
– Сокровище – не обязательно золото, – усмехнулась Пальчикова.
– Как это? – растерялась Настя.
– Ты ж меня только что сокровищем величала.
– Ой! Татьяна Георгиевна! Вы бриллиантовая! Платиновая! Вы…
– Иди, займись делами, – отмахнулась Татьяна. – А мне еще готовить надо.
– Помочь? – с готовностью откликнулась девушка.
– Понадобишься – позову.
Ужин был больше похож на прелюдию к свадебному пиру. Торнавский-старший сиял и, казалось, освещал все вокруг себя. Марианна тоже повеселела. Но самым главным и для кого-то неожиданным стало присутствие за столом управляющего. Перед началом застолья Торнавский официально представил его гостям как своего будущего тестя.
Саша сумела избавиться от маски вселенской скорби и выглядела вполне прилично. Она даже улыбалась шуткам Торнавского и не метала злобные взгляды на Марианну.
После ужина были танцы. Оказалось, что Мишустин-младший прекрасно играет на рояле, и танцевать под живую музыку было упоительно. Когда за окном разлились сливовые сумерки, зажгли свечи. Марианне казалось, будто она находится в старинном замке, где господин и повелитель – ее Олег. Самый прекрасный и могущественный рыцарь на свете!