Элита. Незаконченное дело

Родители глубоко вздохнули, и им не нужно было смотреть друг на друга, чтобы понять, что нужно ответить. Они не были слишком озабоченными ребенком родителями. Нет, они были вполне прогрессивными и довольно милыми, им было ясно, что ограничение свободы дочери приведет только к большим проблемам. Отец наклонился вперед, потер руки и заговорил ясным и твердым тоном, как взрослый человек говорит со взрослым, с равным ему:

– Паула, если ты четко сформулировала свою позицию, мы тебя поддержим. Мы не хотим, чтобы наша дочь занималась тем, что не делает ее счастливой. И если ты считаешь, что сейчас не то время, чтобы продолжать учебу, посмотрим, что приготовила для тебя жизнь.

Мать кивала при каждом слове и, потом добавила:

– Мы любим тебя, дорогая. Я не хочу, мы не хотим, чтобы ты думала, что аборт… – она замялась, – это было нелегко, но главное, что ты здорова и что ты нам все рассказываешь. Мы здесь, чтобы сопровождать, помогать… И если ты не знаешь, что делать сейчас, не делай ничего. Но будь осторожна, ты не должна начинать работать над первым попавшимся делом… Мы не гонимся за деньгами, дорогая, и если ты хочешь учиться или подвергать себя работе…

– Мне все равно, мама, – оборвала ее девочка. – Мне все равно, так или иначе… Я очень благодарна за образование, которое получила, за все-все, что вы мне дали. Но я хочу увидеть себя вне всего этого, увидеть, кто я без защиты. Знаю, что ты всегда рядом, как будто ты – страховочный мат, а я – артистка на трапеции… но я – артистка на трапеции, и хочу попробовать, хорошо?

– Хорошо, – ответили родители.

Именно в этот момент общения отца и дочери Паула официально перестала быть шестнадцатилетней студенткой и стала… шестнадцатилетней студенткой, жаждущей узнать, что делать со своей жизнью.

После занятий Горка отправился на обед к Андреа, что стало уже привычным делом. Ее родителей не было дома, а кухарка не слишком задумывалась о голоде в разных частях света: она готовила для настоящего полка. Дом Андреа был впечатляющим: просторные комнаты открытой планировки с большим количеством окон, два бассейна на территории, при этом все выполнено со вкусом и в лучших традициях уютного семейного гнездышка. Смешение концепций, совсем не характерное для дизайнера интерьеров. Диван был старый, но очень удобный, он был так дорог родителям, что он не хотели его выбрасывать. После еды Андреа обычно притягивала своего парня к себе, прижималась к его телу, а затем они начинали целоваться так, как будто от этого зависела их жизнь. Поскольку дом был практически пуст, они не сдерживались, когда дело доходило до поцелуев. Они целовались часами, останавливались, тяжело дыша, но лишь для того, чтобы перевести дух и вернуться к поцелуям. Их языки слишком хорошо подходили друг другу… Рот Андреа всегда был влажным и свежим. Не как мята, а как только что собранная клубника из фруктового сада. Она двигала языком, словно изучая все его возможности. Сейчас я поворачиваю его, а сейчас я вставляю его дальше, сейчас я просто глажу им твои губы… и Горка приспосабливался к этому. Он тоже хорошо целовался, Паула может подтвердить это. Его способность быстро адаптироваться к предложенным движениям делала его отличником в искусстве поцелуев. Они могли целоваться часами, после чего он уплывал к себе домой на облаке блаженства и счастья. Но однажды сценарий их любовных игр принял новый оборот, и это изменило что-то в отношениях молодых людей.

Андреа взяла его руку и поднесла ее к своей промежности, почти рефлекторно, словно следовала азбуке подростковых отношений. Он почувствовал влагу и жар на ее гениталиях и резко отстранился. Это было очень некрасиво на его месте – прервать такой чувственный момент, момент, который она инициировала. Это было все равно что войти в церковь с криками. Конфузно. Она посмотрела на него, он посмотрел на нее – и после трехсекундной паузы, которая для них была преувеличенно долгой, встал, засунул руку в брюки, поправил свою подавленную эрекцию и сказал:

– Я ухожу.

– Что? – ответила она в недоумении.

– Эм… Мне нужно идти.

– Ты уверен?

– Да.

– Но…

Горка замешкался, словно собираясь сказать что-то еще, оглянулся, поцеловал свою девушку в щеку и вышел, словно вспомнив, что оставил включенным газ и что его дом может взорваться.

ЧТО ПРОИЗОШЛО? Давайте подумаем… У меня не так много опыта с парнями, но я не вижу особой разницы между тем, чтобы немного подрочить друг другу или заняться настоящим сексом. Но, когда я говорю ЗАНЯТЬСЯ НАСТОЯЩИМ СЕКСОМ, я имею в виду именно это, и то, что я предлагала… давайте посмотрим. Я не предлагала ему сделать что-то странное, просто хотела, чтобы мы перешли на следующий уровень. О боже, может быть, я показалась ему девственницей, и он испугался. Я всегда думала, что Горка встречается со мной, потому что уважает меня. Я понимаю, что априори из-за своего образа выгляжу не очень сексуально… но это не значит, что я не хочу с ним переспать. Я ОЧЕНЬ ХОЧУ ПЕРЕСПАТЬ С НИМ, действительно с нетерпением жду этого. Он мне нравится. Он мой парень. И я не монахиня. Из того немногого, что я знаю о его предыдущих историях, он тоже парень не без греха… Тогда ПОЧЕМУ ОН УШЕЛ? Я, будучи параноиком, думала, что это моя вина, что, возможно, я плохо пахну или что у меня потекла тушь, создав эффект панды на моем лице, но нет… иногда со всем, что связано с моей… с частями моего тела, я становлюсь немного параноиком. Давайте попробую рассказать вам об этом, не показавшись сумасшедшей. Тело девушек, обнаженное тело девушек… имеет характерный запах. Ну, это все знают, не то чтобы я сейчас расшифровывала вам какой-то тайный шифр. Это нормально, что если вы принимаете душ утром, а потом идете в школу, занимаетесь физкультурой и не принимаете душ после, то… ваше тело имеет характерный запах. Да, я начала пугаться, думая, что запах моих интимных мест мог отпугнуть его. Но это полный абсурд, потому что потом я пошла в ванную, чтобы принять душ, и все было… в порядке. Так что же это было? Я ему нравлюсь, но… разве я ему не нравлюсь? Разве не нравлюсь? Да, нравлюсь… Он смотрит на меня с любовью, прикасается ко мне с любовью… Так почему же он не прикоснулся ко мне там, где я хотела? Конечно, я в недоумении и оставляю сообщение. Очень осторожно и не слишком откровенно, потому что не хочу создавать конфликт и заставлять его чувствовать себя странно.

«Эй, красавчик, все в порядке? [смайлик улыбки с раскосыми глазами]»

Печатает…

Печатает…

«Да, иду в спортзал».

Ладно, он избегает темы, ведет себя нормально… Так что тоже буду вести себя нормально. Была бы я взрослее и круче, то осмелилась бы сказать: «Почему ты не захотел прикоснуться ко мне там?» или «Почему ты убежал из моего дома, как будто тебя укусил жук?» Но, поскольку я боюсь конфликта, а у нас все очень хорошо, молчу, ничего не говорю и превращаю все свое недоумение в сообщение в WhatsАpp, в котором пишу:

«Хорошо, любимый! Отличной тренировки».

Ставлю смайлик руки с бицепсами, лица с подмигиванием и еще один с улыбкой, который совсем не отражает сейчас моего настроения, потому что мне вовсе не хочется улыбаться. Верно и то, что говорить о таких вещах через сообщения как-то неправильно, лучше лицом к лицу. Завтра на перемене в классе поймаю его и, не придавая особого значения, скажу, что хочу перейти на следующий уровень. Да, это более зрелый подход. Я не собираюсь говорить: «ТЫ МЕНЯ НЕ ТРОГАЛ!» Но сниму напряжение и просто стану покладистой и милой и скажу: «Я хочу, чтобы мы сделали это, Горка».

Кофейня Мелены была местом, которое можно описать одним отвратительным словом: «кукиш». Это говорю не я, а отзывы на «TripАdvisor».

«Очень милое место, где можно выпить кофе за чтением или провести вторую половину дня с друзьями. Морковный торт немного суховат, но официантки внимательны и очень милы».

«Уютно и привычно. Днем там много народу, но если вы придете в последнюю минуту, то здорово».

«У них потрясающий выбор кофе, и, хотя иногда они работают немного медленно, потому что там всего две официантки, место классное».

«Морковный торт похож на подошву ботинка».

«У них есть wi-fi и хороший кофе».

Что мы можем узнать из этих комментариев? Правду. Кофейня была симпатичной, дела шли хорошо, и многими моментами и Мелена, и ее мать Аманда были восхищены. Это было место с приятной атмосферой и морковным тортом, который, конечно, они вскорости убрали из меню.

В тот понедельник, первый понедельник учебного года, Мелена ушла до закрытия, потому что хотела приготовить на ужин блюдо, рецепт которого увидела в интернете. Аманда осталась одна. Последний гость уже собирался уходить, а хозяйка поднимала стулья на столы, прежде чем подмести пол. Здесь все еще пахло свежесваренным кофе, несмотря на то, что кофемашина была давно выключена. Азусена, директор школы, наблюдала за происходящим со стороны, походя на призрак прошлого Рождества, наблюдающий за сценой. Было любопытно увидеть Аманду – эту элегантную, стройную, привлекательную даму – одетую в фартук и выжимающую швабру. Что-то в ее нынешнем выражении лица сильно отличалось от того, что было на обложках журналов. Сейчас на нем расцветало спокойствие… Даже если это звучит немного банально, Аманда излучала мир. Она остановилась на секунду, чтобы поправить хвост, сдерживающий ее золотистые волосы, и в этот момент зазвонил маленький колокольчик на двери.

– Мы закрыты, – сказала она любезно.

– Я знаю, – ответила Азусена. – Я пришла к вам.

– Скажите мне, пожалуйста, что не для того, чтобы сфотографироваться и все такое?

– Нет, нет, нет.

– Просто некоторые люди действуют мне на нервы. Они, кажется, не понимают, что я теперь здесь работаю, – объяснила она, возвращаясь к работе.

– Полагаю, вы привлекаете их внимание.

Аманда смотрела на нее, ожидая продолжения разговора, и директор продолжила:

– Я вижу, вы меня не помните. Ничего страшного, я немного изменилась, и мои волосы…

– О, я не понимаю.

– Я Азусена, директор Лас Энсинас.

Аманда немного нервничала и оставила швабру лежать на стойке.

– Моя дочь там больше не учится. Вы же не пришли сообщить мне о какой-то прошлогодней задолженности, верно?

– Нет, нет, не волнуйтесь… Я пришла, потому что… я хотела бы, чтобы ваша дочь вернулась в Лас Энсинас. Возможно, это звучит как самое безумное предложение в мире, знаю, что она работает здесь, но… у Марии-Елены прекрасное резюме и она достойная студентка.

Аманда не хотела защищаться, тем не менее она восприняла это как небольшое нападение.

– А вы считаете неправильным то, что моя дочь здесь работает? Вы не думаете, что кофейня – лучшее место для семнадцатилетней девушки… На самом деле, и я так не думаю.

– Не в этом дело, мэм. Могу я быть с вами откровенной?

– Прошу вас…

Аманда махнула рукой, приглашая директора присесть на небольшой бирюзовый бархатный диванчик, который, несомненно, был самым востребованным уголком кафе.

– Я не думаю, что была хорошим руководителем. Не поймите меня неправильно. Я люблю свою работу, правда, люблю. Уверяю вас, очень трудно иметь дело с этими детьми…

– С родителями… – вставила Аманда.

– С родителями тоже, верно. У нас безупречная школьная система, но после смерти Марины я хотела бы… немного упростить ее, понимаете? Немного ослабить правила.

– Вы очень строги.

– Да, это так. Но хочу… я бы хотела, чтобы Мария-Елена вернулась в школу. Возможно, это не входит в ее планы. Понимаю, что ставки высоки, и не могу вносить какие-то коррективы. Но мне кажется очень несправедливым, что ее знания не будут оценены по достоинству.

Аманда вскинула руки вверх, фыркнула и ничего не сказала… даже ничего вроде «спасибо» или «я подумаю». Они обменялись еще парой фраз, и директриса ушла. Недобросовестный человек может предположить, что визит был протокольным и что единственным мотивом Азусены было желание убедиться, что Лас Энсинас не потеряет доход из-за потери еще одного ученика. Но правда в том, что это было далеко не намерение директора. Она хотела, чтобы ее работа заключалась не только в управлении кораблем, но и в том, чтобы убедиться, что всем на борту хорошо. Ей казалось, что эта девушка упускает прекрасную возможность для обучения.

Все семь минут от кофейни до дома Аманда шла пешком: кофейня была совсем рядом с ее новым домом. Она немного подгоняла себя, ускоряя шаги, чтобы не дать мысли о том, что любящая и заботливая мать никогда не позволит своей талантливой дочери бросить школу, нагнать ее. Мелена была движущей силой ее жизни, фундаментальной опорой. Если бы она продолжала учиться и хотела этого, они бы не открыли кофейню… Если честно, все произошло очень быстро. Она вернулась домой, они открыли кофейню, владельцы франшизы позаботились обо всем, и к концу лета они уже работали. Действительно, по соседству не было подобного заведения, поэтому скоро маленькая кофейня превратилась в популярное и стильное место. Оно идеально подходило для учебы или для первого свидания. И теперь, когда становилось холоднее, люди стояли в очередях, чтобы занять один из столов, потягивая горячий какао, или утонуть в мягком кресле в углу кофейни с наушниками или книгой.

Открыв дверь, она увидела Мелену, накрывающую на стол. Пахло очень вкусно.

– Моя мусака подгорела.

– Я уверена, что это не так, милая. Пахнет великолепно.

Мелена спросила, как прошла уборка, и с этой темы они переключились на бытовые, повседневные. Потом они сели за стол, поужинали и перебрались на диван, чтобы насладиться просмотром шоу «Мастер-шеф». Нет, Аманда не забыла о разговоре с директрисой, но не посчитала нужным поднимать эту тему, поэтому прошла к себе в комнату. Мелена тоже легла спать. В доме воцарилась тишина.

Аманде не давал покоя сегодняшний разговор с Азусеной. Мысли о нем гнали сон, поэтому она решила немного прогуляться по их новому дому. Он был очень классным, хотя и не был отделан мрамором или позолоченными панелями, как предыдущий, и не мог называться в полной мере особняком. Но это был прекрасный дом. Просторный, с четырьмя комнатами – одна из них до сих пор пустует – и кухней с барной стойкой и высокими табуретами, сидя на которых за ужином мать и дочь вели прекрасные беседы. Аманда села на один из табуретов, освещаемый только цифровыми часами на микроволновой печи, и вздохнула. Она не знала, как с этим справиться. Она не хотела, чтобы что-то отдаляло ее от дочери, но в то же время понимала, что эта мысль была эгоистичной… Она обдумала все возможные варианты.

Вариант 1: передать бизнес, найти другую работу и растить дочь, как это делают все матери.

Вариант 2: заставить Марию-Елену вернуться в школу и нанять официантку для работы в кофейне.

Вариант 3: ничего не рассказывать Мелене о предложении Азусены и снова чувствовать себя худшей матерью на свете.

Какой бы вариант она ни выбрала, единственное, что Аманда знала наверняка, – это то, что будет защищать свою дочь. Она будет заботиться о ней и постарается поместить ее в наиболее безопасную среду, которую только можно предложить. Она не приняла никакого решения, открыла холодильник, выпила воды прямо из кувшина и вернулась в постель. Иногда важные решения лучше оставить на потом, чтобы они сами нашли дорогу к твоему сознанию.

На следующее утро все встали в хорошем настроении, кроме Жанин, над которой нависла черная туча. Со вчерашнего дня она пряталась под одеялом, но знала, что не может оставаться там долго, поэтому постаралась на время усмирить свои чувства и вернуться к привычой жизни. Это было огромной ошибкой, потому что жизнь приготовила для нее еще одну пощечину, довольно неприятную, и у этой пощечины было имя.

Казалось, судьба распорядилась так, что Жанин, бедная дочь мясника, выигравшая в лотерею, не поступит в Лас Энсинас в этом году. Венди и два ее приспешника-клона поджидали ее у двери и, как только та вошла, прижали к стене.

Черт, все произошло так быстро. Новость о смерти Марио распространилась как лесной пожар, но люди предпочли проигнорировать ее, чтобы избежать каких-либо разговоров после смерти Марины. Он покончил жизнь самоубийством. Это не добавляло смерти гламура, поэтому светские люди решили не обращать на это внимания. Нет, я не знаю никого, кто бы пошел на похороны или на мессу… Казалось, всем было все равно. Всем, кроме его сумасшедшей бывшей, Венди, этой великолепной девушки… Величина ее красоты была обратно пропорциональна величине ее интеллекта. КАКАЯ ЖЕ ОНА СТЕРВА. Я не помню, что она говорила, ничего не помню. Она не тронула меня, слава богу, потому что я уже очень хорошо разбираюсь во всех обвинениях в жестоком обращении. Но ее слова были хуже, чем пара ударов в живот. Она винила меня в смерти, напрямую винила. Цитирую: «Он умер из-за тебя, жирная дура», «Как ты смеешь приходить сюда, кусок дерьма». Она несколько раз назвала меня орком, еще пару раз троллем и сказала, что сделает мою жизнь невыносимой, пока я не уйду с ее пути. Да, опять это выражение. Конечно, я все еще неуверенная в себе девушка… Но с каждым днем я все больше верю в себя, и бывают дни, когда я чувствую себя чертовой Чудо-женщиной. Но бывают и другие, когда я кажусь себе хрупкой и беззащитной. И тот день был как раз таким. Я чувствовала себя крошечным хоббитом из Лас Энсинас, а если добавить к этому тот факт, как на меня повлияла смерть Марио, то получится, что моя самооценка стала размером в пару миллиметров, не больше, и эта девушка, которая постоянно указывала на меня своими наманикюринными ногтями, будто сжирала меня заживо. Она продолжала кричать на меня, отталкивая от входной двери силой своего тела и… маникюра.

Было любопытно, что такая девушка, как Венди, защищавшая своего покойного бывшего, накануне провела два часа в Nail Fashion, нанося безукоризненное гелевое покрытие. Но приоритеты в мире Венди были несравнимы с приоритетами остальных смертных. Желание унизить Жанин возникло не из-за разбитой любви к Марио или логичной реакции на смерть некогда любимого человека, нет… Ею двигала только гордость, яростная гордость, которая воспламеняла внутренности так, словно у нее в животе завелась горстка разъяренных драконов.

ААААААА! Моя кровь кипит, моя кровь кипит!!! Я ненавижу эту жирную суку. Да, мне жаль Марио и все такое, это просто гребаный облом, верно? Он был в моей жизни много раз и, черт, он был… важен, но больше всего меня бесит, что эта толстуха такая спокойная, а он зарыт в землю, понимаете? Почему бы ей просто не убраться с дороги? Почему бы просто не пойти к своему чертовому отцу-мяснику и не свалить? Ей здесь не место. На днях мой брат Борис смотрел «Гарри Поттера», который, скажем прямо, кажется мне детской ерундой, но там был светловолосый парень, как я, верно? С гребаным гелем для волос. Его не волновало, что эта грязнокровка-сучка учится в гребаной магической академии… Я поняла. Какого хрена эта грязная сучка делает в Энсинас? Мы с ума сошли или что, черт возьми, происходит? Кроме того, с тех пор как она оказалась в центре внимания, эта троллиха только и делает, что трахается и дает в задницу, вместо того чтобы благодарить нас за то, что не плюем на нее, когда она проходит мимо. Я говорю вам, что у меня нет недостатка в ухажерах, но ЭТО МЕНЯ БЕСИТ. Всегда говорят, что в этой школе учится элита… и какая же это элита? Та, которая после школы отбивает куриные грудки? Нет, серьезно, я права? Что за чертова элита эта цыпочка?

Клоны, чьи имена мы даже не знаем, да и не должны знать, кивали и соглашались, продолжая раздувать пламя ненависти Венди, переходя на ругательства и нецензурные выражения, больше подходящие группе заключенных за серьезные преступления, чем элитным девочкам-подросткам, о которых она постоянно говорила. Венди не знала, что это семя ненависти кипело в ее крови – «Моя кровь кипит, моя кровь кипит» – и что-то большее, чем ненависть, росло в ее маленьком теле ростом пять футов шесть дюймов.

А Жанин, снова взяв такси, вернулась домой. Во второй раз разговор с матерью будет сложнее, но у нее был туз в рукаве: эмоционально шантажировать на тему Марио и выйти из ситуации жертвой.

– Я не могу ходить в эту школу, мама, ты не понимаешь. Все напоминает мне о нем. Это один удар за другим, потом еще, и еще… и я больше не могу этого выносить… Мне больно.

Кто бы посмел отказать в чем-либо девушке с огромными скорбными глазами, с которой, по ее мнению, жизнь обошлась так жестоко? Не мать, конечно. Поэтому она дала ей карт-бланш подняться наверх и лечь в постель, чтобы забыться сном и прийти в себя. Разумеется, Азусена позвонила к ним домой, чтобы узнать, что происходит, – она не хотела больше терять учеников – и мама Жанин пересказала драматические слова своей дочери слово в слово. После разговора она пробормотала что-то себе под нос и пошла с поваром на рынок, чтобы купить хороший филейный стейк. Она знала, что сочное мясо поднимет настроение ее девочке. Да, матери нравилось быть богатой, но она не могла отказать себе в мелочах, которые делали ее счастливой, и никто не умел отличать качество мяса так, как она, которая провела за прилавком много лет. Несмотря на это, она не смогла полностью насладиться покупками, потому что была озабочена состоянием своей дочери. Бах! Косой удар по дереву перерубил несколько ребер. Звук вернул ее к реальности. Бах!

В этот самый момент Мелена бодро готовила капучино на соевом молоке.

Горка выглянул из окна класса, думая о том, что с самого утра он избегал свою девушку в школе.

Андреа наблюдала за тем, как ее парень смотрит в окно, и думала, что с ним действительно что-то не так.

Забравшись в постель в униформе, Жанин начала чувствовать, что ей жарко под одеялом.

А мать Марио нажала кнопку на печи крематория, которая превратила в пепел подтянутое, стройное и совершенное тело ее мертвого восемнадцатилетнего сына.