– А может, мне легче станет, когда выговорюсь?
Быков пожал плечами и заявил:
– Ну, если так, то я готов тебя выслушать. Светлана моей тревожной сумкой занимается, что-то собирает, так что время у меня есть, поэтому я к тебе и заглянул.
– Видишь, жена готовит мужа в командировку. Это хорошо, Леня. Я тебе по-доброму завидую. Пойдем на кухню.
– Пойдем.
Стас присел за стол, кивнул на бутылку водки и спросил:
– Выпьешь?
– Нет, Стас, не хочу.
– Тогда и я не буду, хотя на душе муторно.
– Что случилось, Стас? Нет, конечно, не хочешь – не говори, но я вижу, что тебе действительно надо высказаться.
– Да. Сейчас. – Иволгин взял со стола чашку, залпом выпил терпкий, почти остывший чай, прикурил сигарету.
Потом он рассказал другу все о своих взаимоотношениях с супругой.
– Вот так, Леня. Видимо, конец нашей семейной жизни, – заявил Станислав.
– Ты горячку-то не пори. Спокойно все обдумай.
– Да тут думать уже совершенно не о чем. Разбилась любовь, не склеишь.
Быков вздохнул и заявил:
– Знаешь, Стас, как говорится, чему быть, того не миновать. Но ты уверен, что тебе надо лететь в Сирию? Я могу переговорить с командиром полка, чтобы все это не выглядело отказом из-за банального нежелания подвергать себя риску. Я возглавлю основной экипаж, а на место командира резервного офицер найдется быстро.
Иволгин покачал головой и произнес:
– Даже и не думай об этом. Для меня сейчас командировка как раз и есть самое то, что мне надо. Здесь оставаться тяжело. А там все же начнется боевая работа. Она отвлечет меня от всей этой дребедени.
– Но твое состояние?..
– А что мое состояние? Хреново, конечно, в душе, но это пройдет. Завтра с утра и растает, как в полк приду.
– Но мысли о Надежде все равно будут преследовать тебя, отвлекать от решения боевых задач, а не наоборот.
– Ничего, прорвемся, Леня.
– Конечно, Стас. Вопрос лишь в том, как и куда именно мы с тобой прорвемся.
– Все будет нормально, товарищ.
– Ладно, в случае чего я смогу подменить тебя и на месте.
В прихожей раздался звонок.
Офицеры переглянулись.
– Может, это Надя вернулась? – сказал Быков.
– У нее есть ключи. Хотя нет, она их оставила дома.
Иволгин прошел в прихожую, открыл дверь и увидел сержанта Буренко, механика-водителя основного экипажа.
– Привет, командир! – заявил тот.
– Миша, привет! Ты проходи.
Сержант вошел в прихожую, снял обувь, шагнул на кухню, поздоровался с Быковым.
– Водку будешь? – спросил Иволгин.
– Нет.
– Чего тогда пришел?
– Слышали, как Рома Рябинин залетел вчера? Вернее, этой ночью.
Быков изрядно удивился и спросил:
– Как это залетел? Они же с Ивасюком в общагу пошли.
– Пошли, да не дошли. Точнее сказать, Дима Ивасюк туда прибыл, а вот Рома к своей пассии намылился.
– Погоди-ка. Это к той самой официантке из офицерской столовой? – спросил Иволгин.
– Ну да, к Гальке Ланко. Она его напрочь отшила, вот Рома и решил выяснить отношения. А эта особа не одна живет. Их в хате трое. Еще связистка и медсестра. Жутко вредная баба. Она дверь и открыла, а Галька заявила, что видеть его не желает, ей спать пора. Рома решил прорваться к зазнобе, да медсестра стеной встала. Он отпихнул ее в сторону и в хату вломился. Короче, шум поднялся до небес. Связистка дежурному по части позвонила, а заступил, сами знаете, начпрод. Был бы кто из командиров рот, тихо замял бы это дело, а начпрод сдуру сразу командиру доложил. Нес какую-то чушь про попытку изнасилования едва ли не всех трех этих красавиц сразу. Галаев отдал приказ начальнику караула метнуться туда кабанчиком вместе с солдатами и повязать сексуального маньяка. Так что Рома сейчас расслабляется на гауптвахте.
– Нате вам! – проговорил Быков. – Слишком уж весело начинается наша командировка. Теперь Рому наверняка из экипажа уберут.
– Уже не уберут, – сказал Иволгин. – Не успеют. Комдив вчера должен был дать команду своим штабистам готовить документы, да и наша строевая часть тоже до полуночи трудилась. К тому же Галаев у нас мужик с понятием. Докладывать наверх он не будет, пока сам не разберется. Чего это Рому понесло на хату к бабам? Не мог в столовой с Галькой поговорить?
Быков улыбнулся и заявил:
– Несчастная любовь! Она сметает все на своем пути. Значит, говоришь, на губе старлей расслабляется?
– Его ночью доставили туда. В общаге он не появлялся, в роте тоже. Значит, до сих пор там сидит.
Иволгин поднялся и заявил:
– Надо идти к командиру полка.
