Королева отшельников
– А девочка? – Сердце бухало у Эвелины так, что оглушало.
– Какая девочка?
– Дочь? Дочь Ларисы куда подевалась?
– Так приехал какой-то родственник мужа и забрал.
– Родственник?
– Родственник, да. Муж так и не появился. Может, бросил ее. Может, сгинул, не знаю. Она не делилась… Лариска, может, и загнулась с тоски. Все плакала и плакала. Обопрется о швабру, бывало, и ревет. – Валентина Викторовна подперла морщинистую щеку кулаком, вздохнула. – Жалела я ее. Потому и могилку не бросаю.
– Это вы? Вы ухаживаете?
– Да. Больше некому. Родственников нет.
– А родственник мужа? А дочь?
– Не видела я дочери ни разу. Здесь не видела! – Паспортистка гневно ткнула пальцем в свой стол. – И родственник мужа больше не появился. Дочку Ларисину забрал и исчез. Где он, кто он – ничего не знаю.
– А узнать его смогли бы?
– Не могу сказать. – Ее широкие плечи под тесным трикотажным пиджаком, давно вышедшим из моды, шевельнулись. – Давно это было. Около двадцати лет прошло.
– Взгляните.
Эвелина достала из сумочки фотографию настоящего Пантелеева, которую удалось отыскать в архивах паспортного стола. Положила ее перед Валентиной Викторовной.
– Вы узнаете этого человека?
Она смотрела на фото не больше тридцати секунд.
– Ну да, это муж Ларискин. Плюгавый, черт! – Она неодобрительно поджала губы. – Всю жизнь ей сломал. Возил ее туда-сюда, возил. Ребенка сделал и исчез. Что хоть натворил-то?
– Пока выясняем, – уклонилась от прямого ответа Эвелина и достала вторую фотографию. – А этот человек вам не знаком, Валентина Викторовна?
Та смотрела на худощавого пенсионера, выдававшего себя за Пантелеева, чуть дольше.
– Вроде тот самый мужик, который родственник. – Она с сомнением качнула головой. – Но старый какой-то.
– Так времени-то прошло сколько, Валентина Викторовна. Больше двадцати лет. Постарел наш дядя.
– Постарел. – Она помолчала, рассматривая свои ладони, и вдруг вскинула голову: – А фотографии дочки Ларискиной нет у вас?
Эва думала, что и не спросит.
– Есть.
Она достала снимок Лады, сделанный с портрета отличников учебы из института. Протянула ее паспортистке.
– Господи! Похожа на Ларочку-то как! Та тоже пригожая была в молодости. Здоровья не было, но симпатичная была. А эта… Ох, хороша девочка. Ох, хороша! Что же на могилку к матери не едет?
– Видимо, не знает о существовании такой могилы.
И Эва тут же вспомнила просьбу Пантелеева держать в тайне все то, что он им рассказал о матери Лады. И документы девушке никакие не показывать.
– У нас другая семейная легенда, господа полицейские, – пояснил он. – Лада прекрасно жила с этим двадцать два года. Пусть и дальше так же прекрасно живет.
Они не совсем поняли тогда его просьбу, но обещали до поры до времени держать его секрет в тайне. Теперь Эва все поняла.
Пантелеев выдал себя за ее отца. И воспитывал, как отец. Только вот почему было просто не удочерить ее? Почему было не дать ей свою фамилию?
– Видимо, что-то с его фамилией не так, Эва, – подсказал Петрович, когда она уже из гостиницы ему позвонила и доложила о результатах. – Почему он присвоил себе имя исчезнувшего человека? В чем причина? Кто он?
– Не знаю. Даже не могу догадываться, – фыркнула она, утрамбовывая в дорожную сумку легкую куртку мятного цвета.
Она никак не годилась в дорогу. И брючный комбинезон и ботиночки. Джинсы, тонкий пуховик, кроссовки – это было ее второй кожей. Она уже успела переодеться, складывала вещи. Сейчас поужинает, и в путь. Саша вызвался подвезти ее до аэропорта. Она же выполнила его просьбу и проехалась с ним по красивым местам. И вовсю нахваливала местные пейзажи. И даже ничуть не кривила душой.
– Если он был родственником ее мужа, то почему им не остаться? – продолжил развивать мысль Петрович. – Может, потому, что он им не был?
– Может быть.
– И как ему все это удалось?
– Что именно?
– И по его документам жить, и его дочь воспитывать, как свою. Работать… Слушай, насчет работы. – Макашов едва слышно чертыхнулся. – Тут такое…
– Какое?
– Кира Сергеевна мне при встрече папку показала архивную. Личную карточку Пантелеева Ивана Митрофановича.
– Из личного дела?
– Совершенно верно. Я только рот открыл, хотел попросить в обход всех бумаг и так далее. А она мне ее уже в руки сует. Знаешь, что там?
– Правильнее: кто там? – Эва присела на край кровати, качнулась. – Попробую угадать… Наш нынешний Пантелеев. Только много моложе. Так?
– Ну-у-у, с тобой даже неинтересно, Эва, – выдохнул разочарованно Петрович. – Хотел огорошить тебя новостью, а ты уже обо всем сама догадалась. Совершенно верно, капитан Янсонс. В личном деле фотографии самозванца. Фотографии тех давних лет. Его молодого.
– Кто подменил? Когда?
– Тогда, видимо, и подменил. И благополучно в архив отправил. В надежде, что никогда и никому в голову не придет поднимать это дело. Списано, зарыто, забыто.
– Зарыто?
– Конечно! Помнишь, что нам рассказывал законопослушный гражданин Новиков, пострадавший на заводе Киры в девяностых при аварии? Что Пантелеев не просто так уволился. Он исчез. Растворился. Он многим мешал. Его убрали. Как они многих убирали в то время. Неугодных! Кому могло в голову прийти доставать из архива дело убитого человека? Никому. Его постарались забыть. О нем постарались забыть.
– И кто-то этим воспользовался? Ты это хочешь сказать, Петрович?
– Да. Вопрос – кто? Кто сумел? У кого был доступ? У кого, кроме самих хозяев и сотрудников архива?
– У сотрудников отдела кадров, Петрович. Они могли запросто это сделать. Подшить в дело другие документы и отправить в архив.
– Ну да. И там могли совершить подлог. С ведома и по приказу или без оного.
В дверь постучали. Эва подняла голову, крикнула:
– Войдите.
– Кто к тебе? – поинтересовался Петрович.
– Сейчас узнаем. Перезвоню.
Она открыла дверь сама, потому что постучали еще раз и не вошли. На пороге стояла пожилая женщина – Валентина Викторовна. В мешковатой стеганой куртке, вязаной шапке и коротких лобастых сапожках. В руке старая сумка с потертыми ручками.
– Разрешите? – ступила она вперед.
– Конечно.
Та вошла, неуверенно ступая по ковровому покрытию, прошла к стулу возле туалетного столика. Присела, выдохнув. И тут же принялась рыться в сумке, которую поставила себе на коленки.
– Вы сказали, где вас можно найти. Если я что-то вспомню. Что-то важное. Вспомнить особо ничего не удалось, все вроде бы сказала. Но тут вот это.
Валентина Викторовна протянула Эве небольшую тонкую книжицу, обернутую белой бумагой.
– Что это? – Она взяла ее в руки.
– Это Ларисина трудовая книжка. Осталась у нас в паспортном столе после ее смерти. Я уже давно должна была ее утилизировать, а все берегла. Руки то не доходили, то не поднимались уничтожить. Документ все же. Может, пригодится?
Эва раскрыла трудовую книжку Пантелеевой Ларисы. Вернее – Прохоровой. Такую фамилию она носила до замужества. Записей было много. Работа менялась часто. Нигде больше полугода Лариса не работала. Много и часто болела. Последняя запись была сделана в ЖЭКе. А вот предпоследняя…
– Я знаю, кто сделал подлог документов в архиве, товарищ майор! – выкрикнула она вибрирующим от волнения голосом, позвонив сразу, как паспортистка ушла.
– И кто же?
– Это сделала Лариса Пантелеева – законная супруга Пантелеева Ивана Митрофановича. – Она работала в архиве, принадлежащем заводу Киры Сергеевны Андреевой. Надо только сопоставить даты. Надо только сопоставить…
Глава 16
Гена сидел за столом, низко опустив голову, и ковырял ноготь большого пальца на левой руке. Встреча, которую он назначил Гарику, должна была быть последней. Больше он не придет никогда. И никогда больше не возьмет его денег.
Да, хотелось. Да, соблазн был велик. Но тесть, узнав каким-то образом о Генкином тайном сотрудничестве, пришел в такую ярость, что даже позволил себе ударить зятя.
Больно, по-мужски. Кулаком по физиономии, прямо в нос. Гена весь вечер просидел с затычками в ноздрях и страшно гнусавил, пытаясь оправдаться.
– Я тебя сделал начальником отдела! – орал тесть, маршируя мимо него с бутылкой виски в руке. – Я доверил тебе людей! Я доверил тебе самое дорогое – свою дочь! А ты, сволота… А ты сливаешь информацию! А как же, мать твою, тайны следствия?!
И тесть в этом месте больно пнул его ногой в бедро. Сделать это было крайне удобно. Гена сидел на полу. Как его свалил удар тестя с ног, так он и не посмел подняться. Сидел, съежившись и воткнув в ноздри свернутые трубочкой ватные диски, чтобы не залить кровью пол.
– Я не веду это дело, товарищ полковник, – простонал Гена, с перепугу даже позабыв имя и отчество тестя. – Наш отдел вообще его не ведет. Оно в производстве…
– У твоей бывшей жены, знаю! – заорал тесть, успев в паузе щедро хлебнуть из бутылки. – И это еще поганее.
– Почему?
Он честно не понимал: чем он мог нагадить своему отделу, своим людям и тем более начальнику отдела, сливая по крупицам информацию Гарику. Эвелине мог – это бесспорно. Она землю копытом рыла, пытаясь найти убийцу молодого Андреева, а он впереди нее шел на два шага. И уже кое-что накопал на каждого из ее фигурантов. И страшно радовался, узнав, что она идет по ложному пути. Что улетела в далекий уральский городок, пытаясь отыскать корни невесты погибшего.
Как там вышло двадцать с лишним лет назад, почему пропавший Пантелеев вдруг объявился в новом облике – не важно. Это не имело никакого отношения к делу. Гена уже знал. А настырная его бывшая жена пыталась найти золотую жилу не там. Она разрабатывала пустую версию. А попутно, сучка белобрысая, еще и за ним вела наблюдение. Не сама, конечно, нет. Через своих осведомителей. Только ведь и у него они были. И тоже кое-что докладывали.
Дура чертова! Настырная чертова дура! Если бы не ее характер, он бы до сих пор с ней жил. И по морде не получал от зарвавшегося полковника.
– Потому, брат, это поганее, что выходит, будто ты что-то такое затеял за ее спиной. Будто мстишь ей. А? Разве нет? – Полковник наклонился над ним, его правый кулак снова сжался.
– Дет! – прогнусавил Гена, поджимая ноги и стараясь закрыть лицо локтем. – Это де так.
– А почему я должен тебе верить, а?
– Потому, что я и раньше это делал, – завопил Гена, получив еще один удар носком его ботинка по своему колену.
– Что делал?
– Оказывал услуги Гарику.
– Ах, ты же паскуда! – взревел снова тесть.
Результат: к разбитому носу добавилась еще пара симметричных синяков под обоими глазами и угроза увольнения и развода с женой. Нынешней. Потом тесть его подробно допросил, почти как под протокол. Узнал все, что узнал Гена. Забрал у него конверт с деньгами, которые ему вручил в качестве аванса Гарик, и велел пойти на встречу с ним. На последнюю.
– Все расскажешь ему, как мне. Заберешь остальные деньги. И отдашь мне. Все!
– Почему все? – попытался возмутиться Гена.
– Это штраф, зятек. За твое скотское поведение. Если бы не дочь, я бы тебя эсбэшникам сдал, так и знай.
Наверное, Гена должен был порадоваться, но не мог. Он очень рассчитывал на эти деньги. Он собирался снять квартиру подальше от района, где они жили. Чтобы отдыхать там от жены, от ее нытья. Отдыхать и снимать напряжение. А то пришлось уже трижды заниматься этим в машине. Девушкам-то ничего, они без претензий. А вот он привык к комфорту…
Гарик на встречу опаздывал, что на него было непохоже. Гена даже позволил себе помечтать, что в его услугах отпала надобность. Гарик сам все решил, сам все узнал. Гарик не придет, и конверта не будет. Даже позлорадствовать успел. Хрен вот тестю, а не конверт с деньгами.
Но Гарик пришел. Подобрался со спины. Застал врасплох, как обычно. Перепугал, хлопнув по плечу. Гена даже кофе расплескал себе на коленки.
– Чего ты, а?! – возмутился он, вскакивая и принимаясь стирать кофейные пятна с джинсов. – Хрен отстираешь теперь.
– Выбросишь. Новые купишь. – И Гарик многозначительно постучал себя пальцами по карману легкой кожаной куртки. – Если сможешь заработать.
– Да уж! Заработаю! – зло фыркнул Гена, усаживаясь на место и подзывая официанта. – Еще два кофе… Тесть о моих проделках узнал.
– Он так тебя припечатал? – довольно рассмеялся Гарик.
– Он.
– Сурово. И деньги, сказал, отберет?
– Сказал.
– И ты отдашь? – Тот с сомнением качнул головой. – Так непохоже на Гену Изотова. На того, которого я знаю.
– А что я могу? Он начальник.
– Вот именно. И прежде всего отец твоей жены. А она, я слышал, на тебя надышаться не может. Вот и предмет для шантажа, Гена. Будет выкобениваться папаша, пригрози, что дочку его бросишь. Шелковым станет.
– Да уж, – с сомнением кивнул Гена и осторожно потрогал переносицу.
– Что-то узнал? – резко сменил тему Гарик, когда официантка поставила кофе на стол и удалилась.
– Узнал. Много чего узнал. Сколько там у тебя? – нацелил взгляд на карман Гарика Гена.
– Как обычно.
– Этого мало. Информация ценная. Очень ценная! – подчеркнул он.
Вытащил из джинсов огрызок карандаша. Он всегда его там держал именно для таких вот случаев. И на салфетке нарисовал сумму.
– У меня сейчас столько нету, – прищурился Гарик. – А ты не зарываешься, нет, Гена?
– Нет. Верну аванс, если что. И рта не раскрою.
– Ладно врать то, – фыркнул Гарик, вставая с места. – Аванс-то, небось, тесть отобрал. Ладно, сиди, жди. Я сейчас.
Вернулся быстро. Карман его куртки, к радости Гены, стал оттопыриваться сильнее.
– Говори. Если информация так себе, не получишь и остатка.
– Чего вдруг?
– А за наглость. Так Кира велела.
– Хорошо…
Гена выпил свой кофе и потянулся к чашке Гарика с вопросом в глазах.
– Пей, – позволил тот. – Бывшая жена к кофе приучила? Слышал, она фанат кофейный.
– Все-то ты знаешь, – проворчал Гена.
Но Гарик был прав. К кофе его приучила Эвелина. Сначала он посмеивался над тем, как она таскает за собой из кабинета в кабинет свою кофейную машину и, зажмуриваясь от удовольствия, глотает густую бурду маленькими глоточками. Потом попробовал раз, другой, потому что растворимого кофе не оказалось под рукой. Сначала не понял даже: понравилось или нет. Попробовал еще и еще. И втянулся. И сейчас уже без кофе двух часов прожить не мог. Жена постоянно охала и предрекала ему ранний инфаркт, если он не одумается. А он настырно пил и тайно проклинал Эвелину еще и за эту приобретенную пагубную привычку. Он проклинал ее еще и за то, что она его бросила.
Она не должна была… Она должна была его простить. Он любил ее. Сильно. Да, оступался. Да, грешил. А кто нет?
– В общем, кое-что по оружию. Узнал только утром. Из первых уст. Коллеги узнают уже через час примерно.
– Так вроде выяснилось, что снайперская винтовка. Нет? – покрутил Гарик головой.
– Да, все так. Но винтовка оказалась с историей.
– Ух ты!
– История из девяностых. По ходу из нее завалили Васю Хрялина. Помнишь такого?
И Гена впился взглядом в побледневшую морду Гарика. То, что Васю заказала Кира, знали почти все. Кто не знал, догадывался. Только у нее был коммерческий интерес в его смерти. Больше Вася никому не мешал. Все было поделено на тот момент. Весь город.
– Вася Хрялин. – Гарик, наморщив лоб, сделал вид, что пытается вспомнить.
– Ладно, Гарик, лицедействовать будешь перед своей хозяйкой. Или перед прокурором. Тут я один. И мы оба знаем, кто его заказал.
Гарик промолчал, принявшись мять пальцами конверт в кармане куртки. Словно он жег ему грудь. Словно ему хотелось тут же от него избавиться и сбежать, чтобы не слушать дальше.
Но Гена продолжил:
– А потом из того же оружия уложили Коку Шинель. Помнишь такую?
Ася Невзорова вернулась в их город много лет назад после долгого отсутствия с твердым намерением преобразить его до неузнаваемости. То есть переодеть, приодеть. После школы она выучилась на швею-мотористку в местном ПТУ, потом пропала. Оказалось, что закончила за границей какие-то курсы портных. Подрабатывала у известных модельеров. Нахваталась опыта, заработала стартовый капитал и вернулась в город.
Сначала открыла простую швейную мастерскую. Подшить там, подлатать. Потом превратила ее в модную точку, где не сразу, нет, но начали отшивать себе одежду все знаменитости их города. Открыла второе ателье, потом третье. Заработала репутацию умницы, мастерицы. И кличку Кока Шинель. Кто-то из новых русских перепутал, желая сделать ей комплимент, и прицепилось.
Все у нее шло замечательно до тех самых пор, пока она не перешла дорогу Кире. Сошлись не на жизнь, а на смерть из-за клока земли, на котором Кока захотела поставить еще одно ателье, а Кира дом.
Спорили, спорили, швырялись друг в друга деньгами в качестве отступных. Бесполезно. Спору, казалось, не будет конца. Но все разрешилось. В один прекрасный зимний день Кока просто не вышла из своей квартиры. Ее нашли с простреленной головой в груде стекла рядом с разбившимся от выстрела окном. Земля досталась Кире, и она построила там дом, в котором живет и теперь.
– Коку помню, – не стал вилять Гарик. – И ее тоже из той же винтовки? Ну надо же. Я и не знал.
– Хватит свистеть мне тут, Гарик! – ощерился Гена, сразу превращаясь из продажного в самого настоящего мента. – А то я не знаю, кто этих двоих заказал! Весь город знал!
– А чего же не предъявили, мусора? – криво заулыбался Гарик. Глаза словно остекленели. – Даже на допрос ни разу не вызвали Киру. Я же помню.
– Дома у нее общались. Вызывать на допрос не было необходимости. Глухарь он и в кабинете глухарь, и на выезде. Так вот я к чему веду-то, золотой мой… – Гена глянул на Гарика подбитыми глазами. – Винтовка та же. Может, и киллер тот же, а? А моя бывшая ищет черную кошку в черной комнате. И ты со своей хозяйкой мечешься, а ответ на поверхности.
– Какой ответ?
– Кто убил Илью – вот какой!
– Кто убил, более-менее становится понятным, хотя, по слухам, тот человек давно помер.
– Может быть, и помер, лет много прошло. А если сидел, то мог уже и вернуться. Или завещать свое оружие кому-то, а, как тебе такая версия?
– Молодец, Гена, – не хотел, да похвалил Гарик. – Версия стоящая. Будем знать, в каком направлении двигаться. Держи, заработал.
И Гена тут же пожалел, что не запросил больше. У него была еще одна новость, о которой он узнал уже от тестя, потому что подобные вещи не бывают на слуху, если их надобно держать в тайне.
Гена забрал конверт, сунул его под свитер за ремень джинсов. Тут же решил, что тесть и половины не получит. И квартиру подальше от них ото всех он все же снимет. Пусть не на год, как планировал. Месяца на три, но снимет. И на новые джинсы ему уж точно хватит. Эти испорчены навсегда.
Из кафе они вышли вместе. Двинулись к автомобильной стоянке. Кивнули друг другу, отвернулись. Рук они почти никогда не пожимали. Крайне редко. И Гена все же не выдержал, крикнул Гарику в спину:
– Удалось выяснить, кто с Ильей замутил новый проект за спиной Киры?
– Что?! – Гарик споткнулся, прирос к земле, медленно повернулся и, еле шевеля побелевшими губами, переспросил: – Что?
– Переиначу вопрос.
Гене очень понравилась реакция Гарика, которого он считал преступником. Правильный мент в нем проснулся окончательно, и он не без удовольствия произнес:
– Вам удалось узнать, кто обошел Киру в бизнесе, взяв в сообщники ее сына?
Гарик молчал непозволительно долго. Видимо, боролся с искушением вцепиться в горло наглому Генке, которого, как считал, давно купил с потрохами.
– Нет. А что? – произнес он наконец. – С чего вообще решил, что кто-то ее обошел? Новый проект… Да, слышал. Илье захотелось самостоятельности, и он…
– Гарик, ты не понял, – сладко улыбнулся Гена, подходя ближе. – Этот новый проект Ильи – конкурирующая структура вашему старому заводу. Он слил туда все. Деньги, поставщиков, потребителей. Все! По слухам, все инвесторы туда переметнуться собираются и уже готовятся соответствующие документы. Через месяц вы в полной жопе, Гарик. Странно, что Кира этого не понимает. Окончательно жиром заплыла? Вместе с мозгами?
– Кто… – хрипло отозвался Гарик после еще одной продолжительной паузы. – Кто соучредитель Ильи?
– О! А вот тут начинается самое интересное. Я, честно, сам был в шоке. – И, наклонившись почти к самому его уху, Гена назвал ему имя. И добавил: – С тебя еще три сотни, Гарик.
Глава 17
Тоби нервно дергал поводок, призывая продолжить утреннюю прогулку. Погода стояла замечательная. Было очень тепло. Новиков даже пожалел, что надел теплую куртку. Спина взмокла, пока шли с Тоби к перекрестку. В кустах верещали птицы. Тоби волновался и рвался вперед. Иван медлил. Он ждал Лизу. Она непривычно опаздывала. Обычно к этому часу она успевала сбегать в магазин, сделать покупки, вернуться побыстрее и пройтись с ним неторопливой походкой до ворот дома. Сегодня ее не было на условном месте, хотя он и сам чуть опоздал.
Иван глянул на часы, пятнадцать минут опоздания еще не критичны, но уже намекают на неприятности. Он повернулся, чтобы уйти, и тут его окликнули.
– Ваня! Иван…
Он обернулся настолько резво, насколько ему позволили больные суставы.
Лиза! Пришла. Но без сумки, без покупок. И пришла с противоположной от магазина стороны. Пришла со стороны дома. Выглядела неважно. Лицо припухшее. То ли плакала, то ли спала. А может, заболела? Потому и опоздала. Потому и пришла со стороны дома.
– Лиза, здравствуй. – Он поспешил с Тоби к ней навстречу. – Что-то ты сегодня поздно пришла.
– Счастье, что вообще пришла, – промямлила она, опуская покрасневшие глаза.
Все же она плакала, сделал он вывод, заметив в ее руках намокший носовой платок.
– Что случилось? – Он сразу насторожился и принялся озираться.
Но никого поблизости не было. Ни единого человека. Ни единой машины, откуда за ними могли бы наблюдать.
– Они нашли… – всхлипнула Лиза.
– Что нашли?
– Они нашли все, что я установила по твоей просьбе. И такое было!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов