– Разрешите доложить, – попросил слова бледный как мел сержант.
– Давай!
– У них задача была контролировать лесной массив.
– «Зеленку», значит? Понятно. Ладно, тела унесите к тем, что лежат за КНП. И не высовываться из траншеи, ясно? Всем передать!
Егоров обернулся к Доронину.
– Почему не сработали мины?
– Ты у меня спрашиваешь?
– У себя. Плохи дела, Сань, раз снайпер прошел минное поле и устроил себе позицию. Вычислить его отсюда будет нелегко. Так что отдавай приказ увеличить насыпь со стороны «зеленки». Без дела по высотам не шастать, головы не высовывать и вообще довести до всех, что рядом – смерть. А я пару своих наблюдателей посажу, пусть присмотрятся, авось и будет толк.
– Это все сделаю. Но может, следует что-то предпринять более эффективное, чем наблюдение?
Егоров задумался и принялся размышлять вслух:
– Примерный сектор нам известен, стреляли прямо напротив, скорее всего, с дерева.
– Может, из зенитки кроны посшибать?
– Тебе всего боезапаса не хватит, чтобы и половину-то деревьев оголить. Это не подходит. Я знаешь что думаю? А не рвануть ли нам дистанционки, все сразу? Судя по схеме, они понатыканы везде, может, и заденет какой?
– Может, и заденет, если снайпер не устроил себе берлогу. Думаю, здесь он надолго.
– Или шугануть? Чтобы заметался по «зеленке»? Но опять-таки как? А терпеть рядом с собой стрелка никак нельзя. Будем думать. Ты своих предупреди, а я своим задачу поставлю.
На этом они разошлись. Доронин, отдав распоряжение по роте о соблюдении дополнительных мер безопасности, прибыл на КНП.
Костя нес службу в своей ячейке. Совсем рядом с теми, кого поразил снайпер. Только его сектор находился в противоположном направлении. Буквально считаные минуты назад один из них – Культя, рядовой Культяев, одногодок Горшкова, – подходил стрельнуть сигарету. А сейчас он и его напарник, с развороченными затылками, лежали, накрытые брезентом, где-то за командным пунктом. И никто из них больше не встанет в строй, не подойдет поговорить, не попросит закурить. А дома? Дома теперь получат похоронки, каково матерям-то? Константину не хотелось верить в случившееся, разум отвергал реальность, словно ничего не произошло и ребята просто отошли на минуту по делам. Но кровавые сгустки, смешанные с землей, упрямо напоминали об убийстве и возвращали в действительность. Костя, тяжело вздохнув, взял автомат, прижал приклад к щеке и серьезно, сосредоточенно стал обводить взглядом отведенный ему сектор.
Колян, находящийся рядом, в соседнем окопе, посмотрел на друга. Он испытывал огромное желание с кем-нибудь поговорить, но, поняв состояние товарища, не стал делать этого, также сильно в душе переживая смерть своих ровесников.
Доронин сидел за столом КНП и думал. Сгущающаяся вокруг роты смертельно опасная атмосфера ощущалась почти физически. Неминуемо и неотвратимо приближалось что-то страшное, и он это чувствовал, хотя и пытался разогнать тягостное настроение. Он думал о состоянии тех, кто принял первые кровавые уроки войны и находился сейчас в окопах в тоскливо подавленном ожидании надвигающейся опасности. Он думал о Егорове и его бойцах. Обо всем, что окружало его, и об ответственности, которую он как командир, офицер нес за всех на этих чужих высотах. Включая и тех, кого уже не вернешь. Виновен ли он в их смерти? Формально нет, никаких инструкций нарушено не было. Оборона организована согласно боевому Уставу, а потери на войне, к сожалению, неизбежны. Но как ответить матерям этих погибших ребят на простой, казалось бы, вопрос: «Почему вы, тот, кому мы доверили своих сыновей, не уберегли их?» Есть ли ответ на этот вопрос? На него ответа нет, и что бы ни говорить, как бы ни оправдывать себя, а виновен он, виновен в смерти своих подчиненных. Пытаясь отогнать тяжелые мысли, Доронин закурил и принялся изучать по карте «зеленку», определяя, где может находиться проклятый снайпер и каким образом ему удалось пройти сложное, плотное минное поле.
Сработала связь с Беркутом.
Доронин включился.
– Первый на связи!
– Первый! Я Беркут. Внизу под нами Шах.
– Шах? – удивился Александр.
– Он самый, и не один. С ним два связанных духа.
– Что еще?
– Ничего. Шах подает сигнал – связаться с вами.
– Понятно. Просигнализируйте, чтобы оставался на месте. Пока все. Оставайтесь на связи!
Доронин встал, вышел из блиндажа. На приступке сидел посыльный.
– А ну капитана Егорова ко мне, мухой!
Посыльный сорвался с места, уходя в сложный лабиринт ходов сообщения. Через несколько минут Егоров вышел к КНП.
– Что за срочность, командир?
– Зайдем.
Они спустились в блиндаж. Доронин повернулся к Егорову.
– Беркут только что доложил, что из ущелья вышел Шах.
– Шах? – так же, как ранее Доронин, невольно удивился Валера.
– Да. С ним два боевика. По докладу Беркута, связанные.
– Даже так? А ну дай-ка мне Беркута.
– Беркут? На связи Первый, узнаешь меня? Быстренько доложи, что видишь?
– Вижу Шаха, двух черных с ним. Стоят под нами.
– Ущелье осмотрели? «Хвоста» за ними нет?
– Осмотрели. Насколько возможно. Никого не видно.
– Так. Просигналь Шаху – пусть ждет. Конец связи. – Отключив рацию, Егоров сказал: – А сейчас, Сань, мы должны убить, как говорится, сразу двух зайцев.
– В смысле?
– Из «зеленки» проход просматривается?
– Наверно.
– Не наверно, а точно. Теперь прикинь: выходит Шах с пленными. Снайпер его засекает, если, конечно, не закопался в землю. Что будет делать стрелок?
– Скорее всего, попытается завалить Шаха, чтобы дать уйти своим.
– Или будет валить троих. Но в любом случае он должен как-то себя обнаружить. Подожди, я вызову своих стрелков.
Егоров по «ТАИ» связался с Малой высотой и вызвал нужных людей.