Всем Хуанам по сомбреро

Глава 5

Когда Саша после дополнительного классного часа возвращалась домой из школы, на углу у магазина она наткнулась на кучку кумушек, возбужденно обсуждающих что-то между собой. Вид у тетенек был до того взбудораженный, что Саша невольно притормозила и услышала несколько фраз, поразивших ее до глубины души.

– На цепи мальчишку держала.

– Бедный ребенок, голодает небось.

– Всю работу по дому на него свалила, если что, то ремнем стегала.

– А мальчишечка-то худенький, ему бы в школу ходить, а мать-садистка его к батарее приковала.

– Он от нее через окно сбежать пытался, по веревке спустился, да братик меньший его сдал, так мать его догнала и ножом ткнула.

– Мальчишка проворный, сбежал!

Саша про себя тихонько изумилась чудовищной истории и пожалела бедного ребенка, но благоразумно решила в разборки не лезть, потому что даже она понимала, что два расследования ей не потянуть. Так и пошла себе дальше, даже не предполагая, что никакого бедного, сидящего на цепи мальчика в действительности не существует, это просто так обросла подробностями версия о падении Димы с балкона его квартиры. Слухи – такая вещь, раздуваются, словно морской еж, и ни конца, ни начала никогда у них не найдешь.

В пересказе Димы его подвиг звучал настолько просто, что Саша даже не провела параллели между этими двумя падениями двух этих вроде бы совсем разных мальчиков.

Димка позвонил ей сам, Саша даже пообедать толком не успела.

– Что я тебе скажу! – возбужденно заявил ей приятель. – Антон погиб!

– Да ты что!

От такой новости у Саши моментально пропал весь аппетит, зато возник вопрос:

– Ты в этом уверен?

– Я своими глазами его труп видел, когда в квартиру Антона лазал! Я и сам умереть мог! С балкона свалился, но жив!

– Какой ужас! Ты не должен был так рисковать!

Димка обиделся:

– Победителей не судят.

– Очень жалею, что связалась с тобой.

В ответ Дима заявил, что еще надо подумать, кто с кем связался.

– Вообще-то это я к тебе обратился, а не ты ко мне. Идея моя! Значит, и нечего меня осуждать.

– Просто я не хочу, чтобы ты тоже погиб, – произнесла Саша примирительным тоном. – А про Антона… Как это произошло?

– Понятия не имею, как это получилось. Я был уверен, что он ушел! Видел, как он уходил.

– Он? Или кто-то другой?

– Я видел только рыжую девчонку, – признался Димка. – Со спины. Но теперь понятно, что это и была убийца. А Антон все это время находился дома. Ты не представляешь, я чуть не обо… в общем, дико перепугался, когда его увидел сидящим на кухне. Сидит, на меня таращится, а сам мертвый! И вокруг песок!

– Какой песок?

– Сахарный. И на нем одно слово написано «Альгамбра».

– Это пароль?

– Сначала я думал, что это пароль от ноута. Ввел, не то! Пришлось просить помощи, но мне помогли!

И Димка стал излагать, что ему удалось почерпнуть интересного из ноутбука Антона.

– Антон работает в компании, которая создает компьютерные игры. Как раз в той, которой принадлежит разработка игры про «террористов и спецслужбы», в которую вы режетесь.

– Ты в этом уверен?

– Еще бы! У него весь почтовый ящик забит документами, которые они ему присылают на подпись. Проверить, что это за ООО «Брильянт», не составило никакого труда. Сначала-то я подумал, что он ювелир, по названию судил, но оказывается, занимаются они компьютерными игрушками. Потом полез в Вики, там узнал, что начальный капитал сколотили на всяких там стрелялках и бродилках еще в начале двухтысячных, а теперь серьезно вложились в игры с перемещением игрока в иную реальность. Кстати, тот «Симулятор идей», в который вы ходите, – это тоже их дочерняя фирма.

– Мне Антон говорил, что работает в компании, которая занимается разработкой игровых приставок, и называется она «Полеты наяву».

– Значит, Антон ходит играть, чтобы разнюхать, как обстоят дела у противника!

– Или наоборот, чтобы слить в клубе ту информацию, которой располагает сам. А с девушками что?

– Пока ничего. Лика сказала, что надо проверить, с кем Антон там чатился. Сейчас она этим и занимается.

– Лика? Это кто такая?

– Моя тетка. Она у нас в семье компьютерный гений.

– Умеет на кнопки нажимать? – сыронизировала Саша, критически относящаяся к навыкам старшего поколения по части общения с компьютерами и всякими прочими современными устройствами.

Да что там, родителям даже чайник со смартфона включить бывало затруднительно. А вот Саше запросто, раз, раз, и водичка к их приходу домой уже булькает на нужной для заваривания чая температуре.

Но Димка за свою тетю обиделся:

– Почему только на кнопки?! Лика сказала, что пороется в прошлом Антона. Если что-нибудь удастся узнать про пропавших подружек, то она сообщит.

– И кого еще из родственников ты посвятил в это дело? Брата, тетку, кто еще в курсе?

– Наверное, теперь придется проинформировать деда, – хмуро признался Димка. – Надо же будет ему как-то объяснить гибель его лыж.

– И маму, да? У нее же гладильная доска, насколько я понимаю, погибла смертью храбрых.

– Маму не обязательно информировать. Она и не заметит, что доски-то нет.

– Это как же?

– Она эту доску специально для отца купила, чтобы тот думал, что она вещи гладит. У него-то дома всегда все гладили, вот он и хотел, чтобы у нас тоже так было.

– А твоя мама разве не гладит?

– Не любит она это дело, – признался Димка. – Просто после стирки складывает аккуратно, вот простыни и пододеяльники выглядят, словно их отутюжили. А носить рубашки она отца отучила. Убедила его, что в трикотаже он куда современней выглядит. Ну, он ей и поверил. Мама умеет быть очень убедительной, когда захочет.

– Понятно, – хмыкнула Саша. – Значит, доска у вас стояла для маскировки.

– Ну, первое-то время мама демонстративно перед нами эту доску доставала, а потом складывала, и утюг то доставала, то назад убирала. Дождется, когда отец в дверь позвонит, она быстренько доску, утюг, белье стопочкой перед ним сложит. Он войдет, она сразу же в шкаф все убирает. Для отца выглядит так, будто бы мама только перед его приходом гладить закончила.

– И зачем такие сложности? Не проще ли было раз и навсегда сказать, что гладить она не будет?

– Что ты! У нас в семье по этому поводу такие скандалы сначала были! Чуть до развода у родителей не дошло. Моя бабка по отцу сумела его убедить, что только холодная и равнодушная к своему мужу и семье женщина не занимается глажкой. Сама-то бабка обожает все утюжить, а мама терпеть этого не может. Ей прямо плохо делается, когда она утюг включает. Первое время мать с отцом так ругались, что чуть до развода дело не дошло. Потом кто-то из подруг научил маму, как схитрить. В общем, она начала изображать, будто бы безумно полюбила утюг, и папа передумал из семьи уходить. А то рос бы я без отца, да и Пашки бы у нас не было.

Саша молча выслушала, а про себя подумала, что еще неизвестно, что было бы хуже, жить с самодуром-папашей, не признающим никакого мнения, кроме своего собственного и мнения своей драгоценной мамочки, или вовсе без этой парочки.

Вслух же она заговорила о другом:

– Но твой дед… он ведь тоже лыжами не пользуется.

– Зато он их наличие регулярно проверяет. А отец уже давно забыл, что ему нужно контролировать, как идет процесс глажки у мамы. Он убедился, что она выполнила его требование, что все в доме делается по его слову, и на этом все и успокоилось. Мама эту доску, я уже и не помню, когда вынимала. А утюг, как мне кажется, она вообще кому-то отдала.

– Но почему у нее так?

– Говорит, что в детстве сильно обожгла руку, когда взялась гладить своему отцу галстук, да еще сам галстук прижгла, выставила слишком высокий градус, синтетика мигом обуглилась. Отец на нее из-за этого так орал, даже затрещину отвесил, потом горячий утюг схватил, грозил маме, что он ей так же лицо прижжет, как она ему галстук. Вот с тех пор у мамы и возникла эта неприязнь к глажке.

– Ну, я думаю, – пробормотала Саша, потрясенная признаниями приятеля. – А твой папа эту историю знает?

– Конечно. Мама ему много раз объясняла, почему у нее нет дружбы с утюгом. И дед каждое ее слово подтверждал.

– А отец что?

– Говорит, что это все женский бред. И что мама просто ищет повод, чтобы отлынивать от работы, которую должна делать. Дед и тут был на его стороне. Они с моим папой вообще дружно живут, со стороны посмотришь, так отец с сыном, хотя папа моему деду приходится всего лишь зятем.

Внутри Саши все поднялось и забурлило от возмущения. Какой черствый кретин этот Димкин отец! Не может защитить жену от ее собственного отца. Да и мамаша Димкина тоже хороша. Чем жить с таким сухарем, каким является ее муж, лучше бы уж жила одна! И своего папеньку-тирана тоже ей надо было давно выставить вместе с его лыжами! Пусть бы катался на них где-нибудь в другом месте. Нет, пожалела старика отца, взяла к себе жить.

Вот и получается, что некоторые слишком добренькие да жалостливые, от этого им самим один вред!

– Так что? – услышала она голос Димки. – Пойдем к моей Лике?

– Это твоя тетка по маме или по папе?

– Лика – родная сестра моей мамы.

– А, пошли!

Внезапно Саше захотелось посмотреть на сестру женщины, которую так безобразно понукает собственный супруг. Саша даже про расследование временно забыла. Интересно, у этой Лики в семье все то же самое или все по-другому?

Услышанная от его юной подружки история никак не шла из головы Милорадова. И уж такова была сила влияния на него Саши, что рассказ ее обретал все новые и новые пугающие черты по мере того, как Милорадов его обдумывал.

А теперь после звонка Саши выяснилось, что убит еще и главный подозреваемый в деле – Антон, чья откровенность могла бы рано или поздно привести к пропавшим девушкам. Но нет, эта ниточка также оборвалась. А девушек было необходимо отыскать.

Если бы девчонки надумали просто сбежать, то та же Наталья обязательно прихватила хоть что-нибудь из своих вещей. Женщины обычно питают нежную привязанность к какому-нибудь шелковому платочку, купленным на распродаже туфлям или сумочке из натуральной кожи. Но нет, тут все вещи остались дома. И самое худшее, что женщина обналичила перед своим исчезновением деньги.

Рыскать самому по социальным сетям Милорадову было недосуг. Для этого у него имелись помощники, к которым он и обратился. И они его не подвели.

– Я подготовила для тебя список участников всех отборочных финалов игры «Спецслужбы против террористов», – сообщила Арина, едва Милорадов появился в ее рабочем кабинете.

У следователя даже сложилось ощущение, что если бы он не пришел, то Арина разыскала бы его сама.

Вслух же он удивился:

– Как ты говоришь? Финалов? Значит, их было уже несколько?

– Игра проводится уже не первый раз. Команды соревнуются друг с другом за право выхода в финал и получения денежного приза. А также за право сразиться впоследствии друг с другом в кубке Главного Приза, что подразумевает под собой поездку на Остров всех игроков команд финалистов.

– Что за остров?

– Названия его пока что никто не знает. Организаторы игры, и в первую очередь сам владелец «Симулятора идей», держат название и координаты острова в тайне.

– То есть пока что никто из игроков на этот Остров еще не ездил?

– Нет, соревнования между желающими туда поехать продолжаются. И Антонов среди финалистов за это время было шестеро. Из них пятеро ни разу не доходили до финала, а вот один – Борисов Антон регулярно выходил в финал.

– А приз получал?

– Нет. Видимо, в финале он и его команда все же проигрывали.

– Но обычно за второе и третье место тоже полагается какое-то вознаграждение.

– Только не в этом случае, тут все забирает команда-победитель. В правилах игры есть пункт, что победители могут поделиться выигрышем с игроками команд, занявшими вторые и третьи места, но сделать это могут, исключительно заплатив из своего собственного кармана.

– То есть поделить свой выигрыш?

– Именно. И сразу хочу предупредить, что подобного инцидента еще ни разу зафиксировано не было.

– Почему-то я этому совсем не удивляюсь.

– Так что… Проработать тебе контакты Борисова Антона?

– Если не сложно.

– Это мне проще пареной репы. Ради тебя я и не на такие подвиги готова.

И слегка покрасневшая от сделанного ею признания Арина вновь уткнулась в компьютер, а пальцы ее буквально запорхали по клавишам.

Таким образом, всего через полчаса Милорадов стал обладателем имен, фамилий и координат всех пяти пропавших девушек. Теперь в его списке была не одна Наталья, но еще и Ксения, Евгения, Кира и Батиста, которая была самой молоденькой из всей компании «пропадашек», да которая еще и исчезла из всех своих соцсетей всего месяц назад. С нее Милорадов и решил начать.

По тому же адресу, по которому была зарегистрирована Батиста Трубецкая, числилось еще девять человек. Все Трубецкие, одна большая и дружная многодетная семья. Вот только квартира, в которой они все проживали, значилась как однокомнатная. Собственно говоря, это была даже не квартира, а бывшая дворницкая, расположенная в полуподвальном этаже и в мутные девяностые приватизированная и ставшая уже не служебным, а самым обычным жильем, впрочем, сохранившим все атрибуты дворницкой.

В квартире было множество закоулков, чуланчиков, кладовок и тому подобных укромных уголков, в каждом из которых была оборудована детская спальня. И все бы ничего, но окон ни в одном из этих закутков не имелось. И вообще, окно было одно-единственное на всю квартиру и находилось где-то высоко под потолком. Света из этого окна поступало ничтожно мало, отчего в квартире царил вечный полумрак и было чуточку жутковато.

Отчасти это впечатление проистекало еще и по причине полного отсутствия ремонта. Стены были выкрашены сине-зеленой краской, так что казалось, что они сплошь от пола и до потолка покрыты плесенью. Попытки расцветить быт с помощью детских рисунков, приклеенных на стену, помогали мало, потому что и рисунки несли в себе печать какой-то мрачной депрессивности. Ни цветочков, ни солнышка, сплошные кресты, могилы, черепа и жуткие рожи смотрели с этих полотен.

Милорадов разное на своем веку повидал, но от этой квартирки и ее обитателей даже у видавшего виды следователя пробежал мороз по коже. Что взрослые, что дети были худы и бледны, с огромными темными кругами под глазами. Все казались изможденными и несчастными, бодр и весел был только глава семейства. К тому же следователь отметил, что, хотя была середина дня, но все дети почему-то находились дома и к тому же выглядели так, словно только приход следователя поднял их с постелей.

– Они у нас на домашнем обучении, – объявил отец семейства. – Я сам их учу! Ну и жена мне помогает. В школах детей только портят, мы с женой лучше знаем, чему и как нужно учить каждого из наших детей. К каждому у нас индивидуальный подход, мы запатентовали уже пять научных методик, каждая из которых прошла проверку на ком-нибудь из наших детей.

– И на Батисте тоже?

– Батиста у нас старшая, наша гордость, – сказал папаша этого странного семейства. – Когда она родилась, я сказал жене, что теперь наша работа – это наша дочь. Мы с женой сразу уволились и целиком сосредоточились на воспитании дочери.

У Милорадова сразу мелькнула мыслишка, если оба не работали, кто же всех кормил?

Вслух он спросил другое:

– А что вы можете сказать по поводу исчезновения вашей дочери?

– Какого исчезновения?

– Вот уже месяц, как вашу дочь никто не видел.

– В этом нет ничего удивительного. Батиста уехала из страны!

– Куда?

– А с какой целью вы этим интересуетесь?

Милорадов хотел объяснить, что расследует целую серию непонятных исчезновений молодых девушек, но внезапно передумал и сказал:

– Интернет-издание «Семья будущего» заинтересовано в приобретении прав на публикацию истории вашего семейства.

– Ко мне многие обращаются, – важно кивнул глава этого странного семейства. – И сколько заплатите за интервью?

– Вопрос цены вам будет лучше обговорить с моим руководством.

Папаша выглядел разочарованным, что присланный к нему человек не уполномочен решать такие вопросы, но все же снизошел до разговора:

– Наша Батиста закончила школу в четырнадцать лет. В семнадцать она получила первое высшее образование, в девятнадцать у нее на руках было уже два диплома. Но она продолжала учиться. И в свои двадцать лет знает три иностранных языка – включая корейский. Именно в Южную Корею она и уехала на стажировку от фирмы, в которой работает.

– Как называется фирма? Это может быть интересно читателям.

– Все подробности после получения гонорара! – отрезал папаша.

– Вы упомянули, что ваша дочь получила два высших образования, плюс выучила три языка. Наверное, она посещала какие-то курсы?

– И сама училась, и курсы посещала. Как же без этого?

– А кто оплачивал ей обучение?

– Мы с женой! В долги влезли, себя не щадили, каждую копейку на обучение детей тратим. Но зато и они в ответ к нам с благодарностью. Батиста нам очень хорошо помогает.

– От вашей старшей дочери приходят денежные переводы?

– Регулярно!

– А вы как-то общаетесь с самой Батистой?

– Конечно! Дочь ежедневно звонит нам по скайпу и дает нам отчет о том, как прошел ее день.

– Вот бы послушать!

– Приходите сегодня к девяти вечера, тогда и послушаете.

– Она всегда звонит вам ровно в одно и то же время?

– Всегда.

– А сами вы могли бы с ней связаться?

– Это невозможно. Дочь напряженно трудится. Я не могу по причине любопытных уродов, которые суют нос в ее жизнь, отвлекать Батисту от ее занятий.

В голосе папаши неожиданно прорезались агрессивные нотки. Но затем он вспомнил про обещанные ему деньги и вновь заулыбался:

– Возвращайтесь сегодня к девяти. И гонорар не забудьте прихватить.

На улице Милорадов долго не мог отдышаться. Его всего колотило от воспоминаний, как к нему из всех уголков квартиры стягивались бледные изможденные лица детей. А их мать стояла за ними, словно привела свой выводок на водопой или кормежку.

– Бр-р! Жуть какая!

Милорадов огляделся по сторонам и увидел пожилую женщину, которая сидела на лавочке. Возле нее устроилась маленькая собачка. Была она рыже-золотистой с красивой длинной шерсткой. Чуткие ушки украшали кисточки, а глазки были умненькие и выразительные.

К ней Милорадов и шагнул.

– Здравствуйте!

– Ой!

Женщина отвлеклась от своей электронной книги, которую с увлечением читала. Собачка залилась истошным лаем, показывая, что охранник из нее еще ого-го!

– Вы же тут живете?

– Было бы странно, заявись я выгуливать собаку в чужой двор. Понятное дело, живу.

– Может быть, вы и многодетную семью Трубецких знаете?

Женщина кивнула.

– Мы их между собой кличем детьми подземелья. А вы из органов опеки?

– Нет, я из полиции.

И Милорадов показал ей свое служебное удостоверение.

Он чуял, что тут ему притворяться кем-то, кем он в действительности не является, совсем не нужно. И угадал.

– Наконец-то! – всплеснула руками женщина. – А мы уж думали, что не дождемся, когда этим извергом заинтересуются правоохранительные силы. Давно пора детей у него изъять, а его самого, да и супругу направить на принудительное лечение в дурдом!

– Даже так?

– Это же ужас, что они с детьми вытворяют! Младшие дома безвылазно сидят. Те, что постарше, иногда во дворе мелькнут, но и это редко бывает.

– А взрослые?

– Взрослых там пятеро. Родители и трое старших детей. Тоже дома сидят.

– Странно, я только что от них, но кроме родителей взрослых не видел.

– Значит, спят еще. И заметьте, никто из них не работает!

– Может, вы и Батисту знаете?

– Так это их старшая. Знаю я ее, конечно. Только она уже месяц как свалила и у родителей не показывается. И я ее прекрасно понимаю, сама бы на ее месте, едва представилась такая возможность, мигом от папаши-самодура съехала.

– А куда съехала Батиста, знаете?

– Молодой человек у нее завелся. Приличный такой. Постарше ее будет, но очень к себе располагает.

– Опознать его сможете? Это он?

И Милорадов показал фотографию Антона.

– Этот?

– Он самый, – подтвердила соседка.

– А отец девушки мне сказал, что Батиста укатила на стажировку в Южную Корею.

Старушка в ответ разразилась мелким смехом.

– Какую стажировку? Батиста ни одного дня в своей жизни не работала, как и вся ее семья!

– Но отец сказал…

– Больше его слушайте!

– …сказал, что у Батисты два высших образования.

– Это да, – подтвердила старушка. – И языки она знает. Но есть такая порода людей, которые всю жизнь учатся. Все учатся, учатся и учатся. Им сам процесс нравится. Легко им учеба дается, вот они и поглощают знания, словно эскимо. По первому диплому Батиста историк, а второй диплом у нее химик-технолог. И где эти два направления пересекаются? В каком месте история может помочь на химическом производстве? И наоборот, как химические реакции в колбе могут улучшить понимание истории?

– И языки Батиста знает, поэтому в Корею и уехала.

– Так это она своему идиоту-папаше наврала, чтобы он ее искать не кинулся. А сама к жениху сбежала.

– Но она родителям звонит регулярно. В девять вечера у них с отцом сеанс связи по скайпу.

– Может, она ему и звонит, но только не из Южной Кореи, – снова засмеялась старушка. – Видела я ее недавно. Тут она, в городе, никуда не уехала. И я ее не один, а несколько раз встречала. Наверное, они где-то неподалеку обитают.

– Но ведь, если вы видели, то их также могли увидеть родители Батисты или ее братья-сестры. Тогда обман бы и вскрылся.

– Ничем Батиста не рискует, ее родные из дома носа лишний раз не покажут. Что им там в этой сырой дыре нравится, ума не приложу. Батиста единственная, кто духу набрался и на свет вылез. Да и то не сама она решилась, ее жених подбил. И сколько я их встречала, всегда они были вместе с ее молодым человеком. Сразу видно, что он в ней души не чает. От себя никуда не отпускает, все время под руку держит или обнимает. Любо-дорого на них посмотреть. А что от папаши-придурка сбежала – это я ее полностью одобряю. Хотя будь я на месте Батисты, я бы не к мужу ушла, а из папаши свое жилье бы выбила.