Последний штрих к портрету

И даже Вася был вынужден согласиться, что действительно не хотят, пусть и мучился от своей несостоятельности и маминой щедрости, которую он почему-то воспринимал как укор. Ольгу это смешило, потому что мама хотела им только добра. Скупой Аглая Тихоновна не была, недостатка в деньгах благодаря умершему мужу не испытывала и от зятя-студента никакого дохода не ждала.

Экспедиция на Колыму была очень выгодной с финансовой точки зрения. Ольга записалась в нее, скорее, для того, чтобы не расставаться с мужем. За три года брака она так и не привыкла с ним расставаться больше, чем на пару часов. Это было нетрудно, потому что они учились вместе, а теперь еще будут вместе работать.

– Ты-то зачем в такую даль тащишься? – удивлялась мама. – Пусть муж твой едет, а ты на даче поживешь. У меня отпуск кончится, Глашеньку придется либо в город увозить, либо с няней на даче оставлять. А так и ты отдохнешь, и ребенок с мамой побудет.

– Мам, ну, так я тоже геолог, и учиться поступала, потому что мне всегда хотелось этим заниматься. Это же опыт какой, да и интересно мне. И с Васей я расставаться не хочу.

В общем, на все мамины уговоры Оля отвечала решительным отказом, и мама отступила, махнула рукой, согласившись пожить с Глашей на даче, пока не кончится отпуск, а потом оставить с ребенком няню.

Сейчас Оля с Васей ехали именно на дачу, потому что маму, несмотря на отпуск, вызвали на срочную операцию. Она позвонила и строгим голосом велела дочери ехать в Малаховку, чтобы переночевать с Глашкой, потому что именно сегодня няня была занята и выручить Аглаю Тихоновну не могла.

– Мам, так мы ведь тоже не можем, – растерянно сказала Оля. – Я же тебе говорила, что у нас в шесть часов собрание по экспедиции. Нам нельзя его пропустить.

– Оля, вообще-то я не в театр собралась, – строгим голосом сказала мама, – у меня срочная операция, от которой зависит человеческая жизнь. Машину за мной уже отправили, так что поторопись. А что касается вашего собрания, так тут тоже все просто. Пусть Вася привезет тебя в Малаховку и отправляется на свое собрание. Он всю информацию за вас двоих получит, а завтра утром за тобой приедет, чтобы ты успела в парикмахерскую перед выпускным сходить. Не вижу проблем.

Проблем действительно не было. Пожалуй, переночевать с дочкой перед двухмесячной экспедицией было очень даже неплохо. Оля уже сейчас понимала, что будет скучать по Глашкиному упругому налитому тельцу, до сих пор пахнущему молоком. По веселым глазенкам, топоту маленьких ножек по теплым доскам пола, звонкому голоску, которым девочка, проснувшись, звала маму или бабушку.

Она ехала в Малаховку и радовалась запаху цветущих лип, установившемуся теплому лету, закончившимся экзаменам, завтрашнему выпускному, скорому отъезду в экспедицию, сидящему рядом мужу, такому родному и любимому, что даже немножко щипало в носу.

Когда они приехали в Малаховку, мамина служебная машина уже стояла под парами, и мама, собранная, строго одетая, уже прохаживалась у калитки, не спуская глаз с копошащейся в траве Глаши.

– Ну, слава богу, приехали. Здравствуй, доченька, добрый день, Вася.

– Добрый, Аглая Тихоновна.

– Оля, гречневая каша на плите. Вечером дашь Глаше с молоком. Оно на заднем крыльце стоит под марлечкой. И сама поешь, пожалуйста. На завтрак осталась манная каша. Но тебе не хватит, ты яичницу себе пожарь.

– А ты и ночевать не приедешь?

– Если операция затянется, то я в городской квартире переночую. Но Ирина Михайловна приедет завтра к девяти утра, так что к этому времени Вася может за тобой подъехать, чтобы ты все успела. А там, глядишь, и я вернусь. Все, целую, я побежала.

Присланная за мамой черная «Волга» скрылась в клубах пыли, Ольга зашла на участок и подхватила на руки дочку, которая радостно засмеялась, прижалась к ней всем телом, поцеловала в щеку. Вася подошел и обнял их обеих так, как умел только он, одним движением словно огораживая от всего внешнего мира.

– Поедешь? – ласково спросила Оля, которой ужасно-ужасно не хотелось расставаться с мужем даже до завтра.

– Полчаса могу побыть с вами обеими, – ответил он, бросив взгляд на часы и затворяя ворота. – Давай чаю попьем. И да, Лелишна, я все забываю тебя спросить. Помнишь, пару лет назад еще до нашей свадьбы ты показывала мне мужика, который, как тебе казалось, за тобой следил?

Иногда он звал ее Лелишной, и Ольге это очень нравилось. Ни про какого мужика она не помнила, о чем тут же и сказала.

– Ну, как же. Он тебя во время летней сессии на первом курсе у входа все время подстерегал. Ты мне его показала, я хотел с ним разобраться, а он куда-то исчез.

– А, да, точно, был такой чудик. Хотя теперь я уже и не знаю, может, я все тогда придумала, и никто за мной не следил.

– Но мужик-то был. Я же его тоже видел.

– Да может, он просто кого-то ждал, а я напридумывала себе, – засмеялась Ольга. – И вообще, ты сейчас-то почему про него вспомнил?

– Потому что мне кажется, что я его видел, – задумчиво сказал Вася.

– Кого?

– Того мужика.

– Где?

– Во дворе нашего дома.

– Когда?

– Да несколько раз уже, в частности сегодня, когда мы садились в машину.

– Ну надо же, а я никого не заметила, – Оля говорила беззаботно, потому что ни малейшей тревоги не чувствовала. – А ты уверен, что не ошибся?

– Нет, не уверен, четыре года прошло.

– Значит, и не надо про это думать, тем более что через два дня мы уедем из Москвы на два месяца. Любой злоумышленник, даже если предположить, что он есть, устанет нас ждать. На, пей чай, а то тебе пора ехать.

Когда чай был выпит, Ольга сняла с колен мужа уютно устроившуюся Глашу и вышла на крыльцо его проводить. От калитки спешила Ирина Михайловна, Глашина няня, отпущенная сегодня на выходной до завтрашнего утра.

– Ой, Олечка Владимировна, как я рада вас видеть. А то как госэкзамены ваши начались, так и не бываете у нас почти. И вы, Василий, здравствуйте. Доченьку приехали проведать?

Это «у нас» насмешило Ольгу, потому что их няня действительно была настоящей домоправительницей и считала как московскую квартиру Колокольцевых-Антоновых, так и их дачу своей вотчиной.

– Нет, Вася сейчас уезжает, потому что у него рабочее собрание перед экспедицией. Он меня привез переночевать с Глашей, потому что маму срочно вызвали на операцию, а у вас выходной.

– Так не сложился выходной, – всплеснула руками няня. – Уж Аглая Тихоновна мне говорила, чтобы я отдохнула хорошенько и с семьей время провела. «Не торопись, говорит, Ирина, потому что у тебя своя семья есть, а не только наша. Переночуй с детьми и внуками». А я с утра приехала, на рынок заскочила, вкусненького накупила, дома еды наготовила, чтобы ужин устроить семейный да внучков своих побаловать, а тут моим друзья позвонили и пригласили за город с ночевкой. Они подорвались и поехали. Понятно, дело молодое, с друзьями интереснее, чем с матерью. И детей забрали, чтобы те по травке побегали да в речке накупались. Я спорить не стала, а сама подумала, что мне одной в городе сидеть? Поеду, думаю, Аглае Тихоновне на подмогу. А она, оказывается, в больницу уехала. Что ж, тогда тебе с Глашенькой помогу.

– Ирина Михайловна, – сообразила вдруг Ольга, – а раз вы все равно вернулись, может, останетесь с Глашей на ночь, а меня отпустите вместе с Васей в город? У нас собрание по работе, негоже с самого первого дня дисциплину нарушать, пусть даже и по очень уважительному поводу. Да и Васе не придется с утра пораньше за мной в Малаховку ехать, у нас же выпускной завтра, пусть хоть выспится.

– Да поезжайте, конечно, – всплеснула руками няня. – Что ж, я не понимаю разве? Это ж какая удача, что я могу быть вам полезной.

– Лелишна, если ты реально собираешься со мной, то нам уже пора, – перебил Вася. – Ты же не любишь, когда я гоняю, а до начала собрания осталось чуть больше часа.

– Да, я только сумочку возьму и Глашку поцелую! – воскликнула Ольга, срываясь с места. – Спасибо вам, Ирина Михайловна, очень выручили.

Через три минуты она уже впрыгнула в машину, порывисто поцеловала усаживающегося за руль мужа.

– Вась, как же здорово, что няня вернулась. Я так хотела на это собрание. Да и расставаться не придется. Терпеть не могу оставаться одна, без тебя.

– Я тоже не люблю с тобой расставаться, – улыбнулся ей муж. – А раз мы не хотим, значит, и не будем. Лелишна, мы с тобой не будем расставаться никогда. Пока смерть не разлучит нас, как говорят на венчании.

– А ты откуда знаешь, как там говорят, если мы не венчались? – засмеялась Оля. – Хотя, ты знаешь, я об этом думала.

– О том, чтобы обвенчаться?

– Да. Думаю, что по возвращении об этом можно подумать. Или, что еще круче, обвенчаемся на Колыме. Оттуда мама родом. Мне кажется, что это символично. А еще, я уверена, что нас с тобой даже смерть не разлучит. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

Болтая, они выехали с территории поселка, свернули на шоссе и помчались в сторону Москвы. Летнее солнце мягко светило в глаза, заставляя чуть щуриться, серый асфальт стелился мягкой лентой под колеса их «жигуленка», и впереди их ждали одни только радости: получение долгожданного диплома, выпускной с красивым платьем, первая настоящая экспедиция, встреча с Колымой и маминым прошлым, возвращение домой к соскучившейся по родителям дочке, и да, еще венчание. Хорошо, что сейчас можно.

Примечания