Стеклянный человек

Харассмент бесплатно

Харассмент в России – это худшее, что может случиться с человеком.

Это слово, как и ментальное понятие, пришло к шлюхам из «западной культуры». В ней сексуальная жизнь сопровождается индустрией секса. Хочешь бабу – иди к шлюхам. Нет денег на шлюх – возьми пособие на шлюх. Есть пособие, есть шлюхи, но нет эмоционального контакта – иди к психоаналитику.

Каждая часть человеческой жизни кем-то обслуживается. Продается и покупается. Поэтому жаловаться не принято, потому что: есть проблема – есть решение. И оно стоит денег. Это и есть капитализм.

Перенесемся в Россию. Проституция запрещена, порно запрещено, геев нет. Есть чахлые секс-шопы с вибраторами на разрядившихся батарейках. Мне товарищ однажды пожаловался, как там все дорого. Хотел купить анальный крючок в подарок невесте – отдавай ползарплаты. Но зашел в хозмаг и подобрал аналог в семнадцать раз дешевле. А другой жаловался, что вызвал проституток, они приехали, но, как бы сказать, «товарный вид не соответствовал этикетке».

В России заняться сексом – задача фаустианской сложности. Если вас схватили за жопу в Америке или Европе – вам просто не хотят платить. Человек экономит на проститутках. Это обидно. Если вас схватили за жопу в России, тут все гораздо сложней. Это может быть все что угодно: от быдловатости до приглашения в книжный клуб. Шлепок по жопе как обналичка денег – так просто быстрей договориться.

А если вас уже трахнули, то чаще всего вас просто трахнули. Не будет ни роли, ни денег, ни-че-го. Поэтому малаховы так бегают за девочками/мальчиками, которым перепал хоть айфон. Как в старом анекдоте: «Расскажите товарищам, как вы дожили, что стали проституткой». – «Не поверите, но просто повезло».

Диана Шурыгина была вдохновляющим примером. Хотя и она не пошла дальше «Бургер Кинга». Но все остальные не получили и этого.

К выводам. Если назвать случаи харассмента «рука-жопостью» (когда рука доминанта хлопает по жопе жертвы), то можно вывести следующую формулу. В цивилизованном обществе вслед за рука-жопостью наступает стадия хитро-жопости – жертва получает вознаграждение за свои страдания. И это прекрасно.

В России же вслед за рука-жопостью следует рука-пожатность. Это означает, что в публичном поле про вас скажут: «Ты смелая девочка! Ой, а ты мальчик? Извини, смелый мальчик!» И, в общем-то, все. Большинство оценит твой инстаграм и обсудит в личке, станут они тебя трахать или нет. Бесплатно, конечно.

Как сказала зрительница на одном из эфиров Малахова: «Бесплатно – это когда платит бес».

Прости нас, Господи! Но и ты ничего не делаешь просто так…

Харассмент за деньги

В фейсбуке у Борислава Козловского появился интересный текст про харассмент на работе. Там в самом начале такие слова: «Идея, что работа не место для нерабочих отношений, растет из формулы ты-это-не-твоя-работа. Есть территория личной жизни, где ты настоящий, а есть университет, и офис, и редакция, куда ходит отбывать трудовую повинность твой гражданско-правовой дубль».

Дальше о том, что с точки зрения марксизма нельзя лишать старика профессора права быть соблазнительным мужчиной для 17-летней студентки. Лишать, конечно, нельзя. Но есть одно лукавство во всем этом рассуждении. Маркс и Ги Дебор, помогите мне, грешному.

Суть в том, что «предметом труда» профессора является его наука. Не его волосатый живот и кривые ноги. Рабочим инструментом является педагогика, а не тот инструмент, который у него между ног.

Есть целый жанр порнофильмов, посвященный тому, как один «предмет труда» заменяется другим. Там на вызов женщины приходит мужчина-сантехник. И далее они отчуждаются от предмета труда. Сколько ни смотрел я этих фильмов, ни один не заканчивается тем, что раковину починили. В гей-фильмах в конце звучит реплика: «I will come again tomorrow to clean your chimney» («Я приду завтра, чтобы прочистить твой дымоход»). Потому что сегодня услуга не оказана.

Зачем же нужен такой жанр зрителю – смотреть, как грубо нарушаются права потребителя? Дело в том, что услугу получает сам зритель – он в этот момент дрочит. Потому что есть время, когда зритель хочет дрочить, а есть – содрогаться от экзистенциальной боли. Помните, в финале «Тошноты» Сартра есть сцена, где из библиотеки выгоняют профессора, который приставал к мальчику. Сцена замечательна тем, что помещена в роман как в услугу высокого чтения. Выдуманный профессор трогает выдуманного мальчика. Но не вас.

Все эти казусы возможны только в обществе, где криминализирован коммерческий секс. Секс – это или услуга, или любовь, или насилие.

И чем дольше развивается человечество, тем чаще мы возмущаем тем, как плохо нам оказывают услуги. Мы едем в такси, но вместе с поездкой в «экономе» нам навязывают музыку водителя, курение водителя, коронавирус водителя, запах – тоже водителя. И мы пишем об этом в фейсбук, тегнув агрегатор.

[Сексуально активный] профессор как разговорчивый водитель – мы киваем, угукаем и подсмеиваемся. Потому что нам так проще доехать до конца. «На переправе коней не меняют». А теперь стали менять. И некоторые предпочитают выйти посреди дороги, встать на обочине и записать номер автомобиля.

Ну а все, кто с этим не согласен, проверьте свой фейсбук. У меня во френдоленте отцы семейств публикуют одновременно два вида постов:

1. Студентки должны им давать, глотать и говорить «спасибо». Бесплатно.

2. В «Кофемании» вместо рафа сделали обычный эспрессо. За деньги.

Запомните, бесплатно вам даст только жена и Карл Маркс.

V-word

Не путайте: не называйте вульву вагиной. С годами я понял, что это разные вещи. Итак, вульва – это то, что снаружи. А вагина – это как бы то, что за ней следует. Ее перспектива. Но в России сложно с образом будущего, мы и путаем одно с другим.

Мое первое знакомство с женской анатомией состоялось на уроке алгебры. Классе в седьмом. Одноклассник Андрей спросил меня шепотом: «Печейкин, а ты видел клитор?» И, как назло, в этот момент в классе наступила гробовая тишина. В этом провале звука прозвучал мой голос. «Что? – переспросил я. – Клитор?»

Классручка сильно меня отругала. За громкость голоса и поганость слова. Но не объяснила, что это за слово и почему его нельзя произносить. На перемене мальчики рассказали, что клитор – это «кусочек женской письки». Оказалось, что женщина устроена сложно, как торт. У нее было столько «коржей»: вульва, вагина, влагалище, клитор, еще куча всяких штук.

Мальчики спорили, что и где находится. Помню диспут, откуда рождается ребенок. Постановили, что как получится, оттуда и рождается. Через ближний ход. «У них же куча всего».

Другое дело, мужское устройство.

Когда мы говорим [ «член»], то, как правило, под этим подразумеваем ствол полового члена. Яйца вообще не в счет. Про забытые тестикулы есть очень хороший текст у Виктора Ерофеева. Так и называется «Яйца» (сборник «Мужчины: тираны и подкаблучники»). Мы говорим про [член] «член», если он является орудием преступления. Мы говорим «пенис», если [член] приболел. Или как в частушке: «Я дала интеллигенту прямо на завалинке. Девки! Пенис – это [член], только очень маленький!» Пенис – это правда очень интеллигентно, но бесчеловечно.

Устроен [член] очень просто. Это ствол, который никак не называется, и головка. Она считается наиболее важной. Поэтому ее часто делают метафорой эгоизма. В школе географичка говорила: «Я – последняя буква алфавита». А военрук: «Я – головка от [члена]». В простонародье головка называется «залупой». Помню, как уролог на приеме сказал мне: «Залупи елду». Мы говорим «елда», когда хотим подчеркнуть размер [члена] или его функциональность. У «елды» одно применение – половой акт.

В школьной русской литературе [член] почти не упоминается. В старших классах наконец я вычитал его в «Лолите». Набоков называет его комически «скипетром страсти». Зато в факультативной литературе я нашел его залежи у Юза Алешковского. В «Николае Николаевиче» он десяток раз назван «членом» и один раз «сигизмундом власовичем».

Сегодня [член] все чаще – член. Потому что все чаще он преступник. Пойманный на преступлении, он сжимается до пениса, а его владелец – до мудака. Потому что муди – это яйца. Беззащитные и внешние. Женский организм устроен мудрей, женщина все прячет внутри: и органы, и ребенка, которого вынашивает. Это потом он родится, отрастит [член] и станет мудаком.

Лучшее время мужчины – это девять месяцев в мамином животе. Когда вокруг – ничего, кроме рисунков Юлии Цветковой.

Я верю, что так будет и после смерти. [Ничего.]

Яйца

Я напишу про мэнспрединг и, простите, яйца.

Конечно, мы все осуждаем мэнспрединг – мужчина не должен занимать в транспорте места больше, чем женщина. Мы также осуждаем шибегинг – это когда женщина ставит рядом с собой сумку. Но тут начинается разница между мужчинами и женщинами. Женщина может выйти без сумки, а мужчина без яиц – никак.

Природа придумала яйца так, что они выведены за пределы брюшной полости. Почему? Потому что там происходит выработка сперматозоидов, а для этого нужна специфическая температура – 32 градуса. Так вот, чисто инженерно это оказалось возможно за счет выведения тестикул из организма во внешний орган – мошонку.

Из-за нее мужчина и раздвигает ноги в транспорте. В жару особенно. Потому что жара убивает его сперматозоиды. Это биология.

Конечно, биология не оправдывает хамства. И если женщине нужно сесть, то мужчина должен убить пару десятков миллионов сперматозоидов. Новые вырастут.

Но бывают такие моменты, когда просто невозможно сидеть иначе. Например, когда из почек выходят микролиты. Они проходят прямо – там. И просто невозможно не мэнспредить. И если в этот момент вы будете обижаться на мужчину, то знайте – ему очень больно. Это как не уступить место беременной. Мужчина в этот момент рожает крохотный микролит.

Конечно, не все мужчины в транспорте рожают, когда сидят, раздвинув ноги. Но тут надо читать статью сначала. В какой-то момент – поймете.

Тут еще вот в чем дело: если женщина «раздвигает», то общество ее критикует. Мол, раздвинула! А мужчина иногда просто не может не раздвигать. Мужчина всегда хочет. Мужчина всегда вынашивает. По сути, яйца – это самая «женская» сторона мужчины. Это как два младенчика, которые всегда с тобой. Ты растешь, стареешь, бородеешь. А они не особо. Яйца мужчины – это его детство, хрупкость, боль. Заметьте, что мы говорим «держать за яйца». Потому что тот, кто владеет яйцами, – владеет вами. Ну, если вы мужчина. Яйца – это как история браузера. Там всегда есть пара маленьких секретиков. И тот, кто их знает, тот майор или мама. Те, кто вас любят. Держат или удерживают. За яйца.

И если мужчина доверил вам яйца, то он доверил вам себя. Теперь вы – «мы». Теперь вы точно вместе. Как – они.

Обнимите меня

Я сейчас живу в загородном доме, который после нас будет сдан под каддл-вечеринку. Под что? Под каддл-вечеринку, говорят мне.

Так я узнал, что это вечеринки, где собираются люди, чтобы сначала просто обниматься, а потом… ничего. Это как? Это вот так.

Я подумал, что это как безалкогольное пиво, детское шампанское «для принцесс» или beyond meat.

Но оказалось, что это все-таки нечто более сложное и интересное.

Лет пять назад я зашел ночью в торговый центр на Беговой. Купил паэлью со скидкой и пошел к кассе. На моем пути вырос парень, который обратился ко мне: «Молодой человек…» Я подумал: о нет, он хочет паэлью. Но вдруг он сказал: «Можно вас обнять?» Сказать, что я был в замешательстве, – ничего не сказать. Холод сковал меня, как паэлью. Парень, увидев ужас на моем лице, быстро объяснил: он начинающий актер, и ему дали такое задание – пообнимать незнакомых людей. Я согласился, но обнимал его одной левой рукой, а правой держал за спиной свою заморозку – я до последнего был уверен, что он хочет ее забрать. Но нет. Обнял, ушел.

В общем, каддл-вечеринки – это по-настоящему. Только объятия, «нельзя сексуализировать контакты», трогать писюн, сисюн. «Так не похожи на объятья прикосновенья этих рук», – обратится к вам словами Ахматовой модератор вечеринки. То есть это даже не петтинг. Можно пощекотать пятку, если разрешит владелец. Если вы захотите перейти к сексу, то за пределами вечеринки. А здесь – только каддл.

И вот для этого несколько парней и девушек едут за сто километров в дом во Владимирской области. Рядом речка, сосновый лес, ставропигиальный монастырь. Казалось бы, любись да молись! Но нет.

А ведь на самом деле каддлинг – это гениально. Объятия бывают гораздо лучше секса, как замысел лучше романа или пьесы. Огромное количество всего на свете могло бы стать лучше, остановись оно на этапе объятий. Если бы после питчинга в Минкульте не снимали кино, после выборов президента он бы просто менял аватарку «кто здесь самый крутой?». Поэт не убивал деревья своей графоманией, а просто проговаривал вслух рифмы: кот/небосвод, стул/Вельзевул, бинджвотчинг/Сорочинск.

А вместо войны генерал говорил просто «бух!». А второй отвечал: «Не попал!»

По-моему, гениальная идея. Обнимите меня!

Обнимите меня крепче!

Написал про каддл-вечеринки и вспомнил, что кое-чего недосказал. Дело в том, что, если честно, я давно исповедую радикальный каддлинг. Самый радикальный – я обнимаю неживые предметы.

История у этого довольно долгая и сложная. Началось все в детстве. Соседка с пятого этажа подарила мне игрушечного филина. С чем это было связано – я не помню. Обычно мне ничего на дарили, а тут – роскошный филин. Помню, что ее маленького сына звали Вовой. Родители потребовали, чтобы я с ним дружил. Вова играл в песочнице, я залез туда и предложил дружбу. Вова сразу бросил мне в глаза песком, а я ударил его кулаком по голове. Был крик. Такая дружба.