Несколько ответных стрел попали в трубу, и Робин едва успел увернуться. Раненое плечо напомнило о себе резкой дергающей болью, и Робину показалось, что два последних выстрела он сделал впустую. Но во дворе стало очень тихо. Робин выждал еще пару минут и, не услышав ни звука, скатился по крыше и спрыгнул вниз.
По всему двору лежали распростертые тела и догоравшие на земле факелы. Робин не успел опомниться, как со спины на него навалилась тяжесть, под которой он едва устоял на ногах.
– Ах ты щенок! – раздался над ухом хриплый голос.
Неведомо как Робин понял, что ратников осталось двое – ровно столько, сколько раз он промахнулся. Натренированное тело само вспомнило уроки Эдрика, и Робин вывернулся из захвата. Его едва не сбил с ног другой ратник, но Робин выхватил из-за пояса нож и по самую рукоять вонзил его под ребра нападавшему. Обернувшись к последнему из уцелевших ратников, он с облегчением увидел, что тот лежит на земле, а стоящий над ним Эдрик вытирает окровавленное лезвие меча.
– Нет слов, мой лорд! – тихо воскликнул Эдрик, окидывая взглядом устланный телами двор.
Робин, которого внезапно оставили силы, уткнулся лбом в плечо наставника. Растроганный Эдрик похлопал его по спине и, когда Робин взвыл от боли, выбранил самого себя:
– Вот неловкий чурбан! Идемте, милорд, я перевяжу вас, и надо убираться из города подобру-поздорову. Вдруг к этому отряду спешит подмога!
За две серебряные монеты им отворили ворота Йорка. Эдрик не успокоился, пока они вновь не оказались в лесной глуши. Там, бросив взгляд на потемневшее от усталости лицо Робина, он принялся искать место для привала. Обнаружив сарай с прошлогодним сеном, Эдрик решил, что это самый лучший приют как для девочек, которые еще не полностью оправились от простуды, так и для Робина, заметив, что и того начал потряхивать озноб. Когда Клэренс и Тиль уснули, завернувшись в один плащ на двоих и зарывшись в мягкое сено, Эдрик молча протянул Робину флягу с виски. Робин не стал отказываться. Обжигающий глоток мгновенно усыпил его, и он уже не почувствовал, как Эдрик заботливо набрасывает на него плащ.
Робину приснился отец. Разделенные невидимой преградой, они долго говорили друг с другом. Когда все слова были сказаны, преграда исчезла и граф Альрик смог обнять сына. Едва его статный силуэт растворился в солнечном сиянии, Робин проснулся, но долго лежал, не открывая глаз, и вспоминал все, что сказал ему отец.
«Никто, кроме тебя, не может принять решение, как тебе поступить. Помни: нет ничего проще сбиться с Пути в погоне за благами этого мира, но вернуться на Путь, когда ты получишь эти блага, неимоверно тяжело. Практически невозможно. Единственное истинное сокровище каждого человека – это его душа. Все остальное – титулы, богатство и власть – суета, если они нужны тебе ради тщеславия или гордости. Наш род – один из семи Посвященных родов. Мы хранители Средних земель, мы не вправе оставлять этот край без своей защиты. Мой долг перешел к тебе, теперь ты стал правителем всех Посвященных воинов, призванных беречь Средние земли. Ты волен делать то, что считаешь нужным, но твой долг все равно останется при тебе».
Открыв глаза, Робин увидел в дверном проеме темнеющую синеву неба. Оказывается, он проспал остаток ночи и еще целый день. Снаружи Эдрик разводил костер, возле него вертелась Клэренс в предвкушении ужина: сестренка любила поесть. Рядом сидела Тиль и отчаянно зевала. Робин вышел из сарая и присоединился к ним.
Поглощая нехитрый ужин, он задумчиво смотрел в глубь пламени и вспоминал каждое слово, сказанное отцом. Тоска и боль покинули его сердце, уступив место светлой печали.
– Пора, лорд Робин! – сказал Эдрик, убирая в седельную сумку остатки ужина. – Путь до Пограничья неблизкий, а лесами и бездорожьем и того дальше. Думаю, без засад не обойдется, да уж, видно, такова наша участь. Или все-таки в Скарборо?
Робин медленно покачал головой и поднял на Эдрика глаза, полные спокойной и твердой решимости.
– Ни в Пограничье, ни в Скарборо, Эдрик.
Эдрик застыл, глядя на него с недоумением.
– Куда же мы отправимся? – только и смог он спросить, окончательно запутавшись в намерениях Робина.
– Моя судьба в Средних землях. Если я вынужден ждать смерти короля Генриха, то могу это делать с равным успехом в любом месте и ни у кого не искать покровительства.
– Средние земли опасны для вас! – запротестовал Эдрик, но Робин холодно пожал плечами. – И где вы намерены укрыться? Разве вам известен хоть сколько-нибудь надежный и тайный приют под боком у сэра Рейнолда?
– Полагаю, да, – сказал Робин и легко вскочил на ноги, свистом подзывая коня.
Глава четвертая
Вилл добрался до Йорка, разминувшись с Робином всего на несколько часов.
Приехав в дом графа Лестера, он обнаружил там оживление и суету, увидел людей с гербами шерифа Йоркшира. Старший ратник, посмотрев на письмо с печатью Лестера, махнул рукой, предлагая Виллу войти в дом, но Вилл, заведя жеребца в конюшню, задержался у выхода и прислушался к бурному разговору старшего ратника с людьми шерифа, оглядывая двор, где возле стены были сложены тела ратников без какого-либо герба на доспехах.
– Как вы могли подумать, что наш лорд шериф проявит такое неуважение к графу Лестеру? – возмущался один из слуг шерифа Йоркшира. – Вам следовало немедленно послать к нам за помощью! А если бы эти люди не только перебили вас, но и подожгли дом?
– Мне было некогда разбираться, кто ломился в ворота, – с не меньшим возмущением отвечал старший ратник. – Да и как бы я послал за помощью, если на улице ждал целый отряд? Посланца убили бы в ту же минуту. Лучше скажите, почему городская стража так крепко спит? Грохот и крики разносились по всему кварталу, но никто не пришел на помощь. А теперь вы укоряете меня, что я сам защитил дом своего господина?
– Сохрани меня Господь укорять тебя в этом! Напротив, мой лорд будет рад узнать, что все обошлось благополучно, никто не погиб и вы сумели отбиться. Думаю, он попросит тебя не сообщать графу Лестеру о случившемся и будет признателен, если ты выполнишь его просьбу. Но кто же эти люди, у которых хватило наглости прикрыться именем нашего лорда шерифа?
Слуги шерифа Йоркшира склонились над телами, и Вилл, решив, что услышал достаточно, проскользнул в дом. Встав возле окна так, чтобы снаружи его не видели, он наблюдал, как тела выносят на улицу, а слуги Лестера ставят на место ворота, снесенные ночью с петель.
Когда суета во дворе улеглась, старший ратник рассказал Виллу о событиях минувшей ночи. Он не знал, куда Робин отправился дальше, а брат не оставил Виллу никакой подсказки, не то что прямого указания, где его искать. Возможно, Робину было не до того, а может быть, он еще не принял никакого решения. Помня рассказ графа Лестера, Вилл напряженно размышлял: Пограничье или Скарборо? Ему не разорваться на две дороги. Сделав неправильный выбор, он потеряет время и измотает коня, который и так нуждался в отдыхе.
Виллу предложили обед и ночлег. Обед он проглотил так быстро, как мог, а от ночлега отказался. Граф Лестер не был взят под стражу, как утверждали ночью ратники, служившие не шерифу Йоркшира, а шерифу Ноттингемшира, в чем у Вилла не было сомнений. Но пока Вилл был у дяди, тот получил приказ короля, запрещавший ему покидать дом в Лестере под угрозой нового заточения. Значит, и этот дом в Йорке скоро перестанет быть безопасным.
Покинув город незадолго до закрытия ворот, Вилл остановил коня на перекрестке дорог. Одна вела в Скарборо, вторая, если объехать Йорк, на север, в Пограничье, а если оставить город за спиной – обратно в Средние земли. Именно туда, в обратный путь, и отправился Вилл после недолгих размышлений. Ему надо знать, где отыскать Робина, и только один человек, вернее женщина, в силах ему помочь. Леди Рианнон Невилл – Хранительница, верная помощница графа Альрика во всех его делах. Если она скажет, что Робин нашел приют в Пограничье, он поедет на север, если брат отбыл на континент – дальнейший путь тоже станет понятным.
Покачиваясь в такт мерной рыси жеребца, Вилл и думать не мог, что проехал всего в миле от сарая, где в тот час спал его брат!
Целью Вилла был Фледстан – резиденция Невиллов, в которой ему доводилось бывать несколько раз. Гилберт Невилл и его жена леди Рианнон были частыми гостями в Веардруне. Их сын Реджинальд дружил с Робином и Виллом, а леди Рианнон, навещая валлийскую родню, неизменно брала с собой в Уэльс не только сына, но и обоих братьев Рочестеров. Год назад граф Альрик и барон Гилберт подписали договор об обручении Робина с Марианной, дочерью сэра Гилберта и леди Рианнон. Венчание было назначено на день, когда невесте исполнится шестнадцать лет.
Едва он назвал стражникам свое имя, как ворота Фледстана распахнулись перед ним. Окинув двор замка быстрым взглядом, Вилл сразу понял, что в замке что-то нарушило обычное течение жизни. И ратники, и слуги – все были очень молчаливы и чем-то подавлены. Вилла встретил не сам Гилберт Невилл, а Реджинальд.
Ровесник Робина и Вилла, товарищ обоих братьев с детских лет, высокий, черноволосый, с глазами цвета чистого серебра, Реджинальд ничуть не походил на сакса, кем был его отец, а казался чистокровным валлийцем, унаследовав черты матери. Эльфийский принц – так его прозвали в Веардруне с легкой руки Робина, таким он сейчас и предстал перед Виллом.
– Прости, что отец не может сам принять тебя, но он сейчас вообще никого не принимает, – сказал Реджинальд, крепко пожимая руку Вилла. – Какие новости, Вилл? О Робине известно хоть что-нибудь?
По этому вопросу Вилл понял, что если леди Рианнон и знает, где Робин, то сыну она это знание не открыла. Многие знания таят излишние печали. За обедом Вилл рассказал Реджинальду обо всем, что знал сам. Реджинальд внимательно слушал, и его печальное лицо стало задумчивым и еще более печальным.
– Значит, Робин жив, но где он, неведомо, – подытожил Реджинальд, когда рассказ Вилла подошел к концу. – К счастью, не только тебе или мне. Три дня назад к нам наведывался под надуманным предлогом сэр Рейнолд и, в чем я теперь точно уверен, надеялся найти здесь Робина. Ему ведь тоже известно о помолвке Робина с моей сестрой. Он даже пытался отговорить отца, ссылаясь на то, что Марианна мала для брака. Глупый довод! Сэр Рейнолд боится, что союз Робина и Марианны усилит влияние Рочестеров в Средних землях, да и во всем королевстве. Тебе повезло, что ты разминулся с шерифом Ноттингемшира.
– А ты можешь узнать, где сейчас Робин? – спросил Вилл, многозначительно посмотрев на Реджинальда.
Тот отрицательно покачал головой.
– Я пытался, Вилл, и не раз. Природа молчит. Либо он слишком далеко от наших мест, либо опасность, грозящая ему, так велика, что все – и ветер, и деревья, и камни – оберегают его, храня о нем молчание. Думаю, причина в последнем. Они и о тебе не предупредили. Значит, и ты в большой опасности.
За обедом не было ни сэра Гилберта, ни леди Рианнон. Не зная, что заставило лорда Невилла избегать чьего-либо общества, о причине печали леди Рианнон Вилл догадывался, но был уверен, что она захочет увидеть его и у нее он сможет узнать о Робине, попросив ее обратиться к Дару Хранительницы. Но прежде чем спросить Реджинальда о матери, Вилл осторожно поинтересовался, отчего все, кого он увидел во Фледстане, ведут себя так, словно в замке объявлен траур.
– Траур и есть, – тяжело вздохнул Реджинальд и, вскинув на Вилла ставшие совсем невеселыми глаза, сказал: – Вчера умерла моя мать.
Вилл застыл как громом пораженный, не сводя с Реджинальда ошеломленных глаз.
– Леди Рианнон умерла?! Так внезапно? Что с ней случилось?
Реджинальд усмехнулся непонятной усмешкой и, высоко подняв голову, посмотрел вдаль мимо Вилла.
– Ничего, о чем бы ты не знал или не догадывался. Воспользовалась правом, дарованным всем Девам: уйти следом за своим Воином. Ведь им был твой отец, не так ли?
Они обменялись быстрыми взглядами, и Вилл ничего не сказал Реджинальду в ответ.
– Она впала в сильное волнение, когда граф Альрик уехал в Лондон, твердила, что ему грозит беда, а она не успела предупредить его. Когда во Фледстан прибыл посыльный шерифа с вестью о гибели графа Альрика, я испугался за нее, зная, что их связывало. Но мать стала абсолютно спокойной, занималась обычными делами, и я понадеялся, что все обойдется, – тихо говорил Реджинальд. – Не обошлось. Три дня назад у нее началась горячка, а вчера к ночи…
Он умолк на полуслове и, покачав головой, пристукнул кулаком по столу.
– Ей следовало помнить о Марианне! Сестра еще так мала, чтобы остаться без матери.
