Сюрприз на День Чудес

В этой главе всë идёт не так, как надо

Эмми не могла поверить своим глазам. Она смотрела на маленькую розовую свинку. Да, волшебная лента связала их, это она и сама видела. Но порой события кажутся нам настолько ужасными, что мы просто делаем вид, будто ничего не произошло. Именно это и переживала Эмми в ту минуту.

– Уходи! Ты спугнёшь моего единорога! Он боится выходить, пока ты здесь, – сказала Эмми.

– Но, Эмми, я же твоё волшебное существо.

– Нет! – Эмми вскочила на ноги и уронила свинку на землю.

– Ты что, удивлена? – воскликнула свинка. Она встала на задние ножки и повернулась вокруг своей оси, коротко рыгнув от напряжения – прямо в волшебный туман и нежные лепестки яблоневого цвета. – Ой-ой. Прости.

До этого момента все члены семьи Брикс стояли на опушке леса как вкопанные. Первым захихикал Фите. Его веселье передалось Майке. Эмми раздражённо повернулась к родным и увидела, что даже папин живот подëргивается от сдерживаемого хохота. А потом рассмеялись все: Фите и Майке, мама и папа, бабушка и дедушка. Они хлопали друг друга по плечу и аплодировали. Их волшебные существа тоже смеялись. Хэнк хохотал так, что упал – а когда падает такой огромный дракон, гнутся деревья и трясëтся земля.

– Прекратите смеяться! – крикнула Эмми.

Мама подбежала к ней и обняла.

– Извини, – продолжая смеяться, сказала она. – Но… такого волшебного существа… я ещë не видела! Это безумно смешная маленькая…

– …Свинка-единорог! Я свинка-единорог. И я очень рада, что мне удалось вас рассмешить. А теперь мне нужно поскорее расцеловать мою Эмми. – Свинка вытянула пятачок для поцелуя и встала на коротенькие задние ножки.

– Это… не единорог, – покачала головой Эмми и убежала в плотный густой туман.

– Эмми, подожди! – крикнула свинка-единорог и побежала за ней следом.

Эмми бежала по узкой тропинке мимо зарослей черноплодной рябины. Свинка-единорог, следовавшая за ней по пятам, не смогла устоять перед соблазном и сунула себе в рот несколько ягод. Эмми зацепилась за молодые побеги рябины и упала. Девочка разодрала ногу, и теперь по ней стекали капли крови. Свинка-единорог поспешила ей на помощь. От ягод еë рот стал фиолетовым, и когда она улыбнулась, Эмми увидела фиолетовые зубы. На золотистом роге торчала ягодка черноплодной рябины.

Эмми закатила глаза. Перед ней определённо сидело самое неграциозное волшебное существо, какое только могло быть на свете.

Свинка-единорог смотрела на еë ногу.

– Эмми, ты поранилась, – озабоченно произнесла она. – Я заживлю твои раны, хорошо? – Она прикоснулась рогом с ягодой рябины к царапине и стала бормотать что-то себе под нос. Ничего не произошло. – Подожди, сейчас получится. Гм-м… как же там было?

Эмми раздражëнно сдёрнула ягоду с рога. С перекошенной от напряжения мордочкой свинка-единорог снова попыталась исцелить рану. На этот раз рог засиял. Ну хоть что-то. Эмми уставилась на рану. Никакого эффекта.

– Не получается, – пробормотала свинка-единорог. – А я-то была уверена, что умею колдовать.

Семейство Брикс добежало до места, где лежала Эмми. Папа поднял её и подул на рану.

Пипс уселся ей на плечо.

– Ну как? Подружились? – спросил он.

– Это не единорог, – повторила Эмми.

– Ах, Эмми, хватит уже упрямиться, – сказал Пипс.

– Нет! – сказала Эмми. – А теперь оставьте меня. Я буду ждать своего единорога.

Она уселась на пенëк на краю поляны и стала упрямо пялиться в туман. Ветер срывал с яблони лепестки.

Свинка села рядом с Эмми и, вздыхая, стала терпеливо ждать вместе с ней. Потом придвинулась ближе, потом ещë ближе – и положила правую переднюю ножку на руку Эмми. Затем убрала ножку. Через несколько минут свинка уснула, тихо захрапев.

Так они и сидели. Туман постепенно рассеялся, но единорог так и не появился. Фите спрятался на дереве. Дедушка и Эверт улеглись на мох и стали размышлять о жизни. Бабушка и мама обсуждали всех своих родственников, которых сейчас не было рядом. Тортиковая зайчиха Лилли тренировалась в искусстве джиу-джитсу-с-вязальными-спицами. Хэнка с большим трудом удалось оттащить от дерева, которое он от нечего делать собирался выкорчевать. Майке и еë дикая кошка сочиняли дерзкую песню об их семье.

В какой-то момент маме всë надоело:

– Всем встать! Мы летим обедать!

Свинка-единорог стала восторженно носиться по кругу, вереща, что еда на лету – еë любимое времяпрепровождение. От радости она даже хрюкнула, но тотчас же извинилась:

– Ой, простите-извините.

Эмми отказалась садиться в седло:

– Или свинья, или я. – Она упрямо стояла перед драконом и не шевелилась.

– Ах, Эмми, – покачал головой Пипс и рассыпал над ней несколько ромашек.

Пернилла опустилась перед дочерью на колено:

– Эмми, ты должна это принять. Свинка-единорог – твоë волшебное существо.

– И в горе, и в радости, – выразительно добавил Эверт.

– Мне приснился единорог, – настаивала Эмми.

– Тебе приснился рог. – Мама взяла лицо Эмми в ладони. – А он точно как в твоём сне.

Эмми испуганно подняла глаза. Мама права! Но тем не менее.

– Колобок останется здесь, – сказала она.

– Свинка-единорог отправится с нами. Это моë последнее слово! Баста! – И мама с суровым видом попробовала затащить Эмми на спину дракона.

– Или я – или свинья. Двойная баста! – заявила Эмми и напряглась так, что маме не удалось даже приподнять еë к седлу.

– Ну всë, довольно! – сказал папа. Он подал Хэнку знак, и тот, схватив Эмми за шкирку, мягко усадил её себе на спину. Мама схватила свинку-единорога и водрузила еë Эмми на колени. Потом она их пристегнула, и Хэнк взлетел.

Сидя на его широкой спине, семья неслась над верхушками деревьев. Ушки свинки-единорога развевались на ветру, а Пипс хлопал крылышками на еë роге.

– Не переживай, – сказал он.

– Я и не переживаю, – ответила свинка. – Эмми просто проголодалась. Она поест – и ей станет лучше. Я в этом уверена.

Старый добрый лягух Эверт прыгнул свинке-единорогу на голову.

– В истории семьи Брикс насчитывается множество случаев, когда человек не сразу привык к своему волшебному существу. Так, например, в тысяча четыреста восемьдесят первом году мельник Вилиберт Брикс получил морскую русалку. О, как же он расстроился! Что делать мельнику с русалкой, которая целыми днями ноет и просится в воду?! Ведь бедняга жил не возле моря. И тогда… тогда он отпустил свою русалку в речку. Своим огромным рыбьим хвостом русалка поднимала такие волны, что наш предприимчивый предок Вилиберт снабдил мельницу водяным колесом. И вот что я вам скажу: он изобрёл водяную мельницу и стал богатым и знаменитым мельником. А какова мораль сей истории? – он посмотрел на Эмми.

– Мне всë равно, – сказала она.

– Ой! А это что такое?! – вдруг вскричала свинка-единорог.

Стая светящихся крупных птиц мчалась им навстречу и пролетела мимо, едва их не задев. Генрих Брикс объяснил, что это жар-птицы добровольной пожарной части, у которых по субботам тренировка.

– Привет, птицы-пожарные! – крикнула свинка-единорог. – Какие вы красивые!

За ними летели несколько небольших драконов.

– Хорошего вам полёта, друзья! – крикнула свинка.

Эмми сидела, скрестив руки на груди и глядя перед собой. От злости у неë скрутило живот.

– Они не твои друзья! – разозлилась она. – Ты с ними даже не знакома!

– Но если бы познакомилась, мы бы наверняка подружились, – ответила свинка-единорог и забралась на край седла, чтобы полюбоваться проплывающим под ними пейзажем. С высоты Гномгород напоминал игрушечный городок. – А это что? Что это за красивый дом?

– Это школа Эмми, – сказал Пипс.

– Эмми, мы теперь будем вместе ходить в эту школу? Ты и я, мы вдвоëм?

– Даже не думай, – сказала Эмми, обернулась назад и крепко ухватила свинку за заднюю ножку. – Будь осторожен, поросëнок, а то упадёшь! – сказала она.

Целая глава без лакированных туфель

Вскоре после этого Эмми обнаружила себя за длинным столом в ресторане «У весëлого шницель-эльфа». Справа от неë сидел Фите, слева – Майке. Непосредственно рядом с ней сидела свинка-единорог. Свинка радовалась, что ей выделили отдельный стул, хотя еë пятачок едва доставал до столешницы.

За другими столами смеялись и разговаривали, и лишь за столом семейства Брикс настроение было подавленное. Цветочный воробышек Перегрин де Пеллегрин сидел на горе засушенных коричневых цветов. Мекси наигрывала на стеклянных стаканчиках печальную мелодию. Только дедушка и Эверт ничего не замечали и громко зачитывали меню.

Дедушка забронировал столик заранее, поскольку этот ресторан считался лучшим в Гномгороде. Здесь даже было специальное меню для волшебных существ, чему особенно радовался Эверт. Обычно ему самому приходилось скакать вокруг и ловить мух, а здесь в этом не было необходимости. Весëлый шницель-эльф лично принимал заказы, и лягух Эверт выбрал ножки мухи в панировке и пудинг из пауков по-домашнему. Эмми заказала пиццу, хотя и заявила при этом, что не голодна.

– Отлично! – воскликнула свинка-единорог. – Значит, мне достанется больше объедков.

– Ты питаешься объедками? – спросила Майке.

– Я обожа-а-а-а-аю объедки, – сказала свинка-единорог. – А у тебя в школе, Эмми, есть объедки?

– Нет! – воскликнула Эмми.

– В школе тебе не позволят просить у других детей объедки, – наставнически произнесла мама.

– Почему?

– Потому что это неприлично.

Свинка-единорог ответила, что будет изо всех сил придерживаться этого правила, но у Эмми уже появились на этот счëт сомнения. Затем свинка запрыгала в кухню, чтобы попросить огромную кастрюлю. Бабушка побежала вслед за ней и сказала, что в ресторане прыгать нельзя. Свинка тотчас же послушалась, встала на задние ножки и посеменила вперëд. Потом обернулась к Бриксам и закричала на весь ресторан:

– Смотрите! А так прилично?

Несколько гостей обернулись и засмеялись. Эмми поняла, что теперь люди будут очень часто смеяться над ней и еë волшебным существом.

– Кричать тоже неприлично, – сказала бабушка.

– Ого, сколькому ещë предстоит научиться! – заметила свинка-единорог.

Бабушка согласно кивнула.

Свинка-единорог обходила на задних ножках столы и просила у гостей заведения объедки. Фите свинка очень нравилась, и он топал за ней по пятам, собирая объедки и для своего гнома.

Эмми вздохнула:

– В школе все со смеху помрут, если я приду со свинкой, которая без ума от объедков. – И она, вздохнув, рассказала родным, что произошло в школе в пятницу. Что Антония над ней издевалась, а дракон на это заявил, что Эмми получит единорога.

– Ах, Хэнк, тут ты погорячился, – вздохнула мама.

Хэнк виновато опустил голову:

– Ну извините.

– И что теперь? – спросила Эмми. – Не могу же я явиться в школу со свинкой!

– Да, будет нелегко, – сказала мама. – Но свинку всë равно придётся взять с собой.

– Только не это! Мне стыдно!

Хэнк поднялся в полный рост, врезался в люстру на потолке, и она закачалась.

– Если кто-то будет смеяться над свинкой, ты задашь ему жару! – сказал он.

Эмми посмотрела на дракона и подумала, что он ведëт себя глупо.

– Думаешь, так я смогу найти друзей? – спросила она.

– Вряд ли… ну, тогда я дам всем жару, – предложил Хэнк.

– Клëво, – сказала Мекси. Ей понравилось предложение дракона, и она ударила лапой по столу. Одна ваза опрокинулась, и мама раздражённо надула щёки.

Пипс уселся на голову дракона и нахохлился.

– Насилие не выход, – заявил он.

Хэнка это не убедило. Из его огромной пасти вырвалось немного пламени, и он слегка опалил меню. Папа потушил огонь и сделал своему дракону выговор.

– Эмми, я знаю, как поступить. Нужно всех обнять и сказать им, что ты их любишь, – предложил цветочный воробышек.

Вся семья уставилась на него, не веря своим ушам.

– Ну… я просто предложил, – пролепетал Пипс.

Бабушка Лени и Лилли выдвинули своё решение. Они испекут очень много тортов, и когда Эмми придëт с ними в школу, дети не будут смеяться над свинкой, потому что займутся угощением.

– Кто приносит торты, у того всегда есть друзья, – сказала Лилли.

Эмми покачала головой. Она знала, что тортами всех проблем не решить.

Весëлый шницель-эльф принёс еду. Лягух Эверт повязал себе салфетку. Вдруг его язык резко метнулся вперëд – и целой порции как не бывало. С довольным видом он откинулся назад и погладил живот:

– Вот что я вам скажу. В следующий раз непременно отведайте ножки мух в панировке. Лучше, чем здесь, вы нигде не найдёте.

Лилли закатила глаза и объяснила Эверту, что большинству людей ножки мух не по вкусу. Зато всем нравятся торты и пирожные. Лилли посмотрела на Эмми:

– Кстати, а какой торт хочется тебе сегодня на вечер?

Тут Эмми с ужасом вспомнила, что на её День Чудес напросилась Антония.

Свинка как раз вернулась с кастрюлей, до краëв наполненной объедками, и перевернула её – прямо у ног Эмми. А потом стала валяться в них и удовлетворённо похрюкивать.

Семейство Брикс безмолвно смотрело на свинку-единорога.

Лишь дедушка Эрвин радостно склонился над своим жарким из копчёной присоленной свинины:

– Как вкусно! Кто-нибудь хочет отведать?

– Эрвин! – строго осекла его бабушка.

Дедушка поднял глаза и посмотрела на свинку.

– Это что – объедки? – спросил он и засмеялся, но тут заметил, что, кроме него, никто не смеётся.

Тем временем тиранохомяк-рекс и маленький ледяной дракон с готовностью включились в игру. Некоторые посетители ресторана качали головой. Только тогда свинка-единорог заметила перекошенные от ужаса лица Бриксов.

– А, знаю! Нужно было подождать, пока всем принесут еду, да?

Мама встала, схватила свинку за шкирку, стряхнула с неё объедки и, вытерев белой, усадила на место. Свинка-единорог приветливо смотрела на Эмми. Со лба у неë салфеткой свисала банановая кожура.

Покраснев от стыда, Эмми кусала край пиццы и думала, что ей предстоит пережить худший вечер из всех худших вечеров в жизни. Увидев свинку-единорога, Антония надорвëт животик от смеха. И, конечно, в голову ей придут одни обидные слова.

– Свинки на Дне Чудес не будет, – сказала Эмми.

Бабушка толкнула дедушку в бок, и он прокашлялся.

– Эмми, тебе нужно с этим смириться. Ты получила свинку-единорога. Попробуй найти в этом хорошие стороны.

Свинка выглядела немного печально. Цветочный воробышек Пипс тотчас же подлетел к ней и, попытавшись обнять еë своими маленькими крылышками, заговорил о любви в мире. И что все люди и все волшебные существа на земле замечательные, а Эмми должна любить свою свинку-единорога как полагается.

Эмми закатила глаза и пробормотала:

– Если бы она ещë умела что-нибудь классное!

– Постой, постой! Я кое-что умею! – вскричала свинка-единорог.

– И что же?

– А то же. Погоди. Тебе нравятся лакированные туфли? Такие гладенькие, красные? – спросила свинка.

Эмми кивнула. Свинка-единорог направила свой рог на ботинки Эмми.

– Ничего не получится, ты ведь уже раньше пробовала, – сказала Эмми.

– Тише! – шикнула свинка, и тут еë рог засиял.

Эмми напряжённо ждала. Вдруг еë ногам стало так мерзко, что она даже не решилась заглянуть под стол. Она вскрикнула и подала знак Майке посмотреть, что там такое. И та, заглянув, выбралась обратно с выражением отвращения на лице. Следующим под стол полез папа.

– По-моему, это пудинг, – крикнул он снизу. – Слева ванильный, справа шоколадный.

Живот Хэнка задёргался. Этот невыносимый дракон опять уже собрался рассмеяться, но Эмми бросила на него разгневанный взгляд и сама заглянула под стол. Еë сандалии исчезли, и теперь ступни стояли в двух мисках. Папа был прав: в мисках был пудинг. Ещё тëплый.

Эмми злобно прищурила глаза:

– Это… не… лакированные туфли.

– Верно! – кивнула свинка. – Подожди, я попробую по-другому.

– Нет! – крикнули Эмми, папа и бабушка.

– Пожалуйста, больше никакого колдовства, – хрипло сказала мама.

Но они опоздали. Свинка-единорог уже направила рог на стол.

Эмми с ужасом наблюдала, как на столе образовалась целая куча всего: огромная миска с пудингом, кастрюля манной каши и бесчисленные стаканчики с десертом. Огромная столешница даже заскрипела под их весом.

– Можешь это поскорее убрать? – сквозь зубы процедила мама.

Свинка-единорог испуганно посмотрела на Эмми и прикусила переднее копытце:

– Могу. Только не знаю как.

– Ты не просто не единорог – ты полная противоположность единорога, – прошипела Эмми.

Свинка-единорог кивнула:

– Это верно.

Ножки стола хрустнули, и столешница угрожающе прогнулась.

– По-моему, нам лучше уйти, – сказала мама. Остальные кивнули и встали из-за стола.

Свинка-единорог схватила кастрюлю с пудингом, которая была размером с неё саму, и, громко стуча копытцами, побежала к двери. Пудинг переливался через край.

Папа отсчитал шницель-эльфу изрядное количество банкнот.

– Пожалуйста, примите наши извинения за беспорядок, – крикнул он и вместе с остальными выбежал на улицу.

У двери свинка остановилась и обернулась. Фите, Эмми и Майке остановились рядом с ней и увидели, как под грузом всех яств столешница всё-таки обрушилась.

– Это было не очень прилично. Теперь я понимаю, – кивнула свинка-единорог.

Дети семейства Брикс бросились вслед за взрослыми.

– Твоя свинка очень забавная, – сказал Фите, пока они бежали.

– С ней постоянно что-нибудь случается, – добавила Майке.

Даже Эмми слегка усмехнулась, но тайком, чтобы никто не увидел. Да, свинка тоже казалась ей смешной.

– Но это не единорог, – упрямо повторила девочка, запрыгивая на спину Хэнку и подхватывая свинку.

Снова глава с червяком

Эмми сидела между Фите и мамой в драконьем седле и любовалась облаками, проплывающими над головой. Седло было сделано из лучшей коричневой кожи, и Эмми любила этот запах. Полёт на Хэнке, который размеренно махал крыльями, еë немного успокоил.

Она усиленно размышляла. До прихода гостей ей необходимо что-нибудь придумать.

Свинка, хотя и невыносимая, но смешная, с довольным видом восседала за кастрюлей с пудингом и предлагала его всем. И тут вдруг выяснилось, что тортиковая зайчиха бабушки украла из ресторана две ложки. Бабушка сочла, что это тоже не очень прилично.

Дедушка попробовал на ощупь ушки свинки, погладил рог и внимательно осмотрел её ножки.

– Может быть, это пудинговая свинка, – сказал он. – Но всë-таки я не понимаю, зачем ей рог. У пудинговых свинок рога обычно не бывает. И они более крупные. И светло-жëлтые. Но мы выясним, почему она наколдовывает пудинг.

– Я не пудинговая свинка! – возразила свинка и выскребла из кастрюли остатки пудинга. – Я свинка-единорог.

– Ах! – внезапно вырвалось у Эверта, но он поспешно закрыл рот.

Эмми схватила сидячего лягуха и посадила себе на ладонь:

– «Ах»?! Что ты хочешь этим сказать?

Эверт переминался с лапы на лапу, что выглядело довольно забавно.

– Забыл, – сказал он.

Эмми строго посмотрела на него:

– Ты никогда ничего не забываешь, Эверт. Ну давай же, говори.

– Может быть, твоя свинка владеет… кулинарной магией? – предположил лягух.

Взрослые рассмеялись – все, кроме дедушки.

– Возможно, ты прав, – серьëзно сказал он своему лягуху.

– А что такое кулинарная магия? – спросила Эмми.

– Это значит, что твоя свинка может наколдовывать еду, – объяснил дедушка. – Это очень-очень полезная способность, хотя над кулинарными магами часто смеются, – добавил он и перевëл взгляд на маму и папу, которые продолжали хихикать.

Увидев свой дом, Эмми вздохнула, сняла свитер с капюшоном и завернула в него свинку.

– Что ты делаешь? – спросила свинка-единорог.

– Прячу тебя. Чтобы никто не увидел, – объяснила Эмми.

– Ну уж нет! – возразила свинка-единорог. – Я хочу всë видеть. Я хочу…

– Ни звука. Ясно? – резко оборвала свинку Эмми.

Свинка с ворчанием сдалась. Хэнк предупредил всех, чтобы держались крепко, и они приземлились на заднем дворе. Эмми взяла свинку на руки и слезла с седла.

В углу двора стоял пожилой мужчина.

Просто стоял и наблюдал, как семья спешивалась с дракона. У него была всклокоченная борода и угрюмый взгляд, охотничья шляпа с перьями и зелëный вязаный свитер. Увидев Эмми, он вдруг улыбнулся и направился к ней.

– Меня зовут Бокель. Я слышал, у тебя сегодня День Чудес. Желаю счастья! – и он протянул Эмми единорога из шоколада, слегка приплюснутого с одной стороны.

– Откуда вам это известно? – недоверчиво спросил Хэнк.

Вместо ответа господин Бокель продолжил:

– А ты, должно быть, синий дракон. Чудесно, чудесно.

С полей его охотничьей шляпы за всем наблюдал фиолетовый двухголовый червяк.

– Слюн-Дергун! – воскликнула Эмми. – Что ты здесь делаешь?

– Слюн-Дергун! – прыснула Мекси.

– Это кто – слюнявый червяк? – спросила Майке.

– А для тебя это проблема? – осведомился Дергун.

Майке и Мекси захихикали.

Господин Бокель не сводил глаз с Эмми.

– Я хотел тебя поблагодарить. За вчерашнее, – и он рассказал всей семье, что его слюнявый червяк непременно свалился бы со статуи любознательного карлика Хайно, если бы Эмми его не спасла. Родители обрадовались, а Хэнк спросил, что вообще червяк делал на школьном дворе. Господин Бокель притворился, что не расслышал дракона, и его рот расплылся в беспричинной улыбке. Затем он сделал шаг в сторону Эмми и уставился на свëрток у неë в руках. Его кустистые брови с любопытством прыгали вверх-вниз.

– Какое волшебное животное ты получила, малышка? – спросил он.

Эмми озвучила ответ, который придумала по пути домой:

– Никакого. Мама перепутала дату моего Дня Чудес. Он будет только на следующей неделе.

На заднем плане мама попыталась возразить. Папа тихо заметил, что Эмми следовало бы сказать правду. Но Эмми продолжала упрямиться.

– А что у тебя в свитере? – спросил господин Бокель.

– Ничего.

– Но это Ничего шевелится, – заметил Дергун.

Господин Бокель продолжал улыбаться, но выражение его лица перестало быть дружелюбным.

– Думаю, у тебя там всë-таки волшебное существо.

– А почему она прячет его в свитере? – спросил Слюн.

– Ну же, скажи, почему ты его прячешь? – подхватил Дергун.

Господин Бокель заметил, что у этого есть лишь одно объяснение. А именно: Эмми получила что-то особенное.

Эмми кивнула. И при этом даже не соврала. Какой-какой, а уж особенной свинка-единорог точно была.

Тут вмешался Хэнк:

– Спасибо за шоколад. Мы уходим!

Господин Бокель молниеносно вытянул мускулистую волосатую руку к свëртку в руках у Эмми. Эмми в ужасе отпрянула и плотнее завернула свинку в свитер. При этом рог занырнул в рукав свитера и стал виден снаружи.

Господин Бокель вытаращил глаза и наклонился над рогом.

– Дитя моё, да это же рог! Золотистый и витой, прямо как у единорога! – воскликнул он и вдруг ухватился за кончик рога и вцепился в него мёртвой хваткой.

Свинка энергично затрясла головой и ткнула рогом в нос господину Бокелю.

– Единороги терпеть не могут, когда трогают их рог, – удовлетворённо заметил господин Бокель и потёр нос.

Эмми внимательно посмотрела на завëрнутый в свитер рог. Для единорога он был слишком маленьким. И слишком толстым. Но выглядел сногсшибательно.

И тут ей в голову пришла безумная идея.

«Почему бы и нет?» – подумала девочка, глубоко вдохнула и выпалила:

– Ладно, признаюсь. Я получила единорога.

– Ну, понеслось! – пробормотал Хэнк.

Мама щëлкнула языком, папа пихнул Эмми в спину. Эмми не обращала на них внимания. Пускай себе щёлкают и пихаются. У них же нет волшебного существа – свинки-единорога.

На лице господина Бокеля заиграла широкая улыбка. Он уставился на рог, и слова полились из него рекой: