– А доской по башке?
– А вот о том, что после я не стану бить тебя доской по башке, речи не было.
С этим трудно было поспорить.
– Убьешь? – спросил Андрей.
– Нет. Просто оставлю здесь.
– Связанного?
– Ага.
– Я же тут подохну.
Прервав сбор пожитков, Оля посмотрела на него и заметила:
– Жить захочешь – освободишься. И не надо на меня коситься с такой обидой во взоре. Или ты думал, что я отдам тебе весь свой запас пищи, да еще и нож в придачу? Мне тоже надо что-то есть.
– И мне, – напомнил Андрей.
– Ну, кто-то из нас останется голодным. Поэтому народ здесь и не сбивается в коллективы. Когда ты сам за себя, не надо ни с кем делиться.
– А другие пусть подыхают?
– Мир везде так устроен, – вздохнула Оля. – Только там, снаружи, это не настолько ярко бросается в глаза.
Уложив в мешок оставшееся добро, Оля с сожалением оглядела свою самодельную мебель.
– Столько сил потратила, пока доски таскала, пока сколачивала, и приходится бросать. Из-за тебя, между прочим.
Она поднялась по лестнице и протолкнула мешок в вентиляционную шахту.
– Руки хоть развяжи! – прорычал Андрей. В этот момент он был готов придушить заразу на месте. И, пожалуй, придушил бы, будь это возможно.
– Нет.
Оля спустилась обратно и ногой толкнула в его сторону какой-то валяющийся на полу предмет. Андрей, скосив взгляд, увидел, что это его лопата.
– Вот, оставляю, – сказала девушка. – А остальное, уж извини, возьму себе. Особо благодарю за зажигалку, тут это настоящее сокровище.
– Спасибо, – сквозь зубы процедил пленник.
– И есть за что. Другой на моем месте прирезал бы тебя, и забрал себе все твои вещи, вплоть до трусов. Ну, бывай.
Сказав это, Оля поднялась по лестнице и легко скользнула в вентиляционную шахту. Какое-то время Андрей слышал шуршание ее одежды, затем все стихло.
– Стерва, – констатировал Андрей.
6
На то, чтобы освободиться от проволочных пут, у него ушло не меньше часа. В итоге на запястьях образовались глубокие борозды от врезавшейся в кожу проволоки, а кисти рук опасно посинели. Андрей долго сжимал и разжимал кулаки, разгоняя кровь, затем распутал ноги. Ощупав затылок, он обнаружил там слипшиеся от засохшей крови волосы. Рана оказалась небольшой, но от нечаянного прикосновения к ней Андрей чуть не взвыл. Рассмотреть, что там к чему, было невозможно в виду отсутствия зеркала, обработать рану тоже было нечем. На этот счет Андрей особо и не волновался. В этом странном месте найдется кому убить его и помимо инфекции, если таковая случится.
Первым, основанным на эмоциях, желанием было отправиться на поиски Оли и разделаться с ней за все хорошее. Однако Андрей тут же взял себя в руки и оставил эту затею. Оля прожила в лабиринтите два с лишним месяца, и знает его гораздо лучше. Наверняка у нее уже было заготовлено запасное логово, куда она и перебралась, и найти его будет очень непросто, а еще точнее – вовсе невозможно. Потому что ему сейчас нужно думать не об Оле, а о том, как не протянуть ноги от голода. И еще о том, как он сможет подняться наверх без источника огня, ведь на некоторых участках лестницы света нет вообще, и идти там вслепую форменное самоубийство. К тому же он прекрасно помнил о людоедах и каких-то ловушках. Если до встречи с Олей он был более или менее готов к этому походу, то теперь оказался в еще худшем положении, чем был изначально.
Знакомство с девушкой обошлось ему слишком дорого.
– Найду эту… Олю – пришибу! – в сердцах выплюнул Андрей.
Злость придала сил и решимости. Сидеть и оплакивать то, чего уже не вернешь, не имело смысла, а вот тратить драгоценную энергию попусту уже преступление. По крайней мере, Оля предельно доступно объяснила его здешний порядок – выживает сильнейший и умнейший. Слабый и глупый не живет долго.
– Ладно, хорошо, – бормотал Андрей, изучая то, что Оля по тем или иным причинам не захотела прихватить с собой. – Дарвинизм без правил, значит. Отлично.
Осталось не так уж и много – фактически только самодельная мебель да какое-то рваное и грязное тряпье, которое Оля, очевидно, сочла ни на что не годным и не пожелала забрать. Подобрав с пола лопату и заткнув ее за пояс, Андрей выбрал несколько тряпиц и разорвал их на узкие полоски. Из этих полосок он связал веревку, после чего набрал еще тряпья, и намотал его на левое предплечье. Поверх он скрепил все это веревкой и тряхнул для пробы рукой. Не бог весть что, но хоть какая-то защита. Затем пришлось потратить примерно час на изготовление нового рюкзака, поскольку Андрей уже сообразил, что в этом месте нужно подбирать все, что найдешь, пригодится оно тебе в данный момент, или нет. Результат его труда оказался чудовищен на вид, но послужить мог.
Тщательно обшарив всю комнату, Андрей больше не нашел ничего ценного. Оставаться здесь и дальше не имело смысла.
Выбравшись наружу по вентиляции, он отправился на поиски лестницы. Для себя он решил, что будет потихоньку подниматься вверх, заодно исследуя этажи. Особой надежды на то, что ему повезет еще раз и из стены, прямо перед ним, выпадет контейнер с едой, он не питал. Такая удача, как он понял, приваливает редко. Значит, остается единственный способ добычи пищи. Андрей провел в этом лабиринте не так много времени, чтобы окончательно озвереть, но перед лицом голодной смерти он был готов на отчаянные поступки. Если для того, чтобы выжить, ему придется отобрать еду у другого человека, он это сделает. А если тот, другой человек, будет активно возражать, то и на подобный случай решимость у Андрея уже накопилась в достаточном объеме.
Лестницу он отыскал примерно через час, после чего, не раздумывая, зашагал вверх по ступеням. Лампочки здесь горели почти все, света хватало, но Андрей все равно внимательно посматривал под ноги, с одной стороны опасаясь ловушек, с другой же – надеясь отыскать хоть что-нибудь ценное. Но кроме уже приевшихся до тошноты газет и ветоши на ступенях не валялось ничего.
Десять этажей он миновал без остановки, даже не пытаясь проверять их. Логика подсказывала, что если где-то здесь обитает Оля, она давно обшарила окрестности и подмела весь мало-мальски пригодный в хозяйстве мусор. Будь у Андрея запас пищи, он обязательно попытался бы выследить девицу, но тратить на это занятие бесценное время в его ситуации было глупо. В конце концов, он сам был виноват в постигшем его несчастье. Соблазнился пятью тюбиками паштета и ножиком. А ведь какой-то внутренний голос, не иначе интуиция, советовал не связываться с этой мутной Олей. Было бы правильнее бросить ее связанной в той комнате, где они впервые встретились, а еще лучше, просто прибить. Борьба за выживание, ничего личного. Андрей, правда, не был уверен, что смог бы вот так хладнокровно убить человека. Это ведь не то же самое, что в драке, там об этом не задумываешься.
– Ничего, – тяжело дыша, проговорил он, усаживаясь на ступень, чтобы передохнуть. – И этому научимся.
Научиться предстояло не только этому. А еще, к примеру, видеть во всех людях врагов, не ждать ни от кого помощи, никому не доверять и забыть как страшный сон слово «жалость». Ну и к интуиции прислушиваться чаще, раз уж она подбрасывает дельные советы.
Передохнув, Андрей поднялся еще на пять этажей выше, после чего остановился, глядя на следующий лестничный пролет, уводящий в непроглядную тьму. Кто-то то ли выкрутил, то ли разбил все лампочки, и было невозможно понять, как много верхних этажей погружено во мрак. Зато Андрей понимал кое-что другое – без источника света соваться туда не следует. И что было самым обидным, материала для факелов вокруг валялось сколько угодно, вот только без зажигалки все это богатство ровным счетом ничего не стоило. А добывать огонь самостоятельно некими доисторическими методами Андрей не умел.
Сквозь зубы проклиная Олю, Андрей отправился исследовать этаж. На лестничной площадке была одна дверь, оказавшаяся незапертой, а за ней протянулся коридор с пустыми комнатами. Андрей бродил по ним, вороша ногами мусор. В одном месте он нашел пустой тюбик из-под паштета. Тот, кто подкрепился его содержимым, не просто выдавил все до капли, но разгрыз пластик и вылизал тюбик изнутри.
За коридором оказался довольно большой зал с шестью квадратными бетонными колоннами. Из него было целых три выхода, и Андрей, уже собравшийся исследовать их все, вдруг остановился, тупо глядя на повисшую над потолком лампочку.
– Вот осел! – в сердцах произнес он в адрес собственной скромной персоны.
Чуть ли не бегом Андрей спустился обратно и вернулся к покинутому логову Оли. Лестница, которой девушка пользовалась, чтобы проникать в свое убежище, никуда не делась – Оля по каким-то причинам не пожелала взять ее с собой, или планировала вернуться позже. Вторую лестницу, что находилась внутри комнаты, Андрей вначале попытался вытащить наружу целиком, но та не пролезала в вентиляционную шахту. Пришлось при помощи лопаты аккуратно разобрать ее, а после, уже снаружи, все той же лопатой сбить обратно. Затем Андрей поставил обе лестницы рядом и опер одну на вторую. Получилась стремянка. Оставалось скрепить две части вместе, что, за неимением гвоздей и инструментов, пришлось сделать связанными из ветоши веревками.
Когда Андрей осторожно влез на свое изделие, он ждал, что лестница просто развалится под ним, но та, пошатываясь и страдальчески поскрипывая, держала. Андрей поднялся так, чтобы коснуться руками потолка. Затем чуть перетащил лестницу, взобрался на нее, и выкрутил одну из лампочек. Со своим трофеем он спустился на твердый и надежный пол, после чего не сдержал ликующего возгласа.
Здесь же, поглядывая на вход в вентиляцию, ведущую в логово Оли, Андрей сообразил то, чего прежде не понял. Девушка, похоже, пользовалась лестницей только для того, чтобы снимать решетку, после чего лестница пряталась, а Оля влезала в шахту самостоятельно. Это было единственное объяснение, потому что убирать лестницу было некому, а оставленная на месте она рушила бы всю конспирацию. Девица явно была в хорошей форме, потому что Андрей, к примеру, влезть в вентиляцию без лестницы не сумел бы. Не будь он так увлечен мечтами о скором получении пяти тюбиков паштета и нового ножа, сообразил бы сразу, утроил бы бдительность, и теперь, возможно, ему не пришлось бы играть в электрика на голодный желудок.
С готовой стремянкой Андрей поднялся обратно. Несмотря на желание незамедлительно взяться за дело, он выбрал одну из комнат, улегся на лестницу и попытался уснуть. Голова продолжала болеть, чувствовал он себя неважно. Спать на лестнице было неудобно, но тратить время на сбор газет и устройство логова не было ни сил, ни желания. В итоге Андрей все же задремал, а когда проснулся, почувствовал себя немного лучше. Немного лучше, и значительно голоднее.
7
Тактика, которую он избрал, была проста: набрать лампочек на этажах, где ощущался их избыток, а после вкручивать по мере подъема по лестнице. Дело пошло быстрее, чем он думал, и часа за два удалось преодолеть не менее десятка этажей. Таким образом, он миновал первый темный участок без каких-либо приключений, так и не встретив ни злобных людоедов, ни коварные ловушки. Дальше шли освещенные этажи, так что можно было передохнуть и обследовать местность. За прошедшие два часа голод усилился, а еще к нему прибавилась жажда. Андрей решил поискать бутылку и сходить вниз за водой, потому что без воды он точно не протянет долго. Однако на избранном этаже удача ему не улыбнулась. Он побродил по комнатам, попинал ногами мусор, но уходить далеко от лестницы не рискнул, боясь заблудиться.
Вместе с лестницей Андрей поднялся на этаж выше, и, оставив ее на площадке, отправился бродить по коридорам и комнатам. Наученный горьким опытом, он держал лопату в руке, на манер топора, и только это спасло ему жизнь. Когда в коридор из комнаты, прямо перед ним, выскочил бородатый оборванец с копьем в руках, Андрей, несмотря на испуг, среагировал мгновенно – бросился вперед, замахиваясь лопатой. Человек попытался закрыться копьем от этого мнимого удара, и тут же получил ногой в пах. Казалось, стены содрогнулись от его пронзительного воя. Выронив копье, бедолага свалился на пол и забился в конвульсиях, продолжая неистово визжать. Андрей подбежал к нему, замахиваясь лопатой, но, в последний момент, будто какая-то сила парализовала его руку, уже готовую нанести смертельный удар. В теории все было просто – бей, чтобы выжить. Осуществить все это на практике почему-то не вышло. Притом, чем дольше Андрей колебался, тем яснее понимал, что не убьет. Просто не сможет, и все тут. В пылу борьбы мог бы, а вот так, лежачего и беспомощного человека – нет.
